Автор: Какое счастье вырваться на пару дней из повседневной суеты! Сесть с подругой в поезд и болтать под стук колес о чем-то совсем неважном, вспоминать смешные истории и просто смотреть в окно. Так началась для меня поездка в Литву, к Божьей Матери Остробрамской.
Мое первое знакомство с ней произошло еще в детстве. Мама нередко рассказывала мне о своей поездке в Вильнюс и об удивительно образе, находящемся в надвратной часовне. «Знаешь, тогда были модны очень короткие юбки и яркие чулки, — делилась она впечатлениями. – Представляешь девчонки, мои тогдашние ровесницы, идя по улице, вдруг падали на колени перед этими воротами. И их не смущала ни короткая юбка, ни то, что разноцветная красота чулков может порваться. Да и камень холодный». То, что камень холодный, пишет и Александра Бруштейн в своей книге «Дорога уходит в даль», посвященной ее детству в провинциальном Вильно.
Мне всегда было интересно узнать, что же это за образ такой, что хочется встать перед ним на колени прямо на холодную средневековую брущатку?
И вот, не прошло и двадцати лет, как моя детская мечта сбылась. Прохожу под Острыми воротами, чтобы увидеть «живьем» старинный образ… Гид, сопровождавшая нас в первой прогулке по Вильнюсу, не предупредила о том, что входить в город мы будем через «те самые ворота». Белая стена, какая-то размытая фреска. И огромное количество людей. Нам повезло и одновременно не повезло, потому что мы приехали в Вильнюс в день, когда Церковь почитает Остробрамскую Богоматерь. Мы шли через ворота, и главной мыслью было не потеряться в толпе и не отстать от группы. Над головой – обычный свод, беленая штукатурка, и вдруг чувствуешь, что над тобой на самом деле что-то безмерно большее. Огромное и прекрасное. Может быть купол, как в старинных соборах. Поднимаешь голову – нет. Уже выходя из-под ворот, видишь крестящихся и становящихся на колени людей и понимаешь, что это и есть та самая Осторобрама.
В чем же загадка этой иконы, ставшей семейной для множества католиков из России, Белоруссии и Литвы? Казалось, что достаточно ее увидеть, чтобы все понять, чтобы прежние профессиональные искусствоведческие навыки позволили расставить все точки над «i».
Вопреки ожиданиям я не увидела ничего более того, что написано в литературе. Темперная живопись скрытая под массивным окладом. Говорят, что икона написана на восьми дубовых досках размером 2 на 1,63 см.
Такая техника применялась со времен Римской империи и получила свое распространение как в Восточной Европе, так и на Западе, поскольку по своим качествам наилучшим образом отвечала религиозному мировоззрению того времени. Темперная живопись характеризуется тем, что связующим звеном для красок естественного происхождения, является эмульсия, в качестве которой обычно выступает яичный желток. Многие исследователи считают, что сам факт использования темперы говорит о том, что Остробрамский образ приехал в Литву из Византийских земель. Будто бы использование как основы дерева и темперы в живописи характерно только для восточнохристианской живописи.
Сторонники западноевропейского происхождения этой иконы приводят свои доводы. Во многих странах Западной Европы (например, в Нидерландах) вплоть до XVII века основой для работ религиозного содержания могли быть деревянные доски. Правда, темперу использовали все реже, предпочитая ей масляные краски. Однако не стоит забывать, что Вильно – это задворки Европы, куда все новомодные течения доходили с большим запозданием. И Остробрамский образ в этом смысле не единственный в своем роде.
Еще один довод против восточного происхождения – это мелованный грунт, не характерный для иконописцев византийской школы. К грунту относились очень серьезно. Если не вдаваться в подробности, то грунт – это слой, покрывающий доску, на который потом наносится изображение. Темперная живопись многослойна, реализовать художественный замысел можно только последовательно накладывая один слой на другой, соблюдая технологию от начала до конца. Поэтому здесь все имело значение, даже то, что на первый взгляд кажется сокрытым от зрителя.
В 1927году Яном Рутковским было проведено детальное исследование и консервация образа. Реставрационные работы были приурочены к торжествам, связанным с коронацией иконы Пресвятой Девы и присвоения ей титула Матери Милосердной. На Мессе присутствовал папский нунций (будущий папа Пий XI), президент Польши, более 30 епископов, члены правительства. Прежние короны из позолоченной меди заменили золотыми, изящно украшенными драгоценными камнями. Автором нового оклада стал ювелир К. Гожуховский, а драгоценности для него собирались всем городом и округой.
Однако нас больше интересуют выводы, сделанные профессором Яном Рутковским в процессе реставрации иконы. Профессор Познанского университета, историк и экономист, член Польской Академии Наук, он много внимания уделял польской истории и особенно периоду XVI-XVIII веков.
Опираясь на описания Рутковского, икону датируют 1620-1630 годами. В дальнейшем образ подновлялся масляными красками. Это не удивительно, потому что сохранились исторические свидетельства о повреждениях, нанесенных в 1812 году, когда в городе стоял французский гарнизон. Реставрацию датируют 1829 годом. Тогда было принято подновлять масляными красками старые, потемневшие иконы. В России в то время использовалась та же техника. Считалось, что так можно возродить «слепые», черные от лака и потерявшие свою былую красоту древние образы. Только в начале XX века иконы начинают реставрировать уже в нашем понимании этого слова, слой за слоем снимая все, что накопилось на доске за века, чтобы увидеть первоначальный замысел.
Итак, икону датировали началом XVII века, и дальше начинаются расхождения. Кто же был автором данного произведения? Приведем все возможные варианты (благо их не много), какими бы абсурдными они не казались.
Начнем с грустной легенды, такой типичной для эпохи Ренессанса, основанной на реальных исторических событиях, но мало похожей на правду. Якобы образ Остробрамской Богоматери написан с Барабары Радзивилл (Барбóра Радвилáйте).
Она родилась в Вильнюсе в 1520 г. в семье гетмана Юргиса I Радвилы. В семнадцать лет ее выдали замуж за тракайского воеводу Станиславаса Гóштаутаса, последнего представителя одного из самых могущественных родов в Литве. В этом браке Барбара прожила пять лет. Супруг умер, оставив ее бездетной. Согласно тогдашним законам, имущество рода в этом случае переходило великому князю Литовскому. В то время им был Сигизмунд Август, наследник польского престола.
Великий князь приехал в Вильнюс, чтобы решить, в том числе, и это дело. Он познакомился со знатной вдовой и вскоре между ними вспыхнула любовь. Довольно долго они скрывались, потом тайно обвенчались. И только когда Сигизмунд Август занял польский престол, он представил Барбару как свою законную жену. Сейм, сенаторы, духовенство и шляхта приняли красавицу из Вильно в штыки. Кого-то раздражала ее красота, кого-то не царское происхождение, кого-то политические взгляды. Род Радзивиллов выступал за независимость Литвы от Польши. Это была долгая война. Барбара в ней победила, но уже тогда, когда была смертельно больна. Она до последнего вздоха сохраняла стать и достоинство. Не смотря на язвы, покрывающие все ее тело, она продолжала изыскано одеваться и старалась прятать их под косметикой. Вскоре после коронации она умерла. Барбаре был всего 31 год.
Король Сигизмунд Август был безутешен. Он отказался хоронить свою возлюбленную рядом с другими польскими королевами и повез ее тело на родину. Барбару похоронили в кафедральном соборе Вильнюса. Её останки были найдены в 1931 г. в размытых наводнением подземельях. И были перенесены в мавзолей в часовню св. Казимираса. Здесь ее тело покоится и сегодня.
Польский король сохранял верность своей жене до конца дней. У него не было наследников. Сигизмунд умер в 1572 году и с его смертью пресекся королевский род Ягеллонов.
Легенда говорит о том, что безутешный король заказал икону похожую на его любимую Барбару местному богомазу по имени Лука. Якобы именно поэтому Богоматерь изображена без Младенца, ведь у королевской четы не было детей. Вера и любовь Сигизмунда Августа были столь велики, что Пресвятая Дева сжалилась над ним и с тех пор этот образ стал чудотворным.
Теперь обратимся к мнениям исследователей. Большинство из них утверждают, что икона была написана под влиянием западных мастеров. Одни говорят о том, что образ был написан Лукой Поребским. Это живописец из Кракова, его работы можно встретить, например, в церкви Божьего Тела. Считается, что за основу им была взята гравюра Томаса де Леу, французского гравера нидерландского происхождения. Она была сделана в свою очередь с картины Мартена де Воса. Впрочем, можно найти и утверждения, что образ вышел из-под пера самого фламандского живописца.
Существует и предположение о том, что образ Остробрамской Богоматери был написан заезжим итальянским художником. Версию европейского происхождения иконы подтверждает и жест сложенных на груди рук Богоматери. Его нередко можно встретить у западных мастеров в сцене Благовещения. Этот знак смирения и согласия с волей Божьей, который может быть истолкован и как желание Богоматери прижать к Себе всех своих детей. Не зря же этот образ называется также Богоматерь Милостивая.
Справедливости ради стоит отметить, что Остробрамский образ имеет равное почитание и в православной, и в католической традиции. Согласно православной легенде, эта икона была привезена в Вильно (Вильнюс) из Крыма, из Корсуни (Херсонеса) великим князем Ольгердом Гедиминовичем (1345–1377 гг.), подарившим ее своей супруге. Княгиня в свою очередь подарила святыню Свято-Троицкой обители, возникшей на том месте, где пострадали от литовских язычников придворные бояре Ольгерда, Антоний, Иоанн и Евстафий. Монастырь был построен в Остром, или Русском, конце Вильно. В 1431 г. икона уже должна была находиться в часовне над Острыми воротами (по-польски «Остра Брама»). В 1596г. Троицкая обитель присоединилась к унии, и икона вместе с насельниками монастыря перешла под омофор Папы. В 1829 г. лик Богоматери был подновлен. И, как утверждает православное предание, когда сняли оклад, на иконе якобы можно было различить церковнославянскую надпись: «Честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим».
Стоит упомянуть и еще два предположения, встречающиеся в литературе, но не столь популярные. Одно из них рассматривает Остробрамский образ как дар Византийского императора Палеолога Ольгерду по случаю его крещения. Другое говорит о чудесном явлении иконы на Острых воротах в 1431 г.
Впрочем, все эти сведения, почерпнутые мною из искусствоведческой и исторической литературы, никоим образом не раскрывают загадки Остробрамской Богоматери. Она производит неизгладимое впечатление как снизу, с улицы, из-под ворот, так и в непосредственной близости.
Мы приехали в довольно холодное время, поэтому окна часовни были закрыты, но и через стекло было хорошо видно Божью Матерь, украшенный цветами престол и огромное количество вотивных сердечек на стенах часовни. И казалось, что ее спокойной лик совсем близко. Она слонила голову, как будто прислушиваясь к тому, что шепчут верующие, склонившиеся на камнях у ворот. Ее видно с любой точки Остробрамской улицы. Образ поражает своим величием и исходящим от него почти осязаемым теплом.
Стоит же подняться наверх и подойти к прекрасной иконе совсем близко, чтобы увидеть ее нежные черты, в которых сокрыта не только внимание и милость, но и грусть, и смиренная открытость на страдания этого мира. Выражение лица Богоматери несколько меняется от того, с какой точки часовни на нее смотришь. Здесь и скрытая мука, и едва заметная улыбка, и прощение, и призыв к покаянию, радость, и едва сдерживаемые слезы. Но главное – это тот мир, который царит вокруг нее.
В часовне и у ворот все три дня, что длились празднества, посвященные Остробрамскому образу, было множество людей. Разноязыкая толпа, которая умолкала, останавливаясь под воротами. Удивительно, что люди старались вести себя максимально корректно. Обходили, стараясь не задевать, молящихся. Тихо переговаривались, стараясь не мешать друг другу. И под воротами было тихо. Тихо, как в храме.
Здесь кажется, что молитва стала материальной. Что это не некое понятие, обозначающее стремление души или особый разговор, но нечто, к чему можно прикоснуться и погладить. Множество людей, находящихся в часовне или стоящих под воротами на улице. Читающих Розарий или просто пребывающих в тишине. Все это создает необыкновенную атмосферу покоя, сосредоточенности и радости.
Удалось ли мне разгадать загадку этого удивительного образа? И да, и нет. Сюда хочется приезжать еще и еще раз. Приезжать все с новыми вопросами, уже не искусствоведческого и не исторического свойства. Приезжать, чтобы вновь пережить Встречу и ощутить внутри себя мир и благодарность.
Анна Гольдина
Источник: Журнал «Дом Непорочного Сердца»