Автор: Перевод Константина Чарухина. Впервые на русском языке!
Аноним XI-XII в., Адельферий
Пер. слат. по Acta Quadrapartita Ex Coævorum Auctorum monumentis. Nicolaus Peregrinus, Trani in Apulia (S.) // Acta Sanctorum, Iunii, T. 1. – pp. 237-248. При переводе опущены: части III (Канонизационный процесс и перенесение мощей) и IV (Второе перенесение мощей), завершительное стихотворение и гимны. Примечания курсивом, если не указано специально, принадлежат переводчику.
СКАЧАТЬ КНИГУ ЦЕЛИКОМ:
ЧАСТЬ I. О ЖИТИИ СВ. НИКОЛАЯ В ГРЕЦИИ
Со слов Бартоломея, спутника святого.
ГЛАВА I. КАКИМ ОБРАЗОМ БОГОПРОСВЕЩЁННЫЙ ОТРОК ПУСТИЛСЯ СТРАНСТВОВАТЬ, ВОСКЛИЦАЯ «ГОСПОДИ, ПОМИЛУЙ», И ЧТО ПРЕТЕРПЕЛ ИЗ-ЗА ЭТОГО В СВОЁМ КРАЮ
[1] Добродетель подаёт вдоволь здравой, благополезной, истинной пищи… (лакуна в рукописи). Каков и есть явленный нам святой… Николай, который, с детства своего исполненный благодати Божией, овладел всеми добродетелями, и ступая по ним, словно по стезям небесным, воспламенился надеждой, всячески стремился стать наследником Царства и, прегрешениями не запятнанный, перешёл ко Христу. Ибо о нём можно сказать: «Блажен, кто оказался незапятнанным и кто не гонялся за золотом. Кто он? и мы прославим его; ибо он сделал чудо в житии своём» (ср. Вульг. Сир. 31:8-9).
[2] Сей досточтимый отрок происходит из некоей деревни в Элладе, расположенной вокруг знаменитого монастыря св. Луки Стирийского (преп. Лука Стирийский, или Лука Младший, или Лука Чудотворец, 896-953 гг., пам. 7 февраля) и находящейся в его владении. Рождённый от родителей, с точки зрения мирской, незначительных, то есть, от бедных крестьян, он не был ни грамоте выучен, ни в искусствах каких-нибудь наставлен. Однако, едва исполнилось ему восемь лет, мать отправила его пасти овец по разным местам, чем он недолгое время и занимался. Но сверкание Святого Духа зажгло его, и, прияв благословение благодати Божией, он превратился в иного человека и внезапно однажды начал восклицать громким голосом «Кирие элейсон! Господи, помилуй!» Единожды приступив к сему делу, он до самого конца настойчиво [призывал] милосердие Божие в глубине сердца и вслух, ибо так его научил Христос, явившись ему в зримом облике. Проводя так дни и ночи, он взошёл на великие высоты добродетели и удостоился обилия благодати.
[3] И вот, мать его, страшно огорчившись из-за этого, стала угрозами да битьём грубо отваживать его от таковой (как ей думалось) блажи. Но осознав, что его не удастся отвратить от усвоенной привычки, она, едва ему исполнилось двенадцать лет, выгнала его из дому и сурово повелела, чтобы не смел входить в него. А он с безмятежным сердцем, покинув деревню, взошёл на некую превысокую гору, в склоне которой нашёл пещеру, где обитала медведица, ужасная с виду. Когда он попытался войти внутрь, разгневанная медведица вскочила с рыком и стремительно кинулась к нему. Увидев её, святой в воодушевлении сердечном оградил себя крестным знамением и уверенно сказал медведице: «Повелеваю тебе во имя Иисуса Христа: не смей более сюда заходить!» Услышав сие, она повиновалась Христову ученику, покинула пещеру и вообще скрылась из той местности. Он же поселился там и, питаясь лишь сырыми травами да лесными [ягодами], дни и ночи в сердечном умилении взывал с упованием «Кирие элейсон», возведя к небесам очи и воздев руки.
[4] Однажды, в то время, как человек Божий беспрерывно предавался своему деланию, внезапно предстал перед ним некий монах почтенного облика: длиннобородый, нагой, седовласый; поприветствовал его – «Радуйся!» – и, верно назвав по имени, воодушевил его к добродетели любви и преподал ему много наставлений. Когда же вдосталь обучил его, попрощался и стремительно убежал в пустыню.
После того мать его, разыскивая его с горячим беспокойством, наконец с трудом нашла место его обитания и, заплатив людям, повелела схватить сына. Подозревая, что он одержим бесом, она, как было принято, передала его монахам, жившим в вышеупомянутом монастыре св. Луки, что звался Стирийским, в расчёте на то, что он будет исцелён по заступничеству святых. Там его долгое время мучили, пытаясь вылечить, и перенёс он бесчисленные обиды от оных насельников с благодарностью. И каких только обид не вытерпел благородный атлет от монахов! Ибо первым делом, подозревая, что он бесноватый, его, крепко побив и поколотив, выкинули из церкви. А он, изгнанный, терпеливо снеся удары, оставался у церковных врат и обращался к Богу, выкрикивая молитву «Кирие элейсон».
[5] Затем его с чрезвычайной тщательностью заперли в башне, да ещё подперли вход большим камнем. Сидя там, он непрестанно восхвалял Господа, а около полуночи, когда он восклицал «Кирие элейсон», внезапно грянул гром, и камень с грохотом откатился от входа башни. Николай вышел и явился в церковь, крича, как обычно «Кирие элейсон», из-за чего монахи схватили его, вновь связали цепью и затолкали в какую-то келью. Но в то время, как свершалось таинство святой литургии, а он обычным для себя образом молился, цепь разорвалась, словно паутина, и пала наземь. Подняв цепь, он вошёл в трапезную, куда монахи сошлись на ужин, и предъявил её очам их, молясь «Кирие элейсон». И вновь его выбросили прочь из монастыря, как сумасшедшего. А изгнанник силой Божией был поднят на солнечных лучах, внесён в монастырские стены и оказался под куполом церкви, в которую чудесным образом и вошёл, повторяя свою обычную молитву «Кирие элейсон». Заслышав это, монахи, что отдыхали после ужина по своим кельям, тут же сбежались туда. А один из них, повинуясь приказу, взобрался к Николаю с крепкой палкой, тяжко и сурово отколотил его и с великим поспешением и яростью заставил спуститься из-под купола церкви.
[6] После того монахи (скорее уж душегубы!) сговорились против святого, решив бросить его в морскую пучину и утопить невинного, ибо хотели, да не могли заставить его унять свои крики. А то, что беспутно задумали, постарались поскорее осуществить: схватив его украдкой, вывезли в море на лодке и, связав ему руки и ноги, ввергли в волны вниз головой. Но Бог милосердия не покинул слугу Своего в таковом бедствии: ибо из глубин подплыла к нему рыба, что зовётся дельфином, и, перекусив ему путы на руках и ногах, доставила святого к суше в целости. А тот, взобравшись на большой камень, воскликнул громким голосом «Кирие элейсон!», благодаря Бога, спасшего его по благости Своей. Между тем, внезапно поднялся ураганный ветер и возбудил бурю на море. А поскольку [монахи, пытавшиеся утопить его] вот-вот могли утонуть, он, со смиренным сердцем, позабыв все причинённые ими обиды, закричал им с суши: «Кричите «Кирие элейсон»!» И они, усердно исполнив сие, были избавлены по молитвам святого от верной смерти. Спасшись, они с тех пор оставили святого в покое. А он ушёл от них и из их обители, куда был помещён не по своей воле, и, бежав, вернулся к своей матери. Захватив из дому секиру, лопатку и ножик, он поднялся в гору. Там он провёл какое-то время, валил кедры. Сооружая из кедровой древесины кресты, он воздвигал их в неприступных местах, на распутьях и над обрывами; и этим, восхваляя Господа, занимался каждый день.
[7] Облечённый ангельским рвением и чистотой, сей дивный отрок пылал нежной любовью и, движимый святой ревностью, задумал своего единственного брата, что был младше его, Георгия по имени, забрать к себе, чтобы жить с ним вместе во имя Божие. Разлучив его с матерью, он завёл его на некую гору, чрезвычайно пустынную, и сказал ему: «Заклинаю тебя, брат возлюбленнейший, пребудь со мною единодушно; нам бы продержаться три дня, бодрствуя и молясь, ибо надеюсь, что Господь, определивший провидением Своим наше будущее, вскоре явит нам Свою милость и благость. Молись же, дабы прославился ты со мною, и прославит Он имя твоё». И вот, когда Георгий пребывал с ним, предстал ему ангел Господень в облике огненного столпа, вершина которого достигала небес; и взял их и отнёс их на возвышенное место, именуемое Орах, и сказал ему: «Сие место, ради тебя, Николай, будет славиться до конце времён».
[8] Георгий же, объятый дрёмой, был погружён в глубокий сон, а когда отошёл святой ангел Божий, спросил, сказав: «Где это мы, брат?» На что Николай ответил: «Мы в месте Божием, что называется Орах». А Георгий ему: «Неужто не довольно, брат, и того, что ты ведёшь здесь отшельническую жизнь? Зачем ещё и меня понуждаешь с тобой оставаться? Как нам оставить нашу матушку в одиночестве; ведь у неё, кроме меня и тебя, нет ни утешения, ни поддержки». На что святой ответил: «Отец милосердия (2 Кор. 1:3), заботящийся обо всех, сохранит её от всякого зла (ср. Пс. 120:7), сбережёт и защитит, утешит и спасёт как в сем веке, так и в будущем». И всё же Георгий, не вняв увещаниям и спасительным советам святого, избрал мирское попечение и заботу, и, покинув брата, спешно возвратился к матери. Посему что глаголет пророчество? «Возлюбил проклятие, – оно и придет на него; не восхотел благословения, – оно и удалится от него» (Пс. 108:17). А святой остался на том месте, куда его перенёс ангел; нарубил деревьев и соорудил себе лачужку, и, сколачивая кедровые кресты, воздвигал их по пустыни, как было в его обычае.
[9] Немного времени спустя он под водительством Святого Духа вернулся домой, ибо любовь побуждала его попытаться каким-нибудь образом привлечь брата своего Георгия к совместному служению Божию. И, наставляя его благому пути истинной жизни, Николай заклинал его оставить всё и, от всего сердца взыскуя спасения его, приводил ему евангельские слова и весьма душеспасительные изречения, говоря ему: «Поднимемся и пойдём (Быт. 33:12), и заживём сообща, и вместе с Христом, Богом и Господом нашим, не будем чрезмерно печься ни о чём, ведь сам Господь наш Иисус Христос сказал ученикам Своим: «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться» (Лк. 12:22). Так что, брат, не тревожься о матери нашей; понадеемся на Того, Кто сотворил небо и землю (ср. Пс. 120:2), и не презрит мольбы нашей, но внемлет, когда воззовём мы к Нему».
Брат слушать его не пожелал вовсе. И ушёл святой, и снова взобрался на гору, где устроил себе келью, и жил там.
ГЛАВА II. ЖИТИЕ СВЯТОГО В ПУСТЫНИ. РАЗЛИЧНЫЕ ИСКУШЕНИЯ ТАМ. РАЗОБЛАЧЕНИЕ КЛЕВЕТЫ
[10] Когда сей святой отрок с дивной сердечной радостью пребывал в вышесказанном месте, непрерывно молясь, трудясь и бодрствуя, а также восклицая «Кирие элейсон», в один из дней явился ему ангел Господень и сказал: «Радуйся, Николай!», и молвил ему затем таковые слова: «Почему творишь ты сие дело без пользы?» Николай отвечал: «Чего ни пожелает Господь мой, то да будет!» Ангел же сказал ему: «Всё из того, что ты по воле Божией делаешь и говоришь, правильно. Но здесь нет воды – кто сможет жить в таком месте?» Тот молвил: «Надеюсь на милосердие Бога милостивого, что по благости Своей уготовает Он мне воду и в сем месте» (ср. 77:19-20). И ангел Господень, немного отойдя оттуда, указал ему некое место и сказал: «Копай в том месте, куда показываю тебе, и найдёшь источник воды; но люди, населяющие эту местность, не позволят тебе тут остаться». На что святой ему: «Если они не пожелают, чтобы я остался в сем месте, то да отвратит Господь лице Своё от них» (ср. Чис. 6:26).
[11] После того пожелал однажды человек Божий отправиться в обитель, именуемую Зерихиями. А авва обители той, именем Феодор, издали узнав его, ибо он по обыкновению восклицал «Кирие элейсон», пожелал испытать его и сказал монахам своим: «Давайте-ка посадим его на самую буйную лошадь, дабы узнать, подлинно ли он святой». И явился ему, молящемуся, как обычно, ангел Господень, и сказал: «Будь мужествен, Николай, и уповай, ибо Господь с тобою» (ср. 1 Пар. 28:20). И подступили к нему монахи, и, посадив на лошадь, пустили. Лошадь же, позабыв всякое буйство (хоть и была невзнузданная, да ещё и подстегнули её), силой святого немедля обратилась в совершенно ручное существо и в дальнейшем сделалась кротче овечки или агнца. Монахи ж, увидев сие, осознали, что подлинно наделил его Господь благодатью Своей.
А следующей ночью, когда святой слегка задремал, вдруг предстал ему знакомый ангел Господень и, вознеся его, перенёс на гору, где показал ему пещеру, исполненную свечения. Войдя в неё, Николай нашёл там три образа: Иисуса Христа, Господа нашего, и славной Девы Марии, Матери нашей, а также Иоанна Крестителя, Предтечи Господня. А перед тремя теми образами висели три лампады, исполненные свечения, и благоухали пред ними.
И перенёс его Ангел Господень, и доставил в пределы ломбардские, в местность приморскую, что называется Трани, и сказал ему: «Сей город будет прославлен тобой, Николай, до скончания времён, ибо люди края сего тебя изгонят, чтобы не жил ты с ними, хотя ты среди них задержишься надолго».
[12] Проснувшись, Николай со всяческим тщанием принялся всюду разыскивать, где находится та пещера, что была ему предуказана в исступлении духа ангелом Господним. Многократно исходив гористую местность и не найдя виденную пещеру, он вернулся на гору, именуемую Орах; рубил там кедры, сколачивал из них кресты и воздвигал их в местах, что казались ему подходящими.
А некий человек, Петроний по имени, родом из деревни, пас на горе скот и однажды, взяв его секиру, лопатку и ножик, тайком унёс к себе домой. Святой же, Святым Духом проведав и узнав, нашёл, где они, и сказал похитителю: «Братец, ради Господа верни мне орудия, что ты унёс; я ими творил Божие дело». Тот сразу стал отрицать, что они у него. Святой же сказал ему: «Разве они не у тебя дома сложены в углу?» Тот и уступить хотел, и не желал открытого изобличения. Тогда сказал ему святой: «Хочешь, я войду в дом твой и отыщу их?» Тот молвил: «Входи». Николай немедля зашёл и обнаружил орудия в углу дома, сложенные в плетёном ящике, как и говорил. Забрав их, он поспешил обратно к своей келье.
[13] И не прекращал человек Божий прилежно работать и трудиться ради Господа, и, когда трудился он, встретился ему один монах верхом на лошади. Звали его Максим, он был управляющим стирийского монастыря, человеком резким в словах и грубым в поведении. Святой же, кротко и почтительно поприветствовав его, обратился к нему с таковой речью: «Как это так выходит, досточтимый отец, что ты с подначальными тебе бедняками обращаешься так дурно, беззаконно угнетаешь и мучаешь их, да немилосердно сверх сил понуждаешь работать и трудиться?» Когда святой кротко произнёс эти и им подобные слова, монах Максим, у которого в сердце от слышания вышеупомянутых речей пробудилась давняя ненависть, соскочил с лошади и так жестоко избил святого палкой, которую носил с собой, что совершенно изувечил ему руки и ноги и оставил бессильного, полумёртвого. И вот, лежал святой, покрытый синяками и ранами, и, благодаря Бога, погрузился в дрёму и увидел во сне св. Луку Стирийского, основателя монастыря; тот приблизился к нему и сказал: «Мужайся, Николай, и да укрепляется сердце твое (ср. Пс. 26:14), ибо Господь с тобою (2 Цар. 7:3)!» И осенив его крестным знамением, немедля исцелил. Николай же, встав, отправился в Зерихии, где ночевал монах, избивший его, и громким голосом повторяя «Кирие элейсон», разбудил спящего. Тот разозлился и, позвав кого-то, приказал гнать его с собаками. Преследователи уже касались Николая руками, но схватить его, чудом Божиим, не могли. Святой же, выскользнув у них из рук, забрался на какое-то дерево и оказался в полной безопасности.
[14] Уйдя оттуда, он пошёл к сестре матери своей по имени Ирини (автор передаёт позднегреческое произношение имени Ирене. – согл. прим. лат. изд.), захватив с собой одежды свои. Какие-то прохожие дали ему немного овощей, и он, разделив их, половину вручил Ирини, сказав: «Эту часть ты съешь, а вторую передай моей матери». Она, приняв [гостинец], поела из той части, которую святой велел сохранить, после чего немедленно лишилась голоса и дара речи. А святой, узнав, что вышло, пришёл к ней и, осенив её крестным знамением, вернул ей здоровье.
После того наступил первый день июля, и, как начинался праздник славных мучеников Космы и Дамиана, прозываемых Бессребрениками, стирийский авва и вся братия радостно собрались на ежегодные торжества в монастырь в деревне Фарон, зовущийся Малым Стирийским (Stirisca), расположенный на берегу моря. Также и святой пришёл вместе с ними. И вот, когда во время Божественной литургии он попытался принять Святейшее Тело и Кровь, его по приказанию аввы, словно отлучённого, с оскорблениями вытолкали из церкви. Опечаленный этим святой поплакал немного и снова вошёл в церковь. А спустя три дня, когда закончились празднества, решил идти в Рим.
[15] И войдя в какую-то ближайшую деревню, он стал обычным образом восклицать «Кирие элейсон». Пока он оставался в деревне, злокозненный диавол, противник человеческого спасения, снова подготовил ловушку святому и опять возбудил против него ухищрённое искушение. Некая юница, прекрасная обликом, улучив подходящее время, пала в ноги святому и заклинала его со слезами, чтобы он постриг её и, переменив ей одежду, взял с собой спутницей в путешествие своё, а она последует за ним, куда бы он ни пошёл. Услышав сие, человек Божий простодушно восхитился рвению, которое выражал её облик, и от всего сердца основательно наставив её в вере, и вкратце описав, как подобает, образ [иноческого] жития, отпустил её. И вот, она, воспламенившись изнутри ревностным порывом, сняла женскую одежду, облеклась в одеяния монашеские, а когда пришла в одну из ближайших церквей, святой остриг ей волосы во имя Отца и Сына и Святого Духа, соблюдя всё, что по обычаю требуется говорить при принятии монашеского чина.
[16] Итак, сия женщина и святой держали путь как товарищи, а заходя в какую-нибудь деревню, восклицали «Кирие элейсон». Некие родственники и знакомые, внимательно присмотревшись, узнали её и схватили. После учинённого ими допроса она заверила их, что ни в сем [постриге] не повинна, а всю вину свалила на святого, назвав его соблазнителем, и дураком, и пагубным обманщиком, к каковой клевете и обвинению добавила ещё и иные слова, исполненные лжи, дабы опорочить святого; и из-за этого он претерпел тяжкие оскорбления и побои от вышесказанных. Итак, когда накинулись на него во множестве сродники девушки, святой обратился к старейшине той деревни, прося его разобраться с ложным обвинением. Старейшина же, учинив женщине тщательный допрос, потребовал ответить, откуда и по какой причине произошёл её постриг и перемена одежды. Женщина же, упрекаемая собственной совестью, тут же рассказала всю правду об сем деле и открыто признала, сказав, что она сама была зачинщицей и причиной сего [пострига], а святой в таковом дурном деле неповинен (вероятно, в связи с серьёзной переменой статуса, который уже нельзя было вернуть без серьёзных репутационных потерь, легкомысленное пострижение девушки воспринималось роднёй как страшный проступок, почти как потерю невинности).
ГЛАВА III. СВЯТОЙ, ПЕРЕБРАВШИСЬ В ИТАЛИЮ, НЕ БЕЗ ЧУДА ПРИХОДИТ В ЛУПИЮ
[17] По этой причине святой ушёл оттуда и направился в край, называемый Навпактом, где, наряду с другими, к святому присоединился некий монах по имени Бартоломей, сам приверженный странничеству. Этот Бартоломей и рассказал нам о сем достодивном муже всё записанное выше с его слов, что ему святой отчасти сам рассказал, отчасти он у него многими мольбами и ухищрениями выведал; а всё последующее – с той поры, как стал святому спутником, – видел собственными очами.
Итак, пока они оставались в Навакте на берегу, намереваясь переправиться [в Италию], святой свершил и сотворил нечто благополезное, сообразное и достойное удивления. Ибо после выхода в море он проявил свой нрав и, стоя ли, сидя ли, ходя ли, или иное что делая (ср. 1 Кор. 10:31), с благоговейным усердием выкрикивал «Кирие элейсон», следуя своему обыкновению; а те, что вместе с ним плыли и путешествовали, хотели низринуть его и утопить. Он же вскоре, выпрыгнув с корабля, низвергнулся в морскую пучину, откуда силою Божией изведённый, перенёсся на сушу. Когда же монах Бартоломей вынудил его [рассказать], почему и как он спасся, сказал: «Некая Госпожа, сошедши с небес, выхватила меня из бездонной пучины и доставила сюда». Те же, кто переправлялся через море вместе со святым, одновременно прибыли в замок Гидрунт (совр. г. Отранто).
[18] А перед Гидрунтом стоял тогда один преогромный корабль, который простоял много дней вне порта, из-за противного ветра не имея возможности подойти к земле. И сказал святой кормщикам и корабельщикам: «Если хотите, чтобы корабль вошёл в порт, исполните и сотворите, что я вам скажу!» Они сказали ему: «Говори, отче!» А он молвил: «Когда я окажусь на корабле и дам знак вам, тогда тяните корабль». И сказали ему они: «Смотри, не вздумай потешаться над нами, Николай!»
Возведя очи к небу и произнеся обычную свою молитву «Кирие элейсон», он громко крикнул тем, кто остался снаружи: «Давайте, тяните!!!» Тут корабль вдруг сам по себе начал двигаться и не останавливался, пока не достиг земли.
Из сего узнали жители Гидрунта, каковой добродетели и праведности был сей отрок святой и, прияв с верой крест его да суму, излечились от тягот и недугов. Ибо Господь не переставал по заступничеству и священным молитвам святого творить исцеления и чудеса; а он вместе с отроками день и ночь беспрерывно восклицал: «Кирие элейсон».
[19] И вот, мужчины и женщины распознали и уразумели в человеке Божием столь великую силу, что просительно обратились к нему: «Знаем, отче, что чего бы ты у Господа ни попросил, немедленно получаешь. Так смилуйся же над нами, заступись за нас перед Господом, чтобы по твоим молитвам освободились мы от вечного варварского пленения и родные наши, которых держат в плену, получили и обрели свободу». Святой же ответил им: «Веруйте, братия, и изо всех сил верьте, потому что Господь наш Иисус Христос в своих святых Евангелиях сказал: «Если вы будете иметь веру с зерно горчичное и скажете смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то всё, чего ни попросите, будет вам» (ср. Мф. 17:19; Ин. 15:7)». И после смерти святого, как он предсказывал, так и случилось (когда после отвоевания крестоносцами Святой земли ок. 1098 г. были освобождены пленники-христиане. – согл. прим. лат. изд.).
А был у граждан Гидрунта обычай крестным ходом с пением псалмов и гимнов переносить из церкви в церковь образ Преславной Девы, прося прощения за грехи свои и всех [людей]. И вот однажды, когда они с пением литании свершали это празднество, святой, следуя за крестным ходом, воспевал вместе с прочими «Кирие элейсон». И встретил он некоего старца, почтительно поклонившись коему, сказал: «Здравствуй, брат мой и господин, из одинаковой глины одним со мной мастером лепленый!» и обнял его. Тогда сказали присутствовавшие при том христиане: «Глядите-ка, кто иудеев почитает да приветствует!» И поставив перед ним (Николаем) образ Богородицы Девы, сказали: «Поклонись-ка, авва, Владычице нашей Богородице!» Но он их приказанию подчиниться не пожелал (из юродского желания поношений. – согл. прим. лат. изд.). А они, немножко поколотив его, повторили: «Поклонись, авва!» На что он ответил: «Не желаю Ей поклоняться!» Получив же от них множество побоев и ударов, внезапно встал с земли и воспел Ей гимны, благодарения и хвалы. И возведя очи к небу, воскликнул: «Слава Тебе, Владычица! Слава Тебе, Владычица мира и Царица, ибо ради прехвального имени Твого и славы ныне прославилась душа моя!»
[20] После того он покинул Гидрунт и пошёл в некую деревню, что называется Сугиана и расположена в окрестностях того города. И войдя в церковь св. Николая Мирликийского, сказал присутствовавшим там людям: «Я прославлю место сие до скончания мира». И прожив там много дней, совершил ряд чудес, и, уйдя оттуда, снова пустился в свой путь.
И встретился ему в монастыре св. Лаврентия, что был при дороге, некий муж, давно одержимый бесом. Святой же, уразумев это благодаря обитавшему в нём Духу Иисуса Христа (ср. Рим. 8:9), сказал ему: «Брат, открой рот!» Тот немедля открыл рот свой, и после того, как святой трижды запечатлел на нём крестное знамение, освободился от беса.
Зайдя в селение (castrum) за городом, называемое Олимпий, он, как обычно, принялся восклицать «Кирие элейсон». И вошёл он в храм св. Захарии, а примерно в первом часу дня, восклицая вместе с отроками «Кирие элейсон», вступил в город. Встретился же ему некто по имени Иоанн, который, увидев, что творит святой, восславил Господа и сказал: «Благодарю Тебя, Господи Иисусе Христе, ибо увидел я человека, от всего сердца воздающего благодарение имени Твоему», и вскоре стал спутником святого. И тут какой-то другой человек, встретившийся им, сказал Иоанну: «Держись за него, ибо в будущем тебе предстоит быть с ним и сопрославлять Господа во все дни жизни своей». И, удивившись, молвил Иоанн: «Поистине, заботу обо мне явил Господь, пожелав удостоить блаженства вместе с этим монахом!» То же самое сказал и другой, и изумлялся он тому, что говорят о нём, но, боясь родителей, размышлял: «Как мне следовать за ним и скрыть это от родителей? Ведь они мне это напрочь запретят». И следовал за ним тайком.
[21] А проведя там несколько дней в молитве, Николай отправился в ближайшую епархию, где начал с раннего утра восклицать «Кирие элейсон». Епископ Теодор, увидев, что он творит такое, схватил его и бичевал безжалостно. Он же, словно бесчувственный, стойко перенеся бичевания и выдержав удары, удалился из церкви и направился в другие края, восклицая по обыкновению своему «Кирие элейсон». Жили же там двое братьев, одного из которых звали Иоанн, а другого Румтиберт. Они однажды утром поймали святого и, связав его по рукам и ногам, заперли в комнате своего дома. А когда отошли они, свет великий осиял дом, незримым мановением разрешились узы, запертые и опечатанные двери отверзлись, и невредимый [Николай] вышел из дома, торжествующее восклицая «Кирие элейсон». А они, увидев, что святой так быстро выбрался из дому невредимый, вновь схватили его и стали допрашивать, кто его развязал и открыл ему двери. На что отвечал он: «Бог мой, придя незримо, освободил меня из уз вашей темницы». И многие тогда чудеса и исцеления сотворил он в том месте: и радовались все, и восхваляли Господа, говоря: «Слава Тебе, Господи, ибо видели мы достодивные деяния сего слуги Твоего, отрока и служителя Николая».
ГЛАВА IV. СОВЕРШИВ РЯД ЧУДЕС, СВЯТОЙ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ТАРЕНТ, ОТКУДА ИДЁТ В ТРАНИ, ГДЕ И УМИРАЕТ
[22] И вот в один из дней, направляясь в тот же город и дойдя до ворот, он встретил некоего могущественного главу города, имевшего должность управителя края, ехавшего со свитой своей верхом; и, простерев руку к небесам, воскликнул: «Кирие элейсон!» Кони испугались внезапного крика и взмаха руки, встали на дыбы и скинули седоков наземь, а один из них отвесил неслабую пощёчину святому. И вот, когда рыцари продолжили свой путь, ударивший святого внезапно упал с коня, ушиб все внутренности свои, сломал ноги, а рука, которой он ударил святого, иссохла; и пролежал он много дней в жалком состоянии, словно полумёртвый. К нему позвали святого, и он проникся к нему состраданием.
А случилось при этом так, что граф, будучи обязан собирать подати для короля, держал в темнице двоих братьев, отказывавшихся исполнять королевское постановление. И сродники вышесказанных просили святого, чтобы он отправился к графу и, представ ему, походатайствовал за них, удерживаемых в темнице. Услышав об этом, святой пошёл, восклицая «Кирие элейсон». И встретился ему старший из графских вассалов (de familia), который, простёршись перед святым, преподнёс ему в подарок шапку и сандалии, прося принять их ради Господа. Приняв их, святой прошёл немного вместе с вышеупомянутым человеком, и встретил некоего слепца. Едва увидев его, святой разрыдался и, склонив лицо, пал к ногам его и, простёршись, молил Господа, дабы простил прегрешения слепого и удостоил его стать причастником покаяния. Слепой же, поклонившись, сказал: «Отче, смилуйся надо мною!»
[23] У этого слепца когда-то был товарищ и соучастник в торговле, и когда они один раз отправились вместе торговать, он из зависти убил его и забрал деньги, какие тот вёз с собой. После того, несколько дней спустя, глава города, услыхав о том, схватил его и ослепил. И он, понимая и сознавая греховность свою, с мукой умолял Господа сжалиться и смилостивиться. Святой же, припав к некоему столбу и горько плача о слепом, просил Господа смилостивиться над оным и умолял Господа Иисуса Христа, говоря: «Дай понять мне, Господи Иисусе Христе, достоин ли сей слепой обрести у Тебя прощение грехов!» Внимательно молясь так, был он перенесён на верхушку некоей башни. А должны были его в тот день задержать на ужине некие люди, у которых он гостил дома. И ангел Господень подступил к нему и сказал: «Веруй, Николай, Господь сострадает тебе», а он осенил себя крестным знамением. Тогда сказал ему ангел: «Услышана молитва твоя, и грех слепому прощён. И я посылаю тебя возвестить сие, и ты верни ему зрение». Тогда, восславляя Господа, Николай с помощью ангела благополучно спустился с башенки на землю, подошёл к слепому и, коснувшись глазниц его, тут же чудесным образом восстановил ему и зрение, и глаза.
[24] А некие, взяв его, затащили его в храм св. Димитрия Мученика и, связав ему ноги и руки, оставили там. Другие же, подойдя к нему, спросили: «Как это, отче, ты в цел да невредим спустился с башни?» На что святой им ответил: «Так ведь сила Всевышнего осенила меня (ср. Лк. 1:35) и от вреда сохранила меня». Они ж оставили святого в храме взаперти. А он не переставал Господу молиться и прославлять Его, благодаря за славные чудеса, что изволил через него сотворить. И вдруг около полуночи явился ангел Господень, и свет великий воссиял в храме. Освобождённый от пут, восклицая «Кирие элейсон», Николай был чудесным образом выведен из храма и, зайдя в звонницу, принялся бить в колокола. Те же, кто оказался рядом, схватили его и стали расспрашивать: «Кто тебя развязал? Кто тебе открыл храм? Каким образом ты забрался сюда так поздно ночью?» На что он отвечал им: «Господь и Бог мой сделал это для меня» И ризничий задержал его, желая показать [всем] славные чудеса, какие могущественно совершил Господь через святого Своего. Святой же, повесив свой плащ перед образом св. Димитрия Мученика, сказал: «Не перестанет Господь через сию вещь творить знамения и чудеса для болящих до скончания мира». Что и делается доныне: ибо все, что с верой приходят и прикасаются, выздоравливают по заступничеству и предстательству святого от любых неисцельных недугов.
[25] Святой же постоянно пребывал в церкви. И некая женщина, желая его испытать, облачившись в мужскую одежду, осталась вместе с ним, а он не знал об уловке супостата. И вот, привычным образом святой почти всю ночь провёл в молитве и бдении, а пожелав немножко поспать, поставил между ними достославный крест Господень, который носил с собой. И вот, увидела тогда та искусительница огненный столп, что протягивался, сияя, от небес до головы св. Николая. Увидев это, женщина пробудилась и, выйдя, поведала всем о славном знамении, что наблюдала от святого.
Сие и тому подобные чудеса святой творил в Ломбардии беспрестанно. Так, одного мальчика лет примерно восьми, имя коему было Пулексет, бывшего сыном одного из первых и благородных горожан, святой осенил знамением животворящего Креста, и стал тогда мальчик творить чудеса вместо святого: немощи утолять, бесов изгонять, всяческие недуги исцелять.
[26] Затем святой, уйдя оттуда, прибыл в селение Эвект, находящееся от вышесказанного города на расстоянии одного дня пути, привычным образом восклицая «Кирие элейсон», где остановился в доме некоей бедной вдовы и старался с помощью неких благочестивых мужей-христолюбцев обеспечить её всем необходимым. Ибо, взвалив на собственную спину дров, он принёс их к ней домой и сказал: «Женщина, по Божию устроению в сем доме не убудет у тебя благодать и милость Господня трудами моими, слуги Его». И в этом селении, равно как и в других деревнях, городах и селениях он непрестанно восклицал «Кирие элейсон».
Итак, сей святой, воспевая «Кирие элейсон», призывал всех христиан: «Сотворите покаяние», подобно как славный Предтеча Христов – нечестивых иудеев. Между тем некие шалопаи, схватив святого Господня, остригли ему крестообразно волосы, в шутку как бы посвятив в диаконы. Но Бог через это деяние возвёл его в диаконский чин.
[27] И уйдя оттуда в другой город, называемый Тарентом, он ходил, восклицая «Кирие элейсон» и «Сотворите покаяние!» От крика его епископ того города пришёл в возмущение, поскольку была ночь. Когда ж просиял день, он повелел много и крепко бичевать святого. И настолько бесчеловечно и жестоко избили его, что кровь его омочила кругом землю. Уйдя ж оттуда, он достиг города под названием Трани. Он чувствовал себя чрезвычайно плохо, поскольку тело его было истерзано многочисленными нестерпимыми побоями, и упал в мучительной и тяжкой немощи. Его позвали, и он возлёг при вратах церкви Пресвятой Девы и Богородицы Марии. Там его озарил неописуемый и неизъяснимый свет с небес и предвозвестил ему путешествие – из тела к Господу Иисусу Христу. Посему, ничуть не заботясь о полученных побоях, невинный сей позвал епископа, бичевавшего его, и попросил его о прощении. Епископ, извиняя его со своей стороны, даровал прощение и сам получил таковое, ещё более необходимое ему – за нанесённые святому побои.
И почти при последнем издыхании святой творил знамения и чудеса. Ибо в тягчайшем состоянии, но ещё живой, он совершил такое же чудо, как Спаситель на свадьбе (Ин. 2:1-11). Ибо, когда он попросил воды, то немного отпил, а оставшуюся отдал кому-то из тех, кто ухаживал за ним. Тот взял и испил, и обнаружил, что это не вода, а сладкое вино, нежный запах которого был очень приятен и нам, стоявшим от него в отдалении.
[28] Всё это мне рассказал монах Бартоломей. Был он человеком смиренным и чрезвычайно благожелательным, сдержанным в речах и правдивым.
А бесовских наваждений сей святой никогда не испытывал и не видал, за исключением одного случая. Как-то он спал на берегу и пробудился около полуночи от раздавшегося шума: ему показалось, что из глубин выплывает корабль, полный множества агарян, и готов обрушиться на него со страшной силой. Но он воскликнул «Кирие элейсон», и тот немедля исчез.
Когда стирийские монахи как бы в шутку обрядили его в монашескую мантию, он согласился с этим, и тем самым они сделали его непревзойдённым в отвержении мира. Ибо сей [обет] он достойнее и благочестнее [их] осознал, и благой жизнью украсил, и соблюл до конца в простоте и невинности без пятна и порока.
Так жил сей блаженный Николай, таковое показал с колыбели и юности усердие и подвизание, и, будучи благ и Господу предан, явив угодные Ему добродетели и деяния, был вознесён от земных трудов и преселился к благам любезным и желанным, где услаждаясь благами, уготованными ему Возлюбленным, и насыщаясь ими в бесконечном счастье, молится за нас ко Господу, дабы и мы стали причастниками вечных благ по благодати и милосердию Спасителя Господа нашего Иисуса Христа, Кому с Отцом и Святым Духом слава, честь и владычество во веки веков. Аминь.
ЧАСТЬ II. О ПРИХОДЕ СВЯТОГО В ТРАНИ И ЧУДЕСАХ, ПОСЛЕДОВАВШИХ ЗА КОНЧИНОЙ ЕГО
Написано Адельферием, очным свидетелем многих событий
ПРОЛОГ
[29] Великая польза, благо и поможение доставляется потомкам, когда воспоминания о святых, будучи тщательно записаны, запечатлевает в сердцах читателей и слушателей образ небесной жизни. Итак, усмотрев в сем пренемалую необходимость, ты, всепочтеннейший архиерей Бизантий, ревнитель и наставник закона Божия, предписал мне, слуге вашего преосвященства, поведать всё, что мне удастся достоверно разузнать, о житии и чудесах блаженнейшего Николая по прозвищу Странник. Что исполнил бы я, конечно, с удовольствием, если бы сознание своего невежества не смущало душу мою. Ибо едва взгляну на бездонную бездну, разверзающуюся предо мной, не нахожу вёсел, коими мог бы её одолеть; и страшусь отдать швартовы в порту, ведь, разбитый бурными волнами, я могу потерпеть крушение, так и не достигнув безмятежной глади. По каковой причине, я диву даюсь, досточтимый отче, чего ради ты при таковом множестве достойнейших предпочёл отличить меня, не одарённого никакими дарованиями мастерства, которому, к тому же, ещё служат препятствием слабость здоровья и дряхлость лет.
[30] Однако поскольку я не забываю Божию заповедь, а ты являешься преусердным радетелем о Церквах Христовых и святых, то повеление твоё (воспротивиться коему никоим образом не смею) я постараюсь исполнить не с дерзостной самонадеянностью, но в духе усердного послушания; ибо уповаю, что, если последую заповеди послушания, то унаследую и плод его.
Итак, приступаю к изложению отдельных чудес (только тех, которые я наблюдал собственными очами, а не узнал из рассказов других) блаженнейшего Николая Странника, исповедника Христова, процветшего в блаженные времена, когда ты был синкеллом и архиепископом, без сомнения уповая, славный мой предстоятель, силою молитв твоих стяжать помощь от Бога и Матери Его, Преславной Девы Марии и сего святого, любимого мною, для того, чтобы выразить языком то, чего дух искренне жаждет.
ГЛАВА I. ОПИСАНИЕ ЖИЗНИ СВЯТОГО. БЛАЖЕННАЯ КОНЧИНА ЕГО
[31] Когда Апостольскй престол занимал преславный предстоятель Урбан II (понт. 1088 – 1099 гг.), могучий в деяниях и учении, неиссякаемый источник красноречия, следовавший стезёй апостолов и апостоликов, и, внимательный к пастырским обязанностям, управлял блаженными церковными воинствами, а всевысочайший император Алексей (Комнин, прав. 1081 – 1118 гг.), поборник католической веры, восседая на константинопольском троне, держал бразды правления Римской империи, в Италию приплыл некий юноша, родом грек, именем Николай (который позднее ради странствий своих был прозван нами Странником).
Притом он, как говорят, долго пробыв в заточении в монастыре св. Луки Стирийского, что находится в греческом краю, жизнь вёл ангельскую. А когда он усердно вник духом в заповедь Господню, что велит взять крест и следовать за Господом, то не только духом, но и плотскими руками с пламенным рвением прияв крест, ушёл из монастыря и, отвергнув мирские утехи, пустился в путь на чужбину, дабы беспрепятственно следовать за Христом. Там обратился он в город Гидрунт, где побыв немного, оставил граждан, не понявших его, и предпринял путешествие в Тарент, где какое-то время поживши, совершил (как рассказывают) некоторые чудеса, заслужив почитание почти всего народа. Но поскольку по заступничеству праведных изволилось Вышнему Величию город Трани украсить таковым покровителем и одарить драгоценными мощами, он, попрощавшись с Тарентом и прошедши через приморские города, перечислять которые мне кажется излишним, в тринадцатый день до июньских календ (20 мая) подошёл наконец к Трани.
[32] Итак, вступив в город, неся на себе, как принято у его народа, крест, он по своему обыкновению собрал толпу детей и во главе их бродил по улицам города и во всегдашнем своём рвении к восхвалению Бога ни на миг не прекращал возглашений «Кирие элейсон». И детей, что следовали за ним, он увещевал на эллинском языке, чтобы и они вторили напеву его. А чтобы они не отставали, а всё шли да шли за ним во множестве, он с нежной ласковостью дарил им разные сласти. Ибо если он получал в милостыню сколько-нибудь денег, то не пытался с суетной жадностью скопить запас на потом, а покупал на них сласти, чтобы раздавать детям.
Потрясённые его необычным поведением, транийцы сочли его сумасшедшим, а многие (о нечестие! рассказывая, содрогаюсь) обращались с ним насмешливо и презрительно, как со слабоумным. А некоторые, более глубокомысленные, проницательнее приглядевшись к таковым деяниям, настойчиво утверждали, что он удостоен дивной святости (что немного погодя и открылось въяве), и почитали его, хоть далеко не так, как он того заслуживал.
О житии же его и нравах никто не в силах поведать всего, разве только если бы Цицерон, оратор преславный, вдруг восстал бы из мёртвых и оказался здесь. Ибо у кого, подобно ему, достанет духу искусными словоизлияниями без устали длить свои речи?
Ибо ведь, хотя Николай временами, казалось бы, умолкал, всё же в самом (скажем так) безмолвии он с шёпотом внутренне внимал Божией благодати.
[34] Ему была такая умеренная воздержанность, что каждый будний день он держал пост и имел обыкновение только в вечерний час вкушать немного хлеба с водой, однако не ради насыщения, но чтобы не ослабеть от затяжного голодания, ибо с кем не бывает, что от усердия в постничестве вместо подобающей худобы случается ожирение, словно бы и не голодал вовсе?
А он с поры цветущей юности, когда едва первый пушок подёрнул щёки, был предан воздержанию, избегал и страшился позорной мирской пагубы, которая обычно пятнает сей возраст. Он всегда ходил босиком, одетый в нищенское тряпьё. А большую часть ночи он проводил в бдении, стоя на молитве. О муж, достойный всяческого почитания, чьи медоточивые уста издавали пресладостные речи! И таковую он являл силу духовную, что и голубиной простоты держался, и змеиной мудрости не лишён был! Но вот, пока я пытался во всей полноте изобразить несравненные достоинства блаженнейшего Христова исповедника Николая, оказалось, что о множестве чудес его я ничего-то и не сказал. Ныне же обращаю перо к продолжению рассказа.
[35] Когда блаженнейший Николай, усердно угождая Богу, многократно обошёл с толпой детей весь город, Бизантий, преславный архиепископ, изрядно преданный наукам, обеспокоившись людскими разговорами, постарался выяснить, что же происходит. Когда же ему сообщили, что в городе появился юноша греческого происхождения, который ни на что иное не способен, кроме как кричать «Кирие элейсон», повелел, чтобы тот немедля пришёл к нему. А когда человека Божия привели и представили архипастырю, тот вопросил его, почему он так поступает. На что он с ясным лицом такой в кротких выражениях дал ответ: «Владыка, не сокрыты от тебя евангельские повеления и отнюдь не тайна для тебя, что Господь наш Иисус Христос повелел, что, если кто желает идти за Ним, то должен взять крест свой и следует за Ним (ср. Лк. 9:23), и знаешь ты, что ещё Он сказал ученикам Своим, что если они не обратятся и не будут, как дети, то не войдут в Царство Небесное (ср. Мф. 18:3). Итак, рассмотрев сие, я не устыдился понести знак креста внутренне и внешне и держаться по образу подобно дитяти, не уклоняясь от людских насмешек. Что со мной делать, предоставляю твоему суждению, ибо, если ты не против, я бы хотел у вас тут побыть, а коли иначе, добровольно уйду из сего города». Услышав эти и иные весьма разумные речи, проницательный архиепископ уразумел, что это слуга Божий, да и великих достоинств; а потому таковые молвил слова: «Узнав из речи твоей, что ты так глубоко воспринял заповедь Божию, как могу я приказать тебе уйти? Я, право, больше хотел бы, чтобы ты здесь пожил до торжества блаженнейших апостолов Петра и Павла, не прекращая обычных своих хвалений, и охотно снабжу тебя всем потребным для пропитания при беспрестанных твоих хождениях».
[36] Перемолвившись таковыми словами с предстоятелем, Христов атлет Николай, повинуясь внушению свыше, посреди разговора оставил архиепископа (собиравшегося поговорить подольше) и, попрощавшись, удалился с глаз его. А когда дети, давно толпой ждавшие Николая, заметили его, то, все как один обрадовавшись, ринулись ему навстречу. Возрадовался и он, увидев детвору, и быстрым, как обычно, шагом, весёлый лицом и бодрый духом, пошёл вперёд, оглашая пением улицы города, ибо и дети (которых он щедро угощал сластями), следуя за ним, вторили ему созвучными голосами. Видели бы вы, как весь народ стремился поглядеть на него! Ибо кто не пожелал бы насытиться сладостью, исходившей из уст его, что была сравнима со словесами ангельскими? Но, будучи обделён дарованием, не в силах я подробно описать всё происходившее. Поэтому поскорей перейду к завершению.
[37] Итак, блаженнейший Николай провёл три дня в Трани, где, окружённый детьми, непрестанно взывал к милосердию Божию, пока на четвёртый день не поразила его болезнь и он, найдя приют у некоего человека именем Сабин, пал на ложе, и охватила его крепкая горячка. Когда же об этом проведали транийцы, то таковое собралось там множество народа (особенно женщин, которые, проникнувшись к нему чрезвычайной любовью, горячо желали его увидеть), что дом, где он лежал, едва мог всех вместить; и женщины всех без исключения сословий сходились, чтобы проведать его. Даже монахини (virginum chorus), не имевшие возможности явиться засветло, со всяческим нетерпением и томлением дождалась сумерек, чтобы с наступлением вечера поспешить к нему. Ни единый миг дом не пустовал, но, заполняясь множеством посетителей днём, он в ночные часы оказывался ещё полнее, ибо народ шёл толпами: подступая к ложу, люди вымаливали благословения себе. И, конечно же, дети, которых он баловал с отеческой нежностью, очень горевали, и, окружив постель, словно бы лишившись родителя, слёзно сетовали. А человек Божий, будучи кроток сердцем, поговорив с ними тихо, передал им крест в утешение, чтобы носили они его и обычные их хваления воспевали.
Когда же Бог Всемогущий пожелал утешить слугу Своего от его трудов и явить миру чудеса по его заступничеству, дабы город Трани всегда был светел, озаряемый лучами его, то изволил Он призвать его к трапезе пиршества Своего. Итак, во второй день месяца июня он, отдав долг плоти, возвратил свой дух небесам.
[38] Теперь уж стало совершенно ясно, сколь велика его святость и какого почтения достойна. Ибо словно бы грянул страшный гул трубы ангельской – так стремительно молва вдруг поразила весь город и весть о смерти блаженного мужа охватила весь народ, который единодушно, словно бы вдохновлённый свыше и вразумлённый гласом Божиим, сошёлся, исполненный благодарности, отдать ему блаженный долг погребения. Ибо решительно никого не осталось в городе, кто уклонился бы от сего зрелища; и мужчины явились, и женщины, и юницы там были, и младенцы – они сбегались наперегонки и на диво поистине весь город собрался воедино. Никого не удержали служебные занятия, но удивительным образом, всё сочтя менее существенным и важным, люди стекались туда, куда поспешил и почтенный священнический чин, как никогда многочисленный и благоговейный. Никто не сомневался, что это было первое и наибольшее из чудес – когда на похороны пришлеца и чужеземца, ещё не явившего никаких знамений, скопилась такая тьма народу обоих полов, а свершилось это, полагаю, для того, чтобы грядущим чудесам было вдоволь свидетелей.
[39] После же исполнения погребальных обрядов славнейшие останки были возложены на носилки и не без Божия изволения, при великом скоплении народа, шествовавшего спереди и позади, перенесены в церковь Пресвятой Девы Марии. И когда церковь заполнилась, большинство народа стояли снаружи, поскольку оставшиеся не мог войти. Когда же блаженного Николая разместили посреди церкви, весь люд подходил, чтобы с благоговением облобызать руки и ноги его. Все были рады увидеть его и приложиться к членам его, а кому вдруг мешали прорваться и он лишался возможности поцеловать святого, того томила печаль. Право, каков был наплыв желавших облобызать его, видно по разрушению погребальной скамьи – под напором народа её скрепления были постепенно расторгнуты. О несказанная благость Искупителя! Того, от кого ещё не видали никаких знамений, чтили как святого; ибо все и больных своих приводили, и прикладывали их к останкам святого, надеясь на выздоровление, и не вотще. Ибо, когда подготовили погребальные носилки и по приказу архиепископа сиятельные останки блаженного Николая ненадолго оставили в достойнейшем месте подле алтаря до совершения мессы, то от сего слуги Христова были явлены неисчислимые чудеса, которые служат наставлением не только сему времени, когда процветает вера христианская, но и в дальнейшем будут полезны для назидания Церкви.
ГЛАВА II. ЧУДЕСА, СОВЕРШИВШИЕСЯ ДО И ПОСЛЕ ПОГРЕБЕНИЯ
[40] Итак, некая девушка, уроженка Трани, которую звали Мунделла, горячо желая вернуть зрение, коего лишилась три года назад, робко вошла вместе с остальной толпой в церковь, где находился святой, надеясь обрести здоровье, хотя молва о святом ещё не достигла окрестностей. Она в нашем присутствии кинулась почтить останки и тут же ясно узрела свет. Это событие явилось началом чудес и первым свидетельством [святой] жизни блаженного Николая, а в сердцах больных возбудило надежду.
И вот, сие знамение подвигло подойти поближе иную, с давних пор сухорукую женщину по имени Бизантия, стоявшую рядом. Едва прорвавшись через вездесущую плотную толпу, она добралась наконец до цели своих устремлений, а прильнув поцелуем к останкам, и здоровье вернула, и побудила души увидевших это разразиться хвалами Христу.
Также некая женщина, именуемая Альвой, чрезвычайно мучилась, издавна будучи перекорёжена телом. Когда же её привели в церковь и приложили к святому, тотчас же от прикосновения к священному телу узел тела её распустился.
[41] Когда от блаженнейшего Николая свершились сии чудеса и множество иных, и уже преклонился день, Бизантий, несравненный архиепископ Транийский и императорский синкелл, славный родом и ещё более славный красноречием, подступив вместе со всем клиром к досточтимым останкам, благоговейно поднял их и, с возданием подобающих почестей отнеся их в некий угол той церкви, достойно предал погребению, прославляя Бога за то, что Он город Трани таковым обогатил сокровищем. А когда священные останки были сокрыты в земле, чудеса не только не убавились, но стали обильнее, как покажет дальнейший рассказ.
Итак, некий мальчик родом из Трани, будучи парализован с младенческих лет, изнемог за много лет борьбы с недугом. И вот он, услыхав о блаженном Николае и желая освободиться от паралича, попросил поскорее отнести себя к могиле его и обрёл просимую милость.
Некий юноша благородного происхождения именем Петракка, чьи члены, неспособные самостоятельно двигаться, были постоянно скручены параличом, оказался поблизости досточтимых останков и, ревностно попросив о даре [исцеления], обрёл его на виду у народа.
[42] Когда это свершилось, молва о блаженнейшем Николае разошлась повсюду и стала привлекать в город Транийский не только соседей, но и чужан. Побуждаемые внезапным ужасом, они с величайшим благоговением доставляли страдающих различными недугами больных к святым останкам. И число болящих возрастало, многие из которых, обретя исцеление, отправлялись на родину.
Некий вигилиец (из совр. г. Бишелье недалеко от Трани) именем Дезигий, чьи члены, издавна скорченные параличом, терзала постоянная боль, узнав о чудесах блаженного Николая, молитвенно приступил к раке его и, вскоре выпрямившись, домой отправился на собственных ногах.
Затем один человек, житель Калабрии, услыхав о бесчисленных знамениях, постоянно являющихся в городе Трани от Христова слуги Николая, с твёрдой надеждой пришёл к гробнице его, веруя, что по просьбе своей обретёт снова свет очей. Спустя сущий миг он получил милость прозрения и, ликуя, отправился к себе.
[43] Затем, спустя несколько дней, одна женщина из Терлицци, именуемая Мария, чьё тело целиком было так обездвижено, так она не могла шевельнуть ни единым из членов, была доставлена к святой могиле. Когда она въезжала в Трани, вид её внушал ужас, ибо, поскольку сидеть верхом она на осле не могла, то её везли в корзине, скорченную, словно клубок. Когда же она припала к могиле святого, то диву даться, как быстро она обрела здоровье.
[44] Немного времени спустя, когда славное имя блаженнейшего Николая стало широко известно во всех областях Италии, случилось так, что неким фламандцем по имени Андрей, помимо того, что у него иссохла десница, овладел гнусный бес, и он отправился в Трани, чтобы там в церкви помолиться святому о помощи. Итак, он подступил к останкам, желая почтить их, и поверг в ужас присутствовавший народ, ибо, когда нечистый дух накинулся на него ещё более ожесточённо, он, поверженный наземь, стал корчиться едва живой. Право, молчу, как бился он головой о мраморный пол, как изо рта его текла пена. Однако ж однажды он встал около алтаря, где прежде покоился святой, и вдруг исцелился: при множестве свидетелей он простёр обе здоровые руки к небесам и радостно воздал безмерные благодарения Всемогущему за то, что по предстательству блаженного Николая бес оставил его. Разумеется, это славное чудо не утаилось ни от кого в Трани, и, пожив долгое время во дворце радушнейшего архиепископа, сей Андрей по его приказанию радостно отправился в Иерусалим.
[45] Примерно в то же время одна женщина, которую звали Анастасия, из городка Мутила, которую жестоко мучил вселившийся в неё бес, поспешила с окровавленной головой и разорванным ртом, взыскать прибежища у блаженнейшего Николая Странника – и немедля ощутила его скорое вспомоществование. Ибо, уснув перед гробницей его, она избавилась от беса. Когда ж её, пробудившуюся, стали расспрашивать, как это вышло, она отвечала, что услышала голос, обращённый к ней: «Вставай, женщина, ибо исцелена ты».
Много позднее служанка (uxor) одного из наших сограждан, по-простому именуемая Россула, была одержима бесом, и её привели к могиле святого. Бес немедля стал её мучить сильнее и, изрекши множество проклятий её устами, некоторые из которых – против блаженного Николая Странника, при множестве свидетелей вышел из неё. А её господин перед лицом преславного архиепископа даровал ей свободу.
[46] Наконец, в то самое время один мальчик именем Урс, у которого из-за паралича отказывались служить мышцы, проведав о славе блаженного Николая Странника, призвал его на помощь и, доставленный к нему, обрёл просимое. А в тот же час, как разрешился от недуга, поспешил быстрым шагом со многими спутниками к месту упокоения святого.
А во время этих событий, лежала дома на постели своей некая женщина, звавшаяся Геминой, измученная затяжной болезнью и в течение четырёх лет лишённая способности владеть своими членами, так что и руку ко рту поднести не могла. Она, услыхав о многих и великих чудесах блаженного Николая, вознесла молитвы к нему. Которые были незамедлительно услышаны, и она поднялась исцелённая, а затем в сопровождении большой толпы скорым ходом помчалась к могиле святого, благодаря Бога за то, что помиловал её ради Своего слуги Николая Странника.
[47] Здесь я рассказал лишь о немногих из чудес Николая Странника, исповедника Христова, да и тех лишь вкратце коснулся, считая за благо избежать многословия, ибо всего и всяческого, что случилось, я перечислить не в силах; время кончается, а чудеса – отнюдь. Итак, думаю, для проницательного читателя сказанного вполне довольно, чтобы ясно понять, кто и каков был блаженный Николай. Итак, я прибыл в порт, куда направлялся; пора бросать якоря и швартовать корабли.
Да радуется же и ликует Трани, удостоившийся в конце времён увидать столькие чудеса! Да радуется, повторяю, всегда град, коему Преблагословенная Дева Мария подарила такового покровителя! Да радуется он, озарённый сиянием таковых знамений, ибо среди городов апулийских светом вечным сиять будет подобно лампаде. Вверимся же предстательству блаженнейшего Николая, дабы вымолил он по благости своей нам благодать во спасение и неустанно защищал нас от настоящих и будущих бедствий; и да явится тот, кого мы достойно поминаем и почитаем, вечным заступником нашим, дабы как он в числе воинства ангельского вечно на небесах торжествует, так и нас удостоил стать причастниками вечной радости. О блаженнейший Николай, воззри на смиренные моления наши и внемли прошениям; милостиво помоги всем транийцам, а прежде всего Бизантию, архиепископу Транийскому и императорскому синкеллу со всем ему вверенным клиром, который, будучи ревностнейшим учредителем почитания твоего, повелел мне, Адельферию, ничтожному из слуг своих, написать к похвале твоей эту повесть, дабы ты под защитой своей соблюл и повелителя, и писателя.
А почил блаженнейший Николай Странник в год от Воплощения Господня тысяча девяносто четвёртый, второго индикта, месяца июня второго дня, в пятницу, в царствование Господа нашего Иисуса Христа, который с Отцом и Святым Духом живёт и царствует, Бог во все веки веков. Аминь.
Перевод: Константин Чарухин
Корректор: Карина Кейан