Автор: К 76-летию преставления блаженной Болеславы Лямент, основательницы Конгрегации сестёр миссионерок Святого Семейства, и 30-летию их служения в Москве сестра Нина Халецка, MSF рассказала Ольге Хруль о своём призвании и о том, чем ей запомнилась католическая жизнь в Москве 90-ых, в рамках цикла «Церковь с человеческим лицом».
— Сестра Нина, где вы родились и выросли?
— Родилась в Москве в ноябре 1965 года. Мои предки приехали жить в Москву в начале 1920-х годов, сразу после революции. Папа у меня из Польши, мама – из Москвы. В моём младенчестве мы переехали в Польшу, в Москву я приезжала только на каникулы. В детстве меня воспитывала бабушка, которая полгода жила в Москве, а полгода – в Польше.
Вся моя учёба прошла в Польше, но у меня в сердце две Родины, два языка, они для меня всегда были равнозначны — и тогда, в юности, и теперь.
Папа был католик, но, как говорится, «не практикующий»: в храме бывал редко, но меня — как было принято — крестили в детстве, во втором классе я прошла катехизацию и приняла Первое Причастие. Как раз во время подготовки к нему у меня в первый раз появились мысли о том, что надо бы ходить в храм, и постепенно появилось глубокое осознание присутствия Иисуса в Евхаристии.
Однажды я так увлеклась почитанием Святых Даров, что не знала, как выйти из храма, чтобы не повернуться спиной к Дарохранительнице: это же не хорошо и неуважительно! И мои религиозные подружки смеялись над тем, как я спиной выходила из храма, пятилась, чтобы не обидеть Иисуса…
— Как развивалась ваша вера дальше?
— После Первого Причастия я перестала ходить на катехизацию. Для Польши это было странно, потому что там катехизация не прекращалась после Первого Причастия, это был непрерывный процесс. И только потом, где-то в конце 8 класса подружка подошла и сказала: слушай, у нас священник поменялся, приходи! А я ещё не очень зрелая была, думала по-детски: я же прервала этот процесс, пропустила столько лет и меня отправят на катехизацию с 3 классом, и я буду ходить к маленьким. Эта разница в возрасте меня пугала. Но подружка меня успокоила: всё хорошо, приходи! Я пришла и осталась. Таким образом в 16 лет у меня произошло обновление веры, она стала более сознательная, я приступала к таинствам, прошла подготовку к миропомазанию и вернулась и в храм, и в Церковь. В моём развитии веры помогло движение в Церкви «Свет — Жизнь».
— Когда впервые пришла мысль о монашеском призвании?
— Поскольку в церковном общении я была не активна, этот мир был для меня немного чужим, поэтому ни о призвании, ни тем более о каких-то конкретных монашеских орденах я, конечно, не думала.
Однако голос призвания не оставляет! Я стала постепенно задумываться о миссиях, о евангелизации, о проповеди Христа, для меня это было очень важно. Тем более, что веру я обновила сознательно, практически уже во взрослом возрасте. Я всё время ездила в Москву, Россию, Беларусь, и самым важным моментом для меня стала передача веры.
В храм святого Людовика я начала ходить, потому что узнала в Польше, что есть в Москве католический храм. Когда я приехала на очередные каникулы, нашла храм. Это было где-то в начале 80-х, точно год не помню. В Москву мы добирались поездом «Прага-Москва», и вот в нём я и узнала, что есть храм в Москве, там же ездили сотрудники посольства, которые всё знали.
Так вот, во время каникул я приходила в храм: мне было интересно, пел хор, играл орган, служил отец Станислав Мажейка, Месса была как минимум на четырёх языках (русский, польский, латынь, литовский), ему прислуживал диакон Пётр. Это было такое важное и главное место для меня. Как только я приезжала в Москву, сразу сюда, в храм.
В последний год учёбы (а в Польше учатся 12 лет) я начала думать про призвание, хотя сама возможность уйти в монастырь в это время казалась мне чем-то неосуществимым…
В это время я поехала в Ченстохову в святилище Девы Марии на Ясной Горе.
Именно там в центре призваний я встретила сестру из своей будущей конгрегации. Она увидела, что я держу в руках альбом миссионерских конгрегаций и просматриваю его (мне и вправду это было интересно), и спросила: «На миссию в какую страну ты хотела бы поехать?» А я не могла ответить, потому что не знала точно, чего я хочу, мне стало даже как-то обидно. Мы с этой сестрой долго говорили, и уже в конце разговора она сказала фразу: «А вообще цель нашей конгрегации — это служение для католиков в Советском Союзе». А у меня тогда уже была Библия на русском языке (помните, на тонкой бумаге, изданная в Брюсселе). И я сказала сестре: «Тогда я к вам приду!»
И после лицея я пришла к сёстрам — ради миссии и евангелизации в СССР.
— Расскажите, пожалуйста, подробнее об истории создания конгрегации…
— Наша основательница, блаженная Болеслава Мария Лямент — она полька, но она жила во времена, когда Польша была частью Российской Империи. Какое-то время блаженная Болеслава была сестрой в конгрегации сестёр Семьи Марии и несла служение в Российской Империи. Потом занималась благотворительностью в Варшаве, в домах для бездомных.
В начале ХХ века исповедник Болеславы, блаженный о. Гонорат Козьминский (OFMCap), посоветовал ей продолжить служение в Могилёве. Произошло это в связи с тем, что местная дворянка Леонтина Сяноженцка обратилась к священнику с просьбой направить в Могилёв сестёр, которые ходили бы в светской одежде, не привлекая к себе внимания, для работы в основанном ею воспитательном учреждении, мастерской и для руководства терциариями (членами третьего монашеского ордена). Итак, в 1903 г. Болеслава по совету своего исповедника отправилась в Могилёв.
Блаженная Болеслава в Могилёве в 1905 году под руководством о. Феликса Вертинского (SJ) основала Общество Святого Семейства (впоследствии оно стало называться Конгрегацией Сестёр Миссионерок Святого Семейства).
Основная цель создания Конгрегации заключалась в молитвенной жизни и религиозно-воспитательной деятельности, направленных на служение единству Православной и Католической Церкви, а также на укрепление католиков в вере и поддержки единоверцев в диаспоре. Первыми сёстрами Конгрегации были блаженная Болеслава Лямент, Луция Чеховская и Леокадия Гурчинская. В 1907 году община начала своё служение в Санкт-Петербурге, где сёстры занимались обучением и воспитанием детей и молодёжи различных вероисповеданий и национальностей. В 1914 году епископ Ян Цепляк официально утвердил Конгрегацию. Документ об одобрении Святым Престолом Конгрегация получила 7 июля 1967 года. С 1979 года генеральный дом Сестёр Святого Семейства находится в Коморове (Польша). В 1991 году основательница Конгрегации была беатифицирована Папой Иоанном Павлом II. Основная цель Конгрегации — служение делу единства Церкви Христовой: «Да будут все едино, да уверует мир» (Ин 17, 21).
На протяжении всей истории Конгрегации сёстры занимались воспитанием детей и молодежи, вели курсы кройки и шитья, создавали школы и детские сады, работали в больницах, приютах и содержали столовые для бедных.
Отличительными чертами духовности Сестёр Святого Семейства являются: подражание Святому Семейству, жизнь и деятельность для большей славы Божьей (элемент игнатианской духовности), миссионерский дух, служение делу единства христиан.
В 1907 г. Болеслава основала дом сестёр в Петербурге, взяв опеку над приютом для детей-сирот в приходе св. Казимира. В приюте жили около 100 детей. Там же она открыла первую частную гимназию на ул. Левой Тентелевской 14, для 300 девушек как католического, так и православного вероисповедания. Позднее, в 1912 г., она основала приходскую школу и общину сестёр в приходе Посещения св. Елизаветы. Общество Святого Семейства основало также женскую прогимназию в Выборгской стороне на ул. Арсенальной 8, в которой одновременно учились и проживали девочки из католических и из православных семей.
В 1913 г. был открыт дом в Выборге. Все приюты, школы и гимназии, в которых работали миссионерки Святого Семейства, оставались открытыми до 1918 года; в этих учреждениях учились, в общей сложности, около 1000 человек. В 1918 году коммунисты закрыли все учебные заведения конгрегации, а её имущество было конфисковано. В 1921 г. сёстры уехали из Петербурга.
С 1966 года сёстры начали служение в США, в 1970 году — в Замбии, в 1976 году — в Ливии, а в 1990 году — в Кении, а также в Танзании. После 1990 года сёстры официально смогли вернуться на территорию России, Беларуси и Литвы. По последним данным Конгрегация насчитывает более 300 сестер в 47 домах в Польше, Беларуси, России, Литве, Италии, США, Кении, Танзании и Замбии.
В 1935 г. мать Болеслава отошла от управления делами конгрегации. Последние пять лет своей жизни она была прикована к постели после тяжёлого паралича. Она умерла 29 января 1946 г., её тело было похоронено в подземелье монастырского храма д. Ратово в Плоцкой епархии. В 1971 г. был начат процесс беатификации. А в сорок пятую годовщину её смерти Папа Иоанн Павел II, во время своего четвёртого визита в Польшу, 5 июня 1991 г. в Белостоке провозгласил Болеславу Марию Лямент Блаженной.
Там, кстати, мы и встретились с архиепископом Кондрусевичем, и там официально он пригласил нас служить уже в Москву, в храм святого Людовика, вести катехизацию.
— А каким было начало вашей евангелизации в СССР?
— После принесения первых монашеских обетов я несколько раз ездила к сёстрам в Литву для проведения духовных упражнении для молодежи – это были мои первые поездки как сестры для служения в СССР.
А ещё летом 1990 году мы с сестрой Олимпией Шубельской из моей Конгрегации отправились на север Казахстана в Келлеровку и Озерное для проведения катехизации и подготовки детей и молодежи к таинствам.
С сентября 1990 года я начала работать в Беларуси недалеко от города Барановичи.
В августе следующего года после встречи молодежи с Папой Иоанном Павлом II в Ченстохове я переехала в Москву. На вокзале в Варшаве мне говорили: «Куда вы едете? Зачем? Там же путч!», но меня это не волновало и не останавливало…
Конечно, я не могу сказать, что до 1991 года я знала прихожан в храме святого Людовика. Я ведь была в храме как гость, только летом, на каникулах. В начале сентября с сестрой Анной Войтонис мы начали служение в приходе.
Сразу после приезда мы начали организовывать группы по подготовке к Первому Причастию, и через год в мае 1992 году уже большая группа детей и подростков приняла это Таинство.
1991 год был знаковым для многих конгрегаций, которые приехали в Москву! И многие отмечают 30-летие своей деятельности именно сейчас.
И конечно, знаковой была встреча молодёжи в Ченстохове в августе 1991 года. Для самих участников и для меня тоже это был такой всплеск, взрыв, что-то такое невероятное, что столько молодых людей приехало из Советского Союза молиться на встречу с Папой – это была фантастика! Там были и неверующие, и ничего не знающие (просто любопытно было уехать заграницу и посмотреть, как там), а потом для них это стало началом новой жизни и пути веры.
Те времена, конечно, отличаются от теперешних. Они не хуже и не лучше, они просто разные. Важно понимать, что мы не считали себя первопроходцами, которые строят что-то на голом месте, нет. Просто с верой делали своё дело, от этого ощущения было много радости, свежести и света. Я называю это «времена католического романтизма в России».
Я думаю, что мне очень повезло, раз Господь меня поставил жить и служить в такое время. Очень хорошие времена! Этот опыт невозможно передать, его нужно пережить. Все хотели что-то организовать, встречались, беседовали. Энергия была какая-то сильная и чистая. Дух Святой решил приземлиться на нашей земле и устроил такое дуновение, отголоски которого мы ощущаем до сих пор. Это было наше везение и благодать.
— А что вам особо запомнилось из той жизни 1990-х?
— На самой интронизации архиепископа Тадеуша Кондрусевича в 1991 году я не была, мы просто приехали в приход служить. Я уже тогда знала отца Антония Гея, с которым мы встречались в Барановичах — он там служил. Нам определили группы детей в Воскресной школе — берите всех, кого хотите на подготовку. Мы со всеми знакомились, начиналась приходская катехизация…
До этого некоторое время в храме св. Людовика служил отец Иосиф Гунчага, тогда молодёжь сразу стала действовать и проявлять активность; молитвы, бдения. Отец Антоний стал официально настоятелем прихода, произошло обновление приходской жизни, стали служить Мессы для детей.
Для меня было открытием, когда с детьми подходили и взрослые и говорили: «Мы тоже хотим в Воскресную школу». Была такая жажда познания! И тогда у нас началась катехизация для взрослых. Кроме прихожан стали подходить и те, кто хотел принять веру, креститься. Тогда было больше всего людей, которые готовились к крещению, немало было также тех, кто хотел воссоединиться с Католической Церковью. Первые учебные полгода мы занимались с теми, кто хотел креститься и присоединиться к Католической Церкви. Мы занимались с сестрой Анной каждый день, чаще всего на скамейках храма. Cпустя полгода такой жизни мы поняли, что людей слишком много для индивидуальных занятий. И в следующие полгода подготовки ко крещению взрослых занятия стали групповыми. Сначала группа готовилась два месяца, потом — полгода, а потом уже — год. Вот так постепенно мы и наладили этот процесс.
Воскресная школа для детей постепенно развивалась и занятия приходили, как говорили тогда, в «нашем подвальчике», где потом был магазинчик. Занятия с детьми в основном проводились по воскресеньям. Мы пробовали их организовать по субботам, но так как в Москве расстояния большие, то в субботу не у всех получилось приезжать. Проблема «как добраться» была всегда в то время, а cейчас это проблема с парковкой.
Потом появилась молодёжная группа и группа катехизации взрослых — все занимались в подвале. Такая вот получилась «подвальная» катахезационная жизнь…
Группы были настолько большими, что не помещались в подвальчике. Для храма святого Людовика группа детей в 40 человек — это всё же много. Поэтому мы арендовали помещения поблизости — в Златоустинском переулке, а также в Милютинском — в здании ПТУ (где теперь французский лицей) — и это было не затруднительно, просто, спокойно, без проблем.
Со временем с арендой помещении для занятии стало сложнее. Мы жили тогда на съёмной квартире, но с 1995 года мы переехали жить рядом с храмом и решили, что временно будем проводить катехизацию у себя дома. Время бежит очень быстро и вот уже 26 лет так продолжаем…
— Какие были наиболее важные моменты?
— Одним из «знаковых», как теперь принято выражаться, моментов того времени было паломничество статуи Фатимской Божией Матери — и в храме святого Людовика, и в Кафедральном соборе, и в католических общинах города. Мы с детьми сделали украшения и декорации, это была прекрасная подготовка, поставили спектакль, храм был полон людей.
Энергия людей была настолько живой, что мы даже не ходили, а летали от подъёма чувств. Наверное, тогда этот сильный толчок был необходим. Это время было очень харизматичным.
Мне кажется, что Господь приводит людей сейчас немного в другую Церковь. По моим ощущениям, Он даёт какую-то особую благодать уже этого нового времени.
Из того времени до 1991 года я помню, что храм был тёмный, но очень уютный, было много статуй и разных картин. Как мне рассказывали, каждая делегация, которая приезжала из заграницы и посещала католический храм, хотела в нём что-то оставить на память. Вот здесь стоял святой Мартин, вот здесь — святая Жанна… Была фисгармония, за которой пела пани Вика, потом на ней играла много лет на детских Мессах пани Галина Борисова.
Я отвечала на детской Мессе за литургию, и с тех пор у меня еще долго хранилась рукописная тетрадка с псалмами на «детскую» Мессу для наших девочек. Часть молитвенников была привезена из Брюсселя, часть была напечатана на машинке, мы создавали для воскресной школы первые песенники, их мы с сестрой Себастианой Григель и сестрой Терезой Клим (они приехали в Москву в 1993 году) печатали уже на современной супермашинке с памятью!
Как я была счастлива, что появилась такая машинка! Чтобы столько не писать! Ксерокса ещё не было в то время. А ещё что-то делали через кальку — дети приходили же раз в неделю — и им надо что-то дать в руки!
Потом — ксероксы, колледж католической теологии, деканом которого стал дон Бернардо, а секретарём — сестра Целина. Несколько лет мы вели катехизацию и дежурили в храме вместе с сёстрами-вербистками, которые позже покинули Москву.
— Какой распорядок был в храме, чтобы в нём кто-то всегда был? Дежурили же прихожане? Тогда же и возник «институт дежурных»?
— В то время в храме дежурили священники, работающее в нашем приходе (епархиальные и монашеские из Ордена Слова Божия т.е. Отцы вербисты), дежурили сестры Служительницы Святого Духа, вербистки (с. Богдана, с. Целина, с. Луция, с. Марини и другие). Мы с моими сестрами дежурили тогда, начиная с 90-ых и продолжаем дежурить в храме (с. Анна, с. Нина, с. Олипия, с. Себастиана, с. Тереза, с. Криспина, с. Мануэла, с. Павла, с. Нуне, с. Светлана, с. Иринея, с. Магдалина, с. Игнатия).
— А кто с тех первых лет служения запомнился лично?
— Отец Антоний Гей, отец Виктор Воронович, отцы-вербисты, которые помогали в первые годы.
Народ в храме был всегда. Сейчас — это особенно заметно в дни дежурств — за весь день придёт один-два человека. И священники были всегда.
Весь день в храме была дежурная пани Анна Лукьяновна, которая кормила священников жареной картошкой и щами. Она сидела на первой лавке справа… Пани Анна была из Сибири, из католической семьи. Жила на Бабушкинской и до пенсии работала в железнодорожных кассах. Потом ее местом служения и, можно так сказать, родным домом стал храм св. Людовика. На первый взгляд иногда казалась суровой, но на самом деле была очень доброй и всегда всем помогала. Многим помогла познакомиться, с храмом и с Церковью т.к. она каждый день по долгу проводила в храме и встречала «новеньких».
Анна Лукьяновна часто была тоже крёстной при крещении детей и взрослых. Кстати, она была очень хорошей свахой, потому что знала всех. Для многих прихожан стала родным человеком.
Пан Генрих — это, конечно, отдельная целая глава в нашей Церкви. У меня навсегда остались в памяти его забота о храме, о «правильности» традиции, служения, веры. Каждый день после обеда (под вечер) приходил в храм, подготавливал все для Мессы. Был тихий, но со своим мнением. Делал свое дело, как св. Иосиф… Иногда шутил, причём всегда с серьезным видом.
— Каким вам запомнился первый молодежный хор в храме святого Людовика?
— В начале, когда я приехала, тут в подвале, молодёжь прихода сочиняла песни, их записывала, печатала сборники. Был составлен известный поныне песенник Lupus singers. Тогда, кстати, пели на хорах. А какие там были репетиции! Энергия била через край.
Молодёжным хором руководили Лацко — светский мирянин из Словакии и Лола Ибрагимова. Хор был очень активным и это было не только пение, но и совместные встречи, молитвенные бдения, поездки.
Очень радует, что многие из той молодежной общины не «потерялись» и создали семьи, привели своих детей…
В те годы многие, не задумываясь, приходили и помогали тем, что они могли сделать. Охотно жертвовали для Церкви своё время и труд.
В эти первые годы в нашем приходе была активная молодежная община «Двух сердец Иисуса и Марии». Опекали её отцы вербисты, которые в первые несколько лет служили викарными при приходе.
Первые годы в нашем храме находилась тоже сначала община, а потом приход Матери Божьей Фатимской. Месса прихода служилась по воскресеньям в 17 часов. За приход отвечал орден Отцов Доминиканцев. Первым настоятелем, если хорошо помню, был о. Александр Хмельницкий. Доминиканцы известны как хорошие проповедники, многие приходили послушать их проповеди. Особенно по душе многим приходились проповеди о. Анджея Белята.
— Помните ли вы паломничества тех лет?
— Первое паломничество было в 1992 году в Аглону, но я в нём не участвовала, туда ходила наша сестра Анна Войтонис. Потом в 1993 году – знаковое большое паломничество из 400 человек из Смоленска в Могилев. По лесам, с бурями, с палатками… Его организовал отец Ян Заневский (ныне покойный), он был канцлером курии.
Представьте, каким цыганским табором мы шли по Беларуси. Физически было очень сложно. Все вспоминают… И молодые ходили, и почти что дети (необходимо было разрешение от родителей получать), и пожилые. Тогда в паломничество шли все!
Это паломничество стало важной частью жизни для каждого из нас.
Так зародилась традиция католических паломничеств из Москвы. Потом мы ходили в Будслав.
Для москвичей это был первый опыт посещения мест, где католиков-пилигримов простые селяне встречали хлебом-солью. Они разбирали паломников по домам, а паломники знакомились с иной католической средой, с католиками в естественной католической среде. В этом первом паломничестве мы не спали по домам, только в палатках… Разобрали нас потом при о. Викторе, когда мы ходили из Оршу и в Будслав. Это был необыкновенный опыт. И наша маленькая община из маленького московского храма святого Людовика становилась частью Вселенской Церкви.
— Где ещё, помимо Москвы, вы служили?
— Я служила в приходе святых апостолов Петра и Павла в течение почти 30 лет. Для меня приход, люди, а также это место в Москве остаётся навсегда самым близким и родным.
В прошлом году я служила в Волгограде в приходе св. Николая. Там я тоже познакомилась с замечательными людьми, нашими католиками. Я очень благодарна Богу за этот мой светлый, хоть и не очень продолжительный опыт.
В августе 2021 года прошло ровно 100 лет с момента, когда наша основательница блаженная Болеслава была вынуждена покинуть Россию, Санкт-Петербург. А теперь в эти дни, благодаря Божьему Провидению, Господь направил нас на служение нашей Церкви в Петербурге. Я переехала сюда, и теперь мы с ещё двумя нашими сёстрами работаем в католической семинарии, в приходе Успения Пресвятой Богородицы. Моё служение католикам в России продолжается. Благодарение Богу!
Беседовала Ольга Хруль
Фото обложки: Ольга Хруль