Автор: 1. В предыдущей медитации мы подвергли анализу стих 4:1 книги Бытия, а особенно термин «познал», использованный в оригинальном тексте для определения брачного союза. Мы также открыли, что это библейское «познание» утверждает своего рода личный архетип* человеческой телесности и сексуальности. Это самое главное для понимания человека, который с самого «начала» находится в поиске значения собственного тела. Оно – в основе самой теологии тела.
Термин «познал» (Быт 4:1-2) кратко передает все богатство библейского текста, который мы уже проанализировали. «Мужчина», который согласно стиху 4:1 книги Бытия «познает» женщину, свою жену, в акте брачного союза, действительно, тот же самый, который, давая имена, т.е. тоже «познавая», «обособился» от всего мира живых существ (animalia), объявив себя самого личностью и субъектом. «Познание», о котором говорится в Бытии 4:1, не отдаляет его, и не может отдалить от первичного и фундаментального самосознания.
Поэтому что бы ни утверждалось однобоким «натуралистическим» взглядом, в Бытии 4:1 нельзя говорить о пассивном принятии определения собственного тела и пола, именно потому, что речь идет о «познании»!
И, наоборот, последнее открытие значения собственного тела — общее и взаимное, т.к. изначально общим и взаимным является бытие человека, которого Бог сотворил мужчиной и женщиной. Познание, лежавшее в основе изначального одиночества человека, теперь лежит в основе союза мужчины и женщины, ясная перспектива которого была раскрыта Создателем в самом таинстве сотворения (Быт 1:27; 2:23). В «познании» мужчина подтверждает значение имени «Ева», данном его жене, «ибо она стала матерью всех живущих» (Быт 3:20).
2. Согласно книге Бытия 4:1 тот, кто познает – мужчина, а та, кто познается – женщина-жена, как если бы особое определение женщины (через ее тело и пол) скрывало то, что утверждает сама глубина ее женственности. Мужчина же (после грехопадения) – это тот, кто первым ощутил стыд за свою наготу и первым сказал: «Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся» (Быт 3:10). Нам еще предстоит отдельно вернуться к состоянию души обоих после утраты изначальной чистоты. Однако уже теперь необходимо установить, что в Бытии 4:1 тайна женственности проявляется и открывает свои глубины через материнство, как говорится в тексте: «она зачала, и родила». Женщина оказывается перед мужчиной как мать, субъект новой человеческой жизни, которая зародилась в ней и созрела, и от нее родилась в мир. Так открывается и глубина тайны мужественности супруга, т.е. значение его тела как воспроизводителя и отца. (Отцовство – один из наиболее значительных аспектов человеческой природы в Священном Писании. Стих книги Бытия 5:3: «Адам… родил сына по подобию своему, по образу своему» недвусмысленно связан с рассказом о сотворении человека [Быт 1:27, 5:1] и, кажется, наделяет земного отца возможностью участвовать в божественном деле дарования жизни, а может даже в радости, которая сопровождается высказыванием: «И увидел все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» [Быт 1:31]).
3. Теология тела, включенная в книгу Бытия, лаконична и немногословна. В то же время в ней содержатся выражения основополагающего содержания, в некотором смысле важнейшие и определяющие. Все они по-своему оказываются в этом библейском «познании». Иной (по отношению к мужчине) является конституция женщины; более того, на сегодняшний день мы знаем, что она является другой вплоть до более глубоких биофизиологических детерминант. Она проявляется извне только в некоторой мере, в строении и форме ее тела. Материнство изнутри проявляет подобную конституцию, как особую возможность женского организма, с которой созидательное своеобразие служит зачатию и зарождению человека при участии мужчины. «Познание» обуславливает зарождение.
Зарождение – перспектива, которую мужчина и женщина обретают во взаимном «познании».
Однако оно выходит за границы отношений субъекта-объекта, в которых взаимно пребывают мужчина и женщина, т.к. «познание», с одной стороны, означает того, кто «познает», а с другой, ту, кто «познается» (и наоборот). В этом «познании» также заключается совершение брака, особое «consummatum» (доведенное до конца, свершившееся); так достигается «объективность» тела, скрытая в соматических возможностях мужчины и женщины, а вместе с тем и достижение объективности человека, который «является» этим телом. Посредством тела человеческая личность является «мужем» и «женой»; одновременно в этом особом акте «познания» через личную женственность и мужественность также достигается открытие «чистой» субъективности дара: т.е. взаимное выражение себя как дара.
4. Рождение делает так, что «мужчина и женщина (его жена)» взаимно познаются в «третьем», порожденном двумя. Поэтому «познание» становится открытием, в некотором смысле открытием нового человека, в котором оба, мужчина и женщина, вновь узнают себя, свою человеческую природу, свой живой образ. Во все то, что определяется двумя через тело и пол, «познание» вписывает живое и конкретное содержание. Следовательно, «познание» в библейском смысле означает, что «биологическое» определение человека (со стороны его тела и пола) перестает быть чем-то пассивным и достигает уровня и содержания, свойственных самосознательным и самоопределившимся личностям; поэтому оно влечет за собой особое понимание значения человеческого тела, связанного с отцовством и материнством.
5. Все внешнее устройство женского тела, его особый вид и качества, которые с силой вечного очарования вначале служат «познанию», о чем говорится в книге Бытия 4:1-2 («Адам познал Еву, жену свою»), тесно связаны с материнством. Библия (а впоследствии и Литургия) со свойственной ей простотой чтит и прославляет на протяжении многих веков «Блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие» (Лк 11:27). Эти слова являют хвалу материнству, женственности, женскому телу, которое получило выражение любви Создателя. Эти слова из Евангелия обращены к Матери Христа, Марии, второй Еве. В свою очередь первая женщина, когда впервые обнаружилась материнская зрелость ее тела, когда она «зачала и родила», сказала: «Приобрела я человека от Господа» (Быт 4:1).
6. Эти слова выражают всю теологическую глубину функции рождения-воспроизведения. Тело женщины становится местом зачатия нового человека. (Согласно стиху 1:26 книги Бытия «сотворение» в то же время является передачей божественного образа и подобия. Человек должен продолжить передачу этого образа, продолжая, таким образом, дело Бога. Рассказ о рождении Сифа подтверждает эту точку зрения: «Адам жил сто тридцать лет, и родил сына по подобию своему, по образу своему» [Gen 5,3].
Т.к. Адам и Ева были образом Бога, Сиф унаследовал от родителей это подобие, чтобы передать его другим. Однако в Священном Писании любое призвание связано с некоторой миссией; поэтому сотворение уже предопределено Богом: «прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя» [Иер 1:5; см. также Ис 44:2; 49:1-5].
Бог — это не только тот, кто вызывает к жизни, но помогает и способствует развитию жизни с момента зачатия: «Ты извел меня из чрева, вложил в меня упование у грудей матери моей. На Тебя оставлен я от утробы; от чрева матери моей Ты – Бог мой» [Пс 21:10-11; см. Пс 138:13-15].
Внимание библейского автора сосредоточено на самой сути дара жизни. Интерес к тому, как это происходит, вторичен, и возникает лишь в последующих книгах [Иов 10:8-11; 2 Макк 22-23; Прем 7:1-3].)
Зачатый человек принимает в утробе свой человеческий вид прежде, чем родиться в мир. Соматическая однородность мужчины и женщины, нашедшая свое первое выражение в словах: «Вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей» (Быт 2:23), в свою очередь подтверждается словами первой женщины-матери: «Приобрела я человека!». Первая роженица осознает тайну сотворения, которая обновляет человеческий род. Она также осознает, что Бог-Творец участвует в рождении человека, которого зачали они, муж и жена, поэтому она говорит: «Приобрела я человека от Господа».
Не может быть никакой путаницы между областями действия причин. Прародители (даже после грехопадения, вместе с плодом древа познания добра и зла, и практически на пороге всех «исторических» событий) передают всем родителям рода человеческого фундаментальную истину о рождении человека по образу Бога, по естественным законам. В этом новом человеке, рожденном от женщины-родительницы и мужчины-родителя, каждый раз воспроизводится сам «образ Бога», того Бога, который определил человеческую природу первого человека: «И сотворил Бог человека по образу Своему, … мужчину и женщину сотворил их» (Быт 1:27).
7. Хотя существует огромная разница между состоянием изначальной невинности и состоянием наследуемой греховности человека (первородный грех), этот «образ Бога» создает основу преемственности и единства. «Познание», о котором говорится в книге Бытия 4:1, является актом, который порождает бытие, т.е. вместе с Создателем утверждает существование нового человека. Первый человек в своем трансцендентальном одиночестве вступил во владение миром видимым, созданным для него, познавая и давая имена живым существам (animalia). Тот же «человек», как мужчина и женщина, взаимно познавая друг друга в этой особой общности людей, в которой мужчина и женщина соединяются так тесно, что становятся «одной плотью», дает начало человеческому роду, т.е. утверждает и обновляет бытие человека как образа Бога. Каждый раз они оба, мужчина и женщина, так сказать, вновь воспроизводят этот образ, данный в таинстве сотворения, и передают его «с помощью Бога-Яхве».
Слова книги Бытия, являющиеся свидетельством первого рождения человека на земле, одновременно содержат в себе все то, что можно и нужно сказать о достоинстве человеческого рода.
Источник (ит.): www.careware.it
Перевод: Мария Кедрова
Примечания:
*Что касается архетипов, К.Г. Юнг описывает их как формы «априори» различных свойств души: восприятие отношений, творческая фантазия. Сопытомформынаполняютсясодержанием. Онинеинертны, хотянесутгрузчувствинаклонностей [см.:Die psychologischen Aspekte des Mutterarchetypus “Eranos”, 6, 1938, pp. 405-409].
Согласно этой концепции, можно встретить архетип во взаимоотношениях мужчина-женщина, отношениях, основанных на бинарном и комплементарном воплощении человека в двух полах.
Архетип наполнится содержанием через личный и коллективный опыт, и может привести в движение творческую фантазию образов. Необходимо уточнить, что архетип: а) не ограничивается и не усиливается при физической связи, хотя включает в себя отношения «познания»; б) несет груз наклонностей: желание-страх, дар-обладание; в) архетип, как прообраз [“Urbild”] является генератором образов [“Bilder”]. Третий аспект позволяет нам перейти к герменевтике, а конкретно – к текстам Писания и Предания. Изначальныйрелигиозныйязыксимволичен [см. W. Stählin, Symbolon, 1958; I. Macquarrie, God Talk, 1968; T. Fawcett, The Symbolic Language of Religion, 1970]. Среди символов он выбирает некоторые ярко-выраженные или показательные, которые мы можем назвать архетипичными. Итак, из них Библия использует то, которое описывает брачные отношения, точнее, отношения на уровне «познания». Один из первых библейских стихов, который связывает архетип брака и отношения Бога с его народом, достигает кульминационной точки в прокомментированном ранее глаголе: «Ты познаешь Господа» [Oc 2:20: weyadacta ‘etYhwh; который смягчится до «И узнаешь, что Я Господь» = wydctky ‘nyYhwh: Ис 49:23; 60:16; Иез 16:62, которые являются тремя стихами о «браке»]. Отсюда берет начало литературная традиция, которая достигнет своей вершины в 5 главе послания апостола Павла Ефесянам, которая посвящена отношениям Христа и Церкви; затем она войдет в патристическую традицию и традицию великих мистиков [например, св. Иоанн Креста, Живое пламя любви]. В трактате Grundzüge der Literatur – und Sprachwissenschaft, vol. I, München 1976, IV ed., p. 462 дается такое определение архетипам: «Архаичные образы и мотивы, которые по Юнгу формируют содержание коллективного бессознательного, общего для всех людей, представлены в символах, которые во все времена и у всех народов образно оживляют то, что для человечества играет решающую роль в плане идей, представлений и инстинктов». Фрейдженеиспользуетпонятияархетипа. Он утверждает символику или кодекс устойчивых соответствий между явно наличествующими образами и латентными мыслями. Значение символов неизменно, даже если оно не является единственным; они могут быть обратимыми по отношению к последней, в свою очередь необратимой, мысли, которая обычно является каким-то опытом из детства. Этот опыт первостепенен и имеет сексуальный характер [однако он не называет его архетипом]. ПосмотритеT. Todorov, Théories da symbol, Paris 1977, pp. 317ss.; а кроме того: J. Jacoby, Komplex, Archetyp, Symbolinder Psychologie C. G. Jungs, Zürich 1957.