Автор: Анна Гольдина перечитала Книгу пророка Ионы и, размышляя о миссии, вверенной ему Богом, вывела своеобразный «синдром Ионы» — странное сочетание отчаяния, эгоизма и усталости, с которыми многим из нас и сегодня приходится сталкиваться в нашей духовной жизни. Чему же нас учит опыт ветхозаветного пророка?
История Ионы известна всем, даже младшим ученикам воскресной школы. Ведь это так увлекательно: ослушался Бога, был проглочен огромной рыбой, исправился, был рыбой выброшен на берег, обратил Ниневию. В общем, хеппи-энд, к которому прилагается огромное количество раскрасок и поучительных комментариев. А ведь история Ионы – это своего рода диагноз, который нередко можно поставить самому себе. Наблюдая в своей духовной жизни некую совокупность явлений, порой так и хочется воскликнуть: да это же синдром Ионы!
Иона был вполне себе уважаемым членом общества, заслуженным пророком. Все знали, что он слов на ветер не бросает и сохраняет особые отношения с Богом, которые делают его на голову выше «рядовых» членов социума. Жил он в пределе Завулона, в тех местах, которые нам известны из новозаветной истории как Галилея. Предание утверждает, что он был тем самым сыном сарептской вдовы, которого вернул к жизни пророк Илия. Мы не знаем, была ли она язычницей или иудейкой, жившей в языческом окружении. Очевидно только одно – Иона хорошо знал нравы язычников того времени. Каково же должно было быть его смущение и недовольство, когда он слышит повеление Божие идти в Ниневию, столицу враждебного языческого государства. Скорее всего, в его голове сначала даже не укладывалось, зачем идти и проповедовать покаяние своим ярым политическим противникам. Ведь он – тот самый пророк, который возвещал увеличение еврейского государства, укрепление его границ. А теперь его отправляют проповедовать тем самым людям, с которыми идет перманентная война. К тем людям, которые похваляются количеством убитых, считая их головы. В это время в столице Ассирийского государства Ниневии правит Ашшурнасирпал II, царь, особенно выделявшийся своей жестокостью. Созидая и укрепляя свою империю, он огнем и мечом прошел по Месопотамии. Для него фраза ассирийских царей, сохранившаяся в летописях, «я окружил, я завоевал, я сокрушил, я разрушил, я сжёг огнём и превратил в пустыри и развалины» была не девизом, а нормой жизни. Под стать царю была и его столица. Ионе предстояло практически залезть в пасть дракону и оттуда прокричать весть покаяния в самое сердце чудовища. Иона, будучи человеком здравомыслящим, прекрасно понимал, чем для него это может кончиться. Ведь самые изощренные пытки были обычным развлечением для жителей Ниневии.
Таким образом, Иона ставит на карту не только свою репутацию приличного пророка, но и саму свою жизнь. И для чего такие жертвы? Чтобы обратилась кучка злобных недругов? В этой ситуации Иона находит только один выход – бегство. Пусть для взрослого человека – это акт малодушия и даже своего рода ребячество. Зато Иона уверен, что с него не спустят живьем кожу и не сварят в кипящем масле. Перед лицом непонятной ситуации, странной воли Божией и угрозе жизни Иона выбирает бегство.
Бегство от Бога
Если бы пасьянс Ионы сошелся, мы бы никогда не узнали об этом пророке, имя его кануло бы в лету вместе с именами других многочисленных сынов пророческих, периодически упоминаемых в Библии. Проблема Ионы состояла в том, что он четко понимал волю Божию и в то же время всем своим существом противился ей.
С врагами надо воевать, от недругов надо отстраняться, неприятных людей нужно банить. Если у вас получается жить по-другому, снимаю пред вами шляпу, но лично я для сохранения своего психического здоровья поступаю именно так. Поэтому в таком поведении подозреваю и Иону.
Милосердие? Нет, не слышали! Какое может быть милосердие к тем, кто разоряет дома твоей родины, уводит толпами в плен, опустошает святилища твоего Бога? Иона в этой ситуации решает сохранить лицо прежде всего перед самим собой.
На самом деле, он поступает пусть и как ребенок, зато очень честно. Иона не хочет идти против своих убеждений, не хочет переламывать себя. Мог ли он никуда не уезжать? А почему бы и нет? Иона мог остаться в своем родном городе. Предполагают, что это Гат-Хефер. Название этого города переводят по-разному. Можно предположить, что это некая давильня для оливок, располагавшаяся в долине Хефер. Слово «гат» (давильня) довольно часто встречается в названиях городов. Слово же «хефер» можно перевести как «часть рва». Так что Гат-Хефер – это давильня во рву. Просто медвежий угол! В жизни Ионы мало бы что изменилось, если бы он так и остался там, тихим провинциальным бывшим пророком. И ведь в конечном счете именно этим история и кончилась. Что же заставило его бежать? Ответов здесь может быть несколько. Лежащий на поверхности – несогласие с волей Божией, эдакий социальный протест. Об этом уже было сказано выше. Второй ответ – это гордыня или, если помягче, ущемленное самолюбие. Трудно признать, что вот только что ты был прямо пророк-пророк, а сегодня ты уже никто и звать тебя никак. Намного приятнее вернуться из дальних земель, рассказывая всем, какие великие деяния там совершил, и дальше почивать на лаврах.
Если попробовать копнуть еще глубже, то может оказаться, что Иона бежит не только от Бога, но и от самого себя. Он готов провалиться в небытие, лишь бы не испытывать всех этих эмоций. Потом, уже под стенами Ниневии, он будет испытывать те же чувства, и просить Бога о смерти. Убегая от Бога, Иона убегает от самой сердцевины своей личности, от того, чему (Кому) принадлежал большую часть своей жизни, внутри него происходит слом, который кажется ему на тот момент исцелением, а на самом деле оказывается самоубийством, потому что в этот момент он становится пустым сосудом, человеком, потерявшим смысл бытия.
В жизни часто можно встретить ситуации, весьма похожие на бегство Ионы: оставил Церковь, потому что происходящее в ней не соответствовало твоим идеалам, а отчего бежал на самом деле? Сменил приход, потому что там было все так запущено, а на самом деле, что тебе там мешало? Стал реже ходить на Мессу, потому что служат не вдохновенно и проповедуют скучно, а на самом деле что? Потеря ощущения значимости Евхаристии? Ионе повезло, Бог обратился к нему прямо, четко обозначив Свою позицию. Простым смертным нечасто удается получить точные указания свыше. Зато Господь обращается к нам через жизненные события, подает знаки через других людей, и порой от этого всего хочется взять ноги в руки и нестись на всех парусах куда подальше. В момент бегства осознавая свою правоту, а не прислушиваясь к голосу Бога.
Сон
Иона хочет спрятаться от Бога в самой далекой провинции. Он отправляется сначала в Яффо, а потом оттуда плывет на корабле в Тарс. Путь пророка, отказывающегося призывать язычников к обращению, лежит в город, которому предстоит стать родиной апостола язычников. Ионе не суждено достигнуть этого старинного порта, потому что корабль попадает в бурю. Иудейское предание развивает библейский рассказ, предполагая, что на корабле, следующем из Яффо в Тарс, были представители семидесяти народов, тех самых, священные книги которых впоследствии будут переводиться в Александрии для ее знаменитой библиотеки. Шторм был таким страшным, что все они взмолились своим богам, и только Иона спал. Когда же его разбудили, он сразу понял, что вся причина в нем и попросил выбросить его за борт. Спутники Ионы оказались добропорядочными людьми, не желавшими ему смерти. Они сначала опустили Иону за борт по колено, и буря тут же утихла. Едва они подняли Иону обратно на борт, как страшный шторм налетел снова. Тогда они опустили Иону по грудь, и снова буря улеглась, но стоило Ионе покинуть воды морские, как снова ветер поднял огромные волны. Убедившись, что дело все-таки в Ионе, его спутники, обливаясь слезами, опустили его в воду, предоставив на волю волн. Буря тут же закончилась.
История, конечно, захватывающая, но самое интересное в ней то, что Иона спал, когда все вокруг трещало по швам и ходило ходуном. Его крепкий сон праведника ничто не могло нарушить. А ведь традиция считает, что пророк в те годы был уже немолод и в Яффо отправился после своего сорокового паломничества в Иерусалим, т.е. он разменял уже шестой десяток. Возраст по тем временам весьма солидный. Так что с трудом верится, что этот преклонных лет мужчина мог спать во время шторма сном младенца. Многие толкователи говорят о том, что этот сон – попытка Ионы спрятаться от окружающей действительности. Это осуществление его бегства – ничего не видеть, ничего не слышать, никому ничего не быть должным. Иона продолжает помнить, что он иудей, что он принадлежит Всевышнему, но принятое решение изменило его внутренний мир, в нем словно бы выключили свет, а вместе с ним выключили всякое желание жизни. Сон Ионы – это сон небытия, в котором нет места сновидениям и посторонним звукам. И это, действительно, очень удобная позиция, когда живешь по накатанной: дом-работа-церковь в воскресенье-дом-работа. Когда кажется, что все как-то само идет, но на самом деле это только сон, в котором прячешься от жизненных трудностей. Как Скарлетт О’Хара обо всем думаешь завтра, предпочитая, чтобы ситуация сама как-то вырулилась, чем приложить усилие.
Смерть – это выход
Состояние Ионы – это уже почти смерть. Он уже перестал стоять твердо ногами на земле, потерял связь с реальностью до такой степени, что даже происходящие вокруг катаклизмы не беспокоят его. Иона жаждет забвения. Позже, уже оказавшись у стен Ниневии и выполнив свою миссию, он снова впадет в это состояние и будет просить Всевышнего о смерти. И снова Бог даст ему шанс обратиться.
Иону выбрасывают за борт корабля. Еврейское предание говорит о том, что он тут же пошел ко дну. Душа его вознеслась на Суд, а тело было поглощено огромной рыбой. Но и стоя у престола Всевышнего, Иона не принес покаяния, зато узрел, что в будущем именно ассирийцев Господь использует в качестве карающего меча, который опустится на голову Израиля. Тогда Бог отправляет его назад, душа Ионы соединяется с телом. Он оказывается во чреве рыбы, т.е. практически в преисподней. Он хотел оказаться небытие, исчезнуть, спрятаться от всех проблем, укрыться от света солнца. Желание Ионы было исполнено. В этом смысле история пророка – прекрасная иллюстрация того, что все тихо, спокойно и беспроблемно бывает только там, где нет жизни.
Молитва, обращенная к Богу не во время шторма, а из темноты чрева кита
Если бы Иона был знаком с игнатианской духовностью, его история могла бы пойти совсем по другому руслу. Шторм мог бы ввести его не в еще более глубокое уныние, а, напротив, направить к Богу. Ведь в отличие от своих спутников, он не пытается поговорить с Богом, как и не пытается проанализировать свое поведения и настрой своего сердца. Иона предпочитает быть поглощенным морской пучиной. И вот он оказывается на сорок дней в полной темноте. Здесь еще раз стоит вспомнить старую еврейскую легенду. Иона подружился со своей рыбой. Одно было только плохо: рыба была очень стара. Ей пора было плыть к левиафану, который поглощал всех старых рыб, живущих в море. Повинуясь воле Всевышнего, старая рыба поплыла вместе с Ионой во чреве к левиафану. Не скрыла она и от пророка, куда направляется. Когда же они приблизились к морскому чудищу, Иона возвысил свой голос и приказал левиафану именем Божиим оставить рыбину в покое. Левиафан понял, что перед ним пророк и уплыл восвояси, но затаил в душе некоторую подлость. При первом удобном случае он пожаловался на Иону, и тогда Господь решил изменить ему меру пресечения и пересадить в рыбу менее добросердечную и сговорчивую. И вот в чреве этой рыбы Иона и просидел сорок дней.
Эта сказочная история хороша тем, что хорошо передает состояние человека, который что-то отбросил, перестал ходить в Церковь, оставил неинтересную учебу… Список можно продолжать, но почему-то после этого у него не выросли крылья, и жизнь не засияла яркими красками. Напротив, осталось только чувство пустоты и желание лежать, глядя в потолок. Но главное: ничего не менять. Только диван, только хардкор! Иона находится в этой блаженной стагнации. Ему не нужен выход из рыбы, поэтому он и отгоняет от нее левиафана. Ему нравится НЕ быть.
Но Господь не оставляет его в покое. В сказке Он ужесточает условия, а в библейском рассказе желание Бога снова общаться с Ионой остается за кадром. Три дня и три ночи он находится в тяжких условиях, без света и воздуха, сравнивая свое состояние с преисподней. И вот теперь из самой глубины мироздания он взывает к Всевышнему, прося о спасении. Увы, эта грустная история не только про Иону: ведь иногда доводишь жизненную ситуацию до такого состояния, что света Божьего не видишь, и только тогда снова начинаешь искать Бога.
Больше внимания эфемерному, чем к вечному
Иона выполняет свою миссию и снова просит о смерти. Теперь основанием для этой просьбы становится милосердие, проявленное Богом к ниневитянам. Иона с большим сожалением обнаруживает, что его худшие предчувствия оправдались: с самого начала он предполагал, что ниневитяне испугаются, покаются, а Бог их простит. И для него это тоже оказывается немалым испытанием. Он же пророк Израиля, а тут получается, что возвестил спасение его врагам. Даже пройдя через испытания, Иона остается в плену своих представлений. У него есть четкое видение, как правильно, и он ни на йоту не готов от него отойти. Даже если жизнь показывает всю очевидность его заблуждений. С другой стороны, перед нами ситуация, знакомая многим, когда предполагаешь поведение человека, не желаешь ему ничего плохого, но видишь, к чему всё ведёт, а потом с сожалением отмечаешь, что предполагаемая программа была выпилена до последней запятой. В этом состоянии оказывается и Иона. Только ему ещё хуже: он так хорошо знает Бога, что может предположить Его реакцию на события. «Господи! не это ли говорил я, когда ещё был в стране моей? Потому я и побежал в Фарсис; ибо знал, что Ты Бог благой и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый. И ныне, Господи, возьми душу мою от меня; ибо лучше мне умереть, нежели жить» (Ион 4,2). Это ли не последняя точка в разочаровании? Тебе казалось, что ты дружишь с Богом, что у вас доверительные отношения, а Он … тебя не слушает.
Этот «синдром Ионы» — странное сочетание отчаяния, эгоизма и усталости. Того состояния, в котором обычно кажется, что Бога рядом нет, что прямо «темная ночь», о которой столько писали испанские мистики. Но, как ни странно, именно в этот момент, когда кажется, что уже стоишь на краю бездны, Иисус необыкновенно близок к тебе. Ведь именно с тремя днями Ионы во чреве китовом он сравнивает Свои смерть и воскресение. Господь опускается в самую глубину моря, накрывающего нас с головой, чтобы встретить нас пусть и на самом дне, и вывести к свету.
А что же произошло с Ниневией? В конечном счете эта великая столица древности исчезла с лица земли. И никакие источники не напоминают о появлении в ней пророка Ионы, о сорока днях покаяния. Все это дает возможность исследователям предполагать, что история Ионы – это притча, в которой Иона не сколько реальный пророк, сколько прообраз Израиля, избранного, чтобы нести весть о Боге другим народам. Впрочем, это касается и Нового Израиля, Церкви, находящегося в самой сердцевине моря житейского. Найдем ли в себе силы возвещать покаяние?
Анна Гольдина