Автор: 5 декабря 2018 года в рамках Общих аудиенций Папа Франциск начал цикл катехетических наставлений о молитве «Отче наш». Этой молитве, которую знает каждый христианин, нас научил Сам Иисус Христос. И размышления Папы призваны помочь нам повторять её не автоматически, но заново открыть её фундаментальное значение для нашей собственной жизни.
Перед выступлением Папы Франциска прочитан отрывок из Евангелия от Матфея 6,5-6.
Дорогие братья и сёстры, добрый день!
Евангелие от Матфея даёт текст «Отче наш» в стратегически важный момент – в центре Нагорной проповеди (см. 6,9-13). Итак, мы видим такую сцену: Иисус поднимается на холм возле озера, садится, вокруг Него — Его самые близкие ученики, а далее — огромная толпа незнакомых лиц. Такое вот разнообразное собрание первым получает послание «Отче наш». Это была огромнейшая толпа.
Как уже сказано, момент очень значим, потому что в этом длинном наставлении, известном под названием «Нагорная проповедь» (см. Мф 5,1-7,27), Иисус сконцентрировал фундаментальные аспекты Своего послания. Начало подобно украшенной в праздник арке: все Блаженства. Иисус венчает счастьем несколько типов людей, с которыми в то время – а и в наше тоже! – особо не считались. Блаженны нищие, кроткие, милостивые, чистые сердцем… В этом революционность Евангелия. Где есть Евангелие, есть и революция. Евангелие не оставит в покое, оно толкает, оно революционно. Все люди, способные любить, миротворцы, которые до этого времени были на задворках истории, теперь наоборот становятся строителями Царствия Божьего. Как если бы сам Иисус сказал: вперед вы, несущие в сердце таинство Господа, открывшего вам свое всемогущество в любви и прощении!
И через эти двери вступления, опрокинувшего исторические ценности, появляется весть Евангелия. Закон не должен быть отменён, а нуждается в новой интерпретации, которая вернёт его к изначальному смыслу. Если некто добр в своем сердце, предрасположен к любви, то сейчас он поймёт, что каждое слово Божье должно быть воплощено до самых его окончательных последствий. У любви нет границ: можно любить своего супруга или супругу, своего друга или подругу и даже своего врага в совершенно новой перспективе. Иисус говорит: «А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф 5,44-45).
Вот таков великий секрет, находящийся в основе всей Нагорной проповеди: вы дети Отца вашего Небесного. Очевидно, что эти главы Евангелия от Матфея кажутся нравоучением, взывают к морали, настолько требовательной, что она кажется невыполнимой. Но, наоборот, мы обнаруживаем, что в первую очередь это богословский текст. Христианин не тот, кто обязуется быть добрым к ближнему, он знает, что грешен, как и все. Христианин – это просто тот, кто остановится перед новой Неопалимой купиной, перед откровением Бога, не несущего загадки непроизносимого имени, а просящего своих детей обращаться к Нему «Отче» и обновиться от Его могущества и отразить луч Его доброты в мир, так жаждущий добра, так ждущий добрых вестей.
И далее Иисус проводит наставление о молитве «Отче наш». Он делает это через отдаление от двух групп современников. В первую очередь, от лицемеров: «Не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми». (Мф 6,5) Есть люди, способные молиться, как атеисты, без Бога, и они делают это ради того, чтобы ими восхищались. И сколько раз мы видели это безобразие, когда такие люди идут в церковь, стоят там весь день или каждый день ходят и потом живут в ненависти к другим или в злословии. Это безобразно! Лучше уж не ходить в церковь: живи так, словно ты атеист. Но если идёшь в церковь, живи как сын, как брат и давай истинное свидетельство, а не антисвидетельство. Христианская молитва, наоборот, не имеет никаких достоверных свидетелей, кроме нашей совести, где она тесно переплетается с постоянным диалогом с Отцом: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне». (Мф 6,6)
Далее Иисус дистанцируется от молитвы язычников: «А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны». (Мф 6,7) Вероятно, здесь Иисус делает отсылку к тем «captatio benevolentiae», которые были обязательным вступлением многих древних молитв. Божество должно было быть неким образом умаслено длинной последовательностью восхвалений и даже молитв. Вспомним ту сцену на горе Кармель, когда пророк Илия бросил вызов жрецам Ваала. Они кричали, танцевали, взывали – столько всего, чтобы их божество услышало их. И наоборот Илия молчал, и Господь открылся ему. Язычники думают, что говоря-говоря-говоря-говоря, они молятся. И я вспоминаю многих христиан, которые верят, что молиться это – простите меня – «говорить с Богом, как с попугаем». Ты наоборот, говорит Иисус, молясь, обратиться к Господу, как сын к своему отцу, который знает, в чем ты нуждаешься еще до того, как ты попросишь об этом (см. Мф 6,8). Это также должна быть молчаливая молитва – «Отче наш»: достаточно глубоко внутренне предстать перед взором Господа, вспомнить о Его отеческой любви, и этого достаточно, чтобы быть услышанным.
Хорошо знать, что наш Господь не нуждается в жертвах, чтобы завоевать Его милость! Ни в чем не нуждается наш Бог. В молитве Он просит только, чтобы мы держали открытыми наши каналы связи с Ним, чтобы мы всегда чувствовали себя Его возлюбленными детьми. А Он так любит нас. Спасибо.
Источник (ит.): vatican.va
Перевод подготовлен и предоставлен для публикации Радио Мария Беларусь