Автор: Эту сказку многие из нас знают с раннего детства. Она очень хороша в воспитательных целях. «Вот будешь хорошо себя вести, уберешь игрушки, вовремя ляжешь спать, и придет к тебе Оле Лукойе, откроет свой разноцветный зонтик и покажет интересные сны. А будешь продолжать шалить, откроет черный зонт и пролежишь, как чурбан, до утра, не увидев не одной красивой картинки», — могли говаривать некоторые родители. Хотя, наверное, слово чурбан уже не употребляли, оно из самой сказки. Так Андерсен описывает непослушных детей, которым всю ночь ничего не снится. Да и лучше пусть придет Оле Лукойе, чем серенький волчок, который непременно укусит за бочок.
Историю про Оле Лукойе Андерсен опубликовал в 1841 году в сборнике «Сказки, рассказанные детям». Тогда сказочник, полушутя, записал в своем дневнике: «они сделают мое имя бессмертным, я попытаюсь завоевать грядущие поколения». Тогда Ганс Христиан считал себя «серьезным» автором, писал романы, пьесы и путевые заметки, но, оказалось, что его слова стали пророческими. Именно сказки из этого сборника известны детям и взрослым всего мира.
В 1894 году Петр и Анна Ганзен перевели «Оле» на русский язык. На сказке в их переводе выросло несколько поколений советских и российских детей. Во времена цензуры она не сильно пострадала, в отличии, например, от «Снежной Королевы», был только изменен кусочек, связанный со смертью. Впрочем, были и другие переводы «Оле». Так в 1908 году сказку перевел писатель Александр Александрович Федоров-Давыдов. Следуя тогдашней моде все русифицировать, он перевел и имя персонажа. Теперь сказка называлась «Оле Закрой глазки». Несмотря на то, что Федоров-Давыдов был довольно известным и популярным писателем, этот перевод нашел не много почитателей. Поскольку сейчас творчество Александра Александровича практически забыто, стоит сказать, что он был одним из создателей и пионеров советской детской литературы. Еще до революции издавал детские журналы, в которых большое внимание уделялось не назидательным рассказам, а естественным наукам и истории. Впоследствии Федоров-Давыдов активно сотрудничал с Чуковским. И именно благодаря ему получил название один из популярных советских детских журналов, «Мурзилка». Так звали персонажа его книжки «Похождения Мурзилки, удивительно шустрой собачки».
Надо сказать, что Федоров-Давыдов абсолютно точно перевел имя андерсеновского персонажа. «Лукойе» — это «закрой глаза». Оле – имя собственное, довольно распространенное в Дании в начале XIX века. Производное от имени Олаф. Это волшебный человечек, которого часто изображали как гнома, хотя Андерсен нигде не упоминает, что Оле именно гном. Он пришел из датского фольклора, известного сказочнику с детства. Оле Лукойе – волшебное существо, приходящее к детям и приносящее им сны. Но не во всех историях Оле добр, иногда приносимый им сон похищал у детей жизнь. В этом персонаж родственен Песочному человечку, известному из европейского фольклора. Он бросает в глаза детям песок, чтобы они скорее засыпали, но может и похитить душу ребенка, да и вообще навести всякие неприятности. Нельзя сказать, что Оле Лукойе, вышедший из-под пера Андерсена, добр или зол. Он приходит в гости к мальчику Яльмару, чтобы рассказать ему семь историй, которые только на первый взгляд кажутся совсем простыми.
Оле навещает детей вечером, когда уже пора ложиться в постель, и брызгает им в глаза сладкое молоко. Почему такой выбор? Почему не теплую водичку, например? Ответ прост: молоко с медом частенько давали детям холодными осенними и зимними вечерами как средство от возможных простуд. Есть в выборе жидкости для волшебной спринцовки Оле и свой философский смысл, ведь Андерсен всегда был очень внимателен к деталям, иногда по несколько раз переписывая сказки. Могло ли быть у Лукойе молоко с сахаром? Могло, потому что в те времена сахар уже перестал быть столь дорог, что его покупали как особую сладость. Мало того, после наполеоновских войн, приостановивших поставки тростника из Африки, активно стали выращивать сахарную свеклу, которая неплохо росла и в южных районах Дании. Сахар по-прежнему продавали в аптеках, считая его необходимой составляющей для многих лекарств. И в то же время он все больше стал использоваться на кухнях простых датчанок, заменяя патоку и мед. Но, скорее всего, Андерсен все-таки предполагал, что в спринцовке у его персонажа молоко с медом, которое давали детям перед сном и в бедных, и в богатых домах Дании. К тому же выражение «молоко и мед» пришло из Библии, что было важно для очень религиозного сказочника, пусть его персонаж и говорит, что он старый язычник (к этому мы еще вернемся).
Библейское выражение «молоко и мед» пришло из пастушеской среды. Перебирающиеся с места на место вслед за своими стадами пастухи частенько питались только молоком и медом, так называли сладкую патоку. Подобный рацион мог быть у них месяцами. Еще в XIX веке так питались и арабские кочевники, бродившие по Палестине. Их стада за несколько столетий полностью уничтожили ирригационную систему этих земель, сделав земли Израиля бедными и сухими, поэтому ни на что, кроме меда диких пчел и молока овец или верблюдов, им не приходилось рассчитывать. Хотя многие исследователи считают, что кочевники — потомки Авраама не употребляли молока и молочных продуктов. Эту версию подтверждают и некоторые еврейские мудрецы, говоря о том, что израильтяне боялись оскверниться, потому что считали молоко не производным от коровы, а частью ее тела. Только когда на горе Синай была дарована Тора, евреи стали использовать молочное в пищу, потому что получили на эту тему точные указания. Кстати, считается, что именно молоко и молочные продукты были первой трапезой после того, как Моисей спустился с горы. Даже само слово «халав», «молоко» на иврите, отчасти напоминает об этом. Гематрия, числовое значение этого слова, сорок, именно столько, сколько Моисей провел на Синае.
Молоко для многих народов было символом возрождения и благодати, и даже эликсиром жизни, ведущей к бессмертию. В книге Исход (Исх 3,8) Земля Обетованная описывается, как земля, в которой течет молоко и мед, то есть это земля изобилия и благодати. А в сказке Андерсена молоко и мед открывают мальчику Яльмару дорогу к удивительным путешествиям.
Имя Яльмар было очень популярным в Дании. Его можно перевести как «здоровый, цельный» или, если считать, что оно произошло от двух слов германского происхождения, — как «щит воина». Андерсен никак не описывает своего персонажа. Если про Оле мы знаем хотя бы, что он ходил в одних чулках, не используя никакой обуви, что под мышкой у него были два зонтика, то про мальчика Яльмара мы не знаем ничего. Единственное, что в первый день общения с Лукойе говорится о его прописях, так что можно предположить, мальчик-школьник.
Оле Лукойе приходит к Яльмару каждый вечер, приглашая поучаствовать в необыкновенных путешествиях. Иногда эту сказку называют «Божественной комедией» Андерсена, с тем лишь исключением, что движутся персонажи не из ада в рай, а наоборот. Оле начинает общаться с мальчиком в понедельник, раскрывая перед ним протестантскую картину устройства мира, где важное место занимает порядок и «хорошие отметки за поведение»… Но все по порядку.
Понедельник. Оле Лукойе приходит в гости к Яльмару и создает в его комнате волшебный мир, полный цветов и удивительных плодов, прекрасный вкус которых трудно сравнить с чем-то на земле. Перед нами образ рая, открывшегося хорошему послушному мальчику. Но вдруг что-то мешает это благостной картине, какой-то шум. Да это же аспидная доска и тетрадь Яльмара, неправильно решенная задача и неаккуратные прописи, спрятанные в ящик письменного стола. Есть ли место такому беспорядку в раю? Поэтому весь вечер, вместо сказки, Оле посвящает муштре букв в прописи Яльмара. Под конец они становятся ровными и красивыми, но утром, когда мальчик просыпается, буквы снова прежние, корявые и с неправильным наклоном. Оле показывает Яльмару в самой простой и доходчивой форме, что нужно, чтобы попасть в рай. В «протестантском прибранном» раю, как говорил Николай Гумилев, должен быть порядок. Если ты пишешь кривые буквы и неправильно решаешь задачи, то значит недостаточно хорошо выполняешь свои обязанности, а это непорядок. Может, у тебя и с отметками по поведению есть проблемы? Здесь нет места милосердию, только понимание того, что и как должно быть правильно. Андерсен транслирует воспринятый им с детства протестантский взгляд на мир.
Во вторник начинаются чудеса. Яльмар попадает в картину и отправляется в плавание. Андерсен часто обращается к образу реки и отправляет своих героев плыть по течению. Так происходит в «Снежной Королеве»: Герда плывет по реке и течением ее прибивает к саду старушки. И в «Дюймовочке»: течение и мотыльки уносят героиню прочь от жабы и ее противного сына. Яльмар тоже отправляется в путь. Сначала его окружает сказочный мир, принцессы, которые делятся с ним пряниками, большая половина которых оказывается у него в руках, принцы, салютующие ему золотыми саблями и осыпающие его изюмом. Потом мальчик проплывает мимо стоящей в саду старой няни, напевающей ему песню-благословение. Андерсен прибегает здесь к жанру видений, использовавшемуся еще в Средние века и получившему особую популярность в эпоху романтизма. Мир грез приятен и доброжелателен к ребенку. Здесь никого не интересуют его оценки и правильность поведения. Казалось бы, снова рай. Но если внимательно присмотреться, то получается, что в этом «раю» центром становится сам Яльмар. Все происходящее радует его, ласкает его взор и гордыню. Идеальный мир, подобно саду старушки в «Снежной Королеве», что-то скрывает. Нужно приглядеться, чтобы понять, что мальчик, скорее всего, путешествует по миру мертвых, с одной стороны. А с другой, по миру, который является неким промежуточным местом, ведущим вниз, в преисподнюю. Стоит обратить внимание, что герой сказки никого не благодарит, никому не кланяется. Даже старую няню он не приветствует, не говорит ей ни слова. Тут надо вспомнить, что многие герои Андерсена были наделены добрым сердцем и умением благодарить, те же уже упоминаемые Герда и Дюймовочка. Но Яльмар не таков, ему любопытно, приятно, но в ответ он не может дать ничего, даже сказать «спасибо». Оле Лукойе не предлагает мальчику задуматься, что с ним не так. Подобно Вергилию у Данте, он просто ведет Яльмара дальше, вниз. И уже задача читателя задать вопросы и найти на них ответы. Во вторник на смену гордыне приходит жестокосердие, которое найдет свое продолжение в среду.
Среда. И снова путешествие, снова плавание. На этот раз за окном идет такой сильный дождь, что он затапливает город. Уж не всемирный ли потоп начался? Яльмар среди тех, кто спасается на ковчеге, на корабле, плывущем среди затопленных башен и колоколен. И снова мы видим, что в мире своих грез мальчик эгоистичен. Он не думает о родителях, братиках и сестричках, друзьях, которые могли остаться в затопленном городе. Зато обращает внимание на аистов, летящих над кораблем. Аисты тоже часто встречаются в сказках Андерсена, например, в «Дочери болотного царя». Эти птицы как раз и символизируют любовь к своим родителям. В Древнем Риме даже существовало такое понятие как «закон аиста» — обязанность заботиться о своих родителях. Яльмар про этот закон ничего не знает. Он уплывает от родных мест все дальше и не задает никаких вопросов. Вернется ли он на утро в тот же город к своим родителям или проснется где-то в другом месте, ведь дождь-то за окном был настоящий, а не пригрезившийся?
Аисты летят на юг, в теплые края, которые всегда ассоциируются у сказочника с чем-то прекрасным. Там рай, самый настоящий, а не созданный при помощи сладкого молока из спринцовки Оле Лукойе. Но одна из птиц так утомлена полетом, что падает на палубу корабля. Сюжет падающей птицы довольно часто встречается у романтиков. В нем много символизма. Это и потерянная душа, не справившаяся с испытаниями, и ангел, и одинокий странник, и даже несчастный, на которого напали разбойники на пути в Иерусалим. Андерсен по-своему осмысляет историю обессилившей и упавшей птицы. Оказавшись на борту корабля, аист попадает в птичник. Да-да, вспоминается птичий двор из «Гадкого утенка». Здесь тоже есть заносчивый петух, злые курицы, утки и индюки. Они высмеивают усталого аиста, задирают его, но длинноногая птица молчит. Как замечает петух, их общество «слишком низменно для него». Но дело совсем не в заносчивости аиста, он просто сделан из другого теста. Он рассказывает грубым птицам о чудесной Африке, а они думают, что он дурак. Птичий двор – образ, пришедший к сказочнику из детства. Андерсена обижали и травили в школе, потом ему непросто было на работе на ткацкой фабрике. Мало того, что долговязый, так еще и с тонким высоким голосом, который долго не ломался. Видимо, шутка индейского петуха по отношению к аисту пришла из детства сказочника: «Какие у вас тонкие ноги! Почем аршин?» В своих воспоминаниях Андерсен описывал, как однажды шутник на ткацкой фабрике стянул с него штаны, чтобы проверить не девочка ли долговязый обладатель нежного голоса. «Я чувствовал себя тонущей собакой, в которую дети ради забавы кидают камни», — говорил Ганс Христиан. Трогательная фигура усталого аиста, запертого в птичнике и так похожего на самого писателя, вызывает сочувствие. Даже не особо добросердечный Яльмар ему сопереживает. Он открывает двери клетки и выпускает птицу. Восстановивший силы аист отправляется в Африку, а злобные курицы не перестают отпускать в его адрес колкости. Яльмар, чтобы угомонить их, напоминает: «Завтра из вас сварят суп!» Аист покидает сказочный «Ноев ковчег», а мальчик остается на нем и уподобляется его обитателям. Грех злословия плывет вместе с ним и находит свое место в его сердце.
В четверг Оле Лукойе отправляет Яльмара в подземный мир, он посещает мышиную свадьбу. На первый взгляд приключение кажется похожим на аттракцион. Оле уменьшает мальчика до размеров оловянного солдатика и даже наряжает в его одежду, а потом отправляет в наперстке, запряженном в мышку, по многочисленным переходам, смазанным салом и потому скользким. Яльмар спускается все ниже и ниже в мышиное царство.
В этой сказке появляется упоминание «Оловянного солдатика», сказки, посвященной мужеству, воле и верности. Только облаченный в костюм солдатика Яльмар, как мы знаем, несколько иной, он самый обычный мальчик. Вероятно, Оле облачает его в этот костюм, чтобы он чувствовал, что он не такой, как мыши, чтобы он не забывал о своей принадлежности к человеческому сообществу и наблюдал за происходящим со стороны, не пытаясь разделить с мышами трапезу. Целующиеся, не переставая, молодожены, которых никто не венчает, разглядывающая их мышиная толпа, которая к моменту угощения увеличивается до такой степени, что почти начинается давка, — все это образ невоздержанности, которая вызывает у Яльмара любопытство, но, на счастье, не более того. Мальчик возвращается в свой мир, просыпается, но он пока еще ребенок, поэтому помыслы его чисты и, оказавшись в мире низменных желаний, которые всегда олицетворяли мыши, воспринимает все произошедшее как обычное приключение, не чувствуя в нем липкого прикосновения греха. Сказочник отмечает, что в эту ночь Яльмар побывал в «знатном обществе». Так что перед нами еще и своего рода сатира на современные Андерсену светские рауты.
Пятничная история начинается с размышлений о тех, кто совершил в своей жизни что-то дурное и теперь грехи преследуют их, не давая уснуть. Снова сказочник возвращается к мысли, что в рай могут войти только те, кто всю жизнь прожил праведно. Им уже в старости начинают сниться добрые сны их детства, которые потом превратятся в сказку вечности.
А Яльмар в пятницу снова попадает на свадьбу, теперь это свадьба двух кукол его сестры. Здесь тоже не происходит никакого венчания, просто собираются гости, а молодые решают, куда им отправиться в путешествие. И тут опять на сцене появляются птицы: ласточка – образ прекрасного и возвышенного, весны и возрождения, и курица, которая в сказочных историях Андерсена всегда являет собой нечто приземленное. Ласточка предлагает молодым отправиться в теплые края, столь прекрасные и удивительные. Курица же, напротив, советует провести лето в деревне среди грязи и капусты, которая хорошо родится в непродолжительное северное лето. Выбор, которые делают куклы-молодожены, это не выбор между отдыхом на родине и отдыхом на турецком берегу. Это выбор между раем, которым всегда в сказках Андерсена предстают теплые края, и если не адом, то земным захолустьем, не ищущим горнего и довольствующимся удовлетворением своих самых простых потребностей. Перед нами образ даже не лени, а равнодушия.
Очень часто обращают внимание, что свадьба кукол устраивается в пятницу. В те времена в лютеранской Дании еще существовала традиция не проводить празднеств по пятницам, когда мы вспоминаем о смерти Иисуса на кресте. Андерсен, выбирая для кукольного брака именно пятницу, как бы показывает, что речь идет о натурах глубоко светских, презирающих всякие условности. Это снова «высшее общество», которое не ищет, на самом деле, ничего прекрасного и возвышенного, а только удовлетворяет свои потребности.
Суббота внезапно оказывается днем без приключений. Виной тому портрет прадедушки, которому не понравились истории Оле. Впрочем, с самого начала Лукойе не собирался отправлять куда-то в волшебные страны. Вечер субботы занят у него важной работой: нужно снять с крючков и протереть все звезды, а потом аккуратно повестить их на место, нужно проверить, как церковные карлики вычистили все колокола, потому что завтра главный день недели, воскресенье. Портрет прадедушки Яльмара недоволен, что мальчику рассказывают не о естественнонаучной картине мира. Даже удивительно, что он промолчал целую неделю! Благодаря его вмешательству, мы узнаем новые подробности о волшебном человечке Оле Лукойе. Он говорит: «Я старый язычник; римляне и греки звали меня богом сновидений! Я имел и имею вход в знатнейшие дома и знаю, как обходиться и с большими, и с малыми». Так вот, оказывается, кто перед нами, сам Гипнос! Так что совершенно неудивительно, что в воскресенье он знакомит мальчика со своим братом-близнецом, Танатосом, богом сна смерти.
Но прежде чем обратиться к теме смерти, стоит сказать несколько слов о фразе Оле, что он старый язычник. Звучит она хлестко, но, как видно по субботней истории, не совсем соответствует действительности. Ведь Оле готовится не встретить рассвет, поприветствовать Гелиоса или воспеть песни с нимфами. Он готовится к главному дню недели – воскресенью. И одна из его забот – это вычищенные колокола, которые должны призывать на службу и разносить весть о Воскресении по всей округе. Разносить весть о том, что смерть побеждена, ад побежден. Слова апостола Павла, которые мы вспоминаем в Пасхальное время: «Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?» (1 Кор 15,55)
И вот наступает воскресенье. В этот день Оле показывает Яльмару своего брата, которого тоже зовут Оле Лукойе и который тоже рассказывает свои сказки. Он скачет на коне над городом, собирая души. Тех, кто хорошо себя вел, второй Оле сажает впереди себя и рассказывает добрую сказку, а тем, кто плохо себя вел, сажает позади и погружает их в кошмар, от которого они все трясутся. И вот что интересно: воскресный рассказ – единственный, где Оле не только не покидает мальчика, но держит его на руках, чтобы он лучше рассмотрел волшебного всадника. Здесь в сказочной форме мы видим взгляд романтиков: смерть есть сон. Кстати, этот взгляд вполне себе библейский. Бытописатель, говоря о смерти царей, использует глагол «почили», уснули (3 Цар 2,10; 11:43; 14:20,31 и др). В псалмах сон сравнивается со смертью уже в контексте того, что спящие, как и умершие, не могут прославлять Бога (Пс 113,25). В более поздние времена еврейские мудрецы говорили, что каждую ночь, когда мы ложимся спать, наша душа возвращается в свое небесное жилище и дает отчет о добрых и злых делах, совершенных за день совместно с телом. Чем не смерть?
Историю со вторым Оле Лукойе, Смертью, заботливо удалили из советских детских изданий, а ведь в ней – вершина всего повествования. Яльмар спускается все ниже и ниже в царство греха, в преисподнюю, но при этом Оле не дает ему потерять надежду. В субботу он напоминает, что главное в жизни – помнить о Воскресении, при этом не забывая соблюдать правила. Да-да, это все тот же протестантский подход к Спасению. Получается, что Бог или Его Ангел смерти будет словно въедливый инспектор проверять наши табели прежде, чем отвести в долину вечности. В других сказках Андерсена много внимания уделяется милости, здесь же речь идет о том, что нужно жить правильно, тогда твоя вечность будет подобна сказке.
Анна Гольдина