Автор: 30 сентября 2020 года, в день памяти св. Иеронима, Святой Престол опубликовал апостольское послание Папы Франциска по случаю 1600-й годовщины смерти святого. В нём Святейший Отец прослеживает весь жизненный путь св. Иеронима, освещая разные его аспекты, особенно, любовь к Священному Писанию, и призывает современных молодых людей овладеть тем несравненным культурным богатством, носителями которого их делает христианство. Представляем полный перевод послания, подготовленный Александром Барановым.
АПОСТОЛЬСКОЕ ПОСЛАНИЕ
SCRIPTURAE SACRAE AFFECTUS
СВЯТОГО ОТЦА
ФРАНЦИСКА
В ТЫСЯЧА ШЕСТИСОТУЮ ГОДОВЩИНУ
СМЕРТИ СВЯТОГО ИЕРОНИМА
Преданность Священному Писанию, «живая и глубокая любовь» к записанному слову Божьему: вот наследие, которое святой Иероним завещал Церкви своей жизнью и своими трудами. Ныне, в 1600-ю годовщину его смерти, эти слова, взятые из молитвы, которой начинается литургия, посвящённая его памяти [1], говорят нам самое главное об этом выдающемся человеке в истории Церкви и о его безмерной любви ко Христу. Эта «живая и глубокая любовь» влилась, как большая река, питаемая бесчисленными потоками, в его неустанную деятельность учёного, переводчика и экзегета. Глубокое знание Иеронимом Священного Писания, его рвение к распространению содержащегося там учения, его навыки толкователя текстов, его горячая и порой неудержимая защита христианской истины, его аскетизм и суровая отшельническая дисциплина, его опыт надёжного и чуткого духовного наставника — через шестнадцать столетий после его смерти, всё это делает его фигурой, имеющей непреходящее значение для нас, христиан двадцать первого века.
Введение
Святой Иероним скончался 30 сентября 420 г. в Вифлееме, в общине, которую он основал возле пещеры Рождества Христова. Он вверил себя Господу, которого он всегда искал и познавал в Священном Писании, тому же Господу, которого, как Судью, он уже встречал в тревожном сне, где-то во время Великого Поста 375 года. Этот сон оказался поворотным моментом в его жизни, поводом для обращения и изменения взглядов. Ему приснилось, что его привели к судье. Как он сам вспоминал: «На вопрос о моей жизни я ответил, что я христианин. Но судья возразил: «Ты лжёшь! Ты Цицеронов, а не Христов» [2]. Иерониму с юности нравилась ясная красота латинских классиков, тогда как библейские писания поначалу казались ему неотесанными и малограмотными, слишком грубыми для его утонченного литературного вкуса.
Этот опыт вдохновил Иеронима полностью посвятить себя Христу и Его Слову и стремиться с помощью переводов и комментариев сделать божественные писания более доступными для других. Это придало его жизни новое и более решительное направление: он должен был стать слугой Слова Божьего, так сказать, влюблённым в «плоть Писания». Таким образом, он с пользой применил ту жажду знаний, которой была отмечена вся его жизнь, и своё римское образование, направив свою учёность на служение Богу и церковному сообществу.
В результате святой Иероним стал одним из величайших деятелей древней Церкви в период, известный как золотой век патристики. Он служил мостом между Востоком и Западом. Молодой друг Руфина Аквилейского, он знал Амвросия и часто переписывался с Августином. На Востоке он знал Григория Назианзина, Дидима Слепого и Епифания Саламинского. Христианская иконографическая традиция изображает его вместе с Августином, Амвросием и Григорием Великим как одного из четырёх великих Учителей Западной церкви.
Мои предшественники неоднократно оказывали почести святому Иерониму. Сто лет назад, в 1500-ю годовщину со дня его смерти, Бенедикт XV посвятил Иерониму свою энциклику Spiritus Paraclitus (15 сентября 1920 г.), представив его миру как «doctor maximus explanandis Scripturis» [3]. Не так давно Бенедикт XVI посвятил его личности и трудам две последовательных катехезы [4]. Сейчас, в 1600-ю годовщину его смерти, я тоже хочу почтить память святого Иеронима и ещё раз подчеркнуть актуальность его послания и учений, начиная с его безмерной любви к Священному Писанию.
Действительно, как надежный проводник и авторитетный свидетель, Иероним в некотором смысле присутствовал как на XII Ассамблее Синода епископов, посвященной Слову Божьему [5], так и в Апостольском обращении Verbum Domini моего предшественника Бенедикта XVI, опубликованном в день памяти этого святого, 30 сентября 2010 г. [6].
От Рима до Вифлеема
Путь жизни святого Иеронима пролегал по дорогам Римской империи между Европой и Востоком. Он родился около 345 года в Стридоне, на границе между Далмацией и Паннонией, на территории современной Хорватии и Словении, он получил хорошее воспитание в христианской семье. По обычаю того времени, он крестился взрослым примерно между 358 и 364 годами, когда изучал риторику в Риме. Во время своего пребывания там, он стал жадно читать латинских классиков, обучаясь у самых знаменитых преподавателей риторики, живших тогда.
После учебы он предпринял долгое путешествие по Галлии, которое привело его в имперский город Трир, ныне находящийся в Германии. Там он впервые столкнулся с восточным монашеством, распространенным святым Афанасием. Результатом было глубокое и неугасающее желание этого опыта, которое привело его в Аквилею, где вместе с несколькими своими друзьями, «хором блаженных» [7], он начал период общинной жизни.
Примерно в 374 году, проезжая через Антиохию, он решил удалиться в пустыню Халкиды, чтобы ещё более радикально воплотить аскетическую жизнь, в которой много места было отведено изучению библейских языков, сначала греческого, а затем и иврита. Он учился у крещённого еврея, познакомившего его с ивритом, который показался ему «грубым и неприятным» [8].
Иероним сознательно выбрал пустыню и отшельническую жизнь из-за их глубокого значения для принятия фундаментальных экзистенциальных решений, для близости и встречи с Богом. Там через созерцание, внутренние испытания и духовную борьбу он пришёл к более полному пониманию слабости и ограниченности как самого себя, так и других людей. Там он также обнаружил важность слёз [9]. Пустыня научила его чуткости к Божьему присутствию, нашей неизбежной зависимости от Него и от утешений, рожденных Его милосердием. Здесь мне вспоминается апокрифический рассказ, в котором Иероним спрашивает Господа: «Чего ты хочешь от меня?» На что Христос отвечает: «Ты ещё не всё отдал мне». «Но Господь, я отдал тебе всевозможные вещи». «Есть одна вещь, которую ты мне не дал». «Что же это?» «Отдай мне твои грехи, и я возрадуюсь, снова их прощая» [10].
Затем мы находим его в Антиохии, где он был рукоположен в священники епископом этого города Паулином, а позже, около 379 г., в Константинополе, где он встретил Григория Назианзина и продолжил свое обучение. Он перевёл с греческого на латынь несколько важных сочинений (проповеди Оригена и Хроники Евсевия) и присутствовал на соборе, проходившем там в 381 году. Эти годы учёбы раскрыли его энтузиазм и благословенную жажду знаний, которые делали его неутомимым и увлечённым своей работой. Как сам он выразился: «Время от времени я приходил в отчаяние; часто я сдавался, но потом возвращался из-за упрямого желания учиться». «Горькому семени» его учёбы суждено было произвести «сладостные плоды» [11].
В 382 году Иероним вернулся в Рим и поступил на службу к папе Дамасию, который, оценив его выдающиеся дарования, сделал его одним из своих приближённых. Там Иероним занимался множеством дел, не забывая при этом о духовных вопросах. На Авентине, при поддержке римлянок из аристократических семей, стремящихся к радикальной евангельской жизни, таких как Марселла, Паула и её дочь Евстохия, он создал общину, посвященную чтению и тщательному изучению Священного Писания. Иероним был экзегетом, учителем и духовным наставником. В это время он предпринял пересмотр ранних латинских переводов Евангелий и, возможно, других частей Нового Завета. Он продолжал свою работу по переводу проповедей и библейских комментариев Оригена, вёл активную переписку, публично опровергая еретических авторов, временами невоздержанно, но всегда движимый искренним желанием защитить истинную веру и верность Писанию.
Этот напряжённый и продуктивный период был прерван смертью Папы Дамасия. Иероним оказался вынужденным покинуть Рим, и вместе с друзьями и некоторыми женщинами, желающими продолжить уже начатый опыт духовной жизни и изучения Библии, уехал в Египет, где встретил великого богослова Дидима Слепого. Затем он отправился в Палестину и в 386 году окончательно поселился в Вифлееме. Он возобновил изучение библейских текстов, проживая в тех самых местах, о которых они рассказывали.
Важность, которую он придавал святым местам, подтверждается не только его решением жить в Палестине с 386 года до самой смерти, но и той помощью, которую он оказывал паломникам. В Вифлееме, близком его сердцу месте, он основал в окрестностях пещеры Рождества Христова “монастыри-близнецы”, мужской и женский, предоставляющие ночлег для паломников. Это было ещё одним признаком его щедрости, поскольку он позволил многим людям увидеть и прикоснуться к местам истории спасения и обрести как культурные, так и духовные богатства [12].
Внимая Священному Писанию, Иероним пришёл к познанию себя и к обретению лица Божьего и своих братьев и сестер. Он также утвердился в своём стремлении к общинной жизни. Его желание жить с друзьями, как он жил в Аквилее, побудило его основать монашеские общины, чтобы следовать общинным идеалам посвящённой жизни, где монастырь рассматривается как «палестра» для обучения мужчин и женщин, «которые почитают себя наименьшими из всех, чтобы быть первыми из всех», довольствующихся бедностью, и которые способны своей жизнью учить других. Иероним считал, что жизнь «под руководством одного настоятеля, среди множества собратьев» позволяет научиться смирению, терпению, молчанию и кротости, он понимал, что «истина не любит тёмные уголки и не ищет ропчущих» [13]. Он также признавался, что «тосковал по тесным кельям монастыря» и «желал рвения, как у муравьёв, где все работают вместе, ничто не принадлежит никому, и всё принадлежит всем» [14].
Иероним рассматривал свои занятия не как приятное времяпрепровождение и самоцель, а как духовное упражнение и средство приближения к Богу. Его классическое образование теперь было поставлено на службу церковной общине. Мы думаем о помощи, которую он оказал Папе Дамасию, о его приверженности обучению женщин, особенно в изучении иврита, начиная со времен основания первой общины на Авентине. Таким образом, он позволил Пауле и Евстохии «войти в сплочённые ряды переводчиков» [15] и, что было неслыханно в те дни, читать и петь Псалмы на языке оригинала [16].
Его глубокая эрудиция была поставлена на службу тем, кто был призван проповедовать Евангелие. Как он напоминал своему другу Непоциану: «Слово священника должно быть приправлено чтением Писания. Я не хочу, чтобы вы были болтунами или многословными шарлатанами, но теми, кто понимает священные тайны (mysterii) и глубоко знает таинства (sacramentorum) вашего Бога. Для невеж привычно играть словами и вызывать восхищение неграмотных людей своей ловкой речью. Бесстыдники часто объясняют то, чего они не знают, и выдают себя за великих мудрецов только потому, что им удается убедить других» [17].
Годы, проведённые Иеронимом в Вифлееме до смерти в 420 году, были самым плодотворным и напряжённым периодом его жизни, полностью посвящённым изучению Священного Писания и монументальной работе по переводу всего Ветхого Завета на основе древнееврейского оригинала. В то же время он комментировал книги пророков, Псалмы и послания Павла и составлял руководства по изучению Библии. Глубокая работа, проделанная в его трудах, была плодом совместных усилий, от копирования и сравнения рукописей до дальнейшего размышления и обсуждения. Как он выразился: «Я никогда не полагался на свои силы в изучении божественных писаний… У меня есть привычка задавать вопросы, в том числе и о том, что, как мне кажется, я знаю, и тем более о том, в чём я не уверен» [18]. Осознавая свою ограниченность, он просил постоянной молитвы и ходатайства о своих усилиях по переводу священных текстов «в том же Духе, Которым они были написаны» [19]. Он также не преминул перевести работы авторов, необходимых для толкования, таких как Ориген, «чтобы сделать их доступными для тех, кто хотел бы изучать этот материал более глубоко и последовательно» [20].
Как деятельность, осуществляемая внутри общины и для общины, учёные труды Иеронима могут служить примером синодальности для нас и для нашего времени. Они также могут служить моделью для различных культурных учреждений Церкви, призванных быть «местами, где знания становятся служением, поскольку подлинное и целостное человеческое развитие не может происходить без совокупности знаний, которые являются плодом сотрудничества и ведут к ещё более тесному сотрудничеству» [21]. В основе такого единства лежит Священное Писание, которое мы не можем читать исключительно самостоятельно: «Библия написана Народом Божиим и для Народа Божия под вдохновением Святого Духа. Лишь в единстве с Народом Божиим, т.е. с «мы», возможно проникнуть в ядро той истины, что Сам Бог хочет открыть нам» [22].
Богатый опыт жизни, питаемой словом Божьим, позволил Иерониму — с помощью множества писем, которые он написал — стать духовным наставником. Для многих он стал спутником, так как был убежден, что «никакому умению нельзя научиться без учителя». Так, он писал Рустику: «Это то, что я хотел бы объяснить тебе, беря тебя за руку, подобно морскому волку, пережившему множество кораблекрушений, который пытается научить молодого моряка» [23]. Из своего тихого уголка он следил за делами человечества в эпоху великих потрясений, отмеченной такими событиями, как разграбление Рима в 410 году, которое глубоко на него повлияло.
В своих письмах он затрагивал доктринальные противоречия, постоянно отстаивая здравое учение. Его письма также показывают, какое значение он придавал отношениям. Иероним мог быть сильным, но в то же время мягким, искренне заботиться о других и, поскольку «любовь бесценна» [24], проявлял искреннюю привязанность. Это также видно из того факта, что он предлагал свои переводы и комментарии как munus amicitiae. Они должны были стать подарком прежде всего его друзьям, адресатам и тем, кому были посвящены его работы — всех, кого он умолял читать их с дружеским, а не критическим взглядом, — но также и для его читателей, его современников и тех, кто придёт после них [25].
Иероним провёл последние годы своей жизни в молитвенном чтении Священного Писания, как наедине, так и в общине, в созерцании и служении своим братьям и сестрам через свои сочинения. Всё это в Вифлееме, недалеко от грота, где от Девы Марии родилось вечное Слово. Ибо он был убеждён, что «блаженны несущие в себе крест, воскресение, места Рождества Христова и вознесения! Блаженны те, у кого в сердце Вифлеем, в сердце которого Христос рождается каждый день!» [26]
Аспект “премудрости” в жизни Иеронима
Чтобы как следует понять личность святого Иеронима, нам необходимо объединить два измерения, которые характеризовали его жизнь как жизнь верующего: с одной стороны, абсолютное и строгое посвящение себя Богу, отказ от всякого человеческого удовлетворения ради любви распятого Христа (ср. 1 Кор 2:2; Фил 3:8-10), а с другой стороны, приверженность к прилежному изучению, направленному исключительно на все более глубокое понимание христианской тайны. Это двойное свидетельство, чудесным образом предложенное святым Иеронимом, может служить образцом, прежде всего, для монахов, поскольку всех, кто живет аскетической и молитвенной жизнью, призывают посвятить себя кропотливому труду изучения и размышления. Это также образец для ученых, которые всегда должны помнить, что знание имеет религиозную ценность только в том случае, если оно основано на исключительной любви к Богу, помимо всех человеческих амбиций и мирских устремлений.
Эти два аспекта его жизни нашли отражение в истории искусства. Святого Иеронима часто изображали великие мастера западной живописи, следуя двум разным иконографическим традициям. Одну можно охарактеризовать как преимущественно монашескую и покаянную, изображающую Иеронима с измождённым постом телом, живущего в пустыне, преклонившего колени или распростёртого на земле, во многих случаях сжимающего камень и бьющего себя в грудь, его глаза обращены на распятого Господа. В этой манере выполнен трогательный шедевр Леонардо да Винчи, который сейчас находится в музеях Ватикана. Другая традиция изображает Иеронима в одежде ученого, сидящего за своим письменным столом, занятого переводом и комментариями Священного Писания, окружённого свитками и пергаментами, посвящённого защите веры посредством своей эрудиции и своих сочинений. Альбрехт Дюрер, если уж говорить о самых известных примерах, не раз изображал его в этом образе.
Эти два аспекта объединены в картине Караваджо, хранящейся в галерее Боргезе в Риме: действительно, в этой работе пожилой аскет изображен одетым лишь в красную мантию, с черепом на столе, символом тщетности земных реалий; но в то же время он, очевидно, изображён как ученый, его взгляд устремлен на книгу, а рука опускает перо в чернильницу — типичный жест писателя.
Эти две разных стороны «премудрости» были очевидны в жизни самого Иеронима. Если, как истинный «Вифлеемский лев», он и мог быть несдержан на язык, это всегда служило истине, которой он был безоговорочно привержен. Как он объяснил в первом из своих сочинений «Житие святого Павла, отшельника из Фив», львы могут рычать, но также и плакать [27]. То, что на первый взгляд могло показаться двумя отдельными аспектами характера святого Иеронима, было объединено Святым Духом через процесс внутреннего созревания.
Любовь к Священному Писанию
Отличительной чертой духовности святого Иеронима, несомненно, была его страстная любовь к слову Божьему, вверенному Церкви в Священном Писании. Все Учителя Церкви, особенно в раннехристианскую эпоху, черпали содержание своего учения прямо из Библии. И всё же Иероним делал это более систематично и отчётливо.
Экзегеты в последнее время стали ценить повествовательный и поэтический гений Библии, её выразительность. Вместо этого Иероним подчеркивал в Священном Писании смиренный характер Божьего откровения, выраженный в грубом и почти примитивном ритме еврейского языка, в сравнении с утончённой цицероновской латынью. Он посвятил себя изучению Священного Писания не из эстетических соображений, но, как хорошо известно, только потому, что Писание привело его к познанию Христа. В самом деле, незнание Писания — это незнание Христа [28].
Иероним учит нас, что нужно изучать не только Евангелия, апостольскую Традицию, содержащуюся в Деяниях Апостолов и в Посланиях, но также и весь Ветхий Завет необходим для понимания истины и богатств Христовых [29]. Само Евангелие свидетельствует об этом: оно говорит нам об Иисусе как об Учителе, который обращается к Моисею, Пророкам и Псалмам (ср. Лк 4:16-21; 24:27,44-47), чтобы объяснить Свою собственную тайну. Проповедь Петра и Павла в Деяниях Апостолов также уходит корнями в Ветхий Завет, без которого мы не можем полностью понять образ Сына Божьего, Мессии и Спасителя. Ветхий Завет не следует рассматривать просто как обширный сборник цитат, доказывающих исполнение древних пророчеств в лице Иисуса из Назарета. Напротив, только в свете прообразов Ветхого Завета возможно более глубоко познать значение Христа, раскрытое в Его смерти и воскресении. Сегодня нам необходимо заново открыть, в катехизации и проповеди, а также в богословском изложении, неотъемлемый вклад Ветхого Завета, который следует читать и усваивать как бесценный источник духовной пищи (ср. Иез 3:1-11; Откр. 10:8-11) [30].
О всецелой преданности Иеронима Священному Писанию свидетельствует его страстная манера говорить и писать, подобная манере древних пророков. Из них этот Учитель Церкви извлёк внутренний огонь, который стал неистовым и взрывным словом (ср. Иер 5:14; 20:9; 23:29; Мал 3:2; Сир 48:1; Мф 3:11; Лк 12:49), необходимым для выражения горячего рвения того, кто служит делу Бога. Как и в случае с Илией, Иоанном Крестителем и апостолом Павлом, возмущение ложью, лицемерием и ложным учением воспламенило речь Иеронима, сделав её провокационной и, казалось бы, резкой. Мы сможем лучше понять полемический аспект его произведений, если прочитаем их в свете библейской пророческой традиций. Таким образом, Иероним предстаёт образцом бескомпромиссного свидетельства истины, который использует резкость обличения, чтобы способствовать обращению. Яркостью своих выражений и образов он показывает храбрость раба, желающего угождать не другим, а только своему Господу (Гал. 1:10), ради которого он израсходовал всю свою духовную энергию.
Изучение Священного Писания
Страстная любовь святого Иеронима к Священному Писанию была основана на послушании. Во-первых, Богу, который открыл себя через слова, требующие благоговейного слушания [31], а затем и Церкви, которая представляет живую Традицию, толкующую откровение. Однако «послушание веры» (Рим. 1:5; 14:25) — это не просто пассивное восприятие чего-то уже известного; напротив, оно требует активных личных усилий, чтобы понять сказанное. Мы можем думать о святом Иерониме как о «слуге» слова, верном и трудолюбивом, полностью посвятившем себя воспитанию в своих братьях и сестрах по вере более адекватного понимания вверенного им священного «залога» (ср. 1 Тим 6:20; 2 Тим. 1:14). Без понимания того, что написано вдохновенными авторами, само слово Божие лишается своей силы (ср. Мф 13:19), и не может возникнуть любовь к Богу.
Библейские отрывки не всегда легко понять. Как сказал Исайя (29:11), даже для тех, кто умеет «читать», то есть тех, кто имеет достаточную интеллектуальную подготовку, священная книга кажется «запечатанной», герметично закрытой для интерпретации. Необходим свидетель, способный вмешаться и предоставить ключ к освобождающей вести Писания, ключ, которым является Христос Господь. Только Он может снять печать и открыть книгу (ср. Откр. 5:1-10) и, таким образом, раскрыть чудесное излияние благодати (Лк 4:17-21). Многие, даже среди практикующих христиан, открыто заявляют, что не могут читать Писание (ср. Ис 29:12) не из-за неграмотности, а потому, что они не привыкли к библейскому языку, его способам выражения и его древней культурной традиции. В результате библейский текст становится непонятным, как если бы он был написан неизвестным алфавитом и эзотерическим языком.
Это показывает необходимость в посредничестве толкователя, который может выступить в качестве «диакона» для человека, который не может понять значение пророческого послания. Здесь мы думаем о диаконе Филиппе, посланном Господом к колеснице евнуха, когда тот читал отрывок из Исайи (53:7-8), но не мог понять его значение. «Разумеешь ли, что читаешь?» — спросил Филипп, и евнух ответил: «Как могу разуметь, если кто не наставит меня?» (Деян 8:30-31) [32].
Иероним может быть нашим проводником, потому что, подобно Филиппу (ср. Деян 8:35), он ведёт каждого читателя к тайне Иисуса, ответственно и систематически предоставляя экзегетическую и культурную информацию, необходимую для правильного и плодотворного чтения Священного Писания [33]. Он комплексно и умело использовал все методологические ресурсы, доступные в то время, — знание языков, на которых передавалось Слово Божье, тщательный анализ и изучение рукописей, подробные археологические исследования, а также знание истории толкования — чтобы указать на правильное понимание боговдохновенных писаний.
Этот выдающийся аспект деятельности святого Иеронима также имеет большое значение для Церкви в наше время. Если, как учит Dei Verbum, Библия представляет собой «душу священного богословия» [34] и духовную опору христианской жизни [35], толкование Библии обязательно должно сопровождаться особыми навыками.
Передовые центры библейских исследований, такие как Папский Библейский Институт в Риме, École Biblique и Studium Biblicum Franciscanum в Иерусалиме, а также центры исследований наследия Святых Отцов, такие как Августинианум в Риме, безусловно, служат этой цели, но каждый факультет теологии должен стремиться к тому, чтобы преподавание Священного Писания проводилось таким образом, чтобы студенты получали необходимую подготовку как в области толкования текстов, так и в библейском богословии в целом. К сожалению, многие пренебрегают или преуменьшают богатство Священного Писания, потому что у них нет прочного основания в этой области. Наряду с уделением большего внимания изучению Священного Писания в церковных программах обучения священников и катехизаторов, следует также прилагать усилия для обеспечения всех верующих ресурсами, необходимыми для того, чтобы иметь возможность открыть священную книгу и извлечь из нее бесценные плоды мудрости, надежды и жизни [36].
Здесь я хотел бы вспомнить наблюдение, сделанное Папой Бенедиктом XVI в Апостольском наставлении Verbum Domini: «[Сакраментальная природа] слова может быть понята по аналогии с реальным присутствием Христа в освящённом хлебе и вине… Святой Иероним говорит о том, как мы должны относиться к Евхаристии и к слову Божьему: “Мы читаем Священные Писания. Для меня Евангелие — это тело Христово; для меня Священное Писание — его учение. И когда Он говорит: кто не ест плоть мою и не пьёт кровь мою (Ин 6:53), хотя эти слова также могут быть отнесены к [евхаристическому] Таинству, тело и кровь Христа поистине являются и словом Писания, учением Бога”» [37].
К сожалению, многие христианские семьи кажутся неспособными — как было предписано в Торе (ср. Втор 6:6) — познакомить своих детей со словом Господа во всей его красоте и духовной силе. Это побудило меня установить Воскресенье Слова Божьего [38] как средство поощрения молитвенного чтения Библии и большего знакомства со Словом Божьим [39]. Таким образом, все другие проявления благочестия будут обогащены смыслом, помещены в их надлежащий контекст и направлены на исполнение веры в полной приверженности тайне Христа.
Вульгата
«Сладчайшим плодом усердного возделывания» [40] изучения Иеронимом греческого и иврита был его перевод Ветхого Завета на латынь с древнееврейского. До этого времени христиане Римской империи могли полностью читать Библию только на греческом языке. Книги Нового Завета были написаны на греческом языке; также существовала полная греческая версия Ветхого Завета, так называемая Септуагинта, перевод, сделанный еврейской общиной Александрии примерно во втором веке до нашей эры. Тем не менее, для тех, кто читал на латинском, не существовало полной версии Библии на их языке; только некоторые частичные и неполные переводы с греческого. Иерониму и тем, кто продолжил его дело, принадлежит заслуга пересмотра и нового перевода всего Писания. Начав редактирование Евангелий и Псалмов в Риме при поддержке Папы Дамасия, в Вифлееме Иероним приступил к переводу всех книг Ветхого Завета напрямую с иврита. Эта работа длилась много лет.
Чтобы совершить эту работу, Иероним применил всё своё знание греческого и иврита, а также прекрасное владение латынью, используя филологические инструменты, которые были в его распоряжении, в частности, Гексаплу Оригена. Окончательный текст воплотил это наследие в формулировках, которые широко используются и по сей день, сохраняющих стиль иврита, не жертвуя изяществом латинского языка. Результатом стал настоящий памятник, оставивший отпечаток на культурной истории Запада, сформировав его богословский язык. Перевод Иеронима, поначалу столкнувшийся с некоторым неприятием, быстро стал общим достоянием как людей учёных, так и обычных верующих; отсюда и произошло название «Вульгата» (т.е. “Общепринятая” — прим. перев.)[41]. Средневековая Европа научилась читать, молиться и думать благодаря страницам Библии, переведённой Иеронимом. Таким образом, «Священное Писание стало своего рода ‘необъятным словарём’ (Поль Клодель) и ‘иконографическим атласом’ (Марк Шагал), из которых могли черпать как христианская культура, так и искусство»[42]. Литература, искусство и даже народный язык формировались переводом Библии, выполненным Иеронимом, оставляя нам великие сокровища красоты и искренней веры.
Именно из-за этого неоспоримого факта Тридентский Собор в своем декрете Insuper подтвердил «подлинный» характер Вульгаты, тем самым засвидетельствовав её использование в Церкви на протяжении веков и подтвердивший её ценность для изучения, проповеди и обсуждения [43]. Тем не менее, Собор не стремился преуменьшить важность языков оригинала, против чего никогда не переставал возражать Иероним, не говоря уже о том, чтобы запретить появление достойных переводов в будущем. Святой Павел VI, следуя указаниям отцов Второго Ватиканского Собора, желал, чтобы работа по пересмотру Вульгаты была завершена и поставлена на службу всей Церкви. Так, в 1979 г. святой Иоанн Павел II в «Апостольской конституции Scripturarum Thesaurus» [44] объявил об издании, которое принято называть «Неовульгата».
Перевод и инкультурация
Своим переводом Иерониму удалось «внедрить» Библию в латинский язык и культуру. Его работа стала образцом миссионерской деятельности Церкви. И действительно, «когда какое-то общество принимает весть о спасении, Святой Дух оплодотворяет его культуру преображающей силой Евангелия» [45]. Здесь возникает своего рода взаимное влияние: точно так же, как перевод Иеронима обязан языку и культуре классической латыни, влияние которой очевидно, так сам перевод своим языком с его символическим и весьма образным содержанием стал, в свою очередь, стимулом к созданию новой культуры.
Переводческий труд Иеронима учит нас, что ценности и позитивные формы всякой культуры представляют собой источник обогащения для всей Церкви. Различные способы провозглашения, понимания и переживания Слова Божьего в каждом новом переводе обогащают само Писание, поскольку, согласно хорошо известному выражению Григория Великого, Писание растёт вместе с читателем [46], приобретая новые акценты и новое значение на протяжении веков. Появление Библии и Евангелия в различных культурах ещё более ясно являет Церковь «невестой, украшенной убранством» (Ис. 61:10). В то же время это свидетельствует о том, что Библию необходимо постоянно переводить на языковые и ментальные категории каждой культуры и поколения, в том числе секуляризованной глобальной культуры нашего времени [47].
Правильно отмечалось, что существует аналогия между переводом как актом «языкового» гостеприимства и другими формами гостеприимства [48]. Вот почему перевод касается не только языка, но отражает более широкий спектр этических решений, связанных с подходом к жизни в целом. Без перевода разные языковые сообщества не смогли бы общаться между собой; таким образом мы бы закрыли друг для друга двери истории и отказали бы в возможности создания культуры встреч [49]. Фактически, без перевода не может быть такого гостеприимства; а на деле возрастёт враждебность. Переводчик — строитель мостов. Сколько поспешных суждений, сколько упрёков и конфликтов возникает из-за того факта, что мы не понимаем языка других людей и не в состоянии с твердой надеждой посвятить себя бесконечной демонстрации любви, которую представляет перевод.
Иерониму пришлось также противостоять господствующей мысли своего времени. Если знание греческого языка было относительно обычным явлением на заре Римской империи, то ко времени его жизни это уже стало редкостью. Он стал одним из лучших знатоков греко-христианского языка и литературы и предпринял ещё более трудное и одинокое путешествие, когда занялся изучением иврита. Если, как было сказано, «границы моего языка есть границы моего мира» [50], то мы можем сказать, что знанию святым Иеронимом языков мы обязаны более универсальным пониманием христианства и ещё одним шагом в глубину его источников.
Во время празднования годовщины смерти святого Иеронима наш взор обращает внимание на необычайную миссионерскую жизненность, выраженную в том факте, что слово Божье переведено более чем на три тысячи языков. Скольким миссионерам мы обязаны бесценной публикацией грамматик, словарей и других лингвистических инструментов, которые делают возможным более тесное общение и становятся средством «миссионерской мечты достичь каждого»! [51] Мы должны поддерживать и поощрять эту работу, помогая преодолеть ограничения в общении и упущенные возможности для встреч. Многое ещё предстоит сделать. Как было сказано, без перевода не может быть понимания [52]: мы не поймем ни себя, ни других.
Иероним и Кафедра Петра
У Иеронима всегда были особые отношения с городом Римом: Рим был духовной гаванью, в которую он постоянно возвращался. В Риме он получил образование как гуманист и сложился как христианин; Иероним был homo Romanus. Эта связь возникла особым образом благодаря латинскому языку, которым он владел и который он очень любил, но прежде всего благодаря Римской Церкви и особенно Кафедре Петра. Иконографическая традиция анахронично изображает его в мантии кардинала в знак того, что он римский священник при Папе Дамасии. В Риме он начал исправлять более ранние переводы. Даже когда зависть и недоразумения вынудили его покинуть город, он всегда оставался прочно связанным с Кафедрой Петровой.
Для Иеронима Римская Церковь — плодородная почва, где семя Христово приносит обильные плоды [53]. В неспокойное время, когда бесшовное одеяние Церкви часто разрывалось из-за разногласий среди христиан, Иероним смотрел на Кафедру Петрову как на верный ориентир. «Поскольку я не следую за иным лидером, кроме Христа, я не общаюсь ни с кем, кроме Вашего Святейшества, то есть с Кафедрой Петра. Я знаю, что это скала, на которой построена Церковь». В разгар спора с арианами он писал Дамасию: «Кто не собирает с вами, тот расточает; Кто не от Христа, тот от антихриста» [54]. Следовательно, Иероним мог также заявить: «Тот, кто соединился с престолом Петра, един со мной» [55].
Иероним часто был вовлечён в ожесточённые споры, касающиеся веры. Его любовь к истине и его горячая защита Христа, возможно, привели к чрезмерной словесной резкости в его письмах и сочинениях. И всё же он жил ради мира: «Я желаю мира так же, как и другие; и я не только желаю этого, я прошу об этом. Но мир, которого я хочу, есть мир Христов; истинный мир, мир без злобы, мир, не связанный с войной, мир, который не умалит противников, но объединит друзей» [56].
Сегодня, как никогда, наш мир нуждается в лекарстве милосердия и общения. Здесь я хотел бы ещё раз сказать: давайте явим сияющее и привлекательное свидетельство братского общения [57]. «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин 13:35). Это то, о чём Иисус в молитве просил Отца: «Да будут всё едино… да будут в Нас едино… да уверует мир» (Ин 17:21).
Любя то, что любил Иероним
В заключении этого письма я обращаюсь ко всем с просьбой. Среди множества почестей, воздаваемых святому Иерониму последующими поколениями, одно состоит в том, что он был не просто одним из величайших знатоков «библиотеки», из которой христианство с течением времени обогащалось, начиная с сокровищницы Священного Писания. Об Иерониме также можно сказать, что, как он сам сказал о Непоциане, «беспрестанным чтением и долговременным размышлением он обратил свой ум в библиотеку Христову» [58]. Иероним не жалел усилий для расширения своей собственной библиотеки, которую он всегда считал незаменимой мастерской для понимания веры и духовной жизни; таким образом он служит прекрасным примером и для настоящего времени. Но на этом он не остановился. Для него учёба не ограничивалась годами его юношеских уроков, а была постоянным обязательством, ежедневным приоритетом. Можно сказать, что он сам стал библиотекой и источником знаний для бесчисленного множества людей. Постумиан, который путешествовал по Востоку в четвертом веке, исследуя рост монашества, и который провёл несколько месяцев с Иеронимом, видел это собственными глазами. Как он писал: «[Иероним] всегда занят чтением, всегда читает свои книги: он не отдыхает ни днем, ни ночью; он постоянно что-то читает или пишет» [59].
В связи с этим я часто вспоминаю опыт, который может получить молодой человек сегодня, войдя в книжный магазин в своем городе или посетив сайт в Интернете, чтобы найти раздел религиозных книг. В большинстве случаев этот раздел, если он существует, не только второстепенный, но и плохо снабжён существенными произведениями. Глядя на эти книжные полки или веб-страницы, молодому человеку трудно понять, как поиск религиозной истины может быть страстным приключением, объединяющим сердце и разум; как жажда Бога воспламеняла великие умы на протяжении веков до настоящего времени; как рост духовной жизни повлиял на богословов и философов, художников и поэтов, историков и ученых. Одна из проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня не только в религии, — это неграмотность: нам не хватает герменевтических навыков, которые делают нас надежными истолкователями и переводчиками нашей собственной культурной традиции. В частности, я хотел бы бросить вызов молодежи: начните знакомство с вашим наследием. Христианство делает вас носителями несравненного культурного богатства, которым вы должны владеть. Будьте увлечены этой историей, которая принадлежит вам. Дерзните устремить свой взор на юного Иеронима, который, подобно купцу из притчи Иисуса, продал всё, что у него было, чтобы купить «драгоценную жемчужину» (Мф 13:46).
Иеронима действительно можно назвать «библиотекой Христа», вечной библиотекой, которая шестнадцать веков спустя продолжает учить нас значению любви Христовой, любви, неотделимой от встречи с Его словом. Вот почему нынешнюю годовщину можно рассматривать как призыв полюбить то, что любил Иероним, заново открыть для себя его сочинения и позволить нам прикоснуться к его сильной духовности, суть которой можно описать как беспокойное и страстное желание большего познания Бога, который решил открыть Себя. Как мы можем в наши дни не прислушиваться к совету, который Иероним непрестанно давал своим современникам: «Чаще читай божественные писания; пусть даже никогда из рук твоих не выпадает священная книга»? [60]
Ярким примером этого является Дева Мария, которую Иероним упоминал прежде всего как Деву и Матерь, но также как образец молитвенного чтения Священного Писания. Мария размышляла об этих вещах в своем сердце (ср. Лк 2:19,51), «потому что она была святая женщина, читала Священные Писания, знала пророков и вспоминала, что ангел Гавриил сказал ей то же, что предсказывали пророки… Она смотрела на своего новорожденного ребёнка, своего единственного сына, лежащего в яслях и плачущего. То, что она видела, на самом деле было Сыном Божьим; она сравнивала увиденное со всем, что она читала и слышала» [61]. Давайте же доверим себя Богоматери, которая больше, чем кто-либо, может научить нас читать, размышлять, созерцать и молиться Богу, который неустанно присутствует в нашей жизни.
Дано в Риме, в Латеранской Базилике Святого Иоанна, 30 сентября, в день памяти Святого Иеронима, в 2020 году, восьмом году моего понтификата.
Франциск
Примечания:
[1] “Deus qui beato Hieronymo presbitero suavem et vivum Scripturae Sacrae affectum tribuisti, da, ut populus tuus verbo tuo uberius alatur et in eo fontem vitae inveniet”. Collecta Missae Sanctae Hieronymi, Missale Romanum, editio typica tertia, Civitas Vaticana, 2002.
[2] Epistula (далее Ep.) 22, 30: CSEL 54, 190.
[3] AAS 12 (1920), 385-423.
[4] Cр. Генеральная Аудиенция от 7 и 14 ноября 2007: Insegnamenti, III, 2 (2007), 553-556; 586-591.
[5] Синод Епископов, Двенадцатая Ординарная Генеральная Ассамблея, Послание народу Божьему (24 октября 2008).
[6] Ср. AAS 102 (2010), 681-787.
[7] Chronicum 374: PL 27, 697-698.
[8] Ep. 125, 12: CSEL 56, 131.
[9] Ср. Ep. 122, 3: CSEL 56, 63.
[10] Ср. Утреннее Размышление, 10 декабря 2015. Эта история приведена в A. LOUF, Sotto la guida dello Spirito, Qiqaion, Mangano (BI), 1990, 154-155.
[11] Ср. Ep. 125, 12: CSEL 56, 131.
[12] Ср. Апостольское Обращение Verbum Domini, 89: AAS 102 (2010), 761-762.
[13] Ср. Ep. 125, 9.15.19: CSEL 56, 128.133-134.139.
[14] Vita Malchi monachi captivi, 7, 3: PL 23, 59-60.
[15] Praefatio in Librum Esther, 2: PL 28, 1505.
[16] Ср. Ep. 108, 26: CSEL 55, 344-345.
[17] Ep. 52, 8: CSEL 54, 428-429; ср. Verbum Domini, 60: AAS 102 (2010), 739.
[18] Praefatio in Librum Paralipomenon LXX, 1.10-15: Sources Chrétiennes 592, 340.
[19] Praefatio in Pentateuchum: PL 28, 184.
[20] Ep. 80, 3: CSEL 55, 105.
[21] Послание по случаю Двадцать Четвёртой Открытой Сессии Папской Академии, 4 декабря 2019: L’Osservatore Romano, 6 декабря 2019, с. 8.
[22] Verbum Domini, 30: AAS 102 (2010), 709.
[23] Ep. 125, 15.2: CSEL 56, 133.120.
[24] Ep. 3, 6: CSEL 54, 18.
[25] Ср. Praefatio in Librum Iosue, 1, 9-12: SCh 592, 316.
[26] Толкования на Псалмы, 95: PL 26, 1181.
[27] Ср. Vita S. Pauli primi eremitae, 16, 2: PL 23, 28.
[28] Ср. In Isaiam Prologus: PL 24, 17.
[29] Ср. Второй Ватиканский Собор, Догматическая Конституция о Божественном Откровении Dei Verbum, 14.
[30] Ср. там же.
[31] Ср. там же., 7.
[32] Ср. SAINT JEROME, Ep. 53, 5: CSEL 54, 451.
[33] Ср. Второй Ватиканский Собор, Догматическая Конституция о Божественном Откровении Dei Verbum, 12.
[34] Там же., 24.
[35] Ср. там же., 25.
[36] Ср. там же., 21.
[37] N. 56; ср. In Psalmum 147: CCL 78, 337-338.
[38] Ср. Апостольское Письмо Motu Proprio Aperuit Illis, 30 September 2019.
[39] Ср. Апостольское Обращение Evangelii Gaudium, 152.175: AAS 105 (2013), 1083-1084.1093.
[40] Ср. Ep. 52, 3: CSEL 54, 417.
[41] Ср. Апостольское Обращение Verbum Domini, 72: AAS 102 (2010), 746-747.
[42] Святой Иоанн Павел II, Послание людям искусства (4 апреля 1999), 5: AAS 91 (1999), 1159-1160.
[43] Ср. DENZIGER-SCHÖNMETZER, Enchiridion Symbolorum, ed. 43, 1506.
[44] 25 April 1979: AAS 71 (1979), 557-559.
[45] Апостольское Обращение Evangelii Gaudium, 116: AAS 105 (2013), 1068.
[46] Толкования на пророка Иезекииля I, 7: PL 76, 843D.
[47] Ср. Апостольское Обращение Evangelii Gaudium, 116: AAS 105 (2013), 1068.
[48] Ср. P. RICOEUR, Sur la traduction, Paris, 2004.
[49] Ср. Апостольское Обращение Evangelii Gaudium, 24: AAS 105 (2013), 1029-1030.
[50] Л. Витгенштейн, Логико-философский трактат, 5.6.
[51] Апостольское Обращение Evangelii Gaudium, 31: AAS 105 (2013), 1033.
[52] Дж. Стайнер. После Вавилона: аспекты языка и перевода
[53] Ср. Ep. 15, 1: CSEL 54, 63.
[54] Там же., 15, 2: CSEL 54, 62-64.
[55] Там же., 16, 2: CSEL 54, 69.
[56] Там же., 82, 2: CSEL 55, 109.
[57] Ср. Апостольское Обращение Evangelii Gaudium, 99: AAS 105 (2013), 1061.
[58] Ep. 60, 10; CSEL 54, 561.
[59] Сульпиций Север, Диалоги I, 9, 5: SCh 510, 136-138.
[60] Ep. 52, 7: CSEL 54, 426.
[61] Гомилия на Рождество Христово IV: PL Suppl. 2, 191.
Источник (англ.): vatican.va
Перевод: Александр Баранов