Автор: «Мир во зле лежит», «князь мира сего – сатана» – для многих эти мысли стали привычными, а позиция эта – естественно христианской: надо удаляться от мира с его страстями и похотями, жить духовной жизнью… Вот только почему-то Псалтирь – образец молитвы, подаренный нам Творцом – настойчиво воспитывает в нас совсем иное: «Господь царствует; Он облечен величием, облечен Господь могуществом препоясан: потому вселенная тверда, не подвигнется. Престол Твой утвержден искони: Ты — от века. Возвышают реки, Господи, возвышают реки голос свой, возвышают реки волны свои. Но паче шума вод многих, сильных волн морских, силен в вышних Господь».
Может быть, дело в том, что Господь – в вышних, но здесь, на земле, в греховном падшем мире, царствует сатана? Тем более что «князем мира сего» его именует Евангелие от Иоанна, трижды. Вспомним, однако, в каком контексте. «Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон» (Ин 12:31), – говорит Иисус после воскрешения Лазаря и радости об эллинах, пришедших в Иерусалим на Пасху – готовых к принятию Слова как нивы, побелевшие к жатве, продолжая: «И когда Я вознесён буду от земли, всех привлеку к Себе». И далее – в той же прощальной речи к ученикам: «Уже немного Мне говорить с вами; ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Ин 14:30). Но вскоре придёт Утешитель, посланный от Отца, «и обличит мир о грехе и о правде и о суде» — «о суде же, что князь мира сего осужден» (Ин 16:11). «Князем мира сего» сатана назван лишь в тот момент, когда говорится о его изгнании и осуждении, о победе над ним – Искуплении. Как можем мы забывать, что живём в искупленном мире?! Что «прежнее прошло, теперь всё новое»?
Эти две позиции: князь мира – дьявол или Бог? – определяют очень разные жизненные установки. Одно дело, когда мы считаем, что мир, сотворённый благим Творцом, «хорош весьма», пусть повреждён грехом, но доброкачествен в корне; а сатана – лишь мятежник, давно объявленный вне закона, – сильный, опасный, способный нанести серьёзный урон, гадя исподтишка – но мятежник, чьё дело проиграно. И совсем другое – если мы чувствуем себя партизанами в мире под властью зла. Такой подход разрывает целостность человека, противопоставляя дух и плоть, заставляя бежать из нашего мира, в котором сочетаются и материя, и дух, в мир «чисто духовный» — то есть уводит человека из реального мира. Недавно встретил истолкование греха как победы животного начала в человеке. Это своеобразное понимание греха делает для нас невидимыми грехи чисто духовные: гордыню, зависть, презрение… И заставляет относиться с небрежением к материальным нуждам ближнего. Но Иисус и апостолы не призывали нас «вести духовную жизнь». К правильной иерархии духа, души и плоти, чтобы дух, а не плоть и душа принимали в нас решения, – да, призывали. Но решения эти должны быть вовсе не «чисто духовные». Накормить голодного, утешить плачущего, дать совет сомневающемуся… Видите? Наша помощь ближнему может и должна касаться и тела, и души, и духа; и подавший стакан воды ради Христа получит награду свою.
С нашим отношением к миру – доброму или злому – коррелирует ещё одна дилемма: наше отношение к людям. «Согласитесь, что уважение нужно заслужить», — ответил мне однажды на заслуженный упрёк в грубости некий собеседник. Эта мнимая очевидность на самом деле – презумпция неуважения к людям. Пока человек не заслужил уважения, ему можно хамить, его можно унижать, априори любой воспринимается как враг либо недостойный человек. Это ведь психология осаждённой крепости: миром властвует дьявол, люди – тоже под его властью, и лишь я – ангел добра. Думаю, как раз такое мировосприятие ведёт к появлению верующих, которые, по невероятно точному выражению Сергея Юмашева, «стоят вокруг грешника с камнями наготове и учат Иисуса выполнять закон Моисеев». Мы же призваны видеть в каждом брата, искупленного на Кресте, относясь к нему с доверием и уважением. Да, доверие может быть подорвано – человек способен доказать, что относиться к нему стоит с опаской; но даже в этом случае его человеческое достоинство неуничтожимо и неотменимо, и надежда на метанойю, обращение, внутренний переворот остаётся всегда.
Итак, если даже «смерти невозможно было удержать Его», Христос царствует не только «в вышних», в духовном мире, но и на земле, в мире физическом. Каким образом? Через своё таинственное тело, Церковь. Святой Иоанн Павел II в энциклике Redemptor hominis призывает «участвовать в царской миссии Христа. Это значит выявлять в себе и в других то особое достоинство Божьего призвания, которое можно определить как «царственность». Это достоинство выражается в готовности служить по примеру Христа, Который «не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить» (Мф 20, 28). Если, следовательно, в свете такого отношения Христа «царствовать» по-настоящему можно лишь «служа», то это значит, что «служение» требует такой духовной зрелости, которую належит определить именно как «царствование». Чтобы достойно и действенно служить другим, необходимо уметь царствовать над самим собой, необходимо обладать добродетелями, которые делают возможным это царствование. Наше участие в царской миссии Христа — именно в Его «царском служении» — тесно связано с каждым отдельным проявлением нравственности — одновременно христианской и человеческой». Перед нами захватывающая задача: воплощать в этом мире царствование Христа Воскресшего. И не забывать, что Его царствование – в служении.