Автор: Главной темой разговоров всей Европы, да и России отчасти тоже, остаются события, происшедшие в новогоднюю ночь в Кельне и еще нескольких городах Германии. Сотни агрессивно настроенных мигрантов, преимущественно из Сирии, вызывающе себя вели, приставали к женщинам, а также грабили их. Полиция вела себя настолько вяло, как будто ее не было вовсе. Более пятисот пострадавших написали заявления в полицию.
Спустя неделю состоялось несколько митингов протеста, самый радикальный из них был разогнан наконец проснувшейся полицией. Некоторые подозреваемые уже задержаны, другие – обнаружены. Все они живут во временных лагерях для беженцев с Ближнего Востока. Власти выступают с бесполезными предупредительно-примирительными заявлениями. Количество граждан, недовольных властями и мигрантами, увеличилось в разы, и столь же стремительно растет их готовность перейти от слов к делу.
Политика
У этой истории есть два важных подтекста, политический и бытовой. Политический состоит в том, что в Европе огромное число вновь прибывших мигрантов – миллион по официальным данным, в реальности – намного больше. Их тут так много и потому, что они знают о европейском уровне жизни и рассчитывают им воспользоваться. Но прежде всего, конечно, потому, что у них на Родине война. А война у них на Родине потому, что западные страны не только не мирят местные ссоры, но еще больше разжигают их, поставляя оружие и деньги «умеренной оппозиции».
А делают они это потому, что в регионе много полезных ископаемых и важнейшее стратегическое расположение. Западным странам хочется иметь там контролируемые правительства, а для этого надо свергнуть неконтролируемые, а для этого — помогать «умеренной оппозиции». Потом оппозиция перестает быть мирной и превращается то в «Аль-Каиду», то в ИГ, и с ними тоже нужно воевать. А это – новые бюджеты и рост политических рейтингов за счет новых побед. Хорошо всем, кроме местных жителей, до которых никому из политиков нет никакого дела.
Местные церковные власти не только призывают собственных политиков и боевиков остановиться и помириться, но и говорят о прямой ответственности Запада за происходящее. Папа Франциск неоднократно говорил о преступности и греховности «войны как бизнеса», но имен и фамилий не называл. В самой Европе Католическая Церковь, как известно, помогает с приемом мигрантов (Папа попросил каждый приход приютить по одной семье беженцев), а также старается помогать их интеграции.
Выход из ситуации вполне очевиден и именуется европейскими оппозиционерами так: «давайте помогать им у них дома». Это решит и проблему мигрантов, и снимет напряженность в Европе – сейчас ведь никто не понимает, как вести процесс интеграции. Но те, кто высказывают такие мнения, не дружат ни с крупным бизнесом (который война вполне устраивает), ни с ведущими СМИ, ни с властью. Их выставляют клоунами, а многомиллионные волны миграции представляют чем-то неизбежным.
Акцент ставится на чувство вины и на необходимость помогать братьям нашим восточным. С этим никто и не спорит – помогать надо. Но то, какой именно способ помощи выбран, показывает, что суть вовсе не в помощи. Согласно логике qui prodest, Ближний Восток должен стать непрерывно пылающим регионом до полной победы правильных партий. Победы необязательно быстрой, поскольку, как уже было сказано, сам процесс войны тоже приносит и деньги, и рейтинги. Заодно в Европе появится огромное количество нетребовательной рабочей силы – вряд ли это было прямой целью, но и отказываться от такого бонуса никто не будет. А молодежная безработица в целом ряде развитых стран Европы тем временем уверенно приближается к отметке в 50%. И до этого тоже никому нет дела.
Быт
А теперь посмотрим с другой стороны. Поставьте себя на место мигранта, живущего в лагере для переселенцев. Из дома вас выгнали две вещи: война, большую часть ответственности за которую несет Запад, и желание пожить на том же Западе по-человечески – ведь они точно такие же люди, а живут почему-то намного лучше. Вы оторваны от дома, от земли, от привычного контекста, возможно, что также от семьи. Вы живете в атмосфере стресса среди взбудораженных людей. Вас кормят и вам платят пособие, но вы же видите, насколько лучше живут местные.
А еще здесь совсем другие нормы поведения. Разговоров. Одежды. С точки зрения ваших привычек девушки, одетые как здесь, как бы сами призывают. Тут вы неправы, но в условиях бегства, бездомности, толпы, эмиграции, зависти, вырванности из контекста и пр. – вы этого не осознаете. Вокруг рекламы, витрины. Все вокруг предлагает вам комфорт и еще раз комфорт, а также удовлетворение ваших желаний. Всех ваших желаний. Создание новых желаний и удовлетворение и их тоже. Судя по витринам, правила жизни тут именно таковы.
Вы не обязаны помнить, что у местных жителей все это проходит призму многовекового уважения к закону, старательного труда, непременного уважения к ближним, а в случае с Германией – еще и культивируемого чувства вины. Вы видите только результат. Вас призывают взять. И вам хочется взять. Ответственность Запада (хотя Германии-то как раз в очень малой степени) за войну у вас дома – еще один аргумент в вашу пользу.
Теперь поставьте себя на другое место – местного жителя. Прогресс неминуемо сокращает число рабочих мест и усложняет поиск работы. Но ваши власти еще больше разгоняют этот процесс. Вас ограничивают на каждом шагу: истории о епископах, оштрафованных за чтение нетолерантных отрывков Ветхого Завета на литургии, и многие другие подобные истории общеизвестны. А теперь ваши власти говорят, что девушкам следует иначе одеваться и вести себя – и это у себя дома.
Зато ваши власти проявляют феноменальную щедрость в отношении гостей. Воспитание учит вас бороться с атавистическим раздражением от людей, выглядящих и говорящих иначе. Но непрерывно наблюдать толпы приехавших, почти всегда молодых, не всегда чем-то занятых и очень часто агрессивных, вам трудно. Прервать их домогательства к вашим женам и сестрам полиция неспособна, а вот разогнать митинг против мигрантов — вполне. Повысить пособие вам власти не могут, а для мигрантов – пожалуйста. Полицейским даны указания не слишком «копать» по мигрантским преступлениям – чтобы не провоцировать столкновения. Как будто это первый и последний инцидент. Как будто нет оснований полагать, что такие преступления, оставшиеся фактически без наказания, будут множиться в геометрической прогрессии.
Ваши власти похожи на страусов, которые думают, что если проблему не видеть, она исчезнет. Логика самих властей, конечно, иная. Они рассчитывают, что постепенно все сгладится. Адаптируется. Рассосется. Альтернатив у политики на Ближнем Востоке якобы нет – против решений старшего брата не пойдешь – а значит, нет альтернатив и у многомиллионной миграции. Якобы.
Грех и грешники
Как должны ко всему этому относиться христиане, тоже более или менее понятно. Превыше всего – любовь. Конечно, надо стараться прекратить войну. Но помогать людям, убегающим от войны, надо прямо сейчас. Конечно, лагеря для беженцев – не лучшая история, а безболезненная социальная акклиматизация миллионов компактно проживающих мигрантов невозможна в принципе. И все-таки им нужно помогать, потому что они люди и потому что страдают они прямо сейчас.
Другое дело – приведет ли такая логика к решению основной проблемы. Рано или поздно кому-то придется сказать, что западные политики, ради денег, рейтингов и геополитики поставляющие на Ближний Восток оружие, — что они и есть главные виновники происходящего. К примеру, президент Франции Франсуа Олланд публично признал, что страна вопреки международным запретам (на которых среди прочих настаивали Папа Франциск и президент России) поставляла оружие сирийской «умеренной оппозиции». То самое оружие, которое теперь (вместе с «мирными оппозиционерами») – в ИГ. Рано или поздно кому-то придется сказать, что вот этот самый президент Франции и есть виновник и терактов, и крови, и проблем беженцев. И не только Олланд.
Ведь если разговор так и не выйдет на этот уровень, все будет развиваться в прежнем режиме, в замкнутом круге. Еще кровь и еще перевороты на Востоке. Есть беженцы, еще переселенцы и еще лагеря. Еще напряженность, ее безработица и еще преступления.
Другой важный аспект состоит в отделении греха от грешника. Понятно, что не все мигранты преступники и что даже те, которые преступники, тоже люди. Но это – слабое утешение для ограбленных и изнасилованных, для чувствующих себя в опасности в собственном городе. Чтобы с этим справиться, недостаточно законов и полиции. Нужна еще внутренняя сила, основа которой – представление о том, как правильно. А с этим, как нетрудно заметить, большие проблемы. Помесь эгоцентризма с толерантностью не дает и не даст никаких благих плодов. Она просто обернется слабостью, которую победит первая же сила. Что и происходит, вот уже и ведущие европейские писатели во главе с Мишелем Уэльбеком пишут романы о том, как Европа сдается исламу.
Церковь в Европе оказывается в ловушке: ей некого поддерживать, а обе концепции, что «толерантская», что «варварская» — против нее. Никто не приравнивает Европу к толерантности, а Ближний Восток к варварам, но спор сейчас именно таков. Обе концепции – и против Церкви, и против людей. Всех людей без исключения. Потому что людям не нужна ни отдельно взятая толерантность, ни отдельно взятое варварство. Им нужна жизнь в любви и по правде.
Обе враждующие концепции – ереси, то есть части, выдающие себя за целое. Европа к ереси толерантности пришла самостоятельно – это издержки ее роста. Ближний Восток в ересь варварства был ввергнут самой ситуацией. Их встреча необязательно должна обернуться трагедией – она может быть шансом обменяться дарами и научиться друг у друга: первые у вторых – цельности, воле к жизни, вторые у первых – законам и правилам приличия. Но чтобы все шло по столь благостному сценарию, нужны люди – много людей – которые будут помогать, любить и стремиться понимать. Любить грешника, не уклоняясь от осуждения греха. Такими людьми должны быть христиане. Мы. Больше некому.
Сергей Гуркин
Фото: STERN.de