Автор: Папа Римский привёл меня в Церковь. Именно ему принадлежала на первый взгляд безумная идея пригласить на Всемирный день молодёжи в Ченстохову в 1991 году россиян — нет, тогда ещё советскую молодёжь — без оформления виз и абсолютно бесплатно. Вперед ринулись тысячи паломников – к сожалению, ко многим из них можно было отнести слова «так называемые». Папе пришлось в какой-то степени принести в жертву любимую страну – один польский священник полушутя признавался, что такого нашествия Польша не испытывала со времён Второй мировой войны.
Но Папа был мудр и глядел далеко вперёд. Как получилось, что мы, тогда 20-летние бездельники, теперь почтенные отцы и матери семейств (а иные и священники), встречаемся по воскресеньям на Мессе воскресной школы, куда приводим своих детей – такие благочестивые, ну просто католики в четвёртом поколении! Нас никто не обращал, никто не занимался прозелитизмом – мы просто побывали в этой благословенной стране, просто, просто посмотрели, как молятся люди, просто увидели Святого Отца. Он стоял на Ясной Горе под ночным небом, а внизу тысячи людей, взявшись за руки, пели: «Авва, Отче!» Это было прикольно – или классно, не помню уже, как тогда говорили, — и я искренне полагала, что песня обращена именно к этому человеку, Святому Отцу. Вернувшись из поездки, мы пришли в Церковь – во всех смыслах. Мы пришли в храм на Малой Лубянке, потому что там встречались перед паломничеством, мы пришли в Католическую Церковь, потому что увидели в Польше, что это такое. Последний день, когда можно было пересечь границу обратно, был 18 августа 1991 года. Так что в Москву очень многие приехали в аккурат утром 19 августа. Выходят с Белорусского вокзала — а там танки… Некоторые ребята из нашей группы сразу отправились к Белому дому на баррикады, где размахивали российским флагом, которым два дня назад махали в Ченстохове под звездным небом, когда Папа обращался к молодежи по-русски.
Спустя два года, мы к этому моменту уже «старые католики и латинисты», оказались в Кастель-Гандольфо, летней папской резиденции. Это была обычная общая аудиенция, не помню даже, говорил ли что-нибудь Папа или просто прошёл вдоль первого ряда, пожимая счастливчикам руки. Помню только общее настроение – все были очень весёлые и нарядные, было ощущение праздника, чего-то яркого и красочного. В Киеве в 2001 году было немного по-другому: вначале тоже предвкушение праздника, когда все два часа стояли на углу Крещатика, ожидая проезда Папы, а во время Мессы я расстроилась, услышав его голос – дикция была не вполне чёткой, Папа говорил с некоторым трудом. А ведь мы привыкли, что Папа всегда бодр и полон сил! В голове вертелась польская песенка: «А вы знаете, что есть у нас Папа, А вы знаете, он ездил на лыжах…». Зато вечером нас ожидал сюрприз: гуляли по городу, и вдруг Папа проехал мимо – без оцепления и выстроившихся вдоль улицы толп, просто проехал рядом по своим делам. Хорошая фотография тогда получилась – папамобиль на фоне Владимирского собора (фото обложки).
Вспоминаются разные истории, связанные с папскими фотографиями. Один молодой человек носил с собой фотографию любимой девушки, а когда они расстались, заменил её на фотографию Папы. Одной паре посчастливилось сфотографировать Папу на площади Святого Петра совсем близко, и они хотели проявить плёнку на обратном пути в Варшаве, во время часовой стоянки, однако в ближайшей фотолаборатории был перерыв. «Но у нас тут Папа!» — «Папеж?» — фотографии были тут же напечатаны и с гордостью рассмотрены всеми служащими.
Или вот ещё одна знаковая история. Молодёжный хор при московском храме святого Людовика был в Риме и присутствовал на общей аудиенции у Папы. По её окончании сопровождавший группу священник подошёл к секретарю и стал просить об отдельной аудиенции для них. «Но это не возможно! — воскликнул секретарь. — У Папы всё строго распланировано». – «Но католики из России, с таким трудом…» — «Нет-нет, это невозможно!» И в это время к ним подошёл сам Папа и поинтересовался, о чём они спорят. Cекретарь изложил ситуацию и заключил: «Вы же понимаете, что это невозможно». А Папа махнул рукой и сказал: «Всё возможно!» На следующий день аудиенция состоялась.
Всё возможно, даже служение собственной смертью. Папа не только посвятил жизнь единству и примирению, он и своим умиранием продолжал объединять людей. Верующие других конфессий и даже других вероисповеданий молились об уходящем Папе. Сама его смерть – свидетельство веры, пример безграничного доверия Богу, когда можно не страшиться приближения конца, а в мире и спокойствии переносить телесные муки, радостно ожидая встречи с Господом.
Заупокойных Месс не было – во время Октавы Пасхи они запрещены. В память об ушедшем Папе служится радостная пасхальная литургия. «Христос Воскрес!» — начинает богослужение о. Игорь Ковалевский. «Пребывайте в радости!» — называет своё послание архиепископ Тадеуш Кондрусевич. Сначала казалось — как же так, потом стало ясно — только так, иначе и быть не могло. Наш светлый, радостный, полный жизни Папа ушёл от нас на светлой Пасхальной неделе, когда сама Церковь не даёт нам впасть в уныние. Пока он умирал, казалось, что пост не кончился и тянется одна длинная Страстная Пятница, или, вернее, Триденствие – началось всё в четверг вечером, в пятницу прошло ложное сообщение о смерти и вот, в субботу, в самый канун воскресенья, в Москву пришло известие ровно в полночь: Папа воскрес к новой жизни cо Христом. Мы плачем, а он сейчас, наверное, радуется на небесах. И хочет, чтобы мы радовались.
Во время воскресной литургии, в том месте молитвы верных, где обычно молятся о родных и близких усопшего, прозвучали слова: «О всех католиках, православных и протестантах, об иудеях и мусульманах, о верующих различных религий, о всех людях доброй воли, скорбящих о Папе, чтобы Господь даровал им утешение» — и это потрясающее свидетельство. У него нет детей, нет в живых его родителей – кто же будет плакать о нём? Весь мир.
Анна Марченко
Фото обложки предоставлено автором, Киев, 24 июня 2001
Текст впервые опубликован в газете «Свет Евангелия», 17 апреля 2005 года, в номере 15-16 (499-500)