Автор: Эта птица упоминается в библейском повествовании не более пяти раз. Конечно, древние евреи хорошо знали, как выглядит пеликан и где он водится. В те времена эти крупные птицы, которые, как утверждают ученые, не сильно поменялись со времен динозавров, в больших количествах обитали на берегах Нила. Тогда на этой реке было множество заводей, как мы помним, в одной из них даже была сделана купальня для дочери фараона, именно туда прибило течением корзину с младенцем Моисеем. Точно также сильным течением в нильские заводи прибивало и множество рыбы, которую активно ловили пеликаны. Ведь этим немаленьким птичкам нужно съедать в день не менее килограмма рыбы, чтобы насытиться.
В книге Левит пеликан упоминается среди некошерных птиц (Лев 11,18). Этому не дается никаких объяснений, но, надо сказать, что и египтяне, и другие народы, знакомые с пеликанами, никогда не употребляли их в пищу. Мясо этой птицы жесткое и издает резкий запах рыбы, ведь пеликан ничего иного и не потребляет.
Для библейского сознания птица, именуемая пеликаном, – образ запустения и одиночества. Так у пророка Исайи, описывающего день мщения за Сион, есть такие строки: «И превратятся реки его в смолу, и прах его – в серу, и будет земля его горящую смолою: не будет гаснуть ни днем, ни ночью; вечно будет восходить дым ее; будет от рода в род оставаться опустелою; во веки веков никто не пройдет по ней; и завладеют ею пеликан и еж; и филин и ворон поселятся в ней; и протянут по ней вервь разорения и отвес уничтожения» (Ис 34, 10-11). Нигде нет ни слова о водоемах, которые могли бы послужить местом прокорма для пеликана. Мало того, до прихода пеликана, ежа, филина и ворона земля была «горящую смолою», так что с пропитанием для птицы, потребляющей рыбу, будет как-то не очень хорошо. Хотя трудно сказать, почему при создании синодального перевода Священного Писания было выбрано именно слово «пеликан». Обращаясь к этому отрывку, переводчики всегда проявляли большую фантазию. Пеликан иногда заменялся бакланом, пустынной совой или совой рогатой. В еврейском тексте употребляется слово «каат», точного значения которого мы не знаем. Ясно, что речь идет о птице, мало того, о птице большой. Некоторые исследователи предполагают, что во времена Исайи в еврейском языке было много заимствований, в том числе и в обозначении животных и птиц. Скорее всего, так произошло и со словом «каат». Возможно, оно пришло из родственного ивриту ханаанского диалекта. Согласно другому предположению, «каат» происходит от слова «рвать», но не в значении «разрывать», а в значении «рвота», потому что голос у этих птиц грубый и неприятный, похожий на крики осла. На последнем предположении основывается объяснение использования изображений пеликана на иудейских надгробных памятниках. Издаваемый ими звук похож на надрывный плач, поэтому пеликан становится символом скорби об ушедшем праведнике.
Но можно ли перевести «каат» именно как пеликан? Может быть, речь идет о какой-то другой птице?
Семьдесят толковников (переводчиков) не использовали слово «пеликан», поскольку для них эта птица – обитатель земель Египетских. Да и само название связывали со страной, расположенной в низовьях Нила. В более поздних записях, например, у Исидора Севильского (VII в.), мы находим утверждение, что слово «пеликан», pellicanus, произошло от греческого обозначения Египта, Canopus. Впрочем, есть и другое объяснение: слово «пеликан» могло произойти от греческого глагола, обозначавшего «рубить топором». Предполагалось, что пеликан рубит и долбит своим огромным носом на подобие дятла.
Современные исследователи предполагают, что Исайя, когда употреблял слово «каат», имел в виду все-таки не пеликана, а сову. Речь идет о разновидности сов, домовых сычах. Англичане так их и называют — «маленькие совы». Хотя в сравнении с другими представителями этого семейства сычи не такие уж и маленькие. Интересно латинское название этих птиц – Athene noctua, филин Афины. Все дело в том, что именно домовых сычей связывали с этой греческой богиней и нередко изображали их с ее ликом. Так сычики стали символом мудрости, ведь они – птицы богини мудрости.
Скорее всего, в Библии вообще нет никаких пеликанов, кроме одного упоминания об их некошерности. Впрочем, совы, а в их рядах и все разновидности сычей, тоже запрещены к употреблению в пищу. Сычи любят тихие, пустынные места, так что для них прекрасно подойдут покинутые, разоренные земли. Не любят они жить и охотиться компанией, и этим отличаются от доброжелательных и общительных пеликанов, которые во время охоты не только бегут толпой, но и охотно принимают в свою компанию других птиц. Маловероятно и что Давид имел в виду обитающую в низовьях Нила птицу, когда говорил в 101 псалме, что уподобился пеликану в пустыне (Пс 101,7). Эта большая птица совсем не приспособлена к такой жизни, ей место у потоков вод. А вот сычам здесь должно быть вольготно. Тихо, далеко от людей, да и змеи и ежи водятся. Сыч – одинокая птица, поэтому ей более всего подходят все библейские сравнения. Так что именно она могла бы стать символом страдающего, всеми покинутого человека, каким предстает перед нами Давид в псалме.
Но вернемся к пеликану. Его образ с первых веков полюбился христианским художникам. Изображения пеликана начинают встречаться со II века. Сначала он предстает как образ Воскресения и жизни вечной, но постепенно происходит трансформация в образ Христа, отдающего свою жизнь за человечество. В иудейском искусстве и литературе этот образ на протяжении столетий отсутствует. Впервые, как считают исследователи, пеликан появляется на гербе объединенной еврейской общины в Голландии. Ее составляют беженцы из Испании и Португалии, те, кто вынужден был принять христианство, но потом перебрался в Амстердам, вернувшись к религии предков. Все они по мировоззрению и воспитанию европейцы, потому и используют привычные символы. Первоначально было три еврейские общины, которые со временем объединились в одну, гербом которой и стал пеликан. И не просто пеликан, а с тремя птенцами. Птенцы как раз и символизируют собой три изначальные общины, а пеликан – Тору. В конце XIX века образ пеликана появляется в философии одного из течений иудаизма, хасидизме. Эта птица становится символом гневающегося человека, настаивающего на своей правоте.
В греческой традиции, а впоследствии и в традиции христианской, о пеликане существует множество легенд. В первую очередь речь идет о бережном отношении к своим птенцам. Нежная мать-пеликан ласкает своим огромным клювом своих малышей, обнимает их своей когтистой лапой. Видимо, создатели этой истории никогда реальных пеликанов не видели. Ласкает так сильно, что убивает их. Через три дня приходит отец-пеликан. Он начинает плакать и стенать, рвать грудь когтями, выдирать перья клювом. Капли крови попадают на бедных малышей, и они оживают. По другой версии, причиной смерти птенчиков становится не чрезмерно ласковая мамаша, а змей, извечный пакостник и злопыхатель. Он подкрадывается к гнезду и своим смрадным дыханием, или по версии Леонардо да Винчи – укусом, убивает маленьких пеликанчиков. В горе отец-пеликан разрывает свою грудь, кровь льется на птенцов. Умирающий пеликан, падая возле гнезда, видит, что его малыши ожили. Средневековые бестиарии предлагают и более мягкую версию этой истории. Якобы у птенцов пеликана нет иммунитета от яда змеи, любящей полакомиться чужими детенышами, поэтому птица-родитель разрывает свою грудь, чтобы напоить малышей своей кровью в качестве противоядия. Конечно, все эти легенды имеют и некоторое основание под собой. У пеликанов дети растут довольно долго. В первые месяцы жизни малыши не могут глотать большие куски пищи, поэтому пеликан-родитель размельчает рыбу в кашицу, которую птенцы едят прямо из клюва, как из кастрюльки. Когда птенцы уже почти взрослые и готовы покинуть гнездо, им начинают приносить рыбу. В обоих случаях взрослые птицы наклоняют клюв к груди, чтобы птенцы могли дотянуться до пищи. Скорее всего, именно это и породило легенды о том, что пеликаны разрывают грудь.
Разрывание груди и принесение себя в жертву сделало пеликана символом Спасителя. Бенвенуто де Имола (итальяснкий ученый XIV века) писал: «Иисуса называют пеликаном, ибо Он разъял Себе грудь ради нашего спасения, подобно пеликану, воскрешающими умерших птенцов кровью своей груди». Образ пеликана мы встречаем и в «Божественной комедии» Данте. В стихе о Рае он называет Спасителя «наш пеликан» (Песнь 25, 112).
В Средние века пеликан становится и образом монашества. Считалось, что эта птица потребляет ровно столько пищи, сколько нужно для жизни. «Подобным образом, — пишут в трудах по аскетике, — живет отшельник, который питается только хлебом: он не живет, чтобы есть, но лишь ест, чтобы жить».
В геральдике значение пеликана несколько изменяется. Он становится символом сыновьей преданности. Но все-таки более всего образ пеликана был популярен в среде алхимиков, а позднее масонов. Разрывающий свою грудь пеликан – это самые высокие степени посвящения, говорящие об огромном самопожертвовании и большой благотворительной деятельности. Благодаря масонской среде образ птицы, разрывающей свою грудь, чтобы напоить птенцов, становится символом благотворительности и особенно помощи детям. Не зря изображения пеликана появляются на фронтонах Воспитательных домов. Например, на фронтоне Педагогического университета в Петербурге.
Анна Гольдина