Автор: Перевод Константина Чарухина. Впервые на русском языке!
По изданию: Migne. Patrologia Latina. T 182. Parisis 1879
СКАЧАТЬ КНИГУ ЦЕЛИКОМ:
КНИГА О ЖИТИИ И ДЕЯНИЯХ СВЯТОГО МАЛАХИИ, ЕПИСКОПА ИРЛАНДСКОГО
СВЯТОГО АВВЫ БЕРНАРДА
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО К АВВЕ КОНГАНУ
1. Воистину, всегда стоящим делом было описывать славные жития святых, чтоб они служили зерцалом и примером, и некоей, как бы, приправой жизни людей на земле. Ведь таким образом они в некотором роде живут с нами даже после смерти, и многих из тех, кто и живя мёртв, пробуждают и призывают к настоящей жизни. Однако ныне это особенно необходимо, ибо святость редка, и век наш явно беден мужами. Заметно, что эта недостача при нас ещё настолько возросла, что, без сомнений, по нам бьёт высказывание: «И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф 24:12). И как полагаю я, либо здесь уже, либо близко тот, о ком написано: «Лицу его предшествует скудость» (Вульгата. Иов 41:13: «Et faciem ejus praecedit egestas»). Если не ошибаюсь, это Антихрист, приход которого и предваряется, и сопровождается голодом и бесплодием всяческих благ. Итак, будь это весть о настоящем, или настоятельное предвестие о будущем, скудость очевидна.
Молчу о толпе, молчу о пошлом множестве чад века сего, хочу, чтоб на сами столпы Церкви возвёл ты очи. Кого покажешь мне, даже из числа тех, кто, казалось бы, дан как «свет народам», кто бы при своём высоком положении пылал, а не дымил? «И если свет, который в тебе, – говорит Он, – тьма, то какова же тьма?» (Мф 6:23). Разве что ты случайно (во что не верю) скажешь, что светить могут те, «которые думают, будто благочестие служит для прибытка» (1Тим 6:5), которые в наследии Божием ищут не Божьего, а больше своего. Почему говорю «своего»? Вполне совершенен и свят был бы тот, кто своего ища, своё сохраняя, удерживал бы сердце и руки от чужого. Пусть помнит, однако, тот, кто видит за собой, что вдруг дошёл до этого, что даже от язычников требуется некоторая степень святости. Не предписано ли было как-то воинам довольствоваться своим жалованием, чтобы спастись? Велик учитель Церкви, если он окажется как какой-нибудь воин; вот уж верно (как говорит пророк, упрекая их), «что будет с народом, то и со священником» (Ис 24:2). О гнусность! Не считают ли теперь высшей заслугой, сверзившись с высшей ступени, едва цепляться за нижнюю, чтобы не кануть в бездну? Однако, как редко и такого встретишь среди клира! Кого ты покажешь мне довольствующегося необходимым, презирающего излишества? А ведь есть закон, предписанный апостолами преемникам апостольским: «Имея пропитание и одежду, – говорят они, – будем довольны тем» (1Тим 6:8). Где этот устав? В свитках обнаруживаем его, но не в мужах. Но ведь о праведном сказано, что «закон Бога его в сердце у него» (Пс 36:31), а не в книге. И это ещё не подступ к совершенству: совершенный готов обходиться и без необходимого. Ай, что толку! Вот бы хоть излишествам полагали предел! хоть бы мы не желали без меры! Ну а что если бы ты вдруг нашёл того, кто на это способен? Это оказалось трудно, но посмотри, как мы действовали: мы искали мужа превосходного, освободителя многих; и всё ещё утруждаемся в поисках такого, кто умеет спасаться… А в нынешние времена превосходен уж тот, кто не чрезмерно плох.
2. Поэтому, раз на земле «не стало праведного» (Пс 11:2), то видится мне нелишним из лика «искупленных от земли» (Отк 14:3) вызвать на середину епископа Малахию, мужа поистине святого и притом нашего современника, выдающегося мудростью и добродетелью. «Он был светильник, горящий и светящий» (Ин 5:35), и притом не погашен он, а передвинут. Кто вправе прогневаться на меня, если я его придвину обратно? Воистину не должны быть мне неблагодарны и люди моего века, и все будущие поколения, если я пером своим призову того, кого отозвала судьба; если верну миру того, кого «мир не был достоин» (Евр 11:38); если я сберегу для человеческой памяти человека, «которого память благословенна» (Сир 45:1), для всех, кто соизволит читать; если, чтобы пробудить спящего друга моего, «голос горлицы услышится в стране нашей» (Песн 2:12), говорящий: «Се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф 28:20). Опять же и погребение его тут у нас, значит тем более это дело в наших обязанностях. Для чего сей святой принял меня в число ближайших друзей, так, что в его присутствии я поверил, что стал причастником «преимущественной славы»? (1Кор 3:10) И не лишён я награды от знакомства со столь великой святостью, ибо собрал уже первые плоды. Когда близился его конец… нет, начало! по сказанному: «когда человек окончил бы, тогда он только начинает» (Сир 18:6), прибежал я к нему, чтобы благословение умирающего пришло на меня (Ср. Иов 29:13), а он, хотя уже не мог двигать членами, насилу, чтобы дать благословение, вознёс святую руку свою мне на голову, благословил меня, и я «наследовал благословение» (1Пет 3:9), и как могу безмолвствовать о нём? В конце концов, это ты меня к сему обязываешь, авва Конган, преподобный брат, и с тобою вместе (как ты из Ирландии пишешь) вся сия ваша Церковь святых (имеется в виду, скорее всего, цистерцианская община, к которой принадлежит корреспондент св. Бернарда). Повинуюсь охотно, и прежде всего потому, что ты требуешь не красивых слов, а сведений. Однако ж потружусь, чтобы повествование вышло простым и достоверным, благочестивых назидающим, придирчивых не утруждающим. И конечно же, истинность моего рассказа обеспечена тем, что вы, в отличие от прочих сомнительных свидетелей, поведали мне только то, о чём имеете достовернейшие известия.
ГЛАВА I. ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ СВ. МАЛАХИИ
1. Наш Малахия происходит из Ирландии от варварского племени; там же он был воспитан, там же и грамоте обучился; впрочем, ничуть варварскими нравами семьи не проникся: не больше, чем морская рыба солью родной стихии. Как, право же, славно, что дикое варварство произвело для нас столь изысканного «согражданина святым и своего Богу»! (Еф 2:19) Тот Самый, Кто извлекает «мёд из камня и елей из твердой скалы» (Втор 32:13), сотворил и это. Что до родителей его – они были велики родом и властью, по сказанному: «сделал имя твое великим, как имя великих на земле» (2Цар 7:9), а мать, женщина не столько благородных кровей, сколько благородного ума, заботилась, чтобы мальчик в самом начале путей своих узнал пути Жизни, которые считала более полезными для него, чем суетная премудрость мирской учёности, и всё же ни к тому, ни к другому он не имел недостатка способностей сообразно своему возрасту. В школе – наукам, дома – страху Божиему учился, и каждодневными успехами удовлетворял обоих: учителя и мать. Ибо ведь с самого начала был он наделён духом добрым, благодаря чему рос мальчиком толковым, весьма приятным, ко всем и во всём на диво милостивым, притом вместо грудного материнского молока пил он от вод спасительной мудрости и день от дня делался всё умнее. Я сказал «умнее» или «святее»? Впрочем, если скажу и то, и другое, не буду раскаиваться, «потому что скажу истину» (2Кор 12:6). Действовал он с рассудительностью старика и, дитя летами, устранялся от детских проказ. Когда ж из-за этого все стали его почитать и ему изумляться, то повёл себя не заносчивее, как это обычно бывает, а ещё тише и смирнее, «со всякой кротостью» (Еф 4:2). Не был нетерпелив к наставлению, не избегал порядка, не отвращался от чтения, не стремился, наконец, к забавам, которые в этих летах считаются милыми и естественными. И преуспевал более всех сверстников своих – по крайней мере, в тех науках, что соответствовали его возрасту. Зато в укрощении своего нрава и стяжании добродетелей он в короткий срок опередил всех своих учителей, в чём наставляла его, однако, не столько мать, как помазание Святого Духа, побуждаемый Которым, он без лености упражнялся и в божественных предметах: как стремиться к уединению, «не давать себе сомкнуть очей» (Пс 76:5), «размышлять о законе» (Пс 1:2), подкрепляться скуднее, молиться обильнее. И так как у него по причине занятий не было достаточно времени для частых посещений церкви, а отпрашиваться он стеснялся, то «воздевал чистые руки» к небесам «на всяком месте» (Тим 2:8), но только там, где мог это сделать тайно, поскольку уже тогда осмотрительно избегал тщеславия, этого яда для добродетелей.
2. Есть квартал рядом с городом, в котором учился мальчик, куда его учитель имел обыкновение часто захаживать, сопровождаемый только им одним. Когда они оба шли туда вместе, он, как потом сообщал, сдерживал ногу, «умерял шаг» (Виргилий. Энеида 6:465 «Умерь шаг и твоего лица не отврати от нас» (в пер. Ошерова: «Стой! От кого ты бежишь? Дай еще на тебя поглядеть мне!»), и, стоя за спиной учителя, чтобы тот не проведал, «воздвигнув руки свои к небу» (3Цар 8:22), как можно быстрее словно бы выстреливал молитвой, и тут же как ни в чём ни бывало вновь следовал за учителем. Такого рода благочестивыми уловками мальчик не раз проводил своего спутника и одновременно учителя.
Не расскажешь обо всём, чем украсили начало его жизни цвета благих дарований: нужно поспешать к делам большим и полезнейшим. Одно только ещё добавлю, потому что этот случай (по крайней мере, насколько я могу судить) дал повод не только для добрых, но и для великих надежд о мальчике. Привлечённый как-то отзывами об одном учителе (прославленном знатоке так называемых свободных искусств), он пришёл к нему, желая стать его учеником, ибо естественно, что уже достигнув «границ отрочества» (Цицерон. О Манилиевом законе, X:28), он горячо стремился к этим наукам. Войдя же в дом, увидел, что муж сей, поигрывая шилом, проводит частые борозды по стене невесть каким причудливым образом. Поражённый одним лишь этим видом, от которого разило дуростью, серьёзный мальчик выскочил оттуда и в дальнейшем не пытался даже увидеться с этим человеком. Так, наш любитель добродетелей, будучи усерднейшим из учеников, всё же отверг учение, предпочтя достоинство. Эта своего рода прелюдия подготавливала мальчика к столкновению, которое ему предстояло в будущем; и он уже самим своим существом бросал вызов противнику. Вот каково было детство Малахии. Далее юность его прошла в такой же простоте и чистоте, ибо не только «в возрасте преуспевал», но и «в премудрости и в любви у Бога и человеков» (Лк 2:52).
3. С тех пор, то есть от начала его юности, стало очевиднее проявляться «что в человеке» (Ин 2:25), и видно было, что «благодать Божия в нём не была тщетна» (1Кор 15:10). Ибо «деятельный юноша» (Вульгата. 3Цар 11:28 «…adolescentem… industrium»), видя, что «мир лежит во зле» (1Ин 5:19), и размышляя о том, какого Духа он получил, говорил в себе: «Это не дух мира сего. Что общего между тем и этим? Ничего общего между одним и другим, не больше, чем у света с тьмою. Мой – от Бога, и я знаю дарованное мне в Нём. Вот от Кого мне до сих пор даётся, среди прочего, невинность жизни, от Него – украшение постоянства, от Него – алкание правды (Мф 5:6), от Него – та, что чем сокровеннее, тем надёжней – «похвала» моя, «свидетельство совести» моей (ср. 2 Кор 1:12). Ничто из этого не будет надёжно во мне, пока я под властью князя мира сего. Наконец, я храню сокровище это в сосуде скудельном, остерегаясь, чтобы его не ударили, не разбили, и чтоб не разлился «елей радости» (Пс 44:8), что я несу». А ведь не разбить его среди скал и утёсов на искривлённом пути и в превратностях сей жизни крайне сложно. Итак, не растрачу ль я вмиг сразу все «благословения благости» (Пс 20:4), которыми «Ты встретил» меня от начала? Препоручу-ка я их лучше Тому, от Кого они получили бытие, – и себя с ними вместе, ведь и я сам создан Им. Потеряю-ка я лучше самое душу для временной жизни, чтобы не потерять для вечной. То, что я есмь, и то, чем владею, где будет столь же сохранно, как в руках Создателя? Кто защищает так же заботливо, удерживает крепко, восстанавливает верно? Он защитит надёжно, восстановит вовремя. Предамся я Ему без оглядки и послужу Ему Его же дарами. Невозможно, чтобы я полностью потерял то, что пущу на труды благочестия. Наверняка можно надеяться даже на прибавление. Он, дающий даром, всегда воздаёт с лихвой. Да! Он даже увеличит, «преумножит в душе мой добродетель» (Вульгата. Пс 138:3 «Multiplicabis in anima mea virtutem»). Так помыслил он и сделал, зная, что без дела «мысли человеческие суетны» (Пс 93:11).
ГЛАВА II. ПЕРВЫЕ ШАГИ В МОНАШЕСКОЙ ЖИЗНИ
4. Был человек в городе Арма (том самом, где Малахия был воспитан), и свят был тот человек, и крайне суровой жизни, он непреклонно смирял тело своё, живя в келье подле храма, и пребывал в нём, «постом и молитвою служа Богу день и ночь» (Лк 2:16). К нему-то и примкнул Малахия, чтобы перенять образ жития от того, кто живого себя предал таковому погребению. И посмотри на его смирение! От зари юности имев учителем в искусстве святости самого Бога (что несомненно), он наново стал учеником человека, сам будучи человеком «кротким и смиренным сердцем» (Мф 11:29). Если бы мы не знали его смирения, один лишь этот поступок доказал бы нам его. Пусть прочтут это те, кто пытается учить тому, чему не обучены, кто набирает себе учеников, никогда не быв учеником; «слепые вожди слепых» (Мф 15:14). Малахия, «наученный Богом» (Ис 54:13; Ин 6:45), вовсе не отказался от поисков учителя среди человеков, хотя искал и осторожно, и рассудительно. Что лучше, спрашиваю, могло пособить ему шаг за шагом отслеживать своё развитие? Если пример Малахии для них ничто, пускай рассмотрят, как действует Павел. Разве не считал он, что Евангелие своё принял не от человека, но от Христа (Гал 1:11,12), а всё же счёл нужным посовещаться с человеками: «не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался»? (Гал 2:2) Где он не уверен в себе, не буду и я. А если кто считает иначе, пускай рассмотрит, не скрывается ли за уверенностью безрассудство. Но об этом в другой раз.
5. И вот заговорили о том, что он делает, и «весь город пришёл в движение» (Мф 21:10) от неожиданной новости. И изумлялись все, и дивились добродетели тем более, чем менее она была свойственна дикому народу. Выдел бы ты, как тогда «открылись помышления многих сердец»! (Лк 2:35) Большинство судили о его делах с человеческой сострадательностью: оплакивали его, горевали о том, что дорогой и любезный всем юноша предаётся столь суровым трудам. Другие, заподозрив свойственное его возрасту легкомыслие, сомневались в его упорстве, боялись падения. Некоторые, виня его в безрассудстве, шумно негодовали на то, что он необдуманно затеял трудное дело не по возрасту и не по силам, хотя без совета он не предпринимал ничего, ибо внимал совету Пророка, который говорит: «Благо человеку, когда он несет иго в юности» и добавляет: «сидит уединенно и молчит, ибо Он облегчил его на нём» (Плач 3:27-28 – неточ.). Сидел он, молоденький, при ногах Имара (ибо таково было имя сего мужа) и то учился смирению, то показывал, чему научен. Сидел, так как был покоен, кроток, смирен. Сидел и молчал, зная по слову Пророка, что «убранство праведности – тишина» (Вульгата Ис 32:17 «cultus justitiae silentium»): сидел, так как был упорен; молчал, так как был скромен, но этим своим молчанием говорил в уши Божии вместе со святым Давидом: «Мал я и презрен, но повелений Твоих не забываю» (Пс 118:141). И сидел он притом в одиночестве, не имея ни сотоварища, ни примера, ибо до Малахии никто и подумать не мог попытаться дать мужчине столь изнурительное предписание. Всем казалось очевидным: этому можно восхищаться, но не подражать. Малахия убедил всех, что подражать можно: просто сидел и молчал. Мало минуло дней, и подражателей у него явилось немало, побуждённых его примером. Итак, кто вначале сидел уединённо, один у отца своего, стал теперь одним из многих, из единородного стал «первородным между многими братиями» (Рим 8:29), и как был первейшим в обращении, так и в общении сделался превосходящим; и кто пришёл прежде всех, по всеобщему мнению надо всеми возвышался добродетелями. И показался он епископу, равно как и наставнику, достойным принятия диаконского сана. И они принудили его (Вульгата. Лк 24:29).
ГЛАВА III. ОН ВОЗВЕДЁН В САН И ЗАМЕЩАЕТ ЕПИСКОПА
6. С той поры левит Господень с полным правом препоясался на дела благочестия, более всего на те, в которых усматривал что-нибудь позорное. Наконец, огромную заботу он прилагал к погребению умерших нищих, потому что чуял в этом для себя больший повод к смирению, чем к человеколюбия проявлению. И не избежал наш новый Товия соблазна от женщины, а вернее – от змия, действовавшего чрез женщину. Его сестра, ужасаясь низости (как ей казалось) его служения, говорит: «Что ты делаешь, сумасшедший?! Предоставь мертвым погребать своих мертвецов!» И так ежедневно докучала ему упрёками. И получила глупая женщина ответ по глупости её (Притч 26:4): «Несчастная! Ты звуки «слов чистых» (Пс 11:7) произносишь, но силы их не разумеешь!» И так благоговейно держался он на той должности, которую принял по принуждению, так неустанно предавался её обязанностям, что решили даже возложить на него священническое служение. И стало так (Быт 1:7). Было же ему, когда возвели его в священный сан, лет около двадцати пяти. Если в обоих его рукоположениях усмотрят отступление от канонических правил, то правильно усмотрят (поскольку ему до двадцати пяти лет было вверено левитское служение, а до тридцати даровано священническое достоинство) и то, что благоразумно приписать это, во-первых, рвению тех, кто сан возлагал, а во-вторых, достоинствам того, на кого он был возложен. Я же не считаю это ни предосудительным для святого, ни применимым для того, кто святым не стал. Но и этим не довольствовавшись, епископ поручил ему исполнение своих обязанностей: сеять семя святое в народе не святом, давать племени грубому и без закона живущему закон жизни и обустройства. Он взялся за поручение со всяческим рвением, ибо был пылок духом; не зарыл таланты, но взыскал прибытка. И вот начал он киркой языка своего искоренять, и разорять, и разрушать (Иер 1:10), день за днём кривизны выпрямляя и неровные пути делая гладкими (Ис 40:4). Радовался, как исполин, бежать (Пс 18:5), куда угодно. Ты мог бы назвать его огнём, сжигающим и пожирающим терны (Ис 10:17) прегрешений. Или – секирой либо топором, воздетому на дурные сплетения (Ис 73:5), чтобы искоренить обычаи варварские, а насадить – церковные. Он истреблял пустые суеверия (ибо их встречалось немало) и, где только застигал их, любые козни, посылаемые злыми ангелами (Пс 77:49).
7. Наконец, что бы ни попадалось ему беспорядочного, непристойного, извращённого, того не жалело око его (Иез 5:11), но, как град сбивает незрелые смоквы (Отк 6:13) и как ветер сметает прах с лица земли (Пс 1:4), так же и он всё подобное пред лицом своим стремился, насколько хватало сил, изгонять и истреблять от племени своего. И как превосходнейший законодатель вместо всех этих обычаев он обучил их правопорядку небесному. Он дал им законы, полные праведности, полные благоразумия и достоинства. Но также постановил соблюдать во всех церквах апостольские предписания, постановления Святых Отцов, а главное – обычаи Святой Римской Церкви. С тех пор и по сей день пение и псалмодия у них в канонические часы совершается в согласии со всем миром. Ибо раньше такого почти не было, даже в городе. Сам он ещё в юности выучился петь и потом в киновии своей ввёл пение, когда ещё ни в городе, ни во всей епархии петь не умели либо не желали. Потом Малахия заново учредил целительнейший обычай Исповеди, таинство Миропомазания и супружеский обет, о которых все забыли или небрегли. И этого, пожалуй, будет достаточно в качестве примера его дел. Ибо по ходу повествования мы, заботясь о краткости, очень многое пропускаем.
ГЛАВА IV. ОН ПРИЛЕПИЛСЯ К ЕПИСКОПУ МАЛХУ РАДИ ПОПОЛНЕНИЯ ЗНАНИЙ
8. Поскольку снедала его великая ревность и усердие о богослужении и почитании таинств, и он остерегался что-нибудь установить или научить чему-нибудь помимо обрядов, которых придерживается Вселенская Церковь, пришло ему на ум отправиться к епископу Малху, кто полнее был обо всём осведомлён. То был старец, насыщенный днями (Иов 42:17) и добродетелями, и мудрость Божия была в нём (3Цар 3:28). Хотя был он происхождением ирландец, он прожил какое-то время в Англии по иноческим обычаям и предписаниям в Винчестерском монастыре, откуда был возведён в епископы манстерского Лисмора, славнейшего среди городов царства того. Там такой он был наделён благодатью свыше, что просиял не только жизнью и учёностью, но и знамениями. Из них я приведу два ради примера, и всякому станет ясно, кто стал наставником Малахии в науке святых. При конфирмации он исцелил священным помазанием умалишённого мальчика (из тех, кого зовут «припадочными»). Так же достоверно известно, что он его потом назначил привратником в своём доме, и прожил мальчик на той службе в добром здравии до зрелых лет. Он восстановил слух глухому; о каковом чуде исцелившийся поведал то, что, когда святой вложил в оба его уха пальцы, то почувствовалось, будто из каждого выскочило по поросёнку. Из-за этих и им подобных деяний имя его приобрело огромную известность; к нему стекались скотты и ирландцы, и он был почитаем всеми как общий для всех отец. К нему-то Малахия, получив благословение отца Имара, в качестве епископского посланника благополучно и прибыл. Он был благожелательно принят старцем и провёл с ним несколько лет, чтобы за это время досыта напитаться от премудрой груди, зная, что написано: «В старцах – мудрость» (Иов 12:12). Но мне думается, что столь долгая задержка произошла ещё и не без той причины, что Промыслитель всяческих изволил, чтобы слугу Его Малахию узнали в столь многолюдном месте, дабы он мог содействовать благу всех. Ибо кто его узнавал, не мог не полюбить. Тем временем как раз произошёл один случай, который отчасти явил людям то, что уже было известно о нём Богу.
9. Когда между царём Манстера (что является южной частью Ирландии) и его братом возникла вражда, и брат взял верх, царь, изгнанный из царства, прибежал к епископу Малху. Однако благочестивый князь не намеревался с его поддержкой вернуть царство, но, дав место гневу (Рим 12:19), нужду обратил в добродетель и решил вести жизнь частного человека. И когда епископ, принимая царя, готовился оказать ему подобающие почести, тот отклонил их, сказав, что предпочитает уподобиться одному из тех бедных братьев, что прилепились к нему, отложить царевское надмение и, довольствуясь общей бедностью, ожидать изъявления воли Всемогущего, нежели силой отвоёвывать царевство; и что не желает он ради земной своей чести проливать человеческую кровь, которая будет вопиять к Богу от земли (Быт 4:10). Это услышав, возрадовался епископ, и, удивлённый благочестием царя, удовлетворил его желание. Короче: царю был дан бедный домишко жильём, Малахия – учителем, а пищей – хлеб с солью и вода. И далее такую царю доставляло усладу общество Малахии, жизнь его и учёность, что мог бы сказать ему: «Как сладки гортани моей слова твои! лучше меда устам моим» (Пс 118:103). К тому же каждую ночь он слезами своими омочал постель свою (Пс 6:7) и ежедневным омовением холодной воды погашал скверное разжжение плоти. И смолился царь словами иного владыки: «Призри на страдание мое и на изнеможение мое и прости все грехи мои» (Пс 14:18). И Бог не отверг молитвы его и не отвратил от него милости Своей (Пс 65:20). И услышано было моление его, хотя и получил он противоположное просимому. Ибо хотя радел он о душе своей, но Бог, отмщающий за невинных, пожелал явить людям, что «наследие принадлежит человеку миротворящему» (Вульг. Пс 36:37 «quoniam sunt reliquiae homini pacifico»), и приуготовил тем временем свершение суда обиженному (Пс 145:7), на что н в глубине души уж и не надеялся. И Бог возбудил дух (2Пар 36:22) соседнего царя, ведь Ирландия не единое царство, а разделена на многие. Итак, этот царь, видя случившееся, исполнился рвения: с одной стороны, негодуя на разнузданность разбойников и самомнение горделивых, а с другой, сожалея о запустении царства и унижении царя, спустился в келью того бедняка, убеждал вернуться, но не убедил. Настаивал всё же: клялся помочь, увещал не отчаиваться в успехе, обещал Божие содействие, коему «не возмогут противостоять все, противящиеся вам» (Лк 21:15). Описывал также угнетение бедных и отечества разорение, но не преуспел.
10. Впрочем, вняв велению епископа и совету Малахии, коим был целиком предан, насилу в конце концов согласился. Последовал как царь царю, и по слову царя (Иуды Маккавея), согласно воле, какая была воля на небе (1Макк 3:60), изгнав со всяческой лёгкостью разбойников, как человек был с ликованием встречен среди людей своих и вернул себе царство. С тех пор царь всегда ценил и уважал Малахию, и тем сильнее становился ему предан, чем полнее изведывал в святом муже всё достойное почитания и любви. Ведь в годину бедствий снискав его дружбу, о его святости не мог оставаться в неведении. Потом, в пору своего постоянного процветания, он ещё более оказывал ему знаков дружбы и благочестивого угождения, и «многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его» (Мк 6:20). Об этом, однако, довольно. Полагаю, всё же, не случайно так возвеличил его Бог пред лицом правителей, но потому что Своим сосудом избранным сделал его, чтобы возвещал имя Его перед князями и царями (Деян 9:15).
ГЛАВА V. ОН ПОМОГАЕТ ПОКОЙНОЙ СЕСТРЕ ПРИНОШЕНИЕМ БЕСКРОВНОЙ ЖЕРТВЫ
11. Между тем умерла его сестра, о которой мы выше начинали говорить. И нельзя не упомянуть о видениях, явленных ему о ней. Ведь святой ужасался при виде её плотской жизни, да так глубоко, что дал обет не видеть её во плоти, пока она жива. А когда она разрешилась от тела, разрешился и он от обета, и увидел в духе то, чего во плоти не желал. Как-то ночью услышал он сквозь сон голос, говорящий ему, что сестра его стоит снаружи во дворе и что вот уже целых тридцать дней не вкушала она ничего; и пробудившись он быстро уразумел, нехватка какой пищи изнуряла её. И прилежно обдумав, что происходило в те дни, число которых услышал, поймал себя на том, что всё это время не возносил за неё «Хлеб живый, сшедший с небес» (Ин 6:51). Тогда он, ненавидевший не душу сестры, но грехи её, вновь приступил к прерванному благому навыку. И не зря. По малом времени он увидел её пришедшей на порог церкви, однако, внутрь ступить пока ещё не могущую, да и платье на ней казалось тёмным. И поскольку он настойчиво продолжал, стараясь ни дня не оставлять её без должного даяния, то вновь увидел её – в платье посветлее, и, хотя в церковь она уже была допущена, но приступить к алтарю ей не разрешалось. Наконец, в третий раз он увидел её в белоснежном платье и причтённую к собранию облечённых в белое. Видишь, читатель, как «много может усиленная молитва праведного»? (Иак 5:16) Воистину, «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф 11:12)! Не кажется ли тебе, что молитва Малахии проявила силу своего рода взломщика небесных врат, когда грешная женщина заняла у брата оружие, которое её добродетелям ей не причиталось? Силу эту, благий Иисусе, Ты, «изрекающий правду, сильный, чтобы спасать» (Ис 63:51), употребляешь, являя милосердие и силу мышцы Своей (Лк 1:51) и уделяя её в Таинстве «святым, которые на земле» (Пс 15:3), до «скончания века» (Мф 28:20). Поистине, Таинство способно истреблять грехи, подавлять супротивные силы и вводить в небеса с земли почитающих его.
ГЛАВА VI. ОН ВОССТАНАВЛИВАЕТ ЗАПУСТЕЛЫЙ МОНАСТЫРЬ БАНГОР
12. Именно так в Лисморском краю Господь уготовал возлюбленному Своему Малахии прославить имя Его. Однако те, которые послали его, больше не могли снести его отсутствия и слали письма, вызывая его обратно. И вот «дела, которые Бог предназначил» (Еф 2:10) и приберёг для Малахии, после того, когда он, во всех смыслах богатейший, воздал своим то, что причиталось. Богатый и могущественный человек, владевший Бангором и его угодьями, по Божиему наущению немедля вручил ему всё, что имел, а также себя самого, и хоть то был его родной дядя, но стал он для Малахии роднее по духу, чем по плоти. Сам же Бангор, от которого он получил имя (по преданию, св. Патрик увидел в долине, где впоследствии возникнет Бангор, множество ангелов, а имя Малахии, собственно, означает «Мой ангел»), был передан ему неким князем (у св. Бернарда это слово может означать как светского владыку, так и церковного, напр. аббата) для создания или, скорее, воссоздания монастыря. Ибо ведь прежде он, при первом настоятеле Комгалле был чрезвычайно прославлен, многие тысячи иноков пестуя, многим монастырям глава. Воистину свято было место сие, изобилующее святыми, богатый приносящее плод Богу, раз, как говорят, один из сынов святой общины сей по имени Лугайд в одиночку учредил сотню монастырей. Я упомянул об этом затем, чтобы читатель из одного примера мог представить величие всего остального. Наконец, произрастания Бангора так наполнили Ирландию и Шотландию, что, кажется, лучше всего воспел это Давид в стихах: «Ты посещаешь землю и утоляешь жажду ее, обильно обогащаешь ее: поток Божий полон воды; Ты приготовляешь хлеб, ибо так устроил ее; напояешь борозды ее, уравниваешь глыбы ее, размягчаешь ее каплями дождя, благословляешь произрастания ее» (Пс 64:10,11); равно и в последующих строках. И не только по упомянутым краям, но также и по дальним странам распространились, словно потоп, эти рои святых. От них в наши галльские земли прибыл святой Колумбан и построил Люксёский монастырь, из которого произошёл здесь великий народ (Быт 12:2), который, говорят, так умножился, что хоры, один сменяя другой, постоянно продолжали богослужения, чтобы ни на единый миг дня или ночи не прерывалось хваление.
13. Это то, что следовало рассказать о древней славе Бангорского монастыря. Ему-то, некогда разрушенному викингами, ради былого его блистательного великолепия и многих тел усопших там святых (Мф 27:52) и посвятил себя Малахия, намереваясь как бы заново насадить рай. Ведь, не говоря о тех, чьи тела погребены в мире (Сир 44:14), сообщают о девятистах разом в один день умерщвлённых викингами. Велики были и угодья, но Малахия довольствовался единственно самой обителью, а все угодья и земли уступил другому, поскольку со времён разрушения монастыря не переводились те, кто владел им вместе с угодьями. Ибо хотя и избирали здесь настоятелей, и назначали, монастырь оставался таковым по имени, как некогда, но не на самом деле. Когда же многие попытались убедить его не отказываться от угодий, но всё целиком оставить себе, любитель бедности не согласился, но велел выбрать по обычаю того, кто будет ими распоряжаться, а обитель, как сказано выше, удержал за собой и своими. А, пожалуй, осмотрительнее было бы с его стороны удержать всё, как потом оказалось, если только он не заботился больше о смирении для своих, чем о мире.
14. Итак, по распоряжению отца Имара, взяв с собою примерно десятерых братий и придя на место, начинает строить. Там однажды при рубке был случай: один из работников, когда Малахия размахнулся топором в воздухе, нечаянно занял место, куда направлялся удар, и тот пришёлся ему прямо по спинному хребту со всей силой, какую мог приложить Малахия, рубя. Падает тот, и все подбегают, думая, что он или смертельно ранен, или мёртв. И хотя рубаха на нём разодралась сверху донизу (Мф 27:51), сам человек был найден целым, причём кожа его была так слабо и неглубоко повреждена, что след на её поверхности едва виднелся. Стоял человек, невредимый, хоть и топором поваленный, а вокруг другие, дивясь и глазея, стояли. С той поры они стали усерднее и казались ещё прилежнее в работе. И таково было начало чудесам Малахии (Ин 2:11). Затем через несколько дней была завершена часовня, хоть и из тёсаных брёвен, но соложенная плотно и крепко – в кельтском вкусе, довольно красивая. С той поры свершали они там службу Божию, как в давние дни, подобные предшественникам своим в благочестии, хоть и не соравные численностью. Распоряжением отца Имара Малахия стоял во главе той обители какое-то время, будучи и правителем, и правилом братиям. В его жизни, точно в уставе, читали они, каким образом следует поступать, и он превосходил их в правде и святости пред Богом (Лк 1:75), и помимо общих установлений творил много особенных дел, в коих далеко превосходил всех, и никто иной не мог подражать ему в столь тяжких трудах. В ту пору и в той обители некто был бесноватый, и подступил к нему диавол, и открытыми словами наущал его ни за что не верить наставлениям Малахии, а лучше пойти к нему, напасть на него с ножом и убить. Когда об этом проведали ухаживавшие за больным – ибо он сам себя выдал, – то донесли слово о том Малахии, желая предостеречь его. А он, ухватившись за привычное оружие – молитву, бесстрашно бросился на врага, так что бежали и бесноватый, и бес. Имя же мужу сему было Малх (Ин 18:10). Он брат по плоти нашего (т.е., как и св. Бернард, цистерцианца) Христиана, аввы Меллифонтского. И хотя оба до сих пор живы, но уже родные друг другу, скорее, духовно. Ибо он, едва освободился, не оказался неблагодарным, но тотчас обратившись к Богу, изменился и обликом, и душой. И узнали братия, что лукавый завидует благу их, и вразумлённые этим, стали в последующем осторожнее.
ГЛАВА VII. ОН ИСЦЕЛЯЕТ СТРАДАЮЩЕГО КРОВАВЫМ ПОНОСОМ
15. Клирику по имени Михаил, страдавшему кровавым поносом, причём безнадёжно, он послал что-то от трапезы своей, и тот тотчас же выздоровел. Другой раз ему же, поражённому тяжелейшим недугом, исцелил равно тело и ум. Немедленно прилепился тот к Богу и к Малахии, слуге его, страшась, как бы чего похуже не приключилось ему, если он вновь окажется неблагодарным и за милость такую, и за чудо. И ныне он, как мы слышали, во главе какого-то монастыря в шотландских краях, в том последнем, что Малахия основал. Из-за подобных этим деяний возрастала день ото дня и слава, и община Малахии; величалось имя его среди ближних и дальних, а дело и того больше. Естественно, там же он задержался, даже став епископом, ибо обитель была вблизи города.
ГЛАВА VIII. ОН ПРИНИМАЕТ, ПУСТЬ И НЕОХОТНО, САН ЕПИСКОПА КОННОРСКОГО
16. В то время пустовала епископская кафедра, и долго бы ещё пустовала, поскольку Малахия всё не соглашался со своим избранием на неё, пока наконец однажды не уступил-таки настояниям выборщиков, когда к их усилиям присоединился приказ его учителя, а также и митрополита. В возрасте около тридцати лет Малахия был посвящён в епископы и возведён на кафедру Коннора, ибо таково было название города. Однако приступив к исполнению своих обязанностей, тут же уразумел человек Божий, что прислан он не к людям, а к зверям. Нигде он до сих пор не встречал таких: столь погрязших в варварстве, буйных нравом, диких обычаями, в вере нечестивых, законам чуждых, непокорных научению, грязно живущих. Христиане по имени, по делам – язычники. Не давали ни десятин, ни первинок; в законный брак не вступали; не ходили к исповеди; не сыскать было нигде такого, кто прощенья просил бы или сам прощал. Служителей алтаря были крайне немного. Но ведь к чему труд многих там, где миряне и немногих оставляли в праздности? Не могли они плодотворно нести служение в народе негодном. И не звучал в церквах голос ни проповедующего, ни поющего. Что было делать бойцу Господнему? Либо отступать с позором, либо наперекор опасности сражаться. Но тот, кто сознавал себя пастырем, а не наёмником, выбрал остаться, а не бежать, готовый душу свою положить за овец, если нужно (Ин 10:11-13). И хотя все вокруг волки, а овец ни одной, встал среди волков пастырь бестрепетный, во всеоружии, дабы как-нибудь волков обратить в овец. Увещевал он одних в открытую, другим пенял наедине, плакал о каждом; обращался то сурово, то ласково, смотря кому что казалось на пользу. С кем в этом не преуспел, за тех возносил сердце сокрушённое и смиренное (Пс 50:19). Сколько раз проводил он целые ночи без сна, простирая руки в молитве! И когда кто не желал прийти в церковь, он бежал к ним на улицы и площади (Песн 3:2), и ходил вокруг города (Пс 58:7), и, тяжко дыша, отыскивал хоть кого-нибудь для Христа.
17. Но и окрестные сёла и города он не менее часто обходил со святым сонмом учеников своих, которые никогда не оставляли его. Он ходил и уделял даже неблагодарным (Лк 6:35) их меру небесного хлеба (Лк 12:42). И не верхом он ехал, но шёл пешком, точно муж апостольский («Мужи апостольские» — ближайшие преемники апостолов в первохристианские времена, первое поколение епископов). Благой Иисусе! Сколько вытерпел ради имени Твоего воитель Твой от сынов погибели! Сколько вынес от тех самих, которым доброе говорил и за которых пред Тобой заступался! Кто достойно опишет, сколько оскорбляли его, какие он перенёс поношения, какими докучали ему обидами, сколько раз томился голодом, на стуже и в наготе! (2Кор 11:27) Однако же с ненавидящими мир он был мирен (Вульг. Пс 119:7), настаивая, тем не менее, вовремя и не вовремя (2Тим 4:2). Его хулили – он молил (1Кор 4:13), его обижали – выставлял щит терпения; и победил зло добром (Рим 12:21). Как не победить? Он продолжал стучать (Деян 12:16), пока, согласно обещанию, стучащему наконец не отворили (Мф 7:8). Как могли бы не последовать тому, о чём Истина предвещала, что последуют (Ср. Ин 15:20). Десница Господня сотворила силу (Пс 117:16), ибо уста Господни изрекли истину. Жёсткость смягчилась, варварство утихло; и мятежный дом (Иез 2:5) понемногу начал умиряться, выслушивать понемногу упрёки, принимать наставление (Вульг. Лев 26:23 recipere disciplinam). Варварские законы устраняются и вводятся римские; всюду принимаются церковные обычаи, а противные им отвергаются; восстанавливаются храмы и посвящается клир для них. Надлежаще свершают таинства, творят исповедь, народ стекается в церкви, чином брака освящают сожительства; в конце концов всё так изменяется к лучшему, что ныне к этому племени подобает отнести сказанное Господом через пророка: «Кто прежде был не Мой народ, ныне народ Мой» (Комбинация 1Пет 2:10 и Ос 2:23).
ГЛАВА IX. ОН СТРОИТ АЙВЕРАХСКИЙ МОНАСТЫРЬ
18. Случилось так, что через сколько-то лет царь с севера Ирландии разрушил город, потому что от севера открывается всякое бедствие (Ис 1:14). И должным образом воспринятое, пожалуй, на благо обернулось бедствие то, ведь кто знает, вдруг этим бичом Бог изволил разрушить древнее зло народа Своего? Подталкиваемый таковой нуждой, Малахия ушёл из города вместе с толпой учеников своих, и не празден исход был его: благодаря тому случаю был построен монастырь в Айверахе, когда туда пришёл Малахия со своими ста тридцатью братиями. Там ему навстречу поспешил царь Кормак – тот самый, кто, некогда низвергнутый с царства, под заботой Малахии и по Божиему милосердию обрёл утешение, а место то расположено в царстве его. Возликовал царь, лик Малахии видя, и передал в его распоряжение и себя самого, и всё, что имел, и всех, кто с ним был, дабы не оказаться неблагодарным и непомнящим благодеяний. Незамедлительно привели на пользование братии множество тяглового скота, а сверх того от царских щедрот уделили им ещё много золота и серебра на постройку. Сам он тоже пребывал с ними, входя и исходя (Деян 9:28), усердный и услужливый, обликом хоть и царь, но душой – Малахиин ученик. И благословил Господь ту обитель ради Малахии, и в короткий срок стала она велика – деяниями, владениями и выдающимися мужами. Здесь, как бы начав всё сначала, епископ и наставник сам понёс тяготы закона и правил, прежде чем возлагать их на прочих. Сам в порядке своей чреды (Лк 1:8) выполнял послушание на кухне, сам прислуживал братиям, когда они сидели за трапезой; в посменных обязанностях хориста или чтеца не позволял себя обойти, и деятельно исполнял как служение своего сана, так и долю общих трудов. Святую бедность он не просто претерпевал, но первенствовал в ней, и преимущественно её ревнителем он выступал более всех (1Кор 15:10).
ГЛАВА X. ОН СТАЛ АРХИЕПИСКОПОМ, ТО ЕСТЬ ПРИМАСОМ ИРЛАНДСКИМ
19. Пока всё шло своим ходом, случилось заболеть архиепископу Цельсу (ирл. Келлах) – тому самому, что посвятил Малахию в диаконы, пресвитеры и епископы – и сознавая, что умирает, он составил что-то вроде завещания, согласно которому его должен был сменить Малахия, потому что никто не казался более достойным кафедры первенствующего епископа. Он объявил это присутствовавшим, повелел это отсутствовавшим, обоим царям Манстера и магнатам страны предписал это властью преемника святого Патрика, из благоговения и почтения к которому, как бы апостолу народа ирландского, обратившему всё отечество к вере, престол тот, на котором святой и при жизни предводительствовал, и под которым по смерти покоится, изначально так почитаем всеми, что не только епископы, и священники, и прочие клирики, но также и всё множество царей и князей повинуются митрополиту со всяческим послушанием, и он один главенствует надо всеми. Однако по дьявольским проискам неких вельмож укоренялся прескверный обычай перенимать святой престол по наследству. Ибо не позволяли возводить в сан епископа никого, кто не был из племени их и семьи. И немалое время длилось проклятое преемство, насчитывая в порочности этой уже пятнадцать как бы поколений. И настолько род лукавый и прелюбодейный (Мф 12:39) закоснел в этом превратном законе (нет, воистину в беззаконии, заслуживающем всяческой смерти!), что если среди их кровников и переводились порой клирики, то епископы – никогда. Наконец, до Цельса на престоле было уже восемь женатых мужей, притом без посвящения, правда, грамотных. Из-за этого по целой Ирландии весь этот, уже описанный выше, распад церковного порядка, строгости ослабление, монашества истощение, из-за этого всюду вместо христианской кротости проникает дикое варварство, воистину какое-то язычество вводится под именем христианства. Ибо (неслыханное дело с самых начал христианства!) без порядка, без причины меняли и множили епископов по одной прихоти митрополита, так как одна епархия не довольствовалась одним епископом, но почти у каждой церкви было по епископу. Ничего удивительного: как здоровым быть членам при столь больной голове?
20. Цельс, глубоко скорбя об этих и подобных им бедах своего народа (ибо был он человеком добрым и богобоязненным), всячески заботился о том, чтобы назначить себе в преемники Малахию, веря, что тому удастся искоренить укоренившийся дурной способ преемства, ведь он был всем люб, и все ему подражали, и Господь был с ним (1Цар 3:19). И надежда не обманула его. Ибо после смерти его Малахия пришёл на смену, однако не сразу и не без затруднений, ведь некто по имени Маврикий (ирл. Мурту) из негодного рода едва не занял его место. Он на пять лет, полагаясь на мирскую власть, подмял Церковь; не епископ – тиран! Ибо общая воля большинства благочестивых сошлась на Малахии, поэтому понуждали его принять бремя по Цельсову завещанию, но он, кто считал всякое возвышение не иначе как падением, уклонялся, найдя себе хороший повод для оправдания в том, что в то время не мог занять должность свою мирным путём. Всё полностью предались этому святому делу, и уговаривали его; а усерднее всех двое епископов – Малх и Гиллеберт (Гилла-эспудь), из которых первый был старейшиной лисморским и его мы уже упоминали выше, а последний, как говорят, служил первым легатом Апостольского престола для всей Ирландии. Когда три года прошло тому, как Маврикий власть захватил, а Малахия от неё уклонился, они, не имея сил больше сносить прелюбодеяние, чинимое Церкви, и Христу бесчестье, созвав епископов и князей страны, единодушно подступили к Малахии, готовые применить и силу. Но он поначалу всё возражал; оправдывался тем, что дело-де трудное, что род противника благороден, многочислен, силён, честолюбив; говорил, что не по силам ему, убогому, противостоять стольким, таким и эдаким да так прочно укоренённым, что уж почти двести лет как взяли себе во владение селения Божии (Пс 82:12) и ныне тоже его опередили; говорил, что искоренить их невозможно даже ценой человекоубийства, а он не желает давать повод к пролитию человеческой крови; и что, наконец, он в браке с другой супругой (с коннорской епархией), которую нельзя бросить.
21. Несмотря на все их уверения в обратном и заявления, что слово вышло от Господа (Иез 33:30), несмотря на полномочные приказания принять на себя бремя епископства, и даже на угрозу анафемы, он говорит: «На смерть вы меня ведёте, но повинуюсь, надеясь на мученичество – при том, однако, условии, что, если благодаря вере вашей дело обернётся к лучшему и Бог вытребует обратно наследие Своё у расхитителей его, когда всё наконец свершится и Церковь обретёт покой, то мне позволено будет вернуться к первейшей супруге моей и подруге, у которой я был исхищен, – к бедности, а вместо меня вы там поставите другого, кто вдруг окажется подходящим». Заметь, читатель, добродетельность мужа и устремлений его чистоту: не алчет почестей, не страшится смерти за имя Христово. Какое стремление может быть чище, какое сильнее того, если кто, себя подвергнув опасностям и трудам, другому уступил бы плоды, вместо господства испрашивая лишь безопасности и мира? Вот так он и поступил, когда по договору себе выговорил лишь возврат к добровольной бедности, Церкви же восставил мир и вольности. И только когда они дали ему обещание, он смирился с их волей, или, скорее, с волей Божией, ибо вспомнил, что Он некогда дал ему предсказание, исполнение которого теперь его огорчало. Ведь ибо, когда Цельс болел, а Малахия, находясь далеко, не знал об этом, явилась ему некая жена высокого роста и почтенная обликом. На вопрос же о том, кто она, ответила, что она супруга Цельса. Вручив Малахии пастушеский посох, который держала в руках, она исчезла. Через несколько дней умирающий Цельс послал свой жезл в знак преемства Малахии, и тот, едва увидев его, опознал, что это – тот самый. Воспоминание об этом видении особо ужаснуло Малахию: не воспротивится ли он явленной ему божественной воле, если продолжит отказываться (а уклонялся он уже довольно долго). Но всё же он не вступил в город, пока был жив узурпатор, чтобы не послужить причиной смерти хоть одного из тех, чьей жизни он, главным образом, шёл послужить. Итак в течение двух лет (ибо столько ещё прожил захватчик) он пребывал за городом, деятельно исполняя обязанности епископа по всей провинции.
ГЛАВА XI. ОН НЕВРЕДИМО ИЗБЕГАЕТ КОЗНЕЙ, А КОЗНОДЕИ ПОГИБАЮТ СТРАШНОЙ СМЕРТЬЮ
22. Тогда, стоило лишь узурпатору умереть, как опять: некий Нигелл (cв. Бернард обыгрывает латинизацию ирландского имени Ниалл — «воин») – «чёрненький» (уж скорее чернейший!) – перехватил престол. Маврикий, ещё будучи жив и боясь лишиться жизни (Нав 9:24), назначил его своим наследником, и тем самым, уходя осуждённый, продолжил множить дела, ведущие к осуждению. Ибо был Нигелл из того же самого проклятого рода, близкий Маврикию. Впрочем, царь страны, и епископы, и верные, тем не менее, собрались, чтобы утвердить Малахию. И вот, скопище злых (Пс 21:17) против них: некий из сынов Велиара, скорый в злодействе, сильный в беззаконии (Вульг. Пс 51:3), зная место, где они постановили сойтись, со множеством сообщников тайно занял ближайший возвышающийся над местностью холм и намеревался оттуда, когда они отвлекутся, внезапно напасть на беспечных (Вульг. Притч 23:28) и убить невинных (Пс 9:29). И договорились царя умертвить заодно с епископом, дабы не осталось того, кто б отмстил за кровь праведную. Замысел стал известен Малахии, и он вошёл в церковь (ибо находился рядом с ней) и, воздев руки, молился Господу, и вот: облако и тьма (Пс 96:2) да мрак вод, облаков воздушных (Пс 17:12) день обратили в ночь, а молнии и громы (Отк 4:5), и ужасающий бурный ветер (Пс 148:8) знаменовали судный день, и «близкой смертью всем стихии угрожали» (Неточная цитата, Вергилий. Энеида I:91).
23. И да будет тебе ведомо, читатель, что от молитвы Малахии восстали стихии, и одних, кто искал души его (Исх 4:19; Мф 2:20), погубило дыхание бури, а других, тех, кто дела тьмы (Рим 13:12) подготавливал, увлёк тёмный вихрь. Наконец тот самый, кто послужил начинателем всего зла, погиб от удара молнии с тремя другими, и стали сопричастниками в смерти те, что были соучастниками в злодеянии. Их тела нашли на следующий день, полуобгоревшие, гнилые, висящие на ветвях деревьев; куда их обоих ветер, подняв, бросил. Трое других были найдены полуживыми, а все прочие рассеялись кто куда. Тех же, кто был с Малахией, хоть и близко от того места, буря нисколько не коснулась и не повредила им (Дан 3:50). В этом событии мы снова видим подтверждение истинности слов: «Молитва праведного дойдёт до облаков» (Сирах 35:16). Оно – ещё один пример древнего чуда: когда весь Египет трепетал во тьме, только Израиль оставался в свете, как говорит Писание: «Где бы ни был Израиль, был свет» (Сокр. Вульг. Исх 10:23). Ещё мне приходит в голову похожее деяние святого Илии, как он один раз привёл с края земли тучи и дождь (3Цар 18:45), в другой же раз вызвал небесный огонь на кощунников (4Цар 1:10). И подобным же образом Бог прославился в слуге своём Малахии.
ГЛАВА XII. ВРАГОВ ИЛИ СОПЕРНИКОВ, ОПОЛЧИВШИХСЯ НА НЕГО, ОН БЛАГОДАРЯ СВОЕЙ ДОБРОДЕТЕЛИ И ТВЁРДОЙ ВЕРЕ В БОГА СМЯГЧИЛ И ПРИМИРИЛСЯ С НИМИ
24. Летом в тридцатый год своей жизни бедняк Малахия, после свержения узурпатора вошёл в Арму, став первосвященником и митрополитом всей Ирландии. Однако при другом царе, когда те, что ввели Малахию в город, отбыли восвояси, он сам пребыл в руке Божией, и пребывали с ним «отвне – нападения, внутри – страхи» (2Кор 7:5). Ибо вот – змеиное отродье, беснуясь и вопия, что лишены они наследства, отвне и внутри вовсю восстали против Господа и против Помазанника Его (Пс 2:2). Более того, Нигелл ввиду неизбежного бегства прихватил с собой знаки епископского достоинства, а именно: список Евангелия, сделанный блаженным Патриком, и жезл, покрытый золотом, украшенный драгоценными камнями, который называли «жезлом Иисусовым», потому что его Сам Господь (как доносит молва) держал в руках Своих, и даже создал его; каковые реликвии в народе том чтились с величайшим благоговением, ибо ведь, известнейшие и славнейшие среди племён, они в таком были у всех почтении, что у кого видели их, того и считали своим епископом, «народ глупый и несмысленный» (Втор 32:6). И бродил тот мирской гироваг (Монах-шатун; согласно Уставу св. Бенедикта – это «четвертый род монахов.., которые всю жизнь блуждают туда и сюда, по три и по четыре дня, гостя по разным келлиям; все шатаются и никогда не сидят на одном месте, – это самоугодливые рабы чрева; …и о поведении их лучше умолчать, чем говорить»), точно сатана, «ходил по земле и обошел ее» (Иов 1:6), всюду нося священные знаки: где ни покажет, тут же его ради них и примут. Ими он приманивал души всех, а от Малахии отвращал. Так-то вот.
25. И был среди сильнейших некий князь нечестивого рода, которого царь, прежде чем покинуть город, вынудил дать присягу хранить мир с епископом, приняв от него, сверх того, множество заложников. Тем не менее, по отъезде царя он, вступив в город, держал совет с близкими и друзьями: как бы им святого взять хитростью и убить (Мф 26:4). Однако боялись народа (Лк 22:2). И принеся совместную клятву умертвить Малахию, назначили место и день, предающий же дал им знак (Мф 26:43). В тот самый день, когда Предстоятель уже служил торжественную вечерню со всем клиром и множеством народа, негодяй отправил к нему посланцев с коварными словами мира (1Мак 1:30), прося соизволить спуститься, чтобы заключить мир. Сослужившие же, предугадав обман, отвечали, что лучше ему самому прийти к Епископу, ведь церковь – как нельзя более удобное место для скрепления мира. Посланные добавили, что это небезопасно для князя: он боится лишиться головы и не готов ввериться толпам, которые его намедни ради епископа едва не убили. Так они препирались: этот-де пусть идёт, тот же пускай не идёт, а епископ, желавший мира и не страшившийся смерти и говорит: «Позвольте мне, братия, подражать Учителю моему! Какой же я христианин, если Христу не последую! Вдруг я смягчу смирением тирана, а если нет, постараюсь внушить ему, как пастырь – овце, как священник – мирянину, представление о долге. Вас также, насколько в моих силах, немало наставлю таковым примером. Что если выпадет мне быть убитым? Не отрекаюсь умереть (Деян 25:11), дабы вы от меня получили пример жизни. Подобает епископу, как глаголет Князь епископов, не господствовать над клиром, но подавать пример стаду (1Пет 5:3). И не иной, поистине, пример, как взятый от Того, Кто смирил Себя, быв послушным даже до смерти (Фил 2:8). Кто-то позволит мне оставить пример этот, ознаменованный моей кровью, чадам? Вот и проверим, достаточно ль ваш священник от Христа научился не бояться смерти ради Христа». И встав, пошёл, а все плакали и умоляли поменьше за Христа желать умереть, побольше о стаде попечься, что останется сирым.
26. Однако он, возложив всю свою надежду на Господа, со всей живостью выступил в сопровождении трёх своих учеников, готовых умереть с ним, и «переступив порог» (Словоупотребление в латинском оригинале позволяет обнаружить аллюзию на «Метаморфозы» Апулея (11:23), где герой «переступил порог Прозерпины и вспять вернулся, пройдя через все стихии», то есть воспринял элевсинские посвящения через обряд символического умирания) дома, внезапно оказался среди вооружённых людей, щитом веры (Еф 6:16) сам защищённый, и поникли их лица (Быт 4:6), ибо напал страх на них (Исх 15:16), и так мог Епископ сказать бы: «Если будут наступать на меня противники мои, то они сами преткнутся и падут» (Пс 26:2). Справедливо это изречение (Ин 4:37)! Видел бы ты стоящую жертву, головорезов с оружьем в руках, обступивших отвсюду, а чтоб резать – так некому! Могло показаться, что онемели их мышцы: не нашлось никого, кто простёр бы руку. Ибо даже и он, кто казался главарём преступления, скорее, встал из почтения перед ним, нежели против него восстал. Где же, спрашиваю, о человече, знак, что собирался ты дать к умерщвлению Первосвященника? Иной знак даёшь – и он в чести выше будет, чем указание смерти; не приносит он смерть, а уносит. Чудное дело! Те, что готовили гибель, предлагают мир. В коем разве мог отказать им тот, кто сам искал его с опасностью для жизни? Итак, заключают мир, да такой крепкий, что с того дня враг Священника становится не только мирен, но покорен, но благочестив. Услыхав об этом, обрадовались все верные, не только тому, что спасена была в тот день кровь невинная (Дан 13:62), но и что души многих нечестивцев по заслугам Малахии спаслись. И объял всех окружающих страх, когда услышали, как двоих врагов его, казавшихся отважнейшими и крепчайшими в своём поколении, Бог поверг внезапным знамением – я говорю о том, о ком только что написал, и о том, о ком сказал выше. Одного – ужасно изувеченного телом, другого – милосердно излеченного душой; обоих Он чудесно уловил в ухищрениях, которые они сами вымышляли (Пс 9:23).
27. По свершении всего этого Епископ начал всё устраивать и упорядочивать всё, что в городе относилось к его служению, со всяческой свободой, однако не без постоянной опасности для жизни. Ибо если теперь никто и не мог бы его умертвить в открытую, то от кознодеев не находил Епископ ни достаточно безопасного места, ни времени для отдохновения. И прислали ему оружных мужей, чтоб охранять его днём и ночью, но он больше полагался на Господа. Был у него, однако, замысел против того упомянутого раскольника, что соблазнял многих знаками, носимыми с собой, склонял всех считать его епископом и так восставил народ против Малахии и церковного единства. И сделал так, и за короткое время без затруднений «обнес оградой» (Ос 2:6) пути свои по благодати, данной ему (Рим 12:3) от Господа, и передаваемой им всем, так что и злодей тот был вынужден протянуть ему руку, вернуть знаки достоинства и в дальнейшем покоиться в совершенной покорности. Так Малахия, хоть и чрез многие опасности и тружданиях, процветал день за днём и укреплялся всё больше и больше, обогащаясь надеждою силой Духа святого (Рим 15:13).
ГЛАВА XIII. БОГ НАКАЗЫВАЕТ ХУЛИТЕЛЕЙ МАЛАХИИ
28. И не только вредителей, но и хулителей Малахии поразил Бог. Например, некто, вошедший в великую милость у князей и магнатов, и даже у самого царя, потому что был льстец и болтун, и сильный языком (Сир 21:8), всячески благоволил противникам Малахии и дерзко поддерживал их сторону, а святому и лично противостоял (Гал 2:11) в его присутствии, и в его отсутствие очернял, непочтительно бросаясь на него во всяком месте, а прежде всего там, где, как он знал, наберётся толпа. Но скоро за дерзкую речь он получил достойное вознаграждение. Опух язык злоречивый, воссмердел, и заведшиеся в нём черви (Исх 16:20) целиком наполнили кощунные уста. Ими его почти семь дней непрерывно тошнило и, наконец, изблевал он и несчастную душу.
29. Когда однажды Малахия прилюдно говорил, увещевая народ, некая злосчастная женщина дерзнула прервать его проповедь бесстыдными криками, мешая и священнику, и Духу, Которым он говорил (Деян 6:10). Была же она из рода нечестивого, и, дух (возможно, св. Бернард имеет в виду, что женщина была одержима нечистым духом) имея в ноздрях, изрыгала на святого поношения и оскорбления, называя его лицемером и захватчиком чужого наследства, и даже за плешивость ругала его. А он ничего не отвечал ей, как всегда скромный и мирный, но Господь ответил вместо него. Сойдя с ума по Божиему приговору, она многократно вопияла, что Малахия её душит, и только ужасающей смертью искупила она грех кощунства. Итак несчастная, ополчившись на Малахию поруганием Елисеевым, на себе испытала, что он воистину был новый Елисей.
30. Затем, по причине поветрия, начавшегося в какой-то части города, он в те дни устроил торжественный выход множества народа и клира с мощами святых, и – как же не упомянуть об этом! – когда помолился Малахия, поветрие тут же унялось. Тут же не стало таких, кто ворчал бы против Малахии, а говорили уже подобно семени ханаанскому: «Побежим от Малахии, ибо Господь поборает за него!» (Исх 14:25) А поздно: ибо ревность Господня, где встречала их, там и карала их, так что ни одного не осталось (Числ 21:35). Как в несколько дней погибла память их с ними? (Пс 9:7) Как нечаянно пришли они в разорение, исчезли, погибли от ужасов! (Пс 72:19) И сегодня великим чудом представляется столь скорое уничтожение этого рода, особенно для тех, кто знавал их надменность и могущество. Много же Бог сотворил и других чудес (Ин 20:30), которыми прославил имя Своё, и укрепил слугу Своего среди трудов и испытаний. Кто их достойно увековечит? Всего не упомянем, так хоть не всё упустим. Дабы, однако, не прерывать цепь рассказа, кое-что, о чём стоит поведать, прибережём под конец.
ГЛАВА XIV. ПО ВОДВОРЕНИИ МИРА ОН ОСТАВЛЯЕТ МИТРОПОЛИЧИЙ ПРЕСТОЛ
31. Итак, после того как в течение трёх лет Малахия воздал возмездие гордым (Пс 93:2), возвратил Церкви свободу, изгнал варварство и всюду исправил обряды христианского благочестия, видя во всё воцарившийся мир, начал подумывать о мире и для себя. И памятуя замысел свой, ради давнишнего уговора он выдвинул вместо себя Геласия (ирл. Гилла мекь Лиаг), мужа благого и достойного такой чести, при попущении клира и народа и даже при их поддержке, ибо иначе уйти ему казалось дерзко. Посвятив Геласия, а позже представив царям и князьям, он, прославленный чудесами и победами, возвратился в свой приход, но не в Коннор. И вот, послушай о деянии, достойном рассказа. Говорят, что в том диоцезе в старину имелось две епископские кафедры и два епископства – и Малахии показалось, что так лучше. Поэтому то, что чьё-то тщеславие слило воедино, Малахия заново разделил надвое, часть уступив другому епископу, часть удержав за собой. И по этой причине он не поехал в Коннор, поскольку уже назначил туда епископа, а отправился в Даун, разграничив приходы, как в дни древние (Ис 51:9). О, чистое сердце! О, глаза голубиные! (Песн 1:14) Он передал новому епископу место, что казалось лучше обустроенным и считалось важнейшим, то место, которое прежде сам занимал. Где те, что ссорятся из-за межей, что ради одного посёлочка предаются вечной вражде друг ко другу?! Не знаю, к какому другому народу лучше, чем к этим людям, отнести древнее пророчество: «Они рассекали беременных в Галааде, чтобы расширить пределы свои» (Ам 1:13). Но об этом в другой раз.
32. Едва Малахия сделался епископом Даунским, он немедленно, по своему обыкновению, озаботился тем, чтобы в утешение себе собрать из сынов своих монастырь уставных каноников. И вот он опять препоясался, словно Христов новобранец, к брани духовной, опять принялся за оружия сильные Богом (2Кор 10:4): смирение святой бедности, строгость общежительных правил, тишину созерцания, в молитве усердие, хотя всего этого он долго мог придерживаться скорее в намерении, чем в жизни, поскольку стекались к нему всяческие: не только простецы, но и знать с магнатами поспешали получить от его мудрости и святости наставление, исправление и указание. А он сам между тем ходил и выходил сеять семя своё (Лк 8:5), разрешая дела церковные и распоряжаясь ими со всяческой вольностью, точно один из апостолов, и никто ему не говорил: «Какой властью ты это делаешь?» (Мф 21:23), ибо видели все знамения и чудеса, какие он творил, да ещё потому, что, где Дух Господень, там свобода (2Кор 3:17).
ГЛАВА XV. ОН РЕШАЕТ ОТПРАВИТЬСЯ В РИМ, ДАБЫ ИСПРОСИТЬ У ПОНТИФИКА ПАЛЛИЙ
33. Однако показалось ему, что не вполне благоразумно действовать так без полномочий от Апостольского престола, и решил он отправиться в Рим, а прежде всего потому, что на митрополичьей кафедре издревле и до сих пор отсутствовал обычай ношения паллия, знаменовавшего полноту власти. И показалось хорошим в глазах (1Цар 14:36) его, если Церковь, ради которой он столько потрудился, получит его стараниями и трудом то, чего до сих пор не имела. Была и вторая митрополичья кафедра, которую недавно учредил Цельс, однако, подчинённая первой и архиепископу как примасу. Для неё Малахия ничуть не меньше стремился получить паллий и подтвердить решением Престола те правомочия, что она по благоволению Цельса удостоилась обрести. Когда замысел его стал известен, не понравился он братии, а равным образом магнатам и народу страны, потому что все считали невыносимым столь долговременный отъезд любящего отца, и потому ещё, что боялись смерти его.
34. Случилось, между тем, так, что умер его брат, Христиан по имени – хороший человек, исполненный благодати и добродетелей. Епископом он был хоть и вторым в народном мнении после Малахии, но святостью жизни и ревностью о правде, пожалуй, не уступал ему. Его отход ещё горше устрашил всех, и придал отъезду Малахии тягостности. И говорили, что ни в коем случае не следует соглашаться на дальнюю поездку единственного покровителя, чтобы не была вся земля опустошена (Иер 12:11), если в один миг лишится двоих таких столпов. Поэтому все в один голос противоречили ему. И силу применяли, пока он не пригрозил им божественной карой. Однако не отставали от него, намереваясь прежде метанием жребия спросить, какова Божия воля об этом деле. Несмотря на его запрещение, мечут; но трижды получают ответ в поддержку Малахии (они же не довольствовались броском – так хотелось им удержать его). Уступив, наконец, отпускают его, хотя не без рыдания и вопля великого (Мф 2:18). Но чтобы не оставить ничего незавершённым, он задумался, как восставить семя умершему брату своему (Мк 12:19). И призвав к себе троих учеников своих, с горячим волнением всматривался: кто же достойнее, или лучше сказать, полезнее для этого труда. И пристально глядя на одного, говорит: «Ты, Эдан (ибо так его звали), примешь бремя». А когда тот замешкался и заплакал, «Не бойся, – молвил ему, – ведь тебя мне указал Господь, ибо провижу у тебя на пальце золотое кольцо, коим тебе предстоит обручиться». Он смирился, и Малахия, рукоположив его, отбыл.
35. Когда после Шотландии он проезжал через Йорк, некий священник, именем Сикар (предположительно сакс. Сигер), взглянув на него (Деян 14:9) узнал, и не потому что прежде видел его лицо, но, имея дух пророчества (Отк 19:10), некогда получил откровение о нём. А ныне незамедлительно, указывая на него перстом, говорит окружающим: «Вот тот, о котором я говорил, что грядет из Ирландии первосвященник святой, который знает мысли человеческие (Пс 93:11)». Так не смог он укрыть свечу под сосудом, ибо посредством уст Сикаровых обнаружил её Дух Святой, Который и зажёг её. И поистине многие тайны о делах его самого и людей его рассказал ему Сикар, и признал он, что и вправду так оно всё и есть либо некогда было. Но когда и спутники Малахиины стали расспрашивать о своём возвращении, Сикар незамедлительно ответил (потом так и сбылось (Быт 41:13)), что со всей очевидностью очень немногие из их числа вернутся назад со своим епископом. Они, услыхав это, предположили, что их ожидает смерть, но Бог иначе исполнил пророчество. Ибо Малахия на обратном пути из Города некоторых из них у нас, а некоторых в иных обителях оставил для изучения образа жития, так что на родину с ним вернулись, точно по слову Сикарову, очень немногие. Вот и всё, что касается Сикара.
36. В том самом городе Йорке подошёл к нему благородный по мирским понятиям муж, именем Валлен (скорее всего, искажённое имя Вальтеоф, распространённое среди англо-саксонской знати) (тогда приор уставных братий Киркенхэма, а ныне монах и авва в Майлросской обители нашего ордена) и, будучи благочестив, со смирением вверил себя молитвам Малахии. Он, обратив внимание на то, что спутников у епископа много, а лошадей мало (ибо кроме диаконов и других клириков с ним было пятеро пресвитеров, а лошадей только лишь три), предложил ему свою, на которой ехал, говоря, что скорбит лишь о том, что она вьючная и ехать будет жёстко. И добавил: «Охотнее подарил бы её, будь она получше, но, если соблаговолите, возьмите себе хоть такую». «А я, – молвит епископ, – тем охотнее принимаю её, чем она по твоему заверению хуже, потому что не может для меня быть худо ничего из предлагаемого со столь драгоценной благосклонностью». И обратившись к своим, говорит: «Оседлайте мне эту лошадь, потому что на ней довольно удобно и она годится для дальнего пути». Когда выполнили сказанное им, он сел верхом, и поначалу, согласно предупреждению, ему было ощутимо жёстко, но потом произошли чудесные перемены и ехать оказалось весьма удобно и мягко. И ничего из реченного Малахией не кануло туне, ибо ещё целых девять лет, до своей смерти, эта лошадь оставалась безупречной, став прекрасной, ценнейшей верховой. И словно чтобы чудо было нагляднее для взора, черноватая лошадь начала белеть и немного позже трудно было найти белее её.
ГЛАВА XVI. ОН ДЕРЖИТ ПУТЬ В РИМ, А ВОЗВРАЩАЯСЬ, ПОСЕЩАЕТ КЛЕРВО
37. Мне тоже довелось повидать сего мужа во время его путешествия, его облик и слово даровали мне отдохновение, и я радовался, как во всяком богатстве (Пс 118:14). И я в свою очередь, хоть и грешник, пользовался благоволением в очах его (Быт 33:10) с тех пор, и впоследствии до самого его отхода в вечность, как и писал я вначале во вступительном слове. Сам он тоже, когда соблаговолил свернуть в Клерво, умилился при виде братий, и они немалое получили наставление от его присутствия и проповеди. И рассмотрев обитель и нас и искренне привязавшись к нам сердцем, попрощался и уехал. А при переходе через Альпы, остановившись в итальянском городе Ивреа, он гостеприимцу своему вмиг исцелил маленького сына, который был болен и при смерти (Лк 7:2).
38. В то время на Апостольском престоле был счастливой памяти папа Иннокентий II; он принял Малахию радушно, изрядно по-человечески посочувствовав тяготам долгого его путешествия. И первым же делом Малахия стал со слезами многими умолять Верховного Понтифика позволения и благословения на то, чтобы жить и умереть в Клерво – ибо таковое желание глубочайше запечатлелось в его душе. Но испрашивал он это не оттого, что забыл, ради чего пришёл, а охваченный той любовью, с которой пришёл из Клерво. Но не обрёл просимого, потому что муж апостольский усмотрел для сего богатства куда выгоднейшее вложение. Однако, дабы не совсем лишить его того, чего желало сердце его (Пс 20:3), позволил там если уж не жить, то умереть. Целый месяц провёл он в Городе, ходил по святым местам и прилежно творил в них молитвы. А в это время Верховный Понтифик часто и прилежно расспрашивал его и бывших с ним об их родине, народных обычаях, состоянии Церкви и о деяниях Божиих, совершённых чрез него в той стране. Когда ж они были готовы к возврату на родину, Папа наделил его полномочиями своего легата для всей Ирландии, поскольку епископ Гиллеберт (который тогда, как мы выше упоминали, служил легатом) сообщил, что по старости и телесной немощи не может более управлять (Лк 16:2). После того Малахия попросил утвердить основание новой митрополии и пожаловать паллии для обеих кафедр. Полномочное утверждение он получает сразу. «А что касается паллиев, – молвит Верховный Понтифик, – то следует это сделать торжественнее. Призвав епископов, и клириков, и магнатов страны, соберёшь общий совет. И как будет на то согласный уговор и всеобщее желание, то через достойных особ потребуете паллий, и он будет вам дан». Затем, сняв митру со своей головы, надел ему на голову, а также подарил столу с манипулом, в которых обычно служил литургию. И попрощавшись с ним целованием мира, отпустил его, снабдив апостольским благословением и полномочиями.
39. Возвращаясь через Клерво, он вторично преподал нам своё благословение и, глубоко вздыхая о том, что не может остаться, как ему желалось бы, сказал: «Молю, пускай задержатся с вами хоть те, кто у вас учится, чтобы потом нас учили». И заключил: «Они будут для нас семенем, и благословятся в семени сем народы (Быт 22:18), те народы, что от дней древних слышали имя монаха, монаха же не видели». И отпустив четырёх из своего окружения, отбыл. Они прошли искус, были найдены достойными и стали монахами. Спустя какое-то время, когда святой был уже в своей стране, он послал ещё других, и с ними было то же. Они некоторое время обучались, и когда приобрели сердце мудрое (Пс 89:12), то мы дали им в отцы святого брата Христиана – одного из них, и отправили, дополнив несколькими из наших, чтобы числом они были достаточны для аббатства, которое зачало и родило пять дочерей (1Цар 2:21; Пять «дочерей» аббатства Меллифонт: Бектив, Монастеранена, Бойл, Балтинглас и Инишлоунат. Ныне все, включая материнский монастырь, сохраняются в виде законсервированных монументов-руин.). И так умножалось семя (Быт 22:17), и день ото дня прибавлялось число монахов согласно желанию Малахиину и пророчеству его. А теперь возвратимся к порядку повествования.
ГЛАВА XVII. ОПИСАНИЕ РАЗЛИЧНЫХ ИСЦЕЛЕНИЙ ПО ЕГО ЗАСТУПНИЧЕСТВУ
40. Малахия, уехав от нас, благополучно добрался до Шотландии. И встречался он там с царём Давидом (который жив до сего дня) в каком-то из замков его: а сын его был болен и при смерти (Фил 2:27). Придя к царю, Малахия был принят с почётом, и, вняв смиренной мольбе исцелить сына его (Ин 4:47), окропил юношу освящённой водою и, всмотревшись в него, сказал (Деян 3:4): «Верь мне, сыне, не умрёшь ты на этот раз». Так он сказал, и на следующий день по слову, сказанному пророком, пришло здоровье, а вслед за здоровьем радость отцова, шум и гам ликующего семейства. И понеслось слово (Ин 21:23) среди всех, ибо что в доме царском и с сыном царя приключилось, не могло утаиться (Мк 7:24). И вот разносится повсюду благодарение и голос хвалы (Вульг. Ис 51:3): ведь государь спасён, да и чудо неслыханное. Это Генрих, и он жив до сих пор, единственный сын у отца, воин храбрый и разумный; подражающий родителю, как говорят, в справедливости и правдолюбии. Оба любили Малахию всю его жизнь, ведь он как бы воззвал царевича из мёртвых. Они просили его побыть ещё несколько дней, но он, избегая огласки, не стал мешкать, а утром же тронулся в путь. Когда же он проходил деревней под названием Крагглтон, встретилась ему немая девочка. Он помолился и разрешились узы её языка, и стала говорить чисто (Мк 7:35). Затем вошёл он в деревню, называемую Церковью Святого Михаила, где привели к нему безумную, связанную верёвками женщину, которую он на глазах у всего народа исцеляет и, отпустив её в полном здравии, удаляется. Придя же в Порт Лапасперский, он поджидал там попутного корабля несколько дней, но провёл их отнюдь не праздно, а строил в то время часовню из веток с плетёной оградой, причём сам и приказы давал, и исполнял их на равных с другими. Закончив, обнёс её валом, и благословил устроить во внутреннем дворике кладбище. Ради заслуг благословившего в том месте явилось довольно чудес, которые, как рассказывают, там свершаются и по сей день.
41. Отсюда появился обычай, по которому из сопредельных мест туда приносят больных и бесноватых (Мк 1:32), и многие исцеляются. Женщина, расслабленная всеми членами, привезённая туда на повозке, домой вернулась на своих ногах – она провела одну только ночь в святом месте, ожидая милосердия Божия, и не вотще. Другая там же пробыла всю ночь в молитве (Лк 6:12), и её там одну внезапно застиг неотёсанный мужик, зажёгся похотью и, совсем не владея собою, бешено кинулся на неё. Схваченная, перепуганная, смотрит сердито и ругает мужика, полного бесовским духом: «Эй ты, несчастный! Что ты творишь?! Подумай, где ты! Почти место святое! Побойся Бога, побойся Его слугу Малахию и пожалей себя самого!» Не отступил он, толкаемый фурией страсти (в оригинале гекзаметр с возможной аллюзией на «Энеиду» Вергилия 3:331 или Овидиево «Искусство любви» 2:27). И вот (страшно сказать!) видно, как ядовитая, вздутая тварь, что зовётся жабой, пресмыкаясь, исходит из промежности женщины. Короче: перепуганный мужик отпрядает и прыжками выносится из часовни. Он, смущённый, ушёл; она, нетронутая, осталась – по великому Божию чуду и по заслуге Малахии. И прекрасно деяние: чудище безобразное и мерзкое прерывает безобразие и мерзость. Решительно ничем иным не подобало угасить зверскую похоть, кроме как холоднейшим гадом, и ничем иным не обуздать безрассудную дерзость после тщетных увещеваний, кроме как негодной, опасной зверюшкой. Ну и хватит пока этих немногих примеров многих событий, а теперь продолжим о прочем.
ГЛАВА XVIII. ВЕРНУВШИСЬ НА РОДИНУ, ОН ЦЕЛИКОМ ПРЕДАЁТСЯ ПАСТЫРСКИМ И ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬСКИМ ЗАБОТАМ
42. Малахия взошёл на корабль и после благополучного плавания прибыл в монастырь свой Бангор, дабы первые ученики первую же получили благодать (2Кор 2:15). Каково, как ты думаешь, было их настроение, когда после столь долгого странствия к ним здоровым вернулся отец, и какой отец! И не удивительно, если сердца их изливались радостью о приезде его, когда и вовне окрестному люду быстрая молва в скором времени принесла невероятную радость. И вот из городов, из замков и посёлков сбегаются к нему; и куда бы ни двинулся он, встречал радость всей земли (Пс 47:2), хотя слава была ему не по вкусу. Он исполняет обязанности легата: повсеместно устраиваются собрания многие, чтобы никакое царство, никакой край не лишились пользы и выгоды от его служения. Он сеет при всех водах (Ис 32:20): нет никого, кто б укрылся от заботы трудолюбца. Не глядит ни на пол, ни на возраст, ни на сословие, ни на занятие. Всюду рассыпается семя спасения, всюду гремит труба небесная. Всюду носится, всюду проникает, обнажив меч языка, для того, чтобы совершать мщение над народами, наказание над племенами (Пс 149:7). Страх его против делающих зло (Пс 33:17). Кричит безумствующим: «не безумствуйте», и нечестивым: «не поднимайте ро́га (Пс 74:5). Веру всюду насаждает, распространяет, лелеет. Очи его всегда обращены на них (Пс 33:16), и попечение его – о нуждах их. На собраниях, которые в разных местах устраивались, возобновляются старинные обычаи, которые несмотря на несомненную добротность, угасали по небрежению священников. Но не только древнее восстанавливают, куют новое – и что ни предлагает Малахия, то, словно с небес объявленное, принимают, соблюдают, поручают записать на память потомкам. Почему бы им не верить, что то с небес послано, когда подтверждается столькими небесными чудесами? И чтобы прибавить веры сказанному, я вскользь коснусь немногих из них. Все-то кто перечислит? Однако охотнее, признаюсь, я бы задержался на тех делах, которым можно подражать, чем на тех, коим следует лишь удивляться.
ГЛАВА XIX. ПРИСУЩИЕ ЕМУ ЗНАКИ ДОБРОДЕТЕЛЕЙ И ПОВЕДЕНИЕ, ДОСТОЙНОЕ ИСТИННОГО ПРЕДСТОЯТЕЛЯ
43. По моему же мнению первым и наибольшим чудом, что он совершил, был он сам. Ибо пускай я умолчу о его «внутреннем человеке» (Еф 3:16), на красоту которого, крепость и чистоту ясно указывают его поведение и жизнь, но в одном только «внешнем» он так держался, что в нём решительно ничего не проявлялось такого, что могло бы оскорбить взор. Ведь кто не оскорбляет словом, тот человек совершенный (Вульг. Иак 3:2). А может быть, кто когда-либо, претщательно наблюдая за Малахией, ловил его на не то что слове праздном (Мф 12:36), но хоть на праздном кивке? На том, что он рукой иль ногою двинул бесцельно? Что же, на самом деле, не было в нём источником наставления: походка, взгляд, осанка, лицо?! Наконец, радостное его лицо ни омрачалось скорбью, ни искажалось смехом. Он целиком – сама выдержка, сам знак добродетели, образец совершенства. Во всём серьёзный, но не суровый. Непринуждённый подчас, расслабленный – никогда. Не упускал ничего из виду, хотя в нужное время оставлял без внимания. Спокойный часто, но ни на миг не праздный. С первого дня своего обращения и до конца жизни он обходился без собственности. Не имел он ни слуг, ни служанок, ни особняков, ни сёл, ничего из каких-либо доходов светских или церковных, даже и будучи епископом. Долю епископскую на своё проживание вовсе не устанавливал и не назначал, ибо ведь и дома собственного не имел, а почти непрестанно ездил повсюду от прихода к приходу, благовествуя и живя от благовествования (1Кор 9:14), как установил Господь, сказав: «Трудящийся достоин награды за труды свои» (Лк 10:7), если только, чтоб усерднее проповедовать Евангелие безмездно (1Кор 9:18), не приносил он с собой чего-нибудь от своих трудов или братии, дабы поддерживать себя и подвизавшихся вместе с ним в трудах служения. Затем, если порою требовалось отдохнуть, то отдыхал он в святых местах, которые сам по всей Ирландии украсил, но когда ему доводилось у кого-нибудь задержаться, он сообразовывался с их нравами и привычками, довольствуясь обычным там уставом жизни и столом. Ни по тому, что он ел, ни по тому, как одевался, не распознать его было среди прочих братий, настолько он, будучи большим (Мф 20:26), умалил себя (Мф 18:4) во всём.
44. Итак, отправляясь проповедовать, с пешими он и сам шёл пешком – епископ, легат! Таково правило апостольское, и удивляет его соблюдение Малахией скорее потому, что другие следуют ему чрезвычайно редко. Воистину тот истинный наследник апостолов, кто действует так. Но стоит посмотреть, каким образом он разделил наследство с братьями своими (Лк 12:13), равными ему преемниками апостолов. Они господствуют над наследием (1Пет 5:3), он же, будучи свободен от всех, всем поработил себя (1Кор 9:19). Они либо едят, не благовествуя, либо благовествуют, чтоб есть; Малахия, подражая Павлу, ест дабы благовествовать. Они считают, будто благочестие служит для прибытка (1Тим 6:5) и спеси, Малахия в наследие себе вытребовал труды и тяготы. Они считают себя счастливыми, если расширяют пределы свои (Ам 1:13), Малахия прославляется за широту любви. Они собирают в житницы (Мф 6:26) и наполняют бочки, чтобы обременять столы; Малахия собирает в пустыни и скиты, чтобы наполнить небеса. Они, получая десятины, и первинки, и приношения, а сверх того добровольные императорские выплаты и подношения, и другие нескончаемые доходы, заботятся, тем не менее, о том, что им есть и что пить (Мф 6:25); Малахия ничего этого не имеет, однако многих обогащает (2Кор 6:10) из хранилищ веры. Ни желаниям их, ни хлопотам разным конца нет; Малахия ничего не желает, а о завтрашнем дне не умеет и думать. Те с бедных взимают, чтобы дать богатым; этот ходатайствует перед богатыми, чтобы поддержать бедных. Те опустошают кошельки подначальных, этот за грехи их наполняет алтари приношениями, жертвами умиротворения (Вульг. Исх 32:6). Они воздвигают высокие чертоги, башни и укрепления возводят до небес; Малахия, не имея, где преклонить главу (Мф 8:20), совершал дело благовестника (2Тим 4:5). Они несутся на конях (Иер 6:23) в толпе людей, едящих хлеб даром, да и не свой (2Фес 3:8); Малахия в собрании семи святых братий пешком странствует, нося Хлеб ангельский (Пс 77:25), чтобы насыщать души алчущие (Пс 106:9). Те паству даже не знают, этот – просвещает её. Те чествуют вельмож и тиранов, этот – наказывает. О муж апостольский, столь и столько прославленный признаками апостольства (Вульг. 2Кор 12:12) своего! Что чудного в том, что творил чудеса ты, когда сам чудесен? Нет, не ты, а воистину Бог чрез тебя. Сказано ведь: «Ты – Бог, творящий чудеса» (Пс 76:15).
ГЛАВА XX. ОН ОСВОБОЖДАЕТ БЕСНОВАТЫХ ОТ ДЕМОНСКИХ МУЧЕНИЙ
45. Была женщина в городе Колрейн, имевшая в себе беса. Позвали Малахию; он молится за одержимую; бес выходит. Но не насытившись ещё беспутством своим, овладевает несчастной молодкой, что по случайности стояла рядом. А Малахия говорит: «Не для того я тебя вызывал из той, чтобы ты вторгся в эту: выйди из неё!» Он послушался, но тут же ринулся в первую. Едва изгнанный снова, перебегает во вторую. Так какое-то время по очереди мучил обеих, носясь туда-сюда. Тогда святой, негодуя на беса за издевательство, собравшись с духом, взревел и, со всеми силами веры напав на противника, из обеих обратил его в бегство, самого измученного не меньше тех, кого мучил. Впрочем, не думай читатель, что помеху он святому учинил своими силами, нет, то сталось божественным попущением, очевидно, чтобы ясней показать и присутствие лукавого, и победу Малахии. Вот только послушай, что он творил, находясь в другом месте, а не присутствуя непосредственно (конечно, на что он был способен в своё отсутствие, то и в присутствии смог бы).
46. В северной области Ирландии лежал дома больной, без сомнений, от козней бесовских. Ибо однажды ночью услыхал, как в беседе они говорили друг другу: «Гляди, чтобы несчастный этот не коснулся тюфяка или подстилки того лицемера и так не избежал рук наших». Уразумел человек, что речь о Малахии, который в этом доме недавно оставался на ночлег, а постель его всё ещё на месте: и исполнившись упования, с напряжением всех сил пополз, слабый телом, но верою крепкий. И вот, в воздухе крик и возгласы: «Не пускай его, не пускай! Держи его, держи! Потеряем добычу!» Однако он, направляемый верой и желанием избавления, чем больше они кричали, тем сильнее, напрягая колени и руки, поспешал к исцелению. И добравшись, влезает на кровать, заворачивается в солому, слышит вой буйных: «Ой-ёй! Проболтались! Сглупили! Сбежал!» И быстрее, чем то было сказано, удаляется от него страх бесовский, и ужас, которым он страдал, а с ними и вся болезнь.
В городе Лисморе человек, мучимый бесом, был освобождён Малахией.
Также, когда он однажды проходил через Ленстер, ему поднесли младенца бесноватого, и тот, говорят, исцелился.
В том же краю связанную верёвками сумасшедшую он велел развязать и омыть в благословлённой им воде. Омылась и поправилась.
Другую ещё в Сауле, что в краю Уладском, терзавшую собственные члены зубами, помолясь и коснувшись, исцелил.
Безумного, много предсказывавшего будущее, друзья и родные привели к человеку Божию, накрепко стянув верёвками, потому что само безумие делало его убийственно сильным и весьма ужасающим. Малахия молится, и больной немедля исцеляется и освобождается. Это свершилось в одном месте, название которого мы не скажем, потому что очень уж оно грубо звучит, как и многие другие.
В другой раз в упомянутом городе Лисморе, когда он проходит улицей, родители подводят к нему немую девочку и упрашивают его со многими мольбами, чтоб соблаговолил оказать ей помощь. Малахия стал, помолился и, коснувшись пальцем языка её, плюнул (Мк 7:33) ей в уста и – говорящую – отпустил.
ГЛАВА XXI. БЛАГОДЕЯНИЯ, ОКАЗАННЫЕ УМИРАЮЩИМ И РОЖЕНИЦАМ
47. Выходя из одной церкви, он встретил человека с женой, которая не могла говорить. Он умолил Малахию сжалиться над нею, и тот стал при входе в окружении народа и, благословив её, повелел произнести молитву Господню. Произнесла, и народ прославил Господа.
В городе под названием Антрим некий богач не вставал из постели, и вот уже десять дней лишённый способности говорить, по приказанию посетившего его святого вновь обрёл речь, принял причастие и, так укреплённый, в конце концов в добром исповедании (1Тим 6:13) испустил дух. О, зеленеющая маслина в доме Божием! (Пс 51:10) О, елей веселия, намащающий и светящий! И здоровых просветил ты сиянием чуда, и милостью благодеяния намастил болящего, для коего на пороге смерти испросил веру в спасение и дар приобщения.
Зашёл к нему кто-то из знати, имея нечто сказать ему (Лк 7:40). Во время разговора он, полный веры, благоговейно вытащил из ложа, на котором сидел Малахия, три камышины, и много Бог совершал деяний через плоды этой благочестивой кражи ради веры его и святости Предстоятеля.
Заходил он как-то в город, называемый Клойн. И когда он сидел за столом, вошёл знатный муж из того же города и смиренно ходатайствовал за свою жену беременную, которой прошли уже все обычные сроки рожать, так что уж и дивились все, и никто не сомневался, что не миновать опасности для жизни. Просил вместе с ним и Неемия, епископ этого города, сидевший рядом, просили и прочие, сколько их ни было присутствовавших за трапезой. Тогда сказал Малахия: «Жалко её. Женщина она добрая, скромная». И подав мужу кубок. Благословлённый им, добавил: «Иди, дай ей пить. И знай: испив, получит она благословение и без задержки, и без опасности родит». Тот сделал, как было предписано, и последующей ночью свершилось всё, как было предсказано.
Сидел Малахия на лугу с графом Уламским, толкуя о чём-то, и было много народа (Лк 6:17) вокруг них. Приходит женщина беременная и страхом обременённая. И сообщает, что вопреки всем законам природы плод во чреве уже пятнадцать месяцев и двадцать дней. Сжалился Малахия о новом и неслыханном несчастье, помолился, и женщина родила. Присутствовавшие тогда радовались и дивились. Ибо все видели, как легко и быстро прямо там же она разрешилась от бремени, и горькая опасность задержки родов сменилась превосходящей её радостью чуда.
ГЛАВА XXII. ОН ПРЕДВЕЩАЕТ СМЕРТЬ УПРЯМОМУ БЛУДОДЕЮ
48. В том же городе случилось некое чудо, сопоставимое силой, но с несопоставимым итогом. Малахия увидел человека, о котором рассказывали, что он открыто сожительствует с братниной наложницей; а был он рыцарем, слугою графа. И обратившись принародно к кровосмесителю, он, как второй Иоанн, обличил его, говоря: «Не должно тебе иметь наложницу брата твоего» (Мк 6:8). А тот в свою очередь, в не меньшей степени уподобившись Ироду, не только не послушался его, но ответствовал высокомерно и при всех поклялся, что никогда не отпустит её. Тогда Малахия, будучи горячим ревнителем правды, возмутился и говорит: «Тогда Бог тебя от неё отделит, хоть и против твоей воли». Мало придав значения этим словам, возмущённый рыцарь тут же отошёл. И столкнувшись с той женщиной недалеко от толпы, стоявшей в том месте, он взял её силой, будто полностью во власти сатаны, коему незадолго до того был предан (1Кор 5:5). И не утаилось скверное дело: служанка, сопровождавшая госпожу, мчится назад домой (благо жили они недалеко от того места) и объявляет, задыхаясь, что за беда приключилась. Бывшие дома братья женщины, поняв в чём дело, вознегодовали о бесчестье сестры, со всей поспешностью ринулись туда и, застигнув врага целомудрия на самом месте и при свершении злодеяния, многими ранами его изувечив, прикончили. И ещё не успело рассеяться скопление народа, как вот – оруженосец его прибежал и о том поведал. И дивились все, что приговор Малахии так быстро возымел действие. И страшились сквернавцы, слыша слово о том (а было их много в краю), и, ужаснувшись, творили очищение, омывая стопы свои в крови нечестивого (Пс 57:11).
ГЛАВА XXIII. РАЗНЫЕ ИСЦЕЛЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ
49. Графа Дермота (Предполагают, что здесь речь идёт о Дермоте Мак-Мурроу (Диармайте Мак Мурхада) – будущем короле Ленстера, который при борьбе за престол спровоцировал завоевание Ирландии англо-норманнами.), уже долгое время прикованного к постели, когда иссякли все его и его родных надежды, Малахия, сурово выбранив за дурной нрав и неумеренное потворство чреву и глотке, окропил освящённой водой и без промедления поднял на ноги, здорового настолько, что тот прямо на месте вскочил на коня.
В городе Кашеле Малахии предстал человек с сыном расслабленным, прося его исцелить, и, коротко помолившись, Малахия сказал: «Ступай, сын твой выздоровеет». Человек уходит, а назавтра возвращается с сыном – тому ничуть не лучше. Тогда, поднявшись, Малахия подольше простоял на молитве, и мальчик выздоровел, а он, обратившись к отцу, сказал: «Посвяти его Богу». Человек кивает, но слово не исполняет, и через несколько лет сын его, уже юноша, вновь заболевает, несомненно, из-за отцовского непослушания и нарушения уговора.
Ещё некто, придя из отдалённых мест к Малахии, когда тот был в пределах Мунстерских, принёс к нему сына, совершенно не владевшего ногами. Расспрошенный, как же такое с ним приключилось, говорит: «Я так думаю, тут козни бесовские». И добавляет: «Когда он играл на лужку, это случилось, если не ошибаюсь; навели они на него сон, а проснулся мальчуган, глядь: уже такой». Рассказывая это, он слёзно вымаливал, выпрашивал помощи. Смилостивился над ним Малахия, и стал молиться, повелев, между тем, больному лечь наземь и спать. Тот поспал и встал здоровый. Поскольку он пришёл издалека, то Малахия на какое-то время оставил его со своими спутниками, и он странствовал с ним.
50. В монастыре Бангор один бедняк жил от милостыни братии. И получая каждодневное подаяние, он выполнял кое-какие работы в пекарне. Хромой с двенадцати лет, он ползал, цепляясь за землю руками, а за собою волок иссохшие ноги. Однажды Малахия встретил его перед своей кельей, печального и отчаявшегося, и осведомился о причине. «Видишь же, – отвечал тот, – как давно я, убогий, маюсь, и рука Господня на мне (Деян 13:11), и вот в довершение моих горестей люди, вместо того, чтобы помилосердствовать, насмехаются надо мной, попрекая убожеством». Только услышал это Малахия, сразу, проникнутый жалостью, воззрел на небо, руки воздев. И совершив краткую молитву, пошёл в келью. А тот поднялся. И стоя на своих ногах, недоумевал, взаправду ли это, ибо был почти уверен, что спит. Наконец осторожными шажками двинулся, всё ещё вполне веря, что может ходить. В конце концов, словно бы пробудившись от тяжёлого сна (Вульг. Быт 45:26), он осознаёт, какую милость Бог явил на нём, крепко шагает, и возвращается в пекарню, скача и ликуя, восхваляя Бога. Когда увидели это видавшие его прежде, и узнали его, то исполнились ужаса и изумления (Деян 3:10), думая, что это призрак (Мк 6:49).
А ещё он, помолившись, исцелил одного водяночного, который и остался там в монастыре, и был назначен пасти овец.
51. Город ирландский под названием Корк был без епископа. Дело к выборам, и расходятся партии, ибо каждой, как водится, охота поставить своего предстоятеля, а не Божьего. Услышав о розни, Малахия пришёл туда. Когда был созван клир и народ, он также сердец их и воль разноголосицу постарался привести к единству. И убедив их, что следует всё дело вверить ему (на ком преимущественно и лежала обязанность решать подобные вопросы здесь и в других церквах по всей Ирландии), он незамедлительно предложил им не кого-то из местной знати, а человека, скорее, бедного, но известного ему своей святостью и учёностью, и это был иноплеменник (Лк 17:16,18). Разыскивают его и сообщают, что он прикован к постели и так немощен, что никоим образом не может прийти, разве что прислуживающие принесут его на руках. А Малахия говорит: «Во имя Господне велю: пускай встанет! И послушание спасёт его». Что сделал тот? Хотел послушаться, но чувствовал, что не готов, потому что, если и мог бы ходить, страх пред епископской должностью удерживал его. Итак, несмотря на волю к послушанию, ему пришлось сразиться с двойным врагом: обузой недуга и страхом бремени. Однако он победил, взяв в союзники надежду на спасение. Итак, пытается, шевелится, пробует силы и – и чувствует себя сильнее обычного. Растёт и вера с силами вместе, а окрепшая вера в свою очередь также силам даёт прибавление. Уже в силах сам встать, уже получше ступает, уже и не чувствует слабости при ходьбе, и наконец, непринуждённо и бодро, без посторонней помощи приходит к Малахии. Тот приняв его, возвёл на кафедру под хвалебные клики народа и клира. Так что свершилось всё это мирно, и паства не смела ни в чём противостоять воле Малахии, видя свершившееся знамение, и новый епископ послушался без сомнений, уверившись через такое очевидное доказательство в воле Божией.
52. Одна благородная женщина страдала кровотечением; и была она чрезвычайно Малахии дорога, но, скорее, за благородство нрава, а не происхождения. Она совсем угасала, ибо вместе с кровью убывали, конечно, и силы, и уже была на пределе, когда послала за человеком Божиим, чтобы оказал её душе последние остающиеся благодеяния, поскольку в теле её больше уже не увидит. Услыхав об этом, Малахия опечалился, ибо женщиной она была добродетельной, и жизнь её обиловала трудами и служила добрым примером. И видя, что ему самому не поспеть своевременно, призвал Малха, ибо он был юн и резв (это тот брат аввы Христиана, о котором я упоминал выше) и говорит ему: «Поторопись, отнеси ей эти три яблока, над коими я призвал имя Господне. Уповаю на то, что вкусив их, не вкусит смерти, пока не увидится с нами, даже если мы припозднимся». Малх спешит выполнить приказ, и, прибыв, входит к умирающей, во всём подобный слуге Елисееву (4Цар 4:29), кроме того, что успешнее справился с делом. Он велит ей святыню, присланную Малахией, взять и съесть, сколько сможет. А она так счастлива услыхать имя Малахии, что в силах повиноваться, и кивком (ибо словом давно не могла) выражает желание присесть. Приподнимают её, и вкушает, и, вкусив, укрепляется, и речь обретя, благодарит. И навел Господь на неё сон (Быт 2:21), и сладко-пресладко отдохнула она, а ведь давно глаз не смыкала, как и пищу не принимала. Между тем кровь остановилась (Лк 8:44), и пробудившись вскоре, женщина почувствовала себя здоровой, хотя и всё ещё слабой из-за долгого неядения и убыли крови, а на следующий день с приходом долгожданного Малахии и в присутствии его исцеление довершилось.
ГЛАВА XXIV. ОН ВОСКРЕШАЕТ ЖЕНЩИНУ, УМЕРШУЮ БЕЗ ТАИНСТВА ПОСЛЕДНЕГО ПОМАЗАНИЯ
53. Жил в окрестностях Бангора один благородный муж. Когда жена его была больна при смерти, он попросил Малахию, чтобы тот пришёл к ним, и, прежде чем она умрёт, помазал её как больную елеем (Иак 5:14). Малахия прибывает, входит к ней, а она, увидев его, ликует, воодушевлённая надеждой на спасение. И пока он готовился совершить помазание, все поняли, что обряд лучше отложить до утра, потому что завечерело. Малахия согласился и, дав болящей благословение, вышел вместе с сопровождавшими его. Но немногим позднее внезапно раздался крик (Мф 25:6), шум и гам громкий во всём доме, ибо выяснилось, что больная умерла. На вопли прибегает Малахия, а следом за ним ученики его. И когда подступив к ложу, он убедился, что женщина точно мертва, то смутился душою (Вульг. 1Макк 4:27), себя обвинив в том, что она отошла, обделённая благодатью таинства. И воздев к небу руки, молился: «Услышь, Господи! Я поступил безрассудно! Я, я согрешил (Вульг. 1Пар 21:8,17) – таинство отложил, а не она, она хотела его!» Так говоря, он во всеуслышание заявил, что не примет утешения, не даст покоя духу своему (2Кор 2:13), пока не позволено будет ему вернуть благодать, которую отнял. И стоя над нею, всю ночь трудился в воздыхании своём (Вульг. Пс 6:7), и, вместо святого елея обильным дождём слёз орошая умершую, оказывал ей какое мог подобие помазания. Сам творил так, своим же сказал: «Бодрствуйте и молитесь» (Мф 26:41). И так, они в псалмах, он в слезах, провели они бессонную ночь. И когда настало утро, услышал Господь святого Своего, ибо Дух Господень ходатайствовал за него, потому что Он ходатайствует за святых воздыханиями неизреченными (Рим 8:26,27). Короче: открывает глаза та, что была мёртвой, и, как обычно делают проснувшиеся от глубокого сна, потёрла руками лоб и лицо, поднялась с постели, и, узнав Малахию, приветствовала его почтительным поклоном. И скорбь обратилась в радость (Ин 16:20), и изумление охватило всех, видевших и слышавших. Малахия и сам благодарил, благословлял Господа. И наконец-то помазал её, зная, что в этом таинстве простятся грехи, и молитва веры исцелит болящего (Иак 5:15). После этого он ушёл, а она поправилась и прожила в добром здравии какое-то время для того, чтобы на ней явилась слава Божия (Ин 5:3), выполнила до конца епитимью, какую на неё наложил Малахия, в добром исповедании (1Тим 6:13) вновь почила и преселилась к Господу.
ГЛАВА XXV. РАССКАЗ О РАЗНЫХ БЛАГОДЕЯНИЯХ РАЗНЫМ ЛЮДЯМ
54. Была ещё женщина, над которой дух гнева и ярости такую имел силу, что не только соседи и знакомые избегали её общества, но и сами сыновья её с трудом переносили жизнь с нею. Где она, там всегда крик, и злобство, и сильная буря (Пс 49:3). Необузданная, и горячая, и безудержная, страх внушавшая языком и кулаком, непереносимая для всех и ненавистная. Сыновья, скорбя и о ней, и о себе самих, влекут её к Малахии и слёзные сетования изливают пред ним. А святой муж, сострадая и беде матери, и тяготам сыновей, отозвав её, заботливо осведомляется наедине, исповедовалась ли она когда-нибудь в грехах своих. Она отвечает: «Никогда». «Исповедуйся», – говорит он. Она слушается, а он, приняв исповедь и наложив епитимью, молится за неё, чтобы Господь всемогущий дал ей духа кротости, и во имя Господа Иисуса велел ей не гневаться больше. В итоге ей даётся такая кротость, что все явственно видят в этом не что иное, как дивное изменение десницы Всевышнего (Пс 76:11). Говорят, она до сего дня жива, и такой отличается терпеливостью да мягкостью, что никоим образом не способна раздражиться в ответ на наносимый вред, обиды и оскорбления – и это та, которая когда-то постоянно раздражала всех! Если позволительно мне, по слову апостола поступить по удостоверению своего ума (Рим 14:5), то, как бы это кто ни воспринял, я лично считаю, что это деяние превосходнее чуда воскрешения мёртвой, ибо там внешний, а тут внутренний человек возвращается к жизни. А теперь поспешим досказать остальное.
55. Некий муж, пред миром – знатный, пред Богом – смиренный, придя к Малахии, сетовал о бесплодии души своей (Вульг. Пс 34:12) и упрашивал, чтобы тот вымолил для него у всемогущего Бога дар слёз. И Малахия, улыбаясь на радостях от того, что обрёл в мирянине желание духовное, своею щёку к щеке его прикладывает, словно бы с лаской, и говорит: «Да будет тебе, как ты попросил». После этого из глаз его потекли потоки вод (Пс 118:136), столь обильные и почти неостановимые, что, похоже, сюда подходит сравнение из Писания: «Садовый источник, колодезь живых вод» (Песн 4:15).
Есть в море Ирландском остров, у которого издавна рыба плодилась, и само море там весьма многорыбно. Когда по грехам, как думают, его обитателей отнялось у него привычное изобилие, «многочадная изнемогла» (1Цар 2:5) и столь удобный остров совершенно захирел. Жители горевали и народ с досадой переносил тяготы потери, но некоей женщине было откровение, что молитвы Малахии могут избавить их от напасти, и это стало всем известно, ибо она сама же и рассказала о том. По милости Божией довелось Малахии быть там. Ибо пока он объезжал и наполнял Евангелием тамошние края, завернул и туда, чтобы и им уделить ту же благодать. Но варвары (Вульг. Деян 28:2), которых больше заботила рыба, со всяческой настойчивостью требуют, чтобы он скорее уделил внимание бесплодию их острова. Сперва он ответил было, что совсем не для того пришёл и охотнее ловил бы людей, чем рыбу, однако, видя веру их, на берегу, преклонив колени, помолился (Деян 21:5) Господу, чтобы Он им, пускай и недостойным, но преисполнившимся веры, не отказался вернуть прежние милости. Взошла ввысь молитва (2Пар 30:27), и пришла во множестве рыба, да и куда обильнее, чем в дни древние (Амос 9:11), и пребывает для народа земли той до сего дня (Мф 28:15). Что удивительного, если молитва праведного, которая проникает сквозь небеса (Сир 35:17), проникла и сквозь бездны, и из глубин моря призвала такие полчища рыб?
56. Шли однажды трое епископов в деревню Фогарт, где, говорят родилась дева Бригит, а четвёртым с ними был Малахия. И говорит им пресвитер, оказывавший им радушное гостеприимства: «Что мне делать? Рыбы нет у меня». Когда ему ответили, что стоит поискать у рыбаков, молвит: «Уже два года как не ловится рыба в реке; из-за этого и рыбаки расселились кто-куда подальше и отказались от своего ремесла». А Малахия говорит: «Прикажи им закинуть сети (Лк 5:4) во имя Господа». Сделали так и поймали двенадцать лососей. Повторно метнули и, поймав столько же, подали ко столу непредвиденное угощение и непредвиденное чудо. А чтоб стало ясно, что это было даровано по Малахииным заслугам, следующие два года продолжалось всё то же безрыбье.
ГЛАВА XXVI. ОН ЗАЩИЩАЕТ ИСТИНУ О ТЕЛЕ ХРИСТОВОМ И ЕВХАРИСТИИ
57. Был в Лисморе некий клирик похвальной (как говорят) жизни, но непохвальной веры. Строя из себя знатока, он смел утверждать, что Евхаристия есть исключительно символ («Sacramentum»), а не Действительность («Res sacramenti»), то есть только освящение, но не истинное Тело. Из-за этого Малахия часто встречался с ним наедине, но вотще; и вызывал его на общие встречи, впрочем, не в присутствии мирян, чтобы, насколько возможно, исцелить его, а не смутить. Так, в собрании клириков, этому человеку была дана возможность защитить свои взгляды. Когда же, со всей силой недюжинного таланта он попытался отстоять и защитить своё заблуждение, а Малахия своими возражениями и доводами склонил общее мнение не в его пользу, тогда он вышел из собрания смущённый, но не исправленный. И рассказывал, что не доказательствами был побеждён, а задавлен авторитетом епископа. «А ты, – молвит, – Малахия, напрасно меня сегодня смутил; ты говорил совсем против истины и вопреки собственной совести». Опечалился Малахия о столь закоснелом человеке, но ещё больше скорбя об ущербе для веры и страшась бедствия, созывает Церковь, заблудшего принародно опровергает, принародно увещевает одуматься. То же самое предлагали епископы и весь клир. Поскольку он не успокаивается, его, как упорствующего, анафематствуют и объявляют еретиком. И это не приводит его в чувство. «Вы все, – говорит, – угождаете более человеку (Ср. Мф 16:23), чем истине. А я не лицеприятствую (Ср. Иуд 1:16), чтобы не оставить истину» (Вульг. Притч 28:21). Помрачнев от этих слов, святой говорит: «Господь принудит тебя истину выказать, пусть и по необходимости». Тот отвечает «Аминь» и собрание расходится. Заклеймённый таким клеймом, он обдумывает побег, не вынося грядущего бесславия и бесчестия. И, собрав пожитки, немедленно отправился, но вот, охваченный внезапной немощью, сдерживает шаг и, без сил, прямо на месте бросается на землю, измождённый и задыхающийся. Вдруг в том месте оказывается какой-то сумасшедший бродяга и, натолкнувшись на человека, осведомляется, что он тут такое делает. Отвечает ему, что застигнут тяжкой болезнью и не в силах ни дальше идти, ни вернуться. А тот говорит: «Болезнь эта – не что иное как смерть сама». Сие же он сказал не от себя (Ин 11:51), но это Господь так удачно обвинил устами безумного того, кто не вразумился от здравого совета разумных. И добавил: «Возвращайся домой, я тебе помогу». Наконец, ведомый им, возвращается в город, приходит в себя и прибегает к милосердию Божию. В тот же час призывает епископа, признаёт истину, порицает ошибку. Исповедавшись, от грехов освобождается, причастия просит, обретает примирение, и почти в один миг его неверие устами отрицается и смертью искупается. Так, ко всеобщему удивлению, со всяческой быстротой исполнилось слово Малахии, о чём и Писание говорит: «Страдание даёт разум слушающему» (Вульг. Ис 28:19).
ГЛАВА XXVII. ОН ЧУДОМ ДОБИВАЕТСЯ МИРА И СОГЛАСИЯ МЕЖДУ ПРОТИВНИКАМИ
58. Между народами неких областей возникла однажды тяжёлая рознь. Малахия вмешивается, чтобы восстановить мир между ними, но поскольку занят другим, поручает переговоры одному из епископов. Тот извиняется и отказывается, и говорит Малахии, что никто его слушать не будет, а только презирать, и что не хотелось бы трудиться впустую. «Ступай, – говорит Малахия, – и Господь будет с тобою» (1Цар 17:37). А епископ: «Уступаю, но знайте, что, если меня не послушают, я обращусь к Вашему Преосвященству». Улыбаясь, Малахия говорит: «Да будет так». Тогда епископ, созвав стороны, диктует условия мира; они уступают, достигают друг с другом согласия; во взаимном доверии устанавливают мир; и на том он их отпускает. А люди одной из сторон, видя, что враги теперь беспечны, неподготовлены (ведь естественно, что, заключив мир, они не подозревают ничего недоброго), сказали друг другу (Быт 11:3): «Чего ж нам ещё? Победа сама в руки идёт, и отмщенье врагам». И начали нападать на них. Епископу стало известно, что происходит, и он, спешно прибыв, обвиняет вождя их в беззаконии и обмане, но встречает лишь презрение. Призывает против него имя Малахии, но тот ставит его ни во что. «Думаешь, – говорит, – ради тебя мы должны отпустить врагов наших, которых Бог предал в руки наши?» (Суд 16:24) И вспоминает епископ свой разговор с Малахией, и, плача и вопия (Мк 5:38), обращает лицо своё к монастырю. «Где ты?! – молвит, – где ты, человек Божий?! Разве не так всё вышло, отец мой, как я тебе говорил? Ой-ёй! Я пришёл делать добро, а не зло, а вот – из-за меня все гибнут: те телом, эти душой». Многое в том же роде он говорил, сетуя и бия себя в грудь, обращаясь к Малахии и обвиняя пред ним злодеев, словно он там присутствовал. А между тем нечестивые не преставали нападать на тех, с кем заключили мир, намереваясь погубить их. И вот дух лживый (3Цар 22:22) был в устах некоторых из мужей, чтобы ввести их в заблуждение. И мужи встретили их в дороге, и те донесли, что в их собственную землю вторглись противники, истребили всех остриём меча (Втор 13:15), и разграбили добро их, жён и детей захватили и увели. Услыхав это, они спешно повернули назад. За передними последовали задние, не зная, ни куда идут, ни что случилось, ибо не все слышали слова тех мужей. Когда же пришли и не нашли ничего из того, о чём было донесено им, смутились, застигнутые в зле своём. И осознали, что преданы они были духу заблуждения (1Ин 4:6) за посланника Малахиина, которого обманули и имя которого презрели. Далее, епископ, услыхав о неудаче, которая постигла нечестивые замыслы предателей, с радостью возвратился к Малахии и доложил всё по порядку как оно происходило.
59. Малахия знал, что мир часто нарушается именно из-за подобных случаев, и, улучив удобное время, самолично позаботился о том, чтобы враждующие наново восстановили между собою мир и чтобы укрепили его взаимным обменом ручательств и клятв. Однако те, с которыми недавно был нарушен мир, злопамятствуя, пренебрегли договором и предписанием Малахии, и обсуждали, как совершить отмщение. И собравшись все вместе, они выступили в надежде застигнуть неприятелей врасплох и обратить на голову их то зло, которое те сами против них замышляли. И без малейшего затруднения перейдя вброд большую реку, преграждавшую путь, они сразу за той дошли до малой речушки и были ею задержаны. Ибо она из речушки превратилась прямо-таки в огромную реку, и где бы они её перейти не хотели, не давала им проходу. И дивились все, что она нынче такая, а ведь раньше была такусенькая, и говорили между собой: «Откуда разлив такой? Дождя нет и давно, как помнится, не было. Да и сколь бы ни был обилен дождь, кто из нас упомнит такой паводок, чтобы, разлившись, землю покрыл, на поля и луга распростёрся? Это перст Божий (Исх 8:19), и Господь загородил пути наши (Ос 2:6) ради святого Своего – Малахии, завет которого мы преступили (Нав 7:15), заповедь которого нарушили». Вот и они, не выполнив дела, такие же смущённые, восвояси вернулись. Распространилось слово о том по всему краю, и благословляли Бога, Который уловил мудрецов их же лукавством и, роги нечестивых сломив (Пс 74:11)], вознёс рог помазанника Своего (1Цар 2:10).
60. Некто из знати, враждебный к царю, примирился с ним с помощью Малахии. Ибо он недостаточно доверял царю, чтобы заключить с ним мир, иначе как при посредстве Малахии либо того, кого царь почитал бы в равной мере. И не зря, как потом оказалось. Ибо став беспечным и нимало уж не заботясь о защите своей, он схвачен и брошен в узилище, и ещё больше охвачен давней ненавистью. Друзья собирают сведения о нём рукою посредника (Гал 3:19), и нечего иного им ожидать, кроме смерти его. Что делать Малахии? Ничего он не смог бы, если б только не прибег к своему обычному и единственному средству. Собрав воинство великой силы – большую толпу учеников своих, он идёт к царю, требует узника, получает отказ. И говорит Малахия: «Несправедливо ты поступаешь против Господа, и против меня, и против себя самого, договор преступая, и если тебе всё равно, то мне – нет. Человек вверился моему ручательству, и если его постигнет смерть, я выхожу предателем, я повинен в крови его. Как это тебя угораздило выставить меня предателем, а себя преступником? Знай же, пока не освободишь его, я не буду есть ничего (Деян 23:14), и эти спутники мои тоже». Так сказав, входит в церковь и вместе со спутниками умоляет с тяжкими стенаниями Бога всемогущего, избавить несправедливо осуждённого из руки преступника и беззаконника (неточная цитата Пс 70:4). И этот день с последующей ночью упорствовали они в посте и молитве. Царю сообщают, что происходит; и сердце его от того ещё больше ожесточается (Исх 8:19), от чего смягчиться должно было. Пускается в бегство этот плотский человек, опасаясь, что вблизи не сможет противостоять силе молитвы. Будто молитва не найдёт спрятавшегося или не дойдёт до далёкого! Ты, несчастный, предел полагаешь молитвам святых? Может, молитва – выпущенная стрела, чтоб бежать тебе от лука натянутого? (Ис 21:15) Куда пойдёшь от Духа Божия, Который носит её, и от лица Его куда убежишь? (Ис 138:7) Одним словом, по пятам следовала она за беглецом и нашла укрывшегося. Ты будешь слеп и незряч (Деян 13:11), дабы лучше увидеть и понять, что трудно тебе идти против рожна (Деян 26:14). Почувствуй хоть теперь, наконец, что изощрённые стрелы сильного (Пс 119:4) достигли тебя, и если они отскочили от сердца, ибо каменное оно, то от глаз – нет. О если бы хоть через окна глаз они достигли сердца, и слепота дала разуму встряску! (Вульг. Ис 28:19 «vexatio intellectum dabit») Словно нового Савла повели его за руки и привели (Деян 9:8) к Анании; представьте только: к овце – волка, дабы вернул добычу. Возвращает, и зрение вновь обретает (Вульг. Деян 9:18), потому что кротче овцы Малахия, так что и над волком сжалился. Прилежно заметь из этого, читатель, среди кого жил Малахия: каковы князи, каков народ! Как удалось ему не стать братом шакалам и другом страусам? (Иов 30:29) И ради этого Господь дал ему силу наступать на змей и скорпионов (Лк 10:19), заключать царей их в узы и вельмож их в оковы железные (Пс 149:8). Итак, слушай, что было дальше.
ГЛАВА XXVIII. ПРИ ВОЗВЕДЕНИИ СВЯЩЕННОГО ЗДАНИЯ ОН СТРАДАЕТ ОТ НАПАДОК ПРОТИВНИКА, НО ТОГО ВСКОРЕ ПОСТИГАЕТ БОЖЕСТВЕННОЕ ОТМЩЕНИЕ
62. Тот, кому были вверены владения Бангорского монастыря, оказался неблагодарным за добро: отныне и впредь он действовал против Малахии и его людей в высшей степени нагло, во всём был враждебен, везде строил козни, вредил их делам. Но не безнаказанно. Был у него единственный сын, который в подражание отцу дерзко противостоял Малахии в различных делах, и в том же году умер. А умер он так. Малахии пришло в голову, что нужно построить в Бангоре каменную часовню вроде тех, за постройкой которых он наблюдал в иных странах. И когда он закладывал основание, все местные дивились, потому что в их краях здания такого рода до сих пор не встречались. Но этот негодяй, будучи самонадеян и нагл, не удивился, а вознегодовал. От сего негодования он зачал скорбь и родил беззаконие (Вульг. Иов 15:35). И соделал шёпот в народе (Вульг. Лев 19:16), то втайне вредил, то злословил открыто; указывал на легкомыслие, необычайностью пугал, издержки преувеличивал. Чтобы побольше людей склонить к противлению, он такими их обхаживал ядовитыми речами: «Айда за мной! Что без нашей помощи не построить, то против нашей воли строить не позволим!» Итак, со многими, кого удалось ему убедить, идёт на стройку, находит человека Божия и обращается к нему, первенствуя в слове (Деян 14:12) и начальствуя в зле: «Мил человек, чего это тебе пришло в голову такие в наших краях устраивать нововведения? Мы ж ирландцы, а не французы. Что за легкомыслие? Какая нужда в работе столь чрезмерной, столь пышной? Из чего ты, нищий и убогий (Пс 73:21), покроешь издержки для завершения её? (Лк 14:28) Кто увидит её завершённой? Что за самонадеянность – взяться за то, что не сможешь не то что сам завершить, но хоть увидеть завершённым? Хотя это, скорее, сумасбродство, чем самонадеянность – пытаться делать то, что сверх меры, выше сил, не по способностям. Перестань, перестань, прекрати помешательство это, а иначе мы не позволим, не потерпим!» Вот что сказал он, возвестив то, что хочет, но не взвесив, что может. Ибо некоторые из тех, на кого он весьма надеялся и привёл с собой, увидев мужа святого, передумали и уже не ходили с ним (Ин 6:66).
63. Ему муж святой со всей прямотой возвещает: «Несчастный! Труд начатый, который ты видишь и которому завидуешь, без сомнения завершится, и многие его увидят завершённым. А ты, коль ненавидишь, то и не увидишь, а чего не ждёшь – так это того, что умрёшь; берегись, как бы тебе не умереть во грехе своём (Ин 8:21)». Так и случилось: он умер, труд закончен, но он его не увидел, потому что, как мы сказали, умер в том же году. Между тем, отец вскоре прослышал о том, что муж святой предсказывал его сыну и, зная, что слово его живо и действенно (Евр 4:12), сказал: «Он умертвил сына моего» (3Цар 17:18). И, подстрекаемый диаволом, такой яростью воспылал на него, что пред лицом герцога и магнатов уладских не постеснялся обвинять в обмане и лжи человека, бывшего вернейшим учеником и ревнителем Истины; и нанёс ему оскорбление, назвав обезьяной. Малахия же, наученный не воздавать ругательством за ругательство (1Пет 3:9), был безгласен и не отверзал уст своих (Ис 53:7), доколе нечестивый пред ним (Пс 38:2). Но не забыл Господь слово, сказанное Им: «Мне отмщение, Я воздам» (Рим 12:19). В тот же день вернувшись домой, он искупил безрассудство несдержанного своего языка, наказанный тем же, кем был подстрекаем к развязности. Бес схватил его и толкнул в огонь, и хотя находившиеся рядом быстро вытащили его, он обжёг часть тела и лишился ума. И пока тот безумствовал, позвали Малахию, и он пришёл, и увидел злоречивого: у него из перекошенного рта текла пена; жуткими воплями и движениями он ужасал всех и вся и так корчился, что его едва удерживали несколько человек. И помолившись за врага своего, муж всяческого совершенства был услышан, но лишь отчасти. Ибо тотчас же при молитве святого тот открыл глаза и пришёл в чувство. Однако остался в нём злой дух от Господа (1Цар 16:14) – он колотит его и отучает от злословия. Думается, он всё ещё жив оттого, что до сих пор искупает тот великий грех, который он совершил против святого; сообщают, однако, что порой он ведёт себя как лунатик. Далее, вышеупомянутые владения, которыми он теперь не мог распоряжаться по своей немощи и непригодности, были мирно возвращены обители, к которой изначально и относились. И не отверг их Малахия ради сохранения мира после столь многих потрясений.
64. Но теперь продолжим рассказ о стройке, которую затеял Малахия. У Малахии не было средств на то чтобы хоть что-нибудь сделать, не говоря о том, чтобы завершить. Но сердце его уповало на Господа (Дан 13:35). Но Господь промыслил так, что, хотя он и не надеялся на деньги и сокровища (Вульг. Сирах 31:8), не остался без денег. Ибо кто иной сделал так, что сокровище было помещено в том месте и хранилось, ненайденное, до времён Малахии и его трудов? Божий служитель нашёл в кошельке Божием столько, сколько ему недоставало. Притом, по заслугам. Что может быть справедливее, если кто, ради Бога отказавшись от собственности, но с Богом вступив в товарищество, и кошелёк будет иметь один на двоих? (Вульг. Прит 1:14) Ведь для верующего человека весь мир – сокровищница; он не что иное как кошелёк Божий. Наконец, Он сказал: «Моя вселенная и все, что наполняет ее» (Пс 49:12). Вот почему Малахия найденное множество серебра не сокрыл, а в дело пустил; распорядился весь дар Божий пустить на дело Божие. Не посмотрел он на свои и людей своих нужды, но возложил замыслы свои на Господа, к Которому без сомнений прибегал столько раз, сколько того требовала нужда. И несомненно дело это было Божие, потому что Бог заранее открыл его Малахии. Сперва он изложил его пред братиями, и многие пред лицом нужды согласились крайне неохотно. Из-за этого, в беспокойстве и сомнении, он предался горячей молитве, вопрошая о воле Божией. И возвращаясь как-то однажды из путешествия, когда он приближался к месту постройки, то посмотрел издали: и вот, великая часовня явилась, каменная и весьма красивая. И прилежно рассмотрев местоположение, облик и устройство её, Малахия уверенно взялся за дело, предварительно, однако, поведав о видении старейшим братиям, впрочем, немногим. Разумеется, он со всяческим прилежанием соблюл всё, что узнал в видении о местоположении, величине и материале, чтобы здание по завершении получило вид, как можно более сходный с явленным, как если бы услышал обращённые к себе те слова, что были сказаны Моисею: «Смотри, сделай все по образу, показанному тебе на горе» (Евр 8:5). В Сауле подобного же рода видением прежде всякого строительства ему была показана не только часовня, но и целый монастырь.
ГЛАВА XIX. ОН СИЯЕТ ДУХОМ ПРОРОЧЕСТВА И БЛАГОДАТЬЮ ВСЯЧЕСКИХ ЧУДЕС
65. Когда он проходил неким городом, и к нему стекалась большая толпа, он случайно увидел среди прочих юношу, старающегося увидеть его. Тот взобрался на камень и, стоя на цыпочках и вытянув шею, глазами и душой взирал на него, являя собой как бы нового Закхея (Лк 19:1-4). И не укрылось от Малахии (ибо Духом Святым было открыто), что он пришёл в духе и силе (Лк 1:17) Закхея. Однако тогда не показал вида и прошёл мимо. Впрочем, ночью на постоялом дворе он рассказал братиям, как его увидел и что о нём предвидит. А на третий день он пришёл с неким знатным человеком, своим господином, открыв устремления и желания юноши, просил, чтобы Малахия соизволил по его поручительству принять этого юношу в число своей братии. Малахия, узнав того, молвил: «Не нужно, чтобы человек поручал того, кого уже Бог поручил» (Вульг. 2Кор 10:18). И взяв его за руку, передал авве Конгану нашему и его братии. Однако этот юноша, доселе (если я не ошибаюсь) живущий первым светским братом в монастыре Суир, провождал среди братий святую жизнь по свидетельству многих, в соответствии с духом Цистерцианского ордена. Из этого случая узнали ученики, что Малахия имеет дух пророчества, и не только из этого, но и из тех, о которых мы добавим несколько слов.
66. Когда он возносил Святые Дары, и подошёл к нему диакон, готовый выполнить своё служение, священник воззрился на него и застонал, потому что почувствовал, что он скрывает нечто недостойное. После литургии, уединившись, диакон испытал свою совесть, исповедался и не отверг (Ин 1:20), что был прельщён во сне той ночью. Налагая на него епитимию, Малахия сказал: «Сегодня тебе не должно служить, но с почтением пасть ниц пред святыней, почтить величайшее божественное таинство, чтобы, очистившись смирением, ты потом мог достойнее приступить к служению».
Также, когда в другой раз свешает он таинство и молится во время освящения со свойственным ему всегда благоговением и чистотой сердца, находящийся при нём диакон видит голубя, влетающего через окно в великом сиянии. Сим сиянием залит священник, оно полностью озаряет тенистый храм. Голубь же, покружив в воздухе немного, в конце концов усаживается на крест пред лицом священника. Диакон обомлел; в страхе и перед светом, и перед незнакомым пернатым (голубь – редкая птица в том краю), пал на лице своё (Мф 17:6) и, с колотящимся сердцем, едва осмелился подняться, даже понуждаемый требованиями своего служения. После Мессы Малахия обратился к нему наедине, повелев, коли ему дорога жизнь, ни в коем случае не разглашать виденной тайны до тех пор, пока Малахия жив.
Как-то он был в Арме с одним из собратьев по епископскому сану. Поднявшись ночью, пошли молиться к надгробиям святых, которых много на кладбище Святого Патрика. И вот, смотрят, а на одном из алтарей вдруг загорается огонь. Оба узрели видение столь великое и оба удивлены, но Малахия, уразумев, что это знамение великого достоинства того или тех, чьи останки покоятся под алтарём тем, бежит и, погрузившись прямо в пламя, простирает руки и обнимает священный жертвенник. Что он там делал, что пережил – никто не знает, но из того огня он вышел, пылая огнём небесным сильнее обычного – этого, думаю, не мог не заметить никто из братий, бывших там с ним.
67. Я тут рассказал малое из множества, но и этого много для нашего времени. Ибо теперь не времена знамений, как написано: «Знамений мы не видим, нет уже пророка» (Пс 73:9). Из этого достаточно ясно, сколь велики были заслуги Малахии моего, являвшего столь многие знамения даже при нынешней их редкости. Ибо какими чудесами былых поколений он не прославился? Ведь если хорошенько рассмотреть то немногое, о чём тут рассказано, то выяснится, что не было у него недостатка ни в пророчестве, ни в откровении, ни в наказании нечестивых, ни в благодати исцеления, ни в улучшении душ (Mutatio mentium – букв. «Переменении умов»), ни, наконец, в воскрешении мёртвых. За всё благословен Бог, Кто так возлюбил и украсил его, Кто так возвеличил его пред царями (Пс 118:46), и даровал ему венец славы (1Пет 5:4). Любовь подтверждается заслугами, краса – знамениями, величие – наказанием врагов, слава – воздаянием наград. У Малахии, прилежный читатель, ты видишь качества, достойные и удивления, и подражания. А теперь усердно внимай, на что благодаря им можно надеяться. Ибо конец им (Рим 6:23) – смерть драгоценная (Вульг. 115:15).
ГЛАВА XXX. ОН ПРЕДРЕКАЕТ МЕСТО И ДЕНЬ СВОЕЙ СМЕРТИ И ВНОВЬ ОБРАЩАЕТСЯ К ПАПЕ ЕВГЕНИЮ С ПРОСЬБОЙ О ПАЛЛИИ
68. Однажды его расспрашивали, где бы он, представься выбор, охотнее провёл последний день (поскольку братия между собой выясняли, какое место кому больше по душе), он замедлил с ответом. Когда же они настояли, сказал: «Если в наших краях предстоит мне отойти, то не могу найти места желаннее, чем то, где можно будет воскреснуть вместе с нашим Апостолом» (Он имел в виду святого Патрика). «Если же предстоит умереть в дальнем странствии, то, коль Бог позволит, я предпочёл бы Клерво». Когда его спросили также и о времени смерти, назвал торжество всех усопших. Если считать это просто обетом, то он исполнен; если пророчеством, то ни йота из него не прешла (Мф 5:18). Как слышали мы, так и увидели (Пс 47:9): и место, и время равно верны. Кратко расскажем, в каком порядке это происходило и какими сопровождалось событиями. Он довольно болезненно переносил то, что Ирландия всё ещё обходилась без паллия, поскольку, будучи ревнителем таинств, не желал, чтобы хоть одним из них его народ был совсем обделён. И вспомнив обещание Папы Иннокентия, очень огорчился, что пока тот был жив, не послал за паллием. И воспользовавшись тем случаем, что Папа Евгений, принявший высшие полномочия, отравлялся, как сообщали, во Францию, обрадовался возможности паллий запросить. Ведь он предполагал, учитывая то, каков этот человек, из какого духовного звания и, более всего то, что он показал себя блистательным сыном своего Клерво, что с его стороны не стоит опасаться возникновения каких-нибудь трудностей для дела. Итак, собирает епископов, созывает собор; за три дня обсудив злободневные вопросы, на четвёртый ставят вопрос о паллии. Соглашаются просить, но иным образом. Однако, видя, что путь теперь недалёк и путешествие стало легче, никто не решается противостоять совету и воле Малахии. И он после роспуска собора пускается в дорогу. Немногие (из-за его запрета, конечно) братия собираются и провожают его до самого берега. Один из них, по имени Католикус, со скорбным лицом жалобным голосом пеняет Малахии: «Эх! Ты уезжаешь… А знаешь ведь, в каких меня покидаешь мучениях, почти ежедневных – и помочь не смилостивился! Пускай я достоин страданий, но братия-то чем грешны, что им едва доводится порой день или ночь провести без того, чтобы заботиться обо мне или стеречь – а это такой труд!» Эти сыновние слова и слёзы (ибо он плакал) всколыхнули отеческое нутро, и обнял его Малахия ласково, и, запечатлев на его груди знамение креста, сказал: «Будь уверен, ты не будешь больше так страдать, пока я не вернусь» (Ин 21:23). А был же Католикус эпилептиком и часто падал, и страдал так не раз в день, а порой чаще. Вот уже шесть лет претерпевал он ужасную болезнь, но по слову Малахии совершенно поправился. С той поры ничего такого он не испытывал и, полагаем, больше не испытает, потому что Малахия больше не вернётся.
69. Вслед за ним на корабль восходят двое из них, и подступают поближе, чего-то желая и прося у него. Он спрашивает у них: «Чего вы хотите?» (Мф 20:20-21) Они отвечают: «Не скажем, если не дашь слова исполнить». Он даёт. А они: «Хотим от твоего Преосвященства твёрдого обещания, что ты в добром здравии вернёшься в Ирландию». Другие тоже настаивали. Тогда, поразмыслив минутку, Малахия первым делом раскаялся, что связал себя обещанием, не оставив выхода. Теснимому отовсюду (Дан 13:22), ему было никак не избежать одной или другой опасности, то есть, очевидно, не выполнить обет либо нарушить обещание. В конце концов он решил, что следует скорее выбрать то, на чём настаивают присутствующие, а остальное вверить вышнему попечению. Кивнув им, он, хоть сам и печальный, всё ж сильнее желая их не опечалить, дал им слово, как они хотели, и взошёл на корабль. И уже почти на половине плавания внезапный противный ветер развернул корабль и отнёс к берегам Ирландии. Сойдя с корабля в том же самом порту, он заночевал в одной из своих церквей, и радостно благодарил проницательность Божественного Провидения, устроившего так, что обещание было как бы вполне им исполнено. Утром же он сел на корабль и, благополучно переправившись, прибыл в Шотландию. На третий день он достиг места под названием Зелёное озеро, где распорядился произвести приготовления для постройки аббатства. И оставив там монашескую общину с аввой из некоторых своих сынов, братьев наших (по ордену – т.е. цистерцианцев) (ибо он их именно для того и привёл), попрощался с ними и отбыл.
70. По дороге он встретился с королём Давидом и, радушно принятый им, задержался на несколько дней, и, совершив много богоугодных дел, продолжил начатый путь. Пройдя Шотландию, он на самой границе с Англией свернул к церкви Гисбурнской, где обитали иноки по уставу каноников, издавна известные ему своим тщанием и строгостью жизни. Там к нему привели женщину, страдавшую страховидной болезнью, в народе называемой раком, и он исцелил её. Он освятил воду и как только окропил ей опухоли, боль прошла. А на следующий день опухоли едва виднелись.
Оттуда он отправился и прибыл к морю, но в переправе ему отказали. Причиной тому послужило, если не ошибаюсь, то, что между верховным Понтификом и английским королём возникло какое-то соперничество, и поэтому король подозревал, что этот добрый человек причинит ему уж не знаю какой вред, отправившись за пределы острова; ведь он и другим епископам не позволял уезжать. Задержка эта, однако, произошла хоть и против воли Малахии, но не против обета. Он скорбел оттого, что желание его откладывается, не зная, что оно тем самым ещё вернее исполняется. Ибо если бы он безотлагательно пересёк море, то ему пришлось бы также проехать Клерво, чтобы следовать за Верховным Понтификом. Ведь он бы тогда уже уехал оттуда и был бы в Риме или близ него. А теперь из-за внезапной отсрочки получилось так, что он замедлился как раз настолько, чтобы оказаться в подходящее время на месте своей святой кончины.
ГЛАВА XXXI. ОН ВНОВЬ ПРИЕЗЖАЕТ В КЛЕРВО, ЧТОБЫ УМЕРЕТЬ В ЖЕЛАННОМ МЕСТЕ И В ЖЕЛАННЫЙ ЧАС
71. Пришедший к нам в гости с запада, он был воистину словно посетивший нас Восток свыше (Лк 1:78). О, насколько светлее стало в нашем Клерво, в нашей «Светлой Долине», под лучами этого солнца! Как ясен был праздничный день (Есф 8:17), что воссиял с его приходом! Сей день сотворил Господь: возрадовались мы и возвеселились в оный! (Пс 117:24) Как живо, вприпрыжку, пускай при этом трясущийся и немощный, я сам помчался поскорей ему навстречу! С какой радостью бросился целовать его! Какими радостными руками объял (Быт 29:13) посланную мне небесную милость! С каким весёлым лицом и душою, отче мой, привёл я тебя в дом матери моей и во внутренние комнаты родительницы моей (Песн 3:4). Сколь дивные дни потом провёл я с тобою, но как мало их было! А что он нам в ответ? Разумеется, ласку, и, разумеется, доброе слово воздал каждому наш паломник, каждому невероятно признательный. Как хорошо и как приятно (Пс 132:1) гостил он у нас, к которым поистине пришёл от пределов земли – только не послушать Соломона (Мф 12:42), а явить нам его. И вот, мы услышали мудрость его, он прибыл к нам и пребывает.
Уже протекли четыре или пять дней этого празднества нашего, как вот – в день блаженного евангелиста Луки, отслужив со всем свойственным ему благоговением Мессу в общине, – он, охваченный горячкой, слёг в постель, и мы все с ним. Концом радости нашей была печаль (Прит 14:13), умеренная, впрочем, потому что горячка пока что казалась лёгкой. Видел бы ты сбежавшихся братьев, жаждавших давать, а не принимать! (Деян 20:35) Кому не мило видеть его? Кому не милее – услуживать ему? Равно усладительно, равно спасительно. В этом было и человеколюбивое служение, и плод благодати, воздаваемой каждому им. Все помогали, все хлопотали о многой службе (Вульг. Лк 10:40): разыскивали лекарства, накладывали припарки, уговаривали почаще есть… А он говорил им: «Это лишнее, но ради любви вашей сделаю, что бы вы ни потребовали». Ибо ведал приближение часа преселения своего.
72. Когда же пришедшие с ним братия стали решительнее настаивать на том, что не следует терять надежду на жизнь, ибо не видно в нём никаких признаков смерти, он ответил: «Малахии следует в этом году покинуть тело». И добавил: «Вот приближается дата, как вы прекрасно знаете, та самая – я всегда хотел, чтобы она стала днём моего отшествия (2Тим 4:6). Я знаю, в Кого уверовал, и уверен (2Тим 1:12); не буду обделён в последнем пожелании моём, отчасти уже осуществившемся. Тот, Кто по Своему милосердию привёл меня к месту, куда я стремился, не откажет и в устроении времени, в равной мере желанного. Что касается этого трупа, то «здесь покой мой» (Пс 131:14), а о душе позаботится Господь, Спаситель уповающих на Него (Пс 16:7). Да и немалую надежду возлагаю я на день оный (2Тим 4:8), когда живые совершают столько молитв за умерших (День всех усопших)». Недалёк уж был тот день, когда он говорил так. Между тем он повелел, чтоб его помазали святым елеем. Когда вся община братий вышла ради торжественного свершения таинства, он не позволил им подняться к себе, а сам к ним спустился, поскольку лежал он на террасе верхнего этажа. Вот он помазан, принял напутственное причастие и, вверив себя молитвам братии, а братию – Богу, возвращается в кровать. Он спускался с высокой террасы на своих ногах и точно так же на своих ногах поднимался, а ведь говорил, что смерть при дверях. Кто бы поверил, что этот человек скоро умрёт? Только он сам это мог знать да Бог. Лицо не казалось бледнее и не осунулось, лоб не наморщен, глаза не ввалились, не сужены ноздри, губы не сжаты, не побурели зубы, не выдавался тонкий кадык, не ссутулились плечи и нигде больше на теле не изнемогла плоть. При нём оставалась и стать тела его, и краса лица его (Св. Бернард соединяет два отрывка из стихов Вульгаты: Еф 3:8 – «Mihi omnium sanctorum minimo data est gratia haec» (синод. пер. «Мне, наименьшему из всех святых, дана благодать сия»), Пс 149:9 – «Gloria haec est omnibus sanctis ejus» (синод. пер. «Честь сия – всем святым Его») и использует игру слов: gratia – «благодать» и «стать, благовидность»; gloria – «слава, честь» и «краса», и переходит к следующей аллюзии на «славу лица» Моисеева), не преходящая (2Кор 3:7) даже при смерти. Каков был при жизни, таким и мёртвый он представал, с живым более схожий.
73. Вот подошли мы к концу, но тотчас замедлим, ведь Малахия «бег завершил» (Вульг. 2Тим 4:7). Замер он, и мы также с ним стали. Да и вообще, кто ж с охотой торопится к окончанию? Тем более о твоей кончине, святый отче, кто в силах поведать? кто желал бы услышать? Однако ж мы, любя друг друга при жизни, не разлучимся и в смерти (2Цар 1:23). Братия, не покинем в смерти того, с кем при жизни ходили! Из дальних кельтских краёв притёк он сюда к своей смерти; пойдем и мы умрем с ним (Ин 11:16). Надо, надо рассказать то, что неизбежно было увидеть. Настал День всех святых, всеславное празднество, но по древнему изречению: «Не вовремя рассказ – то же, что музыка во время печали» (Сирах 22:6). Присутствуем, поём, хоть и неохотно. С плачем поём и с песнями плачем. Малахия хоть и не поёт, зато и не рыдает. Что рыдать тому, кто близится к радости? Нам, оставшимся, остаются стенания: один Малахия праздник свершает. Ибо что не может телом, творит умом, как написано: «Помышление человека Тебя исповедает, и остаток помышления свершит празднование Тебе» (Вульг. Пс 75:11). Изнемогли телесные инструменты, смолк орга́н уст, голос отказался служить (Аллюзия на 1Кор 13:8), и осталось ему лишь умом торжествовать в ликующем пении. И отчего бы ему, святому, не торжествовать, ведомому на торжество святых? Воздаёт им то, что скоро ему подобать будет. Ещё немного (Ин 14:19), и он – один из них.
74. В ночных сумерках, когда мы кое-как уже исполнили чинопоследование праздника, Малахия вступил не в сумерки, а в рассвет. Не тот ли сиял ему рассвет, за которым ночь прошла, а день приблизился (Рим 13:12)? Итак, с усилением жара пошёл горячий пот изливаться из пор по всему телу, словно чтобы, пройдя огонь и воду, выведен он был в место прохладное (Вульг. Пс 65:12). Теперь нет надежды, что он выживет; теперь каждый клянёт свой рассудок; теперь нет сомнений, что как Малахия изрёк, так и будет. Он зовёт, мы являемся. И подняв глаза на стоящих вокруг, говорит он: «Очень желал я есть с вами сию пасху (Лк 22:15). Благодарю вышнюю милость за то, что не обманулся я в желании своём (Вульг. Пс 77:30)». Видишь человека, беззаботно встречающего смерть, да ещё и не умирать намеревающегося, а уже уверенного в жизни? И не диво. Видя приближение ночи, которой он ожидал, а в ней – проблеск дня, он, одолевая ночь, казалось, глумился над тьмою, как бы говоря: «Уже не скажу «Может быть, тьма подавит меня», потому что «это ночь просветления моего и отрады моей» (Вульг. Пс 138:11)». И сказал он, ласково нас утешая: «Позаботьтесь обо мне, а я вас, коль будет позволено, не забуду. Будет, конечно. Богу я поверил, а верующему всё возможно (Мк 9:23). Бога я возлюбил, вас возлюбил, а любовь никогда не перестает (1Кор 13:8)». И воззрев на небеса, молвил: «Боже! соблюди их во имя Твоё (Ин 17:11), и не их же только, но и всех, кто по слову моему (Ин 17:20) и делу вверились твоему служению». Затем, возложив на каждого руки и всех благословив, он велит нам идти передохнуть, потому что еще не пришёл час его (Ин 7:30).
75. Уходим. Возвращаемся к полуночи, ибо в сей час, как было возвещено, свет во тьме светит (Ин 1:5). Дом переполнен, вся община на месте, также и многие аввы собрались. Псалмами и славословиями, и песнопениями духовными (Еф 5:19) провожаем друга, отправляющегося на родину. На пятьдесят четвёртом году своей жизни, в том месте и в тот час, которые предызбрал и предрёк, Малахия, епископ и легат Святого апостольского престола, был словно бы исхищен из рук наших ангелами (Лк 16:22) и счастливо почил в Господе. Да, воистину почил. Безмятежность лица служила знаком безмятежного исхода. И хотя глаза всех пристально смотрели на него (Лк 4:20), никто не смог заметить миг его исхода. О живом думали – умер, умершего считали живым, ибо не вторглось ничто такое, чем одно состояние отделялось бы от другого. Всё та же живость черт, та же ясность, что обычно наблюдается у спящих. Можно сказать, смерть не отняла их, а даже усилила. Он не изменился, а сам изменил всех. Чудесным образом всеобщие стенания и вздохи вмиг умиряются, печаль сменяется радостью, пение плач изгоняет. «Он возносится!» – несутся возгласы к небу, и вносят тело его на плечах своих аввы в часовню. Вера побеждает, любовь торжествует, природа знает своё место; всё свершается по порядку, всё – по разумной причине.
76. И в самом деле, что за причина неумеренно оплакивать Малахию, разве смерть его – не драгоценна? разве не похожа она больше на сон, чем на смерть; разве устье смерти – не врата и жизни (в оригинале игра слов: mortis portus… porta vitae)? Малахия, друг наш, уснул (Ин 11:11), и мне – скорбеть о нём? Скорбь эта не имеет иной причины, кроме обычая. Если Господь возлюбленному Своему даёт сон, да и такой сон, в котором наследие от Господа, награда сынов, плод чрева (Вульг. Пс 126:2,3), то что из этого покажется заслуживающим слёз? Мне ль оплакивать того, кто слёз избежал? Он веселится, восславляется, вошёл в радость Господина своего (Лк 25:21) – и мне рыдать о нём? Я сам, жаждая этих благ, не смею думать, что он их лишён.
Между тем идёт подготовка к похоронам; за него возносится жертва; всё, чего требует обычай, выполняется с величайшим благоговением. Поодаль стоял мальчик с омертвелой рукой; она бессильно свисала вдоль тела и больше мешала ему, чем служила на пользу. Разузнав о нём, подозвал его кивком, схватил его иссохшую руку, приложил её к руке Епископа, и он оживил её. Ибо жила в нём и в умершем благодать исцелений, и рука его свершила с омертвелой рукою то же, что Елисей с мертвецом (4Цар 13:21). Мальчик тот прибыл издалека и руку, которую принёс обвисшей, вернул на родину здоровой.
И вот, совершив все обряды, в той самой часовне Св. Богородицы Марии, что ему была по душе, мы погребли Малахию в год от Воплощения Господа тысяча сто сорок восьмой, в четвёртый день до ноябрьских нон. Это Твой, благой Иисусе, залог, вверенный нам; Твоё сокровище, спрятанное у нас. Будем хранить его до поры открытия, когда решишь востребовать его – только да не удалится он от сотоварищей своих, а, быв гостем, пускай будет нам предводителем, когда мы с Тобою и им будем царствовать во веки веков. Аминь.
Перевод: Константин Чарухин