Автор: Владимир Козлов пришёл в Католическую Церковь в 1995 году, застав процесс её активного возрождения после десятилетий преследования. Он был близок к общинам францисканцев и салезианцев, участвовал в знаковых встречах со святым Иоанном Павлом II, а также какое-то время отвечал за сайт московского Кафедрального собора. Обо всём этом он рассказал Ольге Хруль в рамках цикла «Церковь с человеческим лицом».
— Владимир, как вы стали католиком?
— В Католическую Церковь я попал уже в далеком 1995 году, можно сказать, случайно. Мне было 12 лет, и мой двоюродный брат лежал в детской Филатовской больнице в Москве, а там в это время несли служение сестры Святого Семейства. После того, как он выписался, у нас дома раздался звонок, который во многом предопределил мою дальнейшую жизнь.
Дело в том, что я взял трубку, а звонившая сестра Тереза перепутала меня с моим братом и рассказала, что у них есть такая группа, где собираются ребята, в основном, не католики и она меня приглашает на эти встречи. Когда она закончила, я сказал ей, что она ошиблась, на что она ответила, что ничего страшного, я тоже, если хочу, могу прийти.
Голос был позитивный и приятный, и я, конечно же, захотел прийти. Встречи проходили в монастыре братьев-францисканцев и не имели выраженного религиозного характера. Поскольку в середине девяностых у людей не было так много развлечений, как сейчас, то встреча с приятными людьми уже сама по себе была интересным мероприятием, и я, конечно же, быстро втянулся. Большое внимание в тот момент привлекали сами братья-францисканцы. У меня сложилось впечатление, что они занимаются какими-то чрезвычайно важными делами, что в монастыре происходят такие важные вещи, которые мало где происходят ещё.
Одна из очередных встреч у нас состоялась в храме св. Людовика. Таким образом, я впервые оказался в католическом храме, хотя с католиками был знаком уже несколько месяцев.
Сразу считаю необходимым развеять подозрения в прозелитизме. Несмотря на то, что нас знакомили с католической культурой, никому не предлагалось стать католиком. Более того, из всех участников этих встреч в Католическую Церковь пришёл я один. Что ещё важно, на тот момент я не был православным, я не был даже крещён.
— А как вы попали в приход Кафедрального собора?
— Только после посещения храма св. Людовика я узнал о существовании храма Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии на Малой Грузинской улице. И это случилось интересным образом. Во время очередной встречи у братьев-францисканцев в монастырь вернулся один из братьев и рассказал о том, что он из храма на Малой Грузинской, а там милиция только что избила и выгнала верующих.
Это сейчас храм такой торжественный, он является жемчужиной Москвы, куда многие стремятся и на концерты, и на экскурсии, но не все знают, что храм на Малой Грузинской улице дался верным совсем непросто, за него буквально и проливали кровь, и получали синяки от милицейских дубинок, и было это не так уж и давно…
После того, как я узнал, что где-то рядом с монастырем францисканцев есть еще один католический храм и там происходят столкновения с милицией, мне захотелось непременно его увидеть. Почему-то мне на тот момент не пришло в голову узнать его точный адрес… В одно из воскресений, зная только, что он находится в районе метро Белорусская, я поехал его искать.
Я почему-то был уверен, что любая бабушка будет знать, где находится этот храм, поскольку бабушки ходят в церкви, и они мне быстро укажут дорогу. Но, конечно же, никто ничего не знал, и я сам, используя интуицию, вышел на улицу Малая Грузинская. Когда я издалека впервые увидел здание, которое позже стало Кафедральным собором, я очень надеялся, что ошибся. Дело в том, что это сейчас прекрасное неоготическое сооружение, а тогда это было мрачное полуразрушенное здание с деревьями, которые росли из кирпичей на крыше и по стенам.
Оказалось, что это был день Вербного Воскресения, и я попал как раз на середину Мессы, на которой вручали сутаны семинаристам-второкурсникам, поскольку на тот момент семинария находилась в Москве, занятия проходили в строительных вагончиках при храме.
Храм выглядел отталкивающе не только внешне, но и внутри. Это были, конечно же, не те прекрасные своды, которые мы видим сейчас, это было здание, где размещались обычные, даже не советские, а именно «совковые» конторы с соответствующим видом и запахом. Храм был поделен на четыре этажа, и верующим удалось занять только часть первого этажа. Несмотря на то, что интерьер был именно таким, каким я его описал, атмосфера была прямо противоположной. На улице лил дождь, однако, зайдя в храм, я ощутил ту теплую атмосферу католичества 90-х годов, которую, уверен, помнят те, кто застал возрождение Церкви в то время.
— Вы были очень активны в салезианском оратории дона Боско…
— Да, и это тоже было в известном смысле случайно. После Мессы я встретил одну из женщин, которую знал по встречам у францисканцев, и она меня пригласила в ораторий к отцам-салезианцам, там как раз начиналась какая-то встреча. Как только я спустился в ораторий (он уже находился там, где находится в данный момент), ко мне сразу подлетели (именно такое впечатление сложилось тогда) сёстры-салезианки, начали со мной знакомиться. В оратории было очень много молодежи, и мне тогда все они казались очень интересными и необычными людьми.С тех пор братья-францисканцы и салезианская семья стали частью моей жизни.
Как я уже упоминал выше, я не был крещён. Но еще до встречи с католичеством я периодически обращал на это внимание и просил маму, чтобы меня крестили. И, в общем-то, никто против не был, но просто не сложилось… Тогда я спросил у францисканцев, могу ли я креститься, на что они мне ответили, что при согласии родителей и при прохождении соответствующей подготовки, проблем возникнуть не должно.
Следует добавить, что в тот момент я не видел каких-то выразительных отличий между православием и католичеством, поэтому для меня это было прежде всего крещение в христианскую веру. Когда я спросил у мамы, могу ли я креститься у католиков, и в чем их отличие от православных, она ответила, что католики – это те же православные, но по западному обряду, и по большому счету, где именно креститься, разницы нет. Поэтому, если есть возможность сейчас креститься, то, конечно же, ею нужно воспользоваться.
Крещение было в часовне у францисканцев, и там же я принял Первое Причастие. Но поскольку монастырь не является приходом, документы о моем крещении были переданы в приход, на территории которого располагался монастырь, то есть в храм Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии.
После этого началась моя активная католическая жизнь. Прежде всего, я стал участником салезианского оратория, а также стал министрантом. Министрантом я стал почти так же случайно, как и католиком. Плохо еще представляя, кто такие министранты, я пришел однажды в храм, и отец Казимир Шиделко спросил, хочу ли я быть министрантом… И пригласил меня на подготовительное занятие. А поскольку в те времена министранты во время Месс ходили не в белых альбах, как сейчас, а в черных сутанах и комжах, на занятиях обсуждался вопрос примерки сутан. Я подумал: «Если мне дадут сутану, то я точно уже хочу стать министрантом».
Вспоминая этот дух католичества 90-х годов, могу сказать, что тогда он проявлялся в фактическом единстве общин. Казалось, что францисканцы, салезианцы, семинария, «Каритас», приходы, Колледж католической теологии св. Фомы и другие структуры – это всё единый организм. Все друг друга знали, более того, к этому организму присоединялись другие приходы, проходили различные встречи молодежи, церковные конгрессы, все взаимодействовали друг с другом…
После окончания школы я принял решение посвятить свою жизнь монашеству и два года был в монастыре у братьев-францисканцев: один год в Москве и второй, не целый, год — в Беларуси.
— Вы встречались с Папой Иоанном Павлом II?
— Первая моя встреча с папой Иоанном Павлом II состоялась в Польше в 1999 году.
Следующая встреча была в Риме в юбилейном 2000 году на Всемирных Днях Молодежи. Точнее там было две встречи: одна встреча на площади святого Петра и другая, как это обычно происходит, на поле, чтобы можно было вместить как можно больше людей. Тогда на поле прибыло 2,5 млн молодых людей со всего мира. Это была историческая встреча, многие известные цитаты и видео «позднего» Иоанна Павла II именно оттуда.
Третья встреча была в 2001 в Киеве. Честно сказать, после Рима и Польши встреча в Киеве была «бледноватой», было меньше людей.
Четвёртая встреча – это не столько встреча, сколько событие, прежде всего, для России, которое начинается забываться, а оно было очень крутым. Это «телемост» Иоанна Павла II с Москвой, когда велась прямая трансляция из Кафедрального собора. Причём в телемосте участвовали ещё пару стран (Испания, Швейцария и, вроде, Нидерланды), но по взаимной реакции друг на друга между Папой и москвичами, казалось, что основных участников телемоста только два.
Ну, и последнее событие — это похороны Иоанна Павла II в 2005 году, транслируемые также в Кафедральном соборе. Когда гроб с Понтификом уносили с площади, весь Кафедральный собор присоединился к аплодисментам площади св. Петра и тогда казалось (да так и было), что в этот момент аплодировал весь мир.
— Почему вы решили оставить монашеский путь и избрать путь мирянина?
— К сожалению, по организационными причинам мне пришлось приостановить свою монашескую формацию и я поступил на юридический факультет. Потом была возможность вернуться к францисканцам, но, несмотря на то, что эти два года у них были одними из самых насыщенных, интересных и счастливых в моей жизни, я принял решение не возвращаться, ибо таким образом в данных обстоятельствах распознал волю Бога. И могу сказать, что решение не уходить монастырь зачастую не менее сложно и не менее ответственно, чем решение в монастырь уйти.
— Вы какое-то время занимались сайтом catedra.ru…
-Во то время, когда я учился в университете, такие замечательные люди, как отец Аркадиуш Микуцкий и Лека Реут, создали сайт кафедрального собора catedra.ru. Они вложили в него очень много труда, и это был один из первых приходских сайтов, но поскольку они уезжали из России, то предложили мне отвечать за этот проект. Тогда нам удалось сделать сайт одним из важных информационных источников о католической жизни в России. На католические праздники мы занимали первое место в рейтинге среди всех католических русскоязычных сайтов, зачастую светские информационные агентства с нами связывались для получения какой-либо информации. Думаю, что пример нашего сайта был предпосылкой для создания сайта Архиепархии в Москве, поскольку мы хоть и заслужили внимание, но все же были всего лишь приходским сайтом.
Время шло, и необходимо было двигаться самому: заканчивать университет, начинать серьезную работу, поэтому я из данного проекта ушел.
— А как вы оцениваете в целом 30-летнее служение салезианцев в Кафедральном соборе?
— Они очень многое сделали: основали ораторий, впервые провели и День Семьи, и музыкальный фестиваль Цецилиада, которые стали ежегодными, и различные мистерии, мюзиклы, которые молодежь раньше каждый год готовила к церковным праздникам.
Они также проводили ежегодные пешие паломничества. Пользуясь случаем, хочу призвать всех католиков, которые еще не ходили в пешие паломничества, этот духовный труд совершить. Знаете, часто от новоиспеченных взрослых католиков можно услышать нарекания, что они, в силу возраста, пропустили такие моменты жизни католической молодежи как Всемирные Дни Молодежи, встречи молодежи с Папой Римским, молодежные реколлекции, международные встречи Тэзе и т.д. Так вот, хочу посоветовать не пропустить время, когда они еще могут совершить паломничество. В Москве организуются различные группы, которые присоединяются к паломничествам в Беларуси и Польше. В этом году паломничеств, наверное, уже не будет, но на следующий год, даст Бог, рекомендую следить за приходскими объявлениями и объявлениями в интернете и решиться на это.
По случаю завершения служения отцами-салезианцами служения в Кафедральном соборе многие пишут свои воспоминания. Если я буду писать, то это может занять целую книгу… У меня с салезианцами не всегда были ровные отношения, но они мне всегда доверяли, всегда давали много ответственности и за неё спрашивали — и за это я им очень благодарен. Это во многом сформировало мой характер и вообще мировоззрение, когда ответственность – это вызов, а не страх.
В общем, мне повезло, что в моей жизни были салезианцы. Очень жаль, что теперь этой возможности лишены другие молодые люди. И что же нам ждать? Если чего-то и ждать, то того момента когда вырастут наши дети, воспитанные в таком христианском духе, что будут готовы выбрать путь священства и вернут собор в лучшие его времена, когда там служили салезианцы.
Беседовала Ольга Хруль
Фото обложки: Константин Ляляев