Автор: Христос представляет собой Дерево Жизни в раю духовном [1].
Аврелий Августин
О Крест, Древо спасительное [2].
Святой Бонавентура
Крест Христов становится новым Деревом Жизни [3].
Папа Бенедикт XVI
Иконография Древа Жизни в христианском искусстве начала складываться рано и основывалась изначально на текстах Священного Писания и на трудах Святых Отцов. Согласно текстам святоотеческой литературы, спасение человека, ставшее возможным благодаря искупительной жертве Христа, описывается как возвращение в рай и вкушение плодов от Древа Жизни. Как в византийской, так и в латинской традиции райское Древо Жизни типологически соотносится с Древом Креста, ибо древом Креста Христова человечество возрождается к вечной жизни. Христос, умирая на кресте, побеждает смерть и дарует жизнь. Поэтому Крест есть знамение жизни. А следовательно, Крест Христов есть видимое Древо Жизни.
В Книге Бытия Древо Жизни описывается как дерево, которое Господь произрастил посреди райского сада (Быт. 2:9). Плоды его дают вечную жизнь (Быт. 3:22). После грехопадения Адам и Ева утрачивают доступ к этому дереву – Господь «поставил на востоке у сада Эдемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» (Быт. 3:24).
В книге Откровение Иоанна Богослова указывается на то, что в Новом Иерусалиме Древо Жизни произрастает по ту и по другую сторону реки, исходящей от престола Бога и Агнца. И обладает это Древо чудодейственными свойствами: двенадцать раз в год приносит плоды, а листья его даны для исцеления народов (Откр. 22:2). Согласно тексту Апокалипсиса, Господь «побеждающему [даст] вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Откр. 2:7). Комментируя слова апостола Иоанна, Святитель Андрей Кесарийский (VI–VII век) уточняет, что Господь обещает дать вкушать от Древа Жизни человеку, который победил бесовские искушения [4]. Вкушать от Древа Жизни – значит сделаться «причастником блаженства будущей жизни» [5]. Под Древом Жизни, как далее пишет Святитель Андрей, иносказательно подразумевается вечная жизнь [6]. А вечная жизнь, согласно Священному Писанию, есть Христос (1 Ин. 5:20).
Тождественность между Древом Жизни и Крестом – священный универсальный символ, который сводит воедино начало с концом: слова из Книги Бытия (Быт. 2:9) с Откровением (Откр. 22:2). Древо Креста, посаженное посреди Церкви, питающее верующих своими плодами и дарующее им жизнь вечную, подобно первому Древу Жизни из райского сада. Еще во II веке Ириней Лионский (130–202) проводил параллель между древом Креста и благодатью рая: «Крепкое слово Божие, которое по небрежению мы потеряли через древо […] опять получили через домостроительство древа» [7].
На прообразовательное значение райского Древа Жизни указывал Иоанн Дамаскин (675–753): «Древо Жизни, насажденное Богом в раю, предызобразило этот Честный Крест. Ибо как смерть вошла через посредство древа, то надлежало, чтобы через древо же были дарованы жизнь и воскресение» [8].
Киприан Карфагенский в III веке в письме к Немезиану формулировал эту мысль таким образом: «Раб Христов познал тайну своего спасения: искупленный древом [крестом] для вечной жизни, он древом приведен и к венцу» [9]. В раннехристианской поэме «Carmen de Pascha vel de Ligno Vitae», приписываемой тому же Киприану, образ Креста на Голгофе ассоциируется с Древом Жизни: «Здесь место, которое мы считаем центром всей земли. На языке своих отцов евреи называют это место Голгофой. […] Отсюда начинается путешествие на небеса, от ветвей этого высокого дерева. Это есть Древо Жизни для всех верующих» [10].
То, что свершилось на древе крестном, как пиcал в IV веке Григорий Богослов (325–389), было для нас «врачеванием нашей немощи, возвращающим ветхого Адама туда, откуда он ниспал, и приводящим к древу жизни, от которого удалил нас плод древа познания» [11].
На непосредственную связь Христа с Древом Жизни указывал Аврелий Августин (354–430). Вкушение запретного плода обернулось для первого человека катастрофой, поскольку он безвозвратно утратил первозданную гармонию. Древо Жизни, как пишет Августин, служило для человека в раю тем «таинством, означавшим не что иное, как Премудрость» [12]. Согласно учению богослова, Христос есть «древо жизни в раю духовном», поскольку Он является Премудростью [13].
Методы типологического истолкования позволяли соотносить райское Древо Жизни с Крестом не только в богословских письменных трудах, но и в церковном искусстве.
Можно выделить четыре основных иконографических типа Древа Жизни:
– Процветший Крест – самая ранняя иконография Древа Жизни. Появившаяся в раннехристианском искусстве, она имела, скорее всего, византийское происхождение. Была широко распространена в период всего Средневековья.
– Lignum Vitae (Древо Жизни) – иконография, восходящая к трактату францисканца Бонавентуры (XIII век).
– Христос Лоза Истинная – иконография греческого происхождения (известная с XV века).
– Плоды страданий Христовых – иконография русского церковного искусства (известная с XVII века), имеющая западноевропейские корни.
Художественное воплощение образа Креста как Древа Жизни восходит к раннехристианскому искусству. Поскольку первые христиане избегали изображений Распятия, самый ранний символ Креста–Древа Жизни – это образ Процветшего Креста. Процветший Крест – символ, в котором подчеркивается древесное свойство креста и его типологическое сопоставление с райским Древом Жизни. Он изображается в виде креста, от основания которого симметрично в обе стороны отходят растительные побеги (часто с цветами и плодами), которые символизируют новую жизнь, даруемую искупительной жертвой Христа.
Этот символ очень часто встречается на мраморных саркофагах Равенны V–VI века (Саркофаг епископа Теодора. V век. Базилика Сант-Аполлинаре ин Классе, Равенна; саркофаг с изображением двенадцати апостолов. V век. Базилика Сант-Аполлинаре ин Классе, Равенна), в рельефах равеннских раннехристианских церковных сооружений (Пульвина над капителью колонны. V век. Базилика Святого Иоанна Евангелиста, Равенна; Стукковый рельеф. V век. Баптистерий православных, Равенна).
Классический образец Процветшего Креста представлен на рельефе алтарной преграды из равеннской базилики Сант Аполлинаре Нуово, датируемый началом VI века.
Здесь изображен монограмматический крест [14] – сокращенный вариант Хризмы – монограммы Христа, который состоит из комбинации креста и буквы P «ро». Крест водружен на сосуд, из которого произрастает виноградная лоза с листьями и гроздьями винограда. Виноградная лоза, как известно, является важнейшим христианским символом [15], напоминающим о Спасителе, который Сам о Себе говорил: «Я есмь истинная виноградная лоза…» (Ин. 15:1), «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода…» (Ин. 15:5).
В раннехристианском искусстве достаточно часто встречается символический образ, объединяющий виноградную лозу с образами Спасителя и Креста. Подобный мотив присутствует, например, в рельефе саркофага IV века из музея Ватикана с изображением Доброго Пастыря и сбора винограда, в рельефах V века из монастыря Алахан (Мерсин, Турция), в мозаике VI века «Триумф Креста» из катакомб Сан Гаудиозо в Неаполе.
Уместно вспомнить в этом отношении и главную святыню грузинской Церкви – Крест Святой Нины [16]. Согласно преданию, Пресвятая Дева Мария вручила благочестивой Нине (280–335) сплетенный из виноградных лоз крест с поручением силой этого креста водрузить в Иверийской стране спасительное знамя веры [17].
Один из ранних образов Процветшего Креста представлен на фронтонах церкви начала VI века Сан Сальваторе дель Клитунно, известной под названием Темпьетто дель Клитунно (церковь находится на территории коммуны Кампелло суль Клитунно, между городами Сполето и Треви в итальянском регионе Умбрия) [18]. Перекладины монограмматического креста имеют рельефно смоделированные прожилки. Из основания креста выходят побеги аканта, увенчанные листьями и розетками цветов. Известно, что греко-римский знак триумфа акант вошел в христианскую иконографию как символ победы над смертью. Если акант символизирует триумф Христа, гроздья винограда, изображенные под горизонтальной перекладиной креста, указывают на Евхаристию – пресуществление вина в кровь Христову.
Мотив Процветшего Креста прослеживается в армянских хачкарах (от арм. խաչքար – «крест-камень») – каменных стелах с резным изображением креста [19]. Армянский крест представляет собой цветущее древо жизни со сложным растительным орнаментом. Но первоначально хачкары были достаточно скромными и имели простую, незамысловатую форму. Самые древние армянские каменные стелы с изображением креста, дошедшие до нашего времени, датируются IX–X веками. Хачкар из церкви Талина представляет собой круглую каменную плиту, на которой вырезан равноконечный крест с широкими раздвоенными ветвями и шишками–почками на концах. Из перекладин креста прорастают побеги с листьями.
Хачкар из Эчмиадзинского монастыря Варгашапата представляет крест, из основания которого симметрично в обе стороны расходятся две широкие пальметты. То, что в формообразовании хачкаров большую роль играют растительные элементы, указывает на важность символа Креста как Древа Жизни в мировоззрении христиан раннего Средневековья.
В изобразительном искусстве Византии и стран, так или иначе соприкасавшихся с ней, очень распространен мотив процветших крестов с цветами и побегами. Замечательным примером служит миниатюра XI века с изображением Процветшего Креста из рукописи константинопольского происхождения (Manuscript Reg.gr.1B 3v. Апостольская библиотека, Ватикан), а также вычеканенный Процветший Крест на крышке драгоценного реликвария XII века, созданного константинопольскими мастерами (Серебро, золочение. Музей Лувра, Париж).
Образ Процветшего Креста чрезвычайно был популярен в странах Балканского полуострова (Процветший Крест. XIV век. Фреска. Церковь Богоматери Одигитрии. Печская Патриархия. Сербия; Процветший Крест. XIV век. Фреска. Церковь Святого Димитрия. Печская Патриархия. Сербия), а также на территории Причерноморья (Процветший Крест. X век. Известняк. Тимпан церкви с. Бедия, Абхазия).
Процветшие кресты с побегами, исходящими из нижней части вертикальной перекладины, можно встретить и в древнерусских произведениях прикладного и монументального искусства. Узор в виде шестиконечного креста, переходящего в основании в два поднимающихся кверху стебля с листьями, представлен на медальоне из Владимирского клада XII века (Серебро, позолота, чернь. Государственный исторический музей, Москва).
Подобный Процветший Крест встречаем мы и на знаменитых Корсунских вратах Софийского собора в Новгороде (XII век. Медь, чеканка, литье).
Аналогичный мотив присутствует в росписи соборов XII–XIV веков (Процветший Крест. XII в. Фреска. Собор Успения Богоматери, Владимир; Процветший Крест. XIV век. Фреска. Церковь Спаса на Ковалеве. Великий Новгород).
Изображение Распятия на Древе Жизни появляется в искусстве с XII века. Эта иконография сложилась, по всей видимости, в монастырях. И первые подобные изображения встречаются в иллюстрированных рукописях.
Одна из миниатюр Регенсбургской рукописи 1170–1180 года (Manuscript «Dialogus de laudibus Sanctae Crucis». Государственная библиотека, Мюнхен) представляет схему Распятия как Древа Жизни.
Голова Христа, Его ноги и руки воспринимаются как продолжение перекладин креста. Крест своим основанием пронзает пасть поверженного дракона, символизирующего зло (грех и смерть). Из перекладин Креста прорастают побеги, которые закручиваются в спирали. В медальонах, образованных растительным узором, изображены апостолы и пророки.
На другой миниатюре из этой же рукописи Крест–Древо Жизни типологически соотносится с библейской историей грехопадения. Женский образ, представляющий персонификацию Церкви, поддерживает двумя руками крест с прорастающими ветвями, демонстрируя Адаму и Еве возможный путь спасения.
Огромная мозаика XII века с изображением Распятия и виноградной лозы на золотом фоне занимает всю конху апсиды базилики Святого Климента в Риме. По выражению Папы Бенедикта XVI, в этом произведении зримый образ обрели библейские слова о любви, которая сильнее смерти [20].
Крест с распятым Христом превращается в развесистое Дерево Жизни, у подножия которого берут начало четыре источника «воды жизни». Олени, которые пьют воду из «чистой реки, исходящей от престола Бога и Агнца», символизируют христиан, жаждущих Слова Божьего: «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!» (Пс. 41:2). Теологический смысл этого визуального послания заключается в том, что источник жизни – Сын Божий. Ветви дерева – гигантская виноградная лоза, расходящаяся спиралевидными завитками от самого основания креста и от его перекладин во всю ширь апсиды. Крест–Лоза словно заполняет собой весь мир, соединяя небо и землю. Распятый Христос, изображенный со склоненной головой, в спокойной позе, смиренно вручает Себя в руки Отца. Протянутая сверху длань Бога, с одной стороны, как бы спускает Крест с высоты вечности в земной мир, а с другой стороны, возносит в Небеса Сына и вместе с Ним все Древо, представляющее собой Тело Христово. Бенедикт XVI интерпретирует этот мозаичный образ Божественной лозы, растущей из Креста, как образ преображенного Евхаристией мира, ставшего огромным райским садом. Он видит в нем указание на вектор восхождения, на путь спасения человечества через Древо Жизни Креста Господня [21].
Закреплению и распространению иконографии Креста–Древа Жизни во многом способствовал орден францисканцев. Одна из главных задач монахов францисканского ордена была проповедь Благой вести мирянам. Чтобы послания были более понятными, проповедники нуждались в образах-схемах, облегчающих процесс понимания и запоминания. Духовность францисканцев создала новые иконографические образы сложного доктринального содержания, выраженные аллегориями и символами.
Появление особого типа иконографии Lignum Vitae (Древо Жизни) связано именно с францисканцами [22]. Этот иконографический тип восходит к одноименному трактату 1260 года известного монаха-францисканца и богослова Бонавентуры (1217–1274) [23]. Текст Бонавентуры имел очень широкое распространение в XIII–XIV веках – упоминается о 187 рукописях, содержащих трактат «Lignum Vitae» [24]. В своем сочинении, размышляя над жизнью и Страстями Христа, Бонавентура представляет Христа как Древо Жизни, приносящее плоды спасения. По сути, францисканец Бонавентура так же, как и Отцы Церкви, проводит аналогию райского Древа Жизни с Крестом Христовым – как плоды с райского Дерева Жизни даруют вечную жизнь, так и плоды жизни во Христе обещают райское блаженство. В своих проповедях Бонавентура говорит о том, что «Христос распятый есть Дерево Жизни, посаженное Господом посреди рая Церкви, которая через таинства передает дар вечной жизни всем членам единого Тела Христова» [25].
Бонавентура превращает текст Священного Писания в экклезиологическую схему Древа Жизни. В прологе своего трактата богослов предлагает читателю представить высокое дерево с двенадцатью ветвями, на которых цветут цветы и рождаются плоды [26]. Иконографический мотив Древа–Креста, согласно Бонавентуре, представляет главную ось – ствол дерева, который одновременно является вертикальной перекладиной креста. От ствола в обе стороны отходят двенадцать ветвей. Композиция строго симметрична. На каждой из ветвей в виде плодов располагаются по четыре сцены христологического ряда (всего сорок восемь эпизодов): внизу – земная жизнь Христа от рождения до Страстей, по центру – Страсти Христовы, наверху – Христос во славе. Каждый эпизод из жизни Христа – как плод на пути к спасению. Изображение обязательно сопровождается текстами: словами из трактата Бонавентуры и Евангелия.
Иконография Lignum Vitae представляет большой интерес, поскольку выражает собой структурированную схему, предназначенную для облегчения понимания смысла текста. Такая схема, соединяющая вербальные и визуальные элементы, должна была помогать верующему внутренне представлять события жизни Христа и становиться активным их участником. Согласно Бонавентуре, истинный последователь Христа должен нести крест («Я сораспялся Христу» Гал. 2:19). Воображаемое уподобление Христу должно было способствовать восстановлению утраченного Богоподобия.
Первые изображения Lignum Vitae появились в иллюстрированных рукописях. Сперва они были сугубо схематичными. Есть все основания предполагать, что первые рукописи трактата «Lignum Vitae» содержали авторские рисунки-схемы самого Бонавентуры [27].
Одна из первых дошедших до нашего времени миниатюр, изображающих Lignum Vitae, – иллюстрация из манускрипта 1290 года, хранящегося в Ватиканской Апостольской библиотеке (Vat. Lat.1058. c. 28).
Рисунок, выполненный пером и тушью, незатейлив и строго следует графической схеме сочинения Бонавентуры. Дерево представлено схематично. От ствола, который в то же самое время является вертикальной перекладиной Креста, отходят в обе стороны двенадцать ветвей, по шесть с каждой стороны. По центру ствол пересечен горизонтальной перекладиной, которая формирует образ Креста. Ветви изображены в виде длинных свитков. На каждой из веток висит плод в виде диковинного фрукта. Три головы в верхней части Древа, по всей видимости, обозначают три этапа жизни Христа, соответствующие частям трактата Бонавентуры: земная жизнь Иисуса, Страсти Христовы, Христос во славе.
Стоит отметить, что иконография Lignum Vitae очень быстро трансформируется, превращаясь из простой геометрической схемы в сложную фигурную композицию. Изображениестановится более детализированным, обрастает подробностями. Дерево обретает конкретные формы, дополняется вполне реальными растительными элементами. Появляется изображение распятого Христа. Увеличивается количество персонажей и изображений символического характера. Часто, например, встречается изображение четырех водных потоков у основания креста. О четырех райских реках, которые питают корни Древа Жизни, Бонавентура упоминает в своем трактате [28].
Великолепным примером новой иконографии является миниатюра, выполненная пером и тушью, из Дармштадской рукописи конца XIII века (Ms. 2777, f. 43. Гессенская государственная и университетская библиотека, Дармштадт).
Христос изображен распятым непосредственно на дереве, с пригвожденными к веткам руками. При этом дерево изображено предельно схематично, с ветвями в виде длинных свитков с написанными на них строками из текста Бонавентуры. Медальоны, содержащие надписи, в каждой из которых присутствует латинское слово «fruct» (плод), представляют собой знаки-символы плодов спасения, даруемых Христом. В завитках, образуемых свитками, представлены погрудные изображения пророков. Пророки не упоминаются в сочинении Бонавентуры, но они служат связующим звеном между Ветхим и Новым Заветом. В двух верхних медальонах – узнаваемые по своим атрибутам Святые Петр и Павел, с ключом и мечом соответственно. Слева внизу в медальоне художник изобразил лишившуюся чувств Мадонну, которую поддерживает апостол Иоанн. За пределами медальона виден меч, острие которого направлена на Святую Марию. Эта любопытная деталь отсылает нас к словам из Евангелия от Луки, когда Симеон говорит Марии: «И тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец» (Лк. 2:35). В нижнем правом медальоне изображены римский воин Лонгин, указывающий рукой на Распятие, и возможно, Мария Магдалина. Рядом с этим медальоном художник изобразил коленопреклоненного заказчика рукописи, чье имя известно нам по надписи «Symon». Венчает Древо–Крест медальон с изображением пеликана в гнезде. Пеликан, согласно древней легенде, разрывает себе грудь, чтобы накормить своей кровью птенцов. Христианская трактовка этого образа восходит к теологическому трактату II–III века «Физиолог» [29], в котором нравы и особенности животных и птиц получают истолкование в форме библейской экзегезы. Образ кормящего своей кровью пеликана трактуется как искупительная жертва Христа [30]. Этот символ становится едва ли не обязательным в иконографии Lignum Vitae.
Весьма показательным является и другой образец с изображением Древа Жизни из французской рукописи конца XIII века, которая называется Verger de soulas (Ms. 9220, fol 9 v. Национальная библиотека Франции, Париж). Схематизированная миниатюра, разделенная графически на отдельные зоны, представляет собой очень подробный и обстоятельный рассказ с картинками и объясняющими текстами. Надписи при этом занимают едва ли не большую часть листа.
Катехизическая роль иконографии Lignum Vitae чрезвычайно важна, поскольку связана с искусством проповеди. Мастера иллюстраций того времени руководствовались задачей визуализировать текст таким образом, чтобы сделать его как можно более доступным для понимания. Поэтому Древо Жизни в манускриптах представляет собой скорее логическую схему, нежели художественный образ. Такие иллюстрации служили подсобным материалом для священнослужителей и активно использовались в проповедях. Схемы позволяли структурировать мысли и тем самым логическим путем подходить к осмыслению Божественных тайн.
Такой структурированной схематичностью отличается миниатюра XIV века из Библиотеки Лауренциана во Флоренции (Plut. 30.24. f.2 r), а также красочные миниатюры с изображением Древа Жизни из манускрипта 1301 года, происходящего из францисканского монастыря Монтерипидо в Перудже (Ms. 280, E 27, fol. 99. Библиотека Августа, Перуджа) и из рукописи 1310 года, известной под названием псалтырь Робера де Лилля. (Arundel 83, f. 13 r., f.125 v. Британская библиотека, Лондон).
Иной, живописный характер имеет миниатюра из рукописи, которая хранится в библиотеке Тривульциана в Милане (Ms. 2139, f. 435r). Авторство этой иллюстрации приписывается итальянскому художнику XIV века Пачино ди Буонагвида (1280–1339). Изображение построено на сочетании ярких, насыщенных синих, охристых и красных оттенков, в совокупности создающих образ нарядного цветущего Древа Жизни.
Ветви дерева отходят от вертикальной перекладины креста, изгибаются и закручиваются в спирали. В образующихся завихрениях–медальонах вместо слов из теста Бонавентуры – изображения пророков. Пророки представлены держащими в руках поднятые вверх свитки, что, согласно средневековой иконографии, могло означать произносимое слово.
Единственное сохранившееся произведение станковой живописи с мотивом бонавентуровской схемы Lignum Vitae – алтарная картина «Древо Жизни» (1305–1310. Дерево, темпера, сусальное золото. 248х151. Академия изящных искусств, Флоренция) того же самого художника – Пачино ди Буонагвида [31].
Картина была заказана монастырем клариссинок Санта Мария Монтичелли во Флоренции. Возможно поэтому она является одним из самых подробных живописных воплощений трактата Святого Бонавентуры. В картине представлена визуальная интерпретация плодов спасения. Для обозначения сцен из жизни Христа в медальонах, висящих на ветвях Древа–Креста, художник использовал не надписи, а фигуративные изображения.
Кроме того, в верхней части композиции Пачино ди Буонагвида изобразил Христа и Богоматерь во славе, с предстоящими пророками, апостолами и ангелами. В нижнем регистре – ряд библейских сцен от сотворения Адама до изгнания из рая. Таким образом демонстрируется связь между первородным грехом и искуплением через спасительную жертву Христа.
Дерево–Крест водружено на горе – образе Голгофы. Внутри горы – грот с изображением монаха в темно-коричневой рясе францисканца. Очевидно, это образ самого Святого Бонавентуры. Здесь он представлен с нимбом, что указывает, скорее всего, на более позднюю приписку, поскольку Бонавентура был причислен к лику святых только в 1482 году, намного позже создания картины.
В целом произведение итальянского мастера представляет собой большую доктринальную икону, в которой изображение-видение уступает место изображению-чтению.
Мотив бонавентуровской схемы Lignum Vitae в XIV веке из манускриптов перейдет в монументальную живопись. Но хотя иллюстрации рукописей и служили прообразом фресок, росписи с изображением Древа Жизни не столь схематичны. Акцент переносится с текстов на фигуры, а сам сюжет приобретает более реалистическую трактовку.
Изможденное тело мертвого Христа на фреске из церкви аббатства Санта Мария ин Сильвис (1324–1336 гг. Сесто аль Регена, Фриули) представлено распятым на гранатовом дереве.
Ветви дерева усыпаны цветами и крупными красными плодами граната. Выбор образа гранатового дерева не случаен. Гранат относится к числу раннехристианских символов Воскресения и вечной жизни [32]. Четыре райские реки изображены у подножия Дерева Жизни. Таким образом смерть Христа знаменует собой торжество Воскресения.
Изобилием персонажей и включением в схему дополнительных символических аллюзий отличается фреска из церкви Сан Джовенале в Орвието (XIV век) [33].
В верхней части Дерева–Креста, кроме гнезда пеликана, присутствует также изображение змеи. Змея есть указание на типологическую связь Древа–Креста с Древом познания добра и зла, а тем самым и с первородным грехом. У подножия Древа–Распятия среди фигур многолюдной группы выделяется образ теряющей сознание Святой Марии, которую поддерживают благочестивые жены. Слева от Марии – бородатый старец Симеон, пророчествующий уврачевание и спасение. Он держит в руках свиток, на котором написаны слова, обращенные к Богоматери: «И Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лк. 2:35). Апостол Иоанн поднимает голову и устремляет свой взор на распятого Христа.
Спиной к зрителю, лицом к Кресту, стоит на коленях Бонавентура, в монашеской темно-коричневой рясе, с воздетыми к Спасителю руками. Над францисканцем представлен редкий иконографический тип Христа в отроческом возрасте – Спас Эммануил (Ис. 7:14). Юный безбородый Иисус держит в руках два развернутых свитка, на которых начертаны строки гимна в честь Святого Креста («Pange lingua gloriosi proelium certaminis») одного из известных латинских поэтов VI века Венанция Фортуната (530–607). Венанций Фортунат в гимне, написанном в 569 году по случаю перенесения из Константинополя в Галлию святой реликвии – маленькой частицы Животворящего Креста Господня, поэтическим образом описывает образ Древа–Креста:
«Истинный Крест, из всех деревьев самое благородное древо.
Нет равного ему ни в одном лесу: ни по цветам, ни по листьям, ни по плодам.
Благословенное древо, ты несешь на себе благословенную ношу.
Согни свои тугие ветви, о древо преблаженное.
Смягчи оцепененье, твоей природе присущее.
Дабы тело Небесного Царя покоилось на нежном стволе» [34].
Необычной иконографией отличается мотив Древа Жизни в росписи XIV века из церкви Сан Лоренцо в Борго Черрето (Умбрия).
Христос изображен распятым на дереве, ствол которого по форме напоминает букву «Y». Ветви с пучками листьев на концах расходятся в сторону в хаотичном порядке и формируют крону дерева. Привлекает внимание странный персонаж с нимбом, в красном одеянии, лежащий на земле у корней. Жестом поднятой вверх руки он то ли прикрывает рукой лицо от удивления, то ли выражает благоговение. Этого персонажа исследователи идентифицируют с Адамом. Считается, что его присутствие в иконографии Древа–Креста является намеком на первородный грех, искупленный жертвой Христа [35].
В композиции росписи XIV века из церкви Санта Мария дель Казале в Бриндизи (Апулия) доминирует фигура Христа, выделяющаяся не только более значительными, по сравнению с другими фигурами, размерами, но и реалистической трактовкой.
Художник запечатлел Иисуса изможденным, с выступающими ребрами. Тело скрючено пароксизмом боли. Кровь струями вытекает из раны. Голова склонена на плечо, глаза закрыты. Печать физических страданий лежит на лице. При этом Иисус изображен распятым на стилизованном дереве, листья и цветы которого образуют яркий декоративный растительный орнамент.
Огромное Древо Жизни, выполненное неизвестным мастером–последователем Джотто, представлено на фреске южной стены в трансепте собора Санта Мария Маджоре в Бергамо (1342–1347) [36].
Гигантская по размерам бергамская фреска (3,6х6,9 м), хотя и не сохранившаяся до нашего времени в полном объеме, кажется аккуратно точным переложением на язык монументальной живописи сочинения Бонавентуры. Христос изображен распятым на древе, с рукам, пригвожденными к ветвям-свиткам.
В медальонах представлены фигуративные изображения сцен из жизни Христа. Как справедливо отмечает исследователь Р. Прейзингер, эти последовательные фигуративные изображения в медальонах подтверждают тот факт, что роспись выполняла функцию наглядного пособия при чтении проповедей [37].
Дерево вырастает из скалистого холма, символизирующего Голгофу. Персонажи, изображенные стоящими на этом холме в полный рост, вовлечены в литургическое действо воспоминаний жизни Иисуса и Страстей Христовых.
Слева от Древа представлены Святой Франциск, Святая Клара, Святая Мария, справа – Святой Иоанн Евангелист, Святой Людовик Тулузский, Святой Антоний Падуанский. Под самым стволом Древа – Бонавентура со свитком в руке. Среди персонажей присутствует и заказчик фрески – некий Гуильдино де Суарди, знатный и влиятельный житель Бергамо, последователь францисканской духовной мысли. Он изображен коленопреклоненным, застывшим в молитвенной позе. Его фигура выделяется меньшими размерами по сравнению с фигурами святых.
Четко следует схеме Бонавентуры и другая фреска XIV века, которая находится в одной из самых известных францисканских церквей – базилике Санта Кроче во Флоренции.
Фреска принадлежит кисти итальянского художника Таддео Гадди (1290–1366). Расположение росписи в трапезной монастыря свидетельствует о том, что она предназначалась исключительно для монахов и служила стимулом к духовным размышлениям. Кроме того, она является определенной метафорой – плоды спасения воспринимаются как пища духовная.
Святой Франциск изображен обнимающим ствол Дерева–Креста. Святой Бонавентура представлен сидящим рядом и записывающим на свитке текст своего сочинения.
Влияние богословского трактата Бонавентуры на изобразительное искусство Средних веков было чрезвычайно велико и дало начало новой иконографии. Иконография Lignum Vitae, в первую очередь, выполняла катехизическую функцию, но также служила и своеобразным манифестом евангельской истины. Она была распространена главным образом в XIV веке. После того, как Бонавентура в 1482 году был причислен к лику святых Папой Сикстом IV, Дерево-Крест становится атрибутом Святого и достаточно редко появляется в живописи, как самостоятельный мотив.
В качестве примера более позднего изображения Древа Жизни можно вспомнить алтарную картину художника Лука Антонио Бусати (1470–1539) из базилики Святого Антония в Падуе (1510–1519. Холст, масло).
Древо Жизни, как атрибут Святого Бонавентуры, появляется в картине Луки Синьорелли (1450–1523) «Мадонна на троне со святыми» (1491. Дерево, темпера. Пинакотека, Вольтерра). На переднем плане изображен Святой Бонавентура, который держит в руках свое сочинение. На открытой странице книги можно разглядеть изображение Древа Жизни.
В произведении Витторио Кривелли (1440–1502) из музея Амстердама (1500. Дерево, темпера. Рейксмюсеум) Святой Бонавентура держит в руках свой трактат и маленькое Древо Жизни.
Как мы видим, иконография Lignum Vitae Бонавентуры проделала яркий путь от простой геометрической схемы до больших живописных монументальных росписей, превратившись, в конце концов, в атрибут Святого. Вместе с существовавшим уже в первое тысячелетие и весьма распространенным иконографическим мотивом Процветшего Креста образ Lignum Vitae Бонавентуры стал одним из важнейших формообразующих элементов церковного искусства.
Можно предположить, что на основе западноевропейской иконографической схемы Lignum Vitae в XV веке в Греции появляется иконографический тип «Христос Лоза Истинная» [38]. Однако акцент здесь ставится на евангельских словах о лозе и виноградаре (Ин. 15:1,5). Создание этого образа приписывается греческому художнику XV века Ангелосу Акотантосу [39], работавшему на Крите. На золотом фоне, символизирующем Божественный свет, изображается крепкий древесный ствол виноградной лозы, которая поднимается вверх, ветвится и дает плоды в виде гроздьев винограда. В центре композиции – не Распятие, а характерный для византийского искусства образ Христа Пантократора. В ветвях виноградной лозы, по сторонам от Иисуса – погрудные изображения апостолов. Иногда в иконах этого типа появляются Богоматерь и Иоанн Креститель в традиционных молитвенных позах заступничества.
В более поздних иконах на тему «Христос Лоза Истинная» Спаситель и апостолы иногда изображаются в полный рост, сидящими на ветвях виноградной лозы (Христос Лоза Истинная. XVI век. Икона. Крит. Византийский музей, Афины).
В XVII веке русские художники, благодаря знакомству с повсеместно распространившимися образцами европейской графики, обращаются к западноевропейской иконографии Lignum Vitae, и на основе этой типологической схемы Креста–Древа Жизни разрабатывают особый тип иконографии «Плоды страданий Христовых» [40]. Эта иконография характеризуется изобилием подробностей и деталей, развертывающихся в бесконечные символико-аллегорические цепочки. Построенная по законам ораторского искусства эпохи барокко, она отличается дидактическим и назидательным характером. Одно из первых произведений в русском искусстве на эту тему – гравюра Василия Андреева «Распятие с чудесами» (1682. Гравюра на меди. Государственный Исторический музей, Москва).
Ветви, прорастающие из древа Креста, покрыты листвой и гигантскими пышными цветами, символизирующими плоды спасения. Создается образ великого мирового Древа Жизни, которое является ключом, открывающим врата в Царствие Небесное. Горний Иерусалим, отделенный от мира земного грядой облаков и окруженный мощной крепостной стеной с башнями, представлен в верхней части композиции. Церковь в виде пятикупольного сооружения, изображенная рядом с Древом Жизни, служит земным прообразом Небесного Царства, поскольку является началом восстановления благодати через Евхаристию.
Данная схема легла в основу фресок и икон, посвященных теме «Плоды страданий Христовых» (Плоды страданий Христовых. 1703–1704. Фреска. Церковь Иоанна Предтечи в Толчкове, Ярославль; Плоды страданий Христовых. 1689. Дерево, темпера. Русский Север. Каргополье. Архангельский музей изобразительных искусств; Плоды страданий Христовых. Начало XVIII века. Дерево, темпера. Русский Север. Вологда. Палаццо Леони Монтанари, Виченца, Италия).
Подводя итог, можно сказать, что образ Христа как Древа Жизни проходит красной нитью сквозь всю историю церковного искусства. В основе иконографии этого образа, начиная с самого раннего мотива Процветшего Креста, лежит важный догматический смысл – искупительная жертва Христа соединяет начало и конец времен, Крестное Древо открывает для человека двери Рая, даруя ему жизнь вечную через вкушение плодов Древа Жизни. Древо Жизни, таким образом, есть символ Христа–Искупителя, символ Евхаристии и Царствия Небесного.
Примечания:
[1] Аврелий Августин. О книге Бытия буквально. Кн. VIII, гл. V (Aug. De Genesi ad litteram. VIII. 5). Цит. по: Блаженный Августин. Творения. Теологические трактаты. Т. 2. – СПб.: Алетейя, 2000. С. 503.
[2] «O crux, frutex salvificus» – первая строка гимна, авторство которого приписывается Святому Бонавентуре (1218–1274): «O crux, frutex salvificus, / Vivo fonte rigatus, / Quem flos exornat fulgidus, / Fructus fecundat gratius». См.: S. Bonaventurae. Lignum Vitae. Additamentum // S. Bonaventurae. Opera omnia. T. VIII. – Quaracchi, 1882. P. 86
[3] «La Croce di Cristo diventa così il nuovo albero della vita». Benedetto XVI. Udienza Generale. 6 febbraio 2013 // Libreria Editrice Vaticana (Дата обращения: 27.01.2020).
[4] Святитель Андрей Кесарийский. Толкование на Апокалипсис Святого Иоанна Богослова. Сл. 1, гл. 3 (Andr. Caes. Apoc. 1. 3).
[5] Святитель Андрей Кесарийский. Толкование на Апокалипсис Святого Иоанна Богослова. Сл. 1, гл. 3 (Andr. Caes. Apoc. 1. 3). Цит. по: Св. Андрей Кесарийский. Толкование на Апокалипсис Св. Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова / Перев. с греч. В. Юрьева. – М.: Издание Евдокия Коновалова и Ко, 1911. С. 12.
[6] Святитель Андрей Кесарийский. Толкование на Апокалипсис Святого Иоанна Богослова. Сл. 1, гл. 3 (Andr. Caes. Apoc. 1. 3).
[7] Ириней Лионский. Пять книг обличения и опровержения лжеименного знания. Кн. V.17.4 (Iren. Adv.haer. V.17.4). Цит. по: Ириней Лионский. Творения / Перев. П. Преображенского. – СПб., 1900. С. 484.
[8] Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. Кн. IV, гл. 11 (Ioan. Damasc. De fide orth. 4. 11). Цит. по: Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. – Ростов на Дону: Братство Святого Алексия. Издательство Приазовский край, 1992. С. 216.
[9] Цит. по: Киприан Карфагенский. Творения. Кн.1. – Киев: Киевская Духовная Академия, 1879. Кн. 1. С. 351–356. С. 352.
[10] Pseudo-Cyprian. Carmen de Pascha vel de Ligno Vitae. – CSEL, 3. Vindobonae, apud C. Geroldi filium, 1871. P. 305–308. «Est locusex omni medius quem credimus orbe, Golgotha Iudaei patrio cognomine dicunt»; «Hinc iter ad ramos et dulcia poma salutis, Inde iter ac caelum per ramosarboris altae, Hoc lignum uitae cunctis credentibus».
[11] Григорий Богослов. Слова. Слово 3 (Greg.Nazianz. Or.3). Цит. по.: Григорий Богослов. Творения. – М.: Сибирская благозвонница, 2007. С. 35.
[12] Аврелий Августин. О книге Бытия буквально. Кн. VIII, гл. IV (Aug. De Genesi ad litteram. VIII. 4). Цит. по: Блаженный Августин. Творения. Теологические трактаты. Т. 2. – СПб.: Алетейя, 2000. С. 502.
[13] Аврелий Августин. О книге Бытия буквально. Кн. VIII, гл. V (Aug. De Genesi ad litteram. VIII. 5). Цит. по: Блаженный Августин. Творения. Теологические трактаты. Т. 2. – СПб.: Алетейя, 2000. С. 503.
[14] О монограмматическом кресте см.: Голубцов А. П. Из чтений по церковной археологии и литургике. – СПб.: Сатисъ, 1995. С. 217–218; Фрикен А. Ф. Римские катакомбы и памятники первоначального христианского искусства. Часть II. М.: Издание К. Т. Солдатенкова, 1877. С. 136–151.
[15] Фрикен А. Ф. Римские катакомбы и памятники первоначального христианского искусства. Часть II. М.: Издание К. Т. Солдатенкова, 1877. С. 55–56.
[16] До 458 года Крест Святой Нины хранился в соборе Светицховели в Мцхете. Ныне находится в кафедральном соборе Сиони в Тбилиси.
[17] Житие Святой равноапостольной Нины // Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского. – Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. – Т. V. С. 454–483.
[18] Подробнее о датировке декоративного убранства Темпьетто дель Клитунно см.: Татарникова А. О. К вопросу о датировке фресок и скульптурного оформления Темпьетто дель Клитунно (Италия) // Сохранение памятников изобразительного искусства и культуры. Исследования и реставрация. Материалы III Международной научно-практической конференции: Санкт-Петербург, 16–19 ноября 2018 г. / Институт имени И. Е. Репина; науч. ред. Ю. Г. Бобров; сост. А. И. Шаманькова. – СПб.: Чистый лист, 2019. С. 172–177.
[19] Об иконографии и истории возникновения хачкаров см.: Якобсон А. Л. Армянские хачкары. – Ереван: Айастан, 1986. – 104 с.
[20] Ratzinger J. Immagini di Speranza. Percorsi attraverso i tempi e i luoghi del Giubileo. Сinisello Balsamo: San Paolo Edizioni, 1999. P. 67–71.
[21] Ratzinger J. Immagini di Speranza. Percorsi attraverso i tempi e i luoghi del Giubileo. Сinisello Balsamo: San Paolo Edizioni, 1999. P. 67–71.
[22] О связях подобных мнемонических техник у францисканцев с возникновенем сюжета Lignum Vitae см.: Preisinger R. Lignum vitae. Zum Verhältnis materieller und mentaler Bilder im Mittelalter. – Paderborn: Wilhelm Fink, 2014. – 304 s.
[23] S. Bonaventurae. Lignum vitae // Opera omnia. Vol. VIII. – Firenze (Quaracchi): Typographia Collegii S. Bonaventurae, 1882. P. 68–87.
[24] Freyer J. Schede delle opere di San Bonaventura // Dizionario Bonaventuriano. Filosofia–Teologia – Spiritualità /a cura di E. Caroli. – Padova: Editrici Francescane, 2008. P. 109–136. Spec. p. 124.
[25] Bonaventura da Bagnoregio. Serm. Dom., 4, n. 6. Перев. с итал. по изд.: Giovanardi A. San Bonaventura e la concezione dell’arte medievale. Note sul Lignum Vitae di Pacino da Buonaguida // Doctor Seraphicus. LXIII, 2015. P. 159–180. P. 163.
[26] «Describe igitur in spiritu mentis tuae arborem quandam, cuius radix irrigetur fonte scaturitionis perpetuae […]. Porro ex huius arboris stipite duodecim rami frondibus, floribus et fructibus adornati consurgant, sitque folium eius contra omne genus morbi medicamentum efficacissimum» (S. Bonaventurae. Lignum vitae // Opera omnia. Vol. VIII, – Firenze (Quaracchi): Typographia Collegii S. Bonaventurae, 1882. P. 68–69).
[27] Preisinger R. Lignum vitae. Zum Verhältnis materieller und mentaler Bilder im Mittelalter. – Paderborn: Wilhelm Fink, 2014. S. 113.
[28] «[…] cuius radix irrigetur fonte scaturitionis peretuae, qui etiam excrescat in fluvium vivum et magnum, quatuor videlicet capitum, ad irrigandum totius Ecclesiae paradisum» (S. Bonaventurae. Lignum vitae // Opera omnia. Vol. VIII, – Firenze (Quaracchi): Typographia Collegii S. Bonaventurae, 1882. P. 68–69).
[29] О символе пеликана в трактате «Физиолог» см.: Физиолог / Сост. и перев. Е. И. Ванеевой. – СПб.: Наука, 1996. С. 127.
[30] Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве / Перев. с англ. А. Майкапара. – М.: Крон–Пресс, 1996. С. 423, 475.
[31] Об образе Lignum Vitae в картине Пачино ди Буонагвида см.: Giovanardi A. San Bonaventura e la concezione dell’arte medievale. Note sul Lignum Vitae di Pacino da Buonaguida // Doctor Seraphicus. LXIII, 2015. P. 159–180.
[32] Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве / Перев. с англ. А. Майкапара. – М.: Крон–Пресс, 1996. С. 171. О мотиве граната в искусстве Раннего Средневековья см.: Степанян Н. Мотив граната в раннесредневековом изобразительном искусстве Армении // Историко–филологический вестник. Ереван, 2008, № 3. С. 210–229.
[33] Подробно об этой фреске см.: Diviziani A. Il “Lignum vitae” di San Bonaventura e un affresco della chiesa di S. Giovenale in Orvieto // Bollettino dell’Istituto Storico Artistico Orvietano, IX (1954). P. 10–27.
[34] «Crux fidelis, inter omnes arbor una nobilis,
nulla talem silva profert flore fronde germine,
dulce lignum dulce clavo pondus sustinens.
Flecte ramos, arbor alta, tensa laxa viscera
et rigor lentescat ille quem dedit nativitas,
ut superni membra regis mite tendas stipite».
Venantius Fortunatus. «Pange lingua gloriosi proelium certaminis».
(Перевод на русский автора статьи)
[35] Simbeni A. L’iconografia del Lignum vitae in Umbria nel XIV secolo e un’ipotesi su un perduto prototipo di Giotto ad Assisi // Franciscana. Bollettino della Società internazionale di Studi Francescani. Vol. 9 (2007). P. 149–183. P. 173–174.
[36] В XVII веке фреску «Древо Жизни» завесили большим полотном художника Пьетро Либери «Всемирный потоп». В 2015 году картину Пьетро Либери переместили и открыли фреску XIV века для всеобщего обозрения.
[37] Preisinger R. Lignum vitae. Zum Verhältnis materieller und mentaler Bilder im Mittelalter. – Paderborn: Wilhelm Fink, 2014. S. 137–144.
[38] Об иконографии «Христос Лоза Истинная» см.: Mantas A. G. The Iconographic Subject «Christ the Vine» in Byzantine and Post-byzantine Art // Τόμος ΚΔ’, Αθηνα, 2003. P. 347–360.
[39] Vassilaki M. The Hand of Af Angelos. An Icon Painter in Venetian Crete. – Farnham, Surrey, UK: Lund Humphries in association with the Benaki Museum, Athens, 2010. – 255 p.
[40] Процветший Крест. Иконография «Плоды страданий Христовых» из церквей, музейных и частных собраний России, Германии, Италии, Швейцарии / Сост. О. Кузнецова. – М.: Индрик, 2008. – 159 с.; Маиер П. В. Западноевропейские источники иконографии «Плоды страданий Христовых»: «Живой Крест» и «Древо Жизни» в русской иконописи // Вестник ПСТГУ. Серия V. Вопросы истории и теории христианского искусства. Вып. 3(19), 2015. С. 52–82.