Автор: 
Убедить Эннио Морриконе написать Мессу смог только Папа Франциск. Кажется странным, но к 86 годам, за 60 лет музыкальной карьеры обладатель премии «Оскар», автор музыки к 500 фильмам, автор сотни классических партитур не написал ни одной Мессы. Как говорит он сам, «это важнейший шаг на пути композитора, как показывают примеры множества великих авторов от Моцарта до Шуберта и Брукнера».
Сегодня вечером в римской церкви Del Gesu состоится премьера его Missa Papae Francisci, то есть «Мессы Папы Франциска». Участвуют два хора (Академии святой Цецилии и Римской оперы) и римский симфонический оркестр, дирижировать будет сам Морриконе. Несколкьо дней назад в Ватикане он встречался с Папой Франциском и передал ему текст произведения.
— Как прошла эта встреча?
— Мы долго смотрели друг на друга и молчали. Папа смотрел на меня и ждал, что я буду рассказывать про свою Мессу. Я же дал ему первые страницы партитуры, на которых ноты разных партий рисуют крест: духовые — одну часть вертикали, остальной оркестр — другую.
Папа Франциск покорил меня быстро: сразу после своего избрания он показал, что будет усердно служить ради нового прорыва Церкви и будет исправлять те искажения, которые в ней есть сейчас. В то же время нужно сказать, что его успехи стали возможными благодаря большой подготовительной работе, проделанной Папой Бенедиктом.
— Как родилась идея написать эту Мессу?
— Моя жена Мария, с которой мы поженились в 1956 году, всегда просила меня написать Мессу. Но я так и не собрался. А не так давно однажды утром я вышел из дома и встретил о. Даниэле Либанори, настоятеля церкви Del Gesu (в ней служат отцы иезуиты — прим.). Эта церковь в двух шагах от моего дома, и встречаемся мы нередко. Он попросил меня написать партитуру для праздника 200-летия восстановления ордена иезуитов (орден был упразднен папой Климентом XIV в 1773 году, а восстановлен в 1814, первым его главой после восстановления стал гражданин Российской империи Фаддей Бжозовский — прим.).
Это было три года назад. Я взял время на размышление. Потом был избран Франциск, первый Папа-иезуит. Я ответил на просьбу положительно и решил посвятить эту Мессу ему. А также — своей жене. Так и родилась Missa Papae Francisci. Полное ее название — «Месса Папы Франциска. К 200-летию восстановления общества [иезуитов]». Для меня это очень важная работа — я верующий и всегда был верующим, я вырос в католической семье и отпечаток этого воспитания пронес сквозь всю мою жизнь.
— Как вы справились с озвучиванием ординария Мессы — это ведь тест, который не всегда оказывался легким и для великих композиторов?
— Я постарался использовать весь свой музыкальный опыт, четко отразить свой стиль. Я не стал маскироваться под Палестрину или Баха, я хотел, чтобы стиль был узнаваемым. Там есть типичная для меня инструментальная партия для органа, с трубами и тромбонами, там много перкуссии, виолончели, контрабассы — но никаких скрипок. Также мне понадобился двойной хор.
Григорианское одноголосие преодолевается, чтобы дать пространство полифонии голосов в атмосфере спокойствия и примирения. Kyrie прерывает тишину, вводит слушателя в литургическую атмосферу, но вместе с тем готовит взрыв радости «Славы в вышних». К счастью, музыку не надо объяснять, ее только интерпретируют те, кто слушают, на основании эмоций, которые она в них рождает. Готовя эту Мессу, я обращался к работам Монтеверди, Фрескобальди, Стравинского, а также моего учителя Гоффредо Петрасси.
— Есть ли в этой Мессе следы того композитора Морриконе, который пишет музыку для фильмов?
— Там есть двойная цитата в партии для хора — можно услышать отголоски саундтрека фильма «Миссия». В фильме рассказывалось о резне, которую устроили испанцы и португальцы в отношении индейцев, а также о служении, миссии иезуитов на этих территориях. Действие фильма происходит в 1750 году, за 23 года до ликвидации Общества. Рад, что я смог этой Мессой, которая посвящена восстановлению общества, замкнуть, метафорически выражаясь, этот круг.
— Знаменитый отрывок Gabriel’s Oboe из этого фильма часто звучит в наших церквях.
— Но в моей музыке всегда был привкус чего-то сакрального. После несколькоих лет работы над саундтреками один режиссер, с которым я работал, сказал мне: у твоей музыки язык мистический и сакральный, к моим комедиям он плохо подходит. Мы остались друзьями, но перестали работать вместе, а его слова заставили меня задуматься. Даже в музыке для вестернов Серджо Леоне, пожалуй, можно найти те же особенности.
Но я написал и несколько церковных произведений до этой Мессы. В 1966 году — реквием, в начале девяностых — партитуру для крестного пути, позже — версию Ave Regina Caelorum и еще одну работу, которая называется «Пустота полной души».
— Не собираетесь ли вы после Missa Papae Francisci «озвучить» еще какую-нибудь из священных страниц?
— Не то чтобы это было священным или литургическим, но была идея заняться «Божественной комедией» Данте, конкретно — «Раем». Я не хочу перекладывать слова на музыку — эти слова уже и так музыкальны и совершенны. Хотелось бы «построить» что-то подходящее, естественное для дантевской концепции Рая, концепции восхождения к созерцанию тайны. Я попросил составить либретто, но оно оказалось переполненным этими совершенными дантовскими строчками. И в итоге я отказался от этого замысла. Впрочем, не исключаю, что вернусь к нему.
Источник (ит.): www.avvenire.it
Перевод: Сергей Гуркин