Автор: 26 октября умер Роман Наумов, православный христианин и наш друг. В этом году он осуществил свою давнюю мечту — прошел путь святого Иакова. В память о Романе публикуем интервью о Камино, которое он дал Марии Свешниковой летом, после возвращения.
— Роман, как появилась мысль пройти Путь?
— Про Путь святого Иакова (Camino de Santiago) я знал лет 20. Не знаю, случайно или, что называется, по промыслу. К Испании у меня всегда был интерес – ее культура, история. Но интерес этот проходил фоном. А примерно год назад в фейсбуке один товарищ написал: собираюсь в путь. Я внезапно подумал, а почему бы мне не присоединиться? Он и язык знает и с местностью знаком. В общем, согласились. Пока готовились, он серьезно пострадал — что-то с ногами — попал в больницу и года на два выпал из походной жизни. А я уже настолько вовлекся в процесс подготовки, что мне было трудно остановиться: порох тлел-тлел, да и разгорелся. Поэтому я решил — ладно, может, потом сходим вместе, сейчас пойду один. И начал готовиться. Сама подготовка, не то, что долгая, но полгода заняла.
— А что включает в себя подготовка?
— Так как я был первый раз за рубежом, нужны были документы. Паспорт, кстати, меньшая из проблем, карту составить — целое дело. А еще, в силу того, что у меня избыточный вес и проблемы со здоровьем, нужен был максимум информации, конкретные советы, наставления. В частности, по треккинговой обуви. Меня убедили купить именно высокие кроссовки, которые держат щиколотку, и они действительно помогли пару раз спасти ногу. Еще сказали, что свежую обувь надо разносить, чтобы не натирала. На месте выяснилось, что большая часть добытой информации не нужна. В следующий раз, конечно, подготовка в разы меньше времени займет.
— Я так и подозревала. Но что за интерес: пройти Испанию насквозь? Искусствоведческий, исторический, религиозный — чего было больше? Может, вы дали обет в связи с болезнью?
— Болезнь стоит отдельно. Но буквально накануне отправления я проходил обследование, переоформляя инвалидность. И выяснилось, что тромб пропал, рассосался. Хотя врач меня предупреждала, что рассосать его лекарствами маловероятно. Поэтому, говорит, особо не надейся. А тут я решил перепроверить все, и доктор не нашла ничего. Но пошел я не из-за болезни. Хотя на Пути разное случается. Рассказывают, что один немец узнал, что у него рак в последней степени, то ли за день до паломничества, то ли уже в пути. Он решил: чем еще заняться, жить мало осталось, пойду. Все остальное уже не имеет значения. Дошел, вернулся, узнал, что у него регрессия, рак минимизировался, и он оказался в таком странном положении, что решил опять идти. Так шесть лет и ходит. Может, просто боится остановиться. Его многие знают. Откровенно давших обет я в пути не встречал. У меня, конечно, была благодарность, но ее можно было и в Москве излить в любом храме.
— Конечно. Или пойти в крестный ход Сергея Радонежского.
— Была, естественно, культурная составляющая. Камино — это более 20 маршрутов. Из них около 12 основных. Это сеть дорог, покрывающих всю Европу, сейчас уже почти до Украины. Самый древний — французский – Дорога королей, потому что французские короли его и протоптали. Он самый интересный и с точки зрения старинных городов, каких-то не слишком современных деревень и природа тоже очень интересная. Там мало промышленных районов, буквально один-два. И он проще остальных, хотя длинна его почти 800 километров.
Я же прикинул, сколько предположительно могу пройти в день. Решил, что 17 километров не будет безумством для больного и физически не подготовленного путешественника. И помножил на число дней, оставив денек-другой на осмотр крупных городов, я все же фотограф. Получилось 300 километров. На этом расстоянии от Сантьяго находится Леон. Древний, достаточно интересный город, столица шоколада (на каждой улице по шоколатерии, их приходилось обходить дальними переулками, чтоб не соблазняться).
Так что культурная составляющая была. Историческая тоже. И религиозная, потому что я человек верующий. Спортивная, конечно, не при моих данных… Меня спрашивали в конце, что мне дал этот Путь. Это было некое даже не логическое, а внутреннее понимание себя и своих отношений с Богом, диалог с собой и с Ним. Осмысление всего этого через людей, через встречи, через ситуации. Да, мой религиозный опыт, как христианина, реализуется через веру и культ. Они нужны, но есть вещи более глубокие.
Огромную помощь мне оказал настоятель православного храма в Мадриде отец Андрей Кордочкин. Мы с ним много общались, и именно его совет помог мне выйти из затруднительных положений, не совершить других ошибок. Дело в том, что Путь, выводя из Леона, моей отправной точки маршрута, идет все время вверх, аррива, как весело говорят испанцы. А мне тогда было вовсе не до смеха, в первый день.
— То есть город ниже, чем выход из него?
— В этом регионе все города и деревни состоят из холмов. Такое впечатление, что там вообще нет прямых улиц. Но когда ты делаешь первые шаги, и тебе километров 10 надо идти вверх, это становится испытанием.
Но самое главное, у меня была неправильная установка. Отец Андрей сказал очень умную и тонкую фразу: «Ты можешь идти столько, сколько можешь». Суть не в том, что я должен пройти задуманные мной километры. Смысл другой: мне дано пройти в этот день столько-то в таких-то условиях, и я не парюсь – больше, меньше, я просто прохожу. Если чувствую — все, — значит, на сегодня я выполнил задуманное. Пять километров или пятнадцать – неважно, значит, отпущенное мне на сегодня мною пройдено. Главная мысль идея — количество километров не должно быть самоцелью. Сначала-то ты на карте намечаешь точки, где ночевать, какой город посмотреть. А в реальности получается, что в первый же день тебя не хватает, чтобы дойти до альберги – приюта для паломников.
— И тогда что делать?
— Я очнулся над большой автомобильной развязкой, на пешеходном переходе, километрах в десяти от Леона. Силы-то, есть, ноги не подгибаются, подустали, конечно, но стоишь на своих двоих. Но понимаю, что уже на все наплевать. И я впервые с такой ситуацией столкнулся: силы есть, а духа ни крупинки. А еще я в этот момент ощутил, что я — последний пилигрим. Никого вокруг: ни прохожих, ни строений каких. И тут происходит чудо. Для кого-то, может, совпадение, для меня — реальное чудо. Неожиданно сзади прорисовывается силуэт девушки, испанка-пилигрим, знающая английский (что среди испанцев большая редкость). Судя по ее темпу, она должна была уже давно ускакать. Спрашивает, что случилось. Я отвечаю, что вроде бы и ничего. С другой стороны, полный швах. В итоге мы нашли выход… Но даже тогда я еще не понял глубины совета отца Андрея, я постиг я ее потом, ближе к горам, когда стоял на вершине 1260 м и был счастлив. Я стал проходить до какого-то пункта и оценивал свои силы. Если чувствовал – конец, останавливался. Если по ощущениям мог дойти до следующего приюта, шел дальше.
— Не надо планировать? А как же спать, разве всегда будет свободная койка?
— Там их навалом. Их более, чем достаточно. Это и муниципальные альберги, и частные. Меня, кстати, это удивляло: не такой уж и прибыльный бизнес. Но в каждом муниципальном районе существуют сообщества друзей то ли Камино, то ли пилигримов, не помню, как называется официально.
Проблемы начинаются после «золотой сотни». Дело в том, что в древности ввели такое правило: компостела, официальный документ, подтверждающий, что ты прошел Путь Иакова выдается тому, кто пройдет хотя бы последнюю сотню километров. Но сейчас это превратилось в марафон. У испанцев даже термин появился туригрино – симбиоз туриста и пелегрино. Это достаточно тяжело воспринимать. Но Путь приучает ко всему спокойно относиться. Туригрино часто пользуются услугами различных турфирм. Свой рюкзак они отправляют с машиной вперед, а сами практически прогуливаются до следующей точки налегке без вещей. И им обязательно надо получить компостелу. Они могут быть не христианами, не верить в Бога. Пройти Камино для них почти что спорт. Они бегут по 30, по 40 километров в день. Но это их выбор. С другой стороны, я встретил молодую кореянку, которая за один день прошла 47 километров от Леона до Асторги. У нее все ступни были белыми от пластырей. Ее массажист ловил, чтобы бесплатно массаж сделать — в таком он шоке был. А она была в таком приподнятом настроении, что убежала фотографировать город.
Некоторые муниципальные и церковные приюты немножко помогают, давая преимущество тем, кто с грузом пришел. Но и это не совсем уж правильно, никогда неизвестно, почему человек не несет свой рюкзак. В одной маленькой гостинице моим соседом-товарищем оказался человек без ноги. Я этого даже не заметил, узнал в последний момент, когда ему нужно было что-то поменять. По внешности не определить, почему человек идет налегке. Я встретил на горе троих паломников, каждый из которых был вдвое полнее меня. Они сами поднялись на эту высоту без посторонней помощи. Не знаю, с грузом или нет, я даже не стал спрашивать, я был в шоке. Но даже если это был их единственный подъем на маршруте — фантастика.
— Сколько дней вы рекомендуете идти? На сколько дней стоит затевать паломничество?
— У меня 30 дней ровно отпуск, минус прилет-улет, минус на Мадрид, на Прадо. Я планировал идти 26 дней. И у меня получилось не просто обозрение, а некоторый разговор с Богом. Но человек немощен. Как евангельские «старые мехи для вина», не вмещает «нового вина», рвется. Это было уже в Сантьяго. Неожиданно пошел дождь, я зашел в первый попавшийся дворик (потом оказалось, что это университет Сантьяго), и там была какая-то выставка, очень хорошие фотографии, а в пустом маленьком кинозале крутили красивый ролик про Путь Иакова, как раз про те места, которые я прошел. И тут проняло до слез. Не от воспоминаний, а от переизбытка проявления божественного в пути во мне. Я не мог больше Его держать в себе, переполняло. Это, наверное, выше ощущения счастья, но мой слабый дух уже не выдерживал.
— Я спросила про время, потому что сначала-то идешь бодрый и воодушевленный идеей, а потом заканчиваются силы…
— А там все происходит очень странно. Они не заканчиваются… Я хочу пойти и в следующем году. У меня осталось ощущение, что я не все понял. Может, я, конечно, такой недотепа, но почти сразу после того первого куска этапа, где я «сломался», был жуткий переход. Он ничем не примечателен, там дворцов, ничего, ни красивых деревень. Было только 10 километров, извините за лексику, испанского дерьма. Баррос, как называют это местные. Накануне я у хоспитальеро — сотрудника гостиницы – спрашиваю, как там дальше путь, что завтра предстоит? Он ответил: расслабься, все нормально, завтра будет ровная простая дорога вдоль железнодорожных путей до самой Асторги. Отлично, хотя бы подъема не будет.
Здесь надо пояснить: весь путь совершается по желтым стрелам, это древний опознавательный знак. Почти везде сохранились специальные высокие прямоугольные камни, на которых либо ракушка нарисована, либо просто желтая стрелка. Даже в глухом лесу попадаются. Их может не быть только на прямом отрезке до следующего перекрестка. Если непонятно, куда идти, обязательно будет «указатель».
Я вышел из альберги, дошел до границы городка, а там … две стрелки. Обе в разные стороны показывают и никаких надписей (обычно что-то написано, например, это в для велосипедистов, это пеших для пилигримов). Народу вокруг тоже никого. Странно, потому что я чуть ли не первым вышел, и меня давно уже догнать должны были. Чуть ли не полчаса стоял, ждал — никого. Выбрал логически самую большую и жирную стрелку, пойду по ней. И в итоге оказалось, что она ведет в холмы, в постоянный подъем по расквашенной глиняной деревенской дороге. Подозревать, что я не тот путь выбрал, я начал примерно на втором километре, когда дорога все выше и выше стала подниматься, и превратилась в бесконечное глиняное месиво шестиметровой ширины. Я у испанца спрашивал, как это называется, они сказали barros. Я обожаю теперь это слово, потому что это такая смесь хорошего чернозема с естественными отходами коров. Еще дождик накрапывает, слава Богу, не сильный, что тоже добавляет «удовольствия». Потом появился поселок. Я понимаю — не тот, но обратно возвращаться не хочется. Протоптал я 10 километров этого барроса. Идти еще и морально тяжело: когда ты видишь конечную точку, хоть что-то там, через пару километров, это воодушевляет. А тут дождь, серое небо и идти вверх, вверх… И когда наверху кусочек голубого неба появился, я почувствовал, что никогда не был так счастлив. Это было реальное счастье. Вдруг машины услышал — цивилизация.
Появилась полуразрушенная ферма, заброшенная овчарня. А ближе к дороге сарайчик, как у нас на даче под инструмент ставят. Но там есть печка, неимоверное количество чая, пакетики, бесплатные яйца, бесплатные фрукты. Там поселился один человек из местных, потихоньку ее восстанавливает. Его зовут Давид, до этого преображения у него был успешный бизнес, а потом он все оставил и ушел. Воду берет на источнике, ходит за пять километров. За продуктами тоже надо куда-то ходить. К нему присоединилось около шести человек. И в любое время суток, в любое время года — зимой, летом, в дождь, снег жару, здесь хотя бы один человек дежурит. В голове у Давида симбиоз из разных религий, но при этом, для меня он настоящий святой. Потому что, когда ты добираешься туда почти опустошенным, а они встречают так, будто ждали именно тебя, ты чувствуешь, что попал к святым. Удивительно благородное и нелегкое дело. И работают они фактически бесплатно, за пожертвования. Этот кусок Пути я с большим воодушевлением вспоминаю.
— Вам не повезло с погодой.
— Холодно было. Но холод я нормально воспринимаю. Но в муниципальных приютах гостиницах надо быть готовым к тому, что там по утрам очень холодно, а в некоторых душ в подвале, где еще холоднее. Но больше огорчает, что многие места стали туристическими, а не паломническими. В частности, О Себрейро – одно из культовых мест, в смысле особого расположения к нему паломников (в церкви Девы Марии 9-го века, хранится Святой Грааль). Очень тяжелый кусок, за десять километров нужно подняться с 600 до 1300 м, это большое испытание даже для опытного путешественника. Я боялся идти. Осилил за два этапа: сначала до половины горы дошел, на следующий день вторую. Потрясающее впечатление. Конечно, каждые пять минут останавливаешься перевести дыхание, зато появляется возможность оценить потрясающие виды гор и долин. Вроде бы прошел всего десять километров, но это был один из самых трудных отрезков.
— Вы ведь не дошли.
— Если быть точным, то я не прошел пешком полностью все 310 км намеченного маршрута. Пешком прошел около 180 км. А остальное проезжал, если в тот момент ноги совершенно отказывались идти. Мой путь закончился как раз за 100 км до Сантьяго-де-Компостела, в Саррии.
— Не было досады?
— Не было, отчасти потому, что я православный, компостела как диплом для меня не имеет такого значения как для католиков. Хотя, конечно, было бы приятно иметь визуальное подтверждение, что я был в паломничестве. Но те, кто не прошел последние 100 километров его не получают. Но там и без бумажки ты человек. Так мне и сказала сотрудница Офиса паломников в Сантьяго: «Твоя компостела внутри тебя». Но некоторые исхитряются получать компостелу и в такой ситуации, используют невнимательность сотрудников офиса, проставляют десятки печатей в каждом городке, чтобы выглядело, будто ты прошел сотни километров, а реально – не более одной.
— Какой смысл? Таким образом обманываешь только сам себя?
— Естественно. Я, честно говоря, передумал идти после Сарии. Во-первых, ноги совсем устали, во-вторых, проявился избыток впечатлений, и я не вмещал больше. Все, что для меня, я получил в первую треть пути. Если бы там что-то случилось, что принудило бы меня закончить, я бы не разочаровался. Формально я прошел чуть больше половины пути, но этого оказалось более чем достаточно.
— Что же в итоге вы получили? Весь путь не прошел, до конца не дошел, паспорт паломника не получил, в грязи извалялся.
— Палку потерял.
— Палку?
— Где-то в Сантьяго забыл. Даже ракушка, которая у всех паломников есть, у меня не выпуклая, а плоская, и грязная будто на ней кто-то умер. Мне просто ее так жалко было, что я взял ее. В Сантьяго чуть ли не каждый второй домик, чуть ли не каждая вторая дверь – сувенирный магазин. И везде одно и то же. Думаю, ну хоть в Сантьяго надо ракушку купить. Обычно сначала покупают, с ней идут. На рюкзак повесят или на грудь, а я посчитал это не особо обязательным, и без этого обходился. Но эту решил купить, она такая убогая на меня смотрела, пожалел я ее. По здоровью не могу сказать – надо проверять. Что-то, может, расстроилось, но это и к лучшему. Обострение сподвигает плотней собой заняться.
— А на эмоциональном уровне?
— Эмоционально возвращаться тяжело, хотя и понимаешь: все хорошее когда-то кончается.
— Это все-таки было хорошее?
— Одна из простейших вещей, обычная для многих: я за этот путь повидал представителей европейских национальностей, из восточных – корейцы, японцы. Из Сингапура был путешественник. Столько национальностей нигде не видел. Люди разного достатка, разного уровня образования. При этом ни одного русского не встретил до самого Сантьяго. А уже на первой трети пути начал и думать по-английски и молиться по-английски.
— Не было желания бросить «ходить» и остаться отдыхать. В конце концов, каждый имеет право на отдых?
— Я нашел моральные силы свыкнуться с тем, что каждый день может быть и первым и последним. Не то, чтобы я хорошо это воспринял и спокойно, просто принял. В Пути такое ощущение, что Господь ждет какого-то момента, и только тогда посылает помощь. То итальянцы остановятся: помощь нужна? Вроде бы не нужна (иногда не знаешь, не можешь понять, насколько тебе плохо). А они видят — человек не умирает, пошли дальше. Через пару минут возвращаются, протягивают специальные таблетки для спортсменов, которые энергии прибавляют и чуть ли не силком заставляют выпить. И вдруг понимаешь — тебе именно их не хватало, чтобы толчок был. Очень много возникало таких ситуаций. Или встречи. У меня есть фотография бабушки – божий одуванчик, с которой мы три раза встречались на пути. Забыл, на каком отрезке, но тоже не самом легком, встретили дедушку с женой, совершенного деда Мороза, спросили как зовут, он говорит: папа Ноэль (Дед Мороз), мне это понравилось. Я говорю: а если по-настоящему? – Папа Антонио. Оказалось, что ему 74 года. И этот Камино для него 21-й. Потрясающе!
И так в любой ситуации, когда ты готов уже кричать к Господу, оказывается, тебя заранее услышали. В одном альберге мы пережидали сильный дождь, он стеной стоял, и мы думали, что из-за этого половина приюта останется пустой, что больше сегодня паломников не будет. И вдруг дождь раздвигается как занавес у театра (настолько густой он был), и заходит семья – американец, японка и годовалый ребенок на прогулочной коляске. Они познакомились три года назад на Камино, поженились и третий раз уже идут. Когда видишь таких людей, думаешь — значит, я тоже могу, могу еще больше!
И еще большая проблема для фотографа, к которой я оказался полностью не готов. Я без камеры не могу. Конечно, я постоянно с ней не хожу, но тут понимал — понесу зеркалку, несмотря ни на что. То, как я приготовился, в первый же день стало технически помехой: мне казалось, что на нижний пояс от рюкзака очень хорошо оденется сумка с камерой, а оказалось, что она все время съезжает, и это совсем неудобно. А из рюкзака камеру далеко не всегда будешь доставать: бывают такие ситуации, что идти можешь, а камеру достать не желания, ни сил, ни пороха нет. И ты пропускаешь шикарные виды. И это оказалось определенной тренировкой «фотографической трезвости». Но это как раз о том же: «Твое Камино у тебя внутри».
Главное трезво к себе относиться, любить себя, Бога и тот прекрасный мир, который Он создал.
Источник: www.vesti.ru
Фото: Роман Наумов
От редакции: После смерти Романа его семья оказалась в тяжелом положении. Просим тех, у кого есть такая возможность, поддержать их молитвенно и финансово — это сейчас очень нужно. Деньги можно перевести напрямую его жене Ирине Наумовой. Яндекс.Кошелек 4100196177732, карта Яндекс.Деньги 5106 2180 3292 7105, карта Сбербанка 5469 5500 1088 4341.