Автор: В этом году память святого Игнатия Лойолы выпала на воскресенье, но Сергей Сабсай предлагает не упустить возможность и открыть, чем первый святой Нового времени актуален сегодня, и совсем, может быть, неожиданно — чем он близок нашим православным братьям.
Святой Игнатий учит человека Нового времени пользоваться своей свободой и одновременно обуздывать свой индивидуализм, воспитывая индивидуальность, личность перед лицом Бога.
Во-первых, он исходит из огромного доверия к Богу и помнит, что человек и всё творение изначально благи, доброкачественны. В этом он близок и понятен Возрождению и последующим векам. Но Новое время забыло вывод, который делал Игнатий из благости сотворённого (и повреждённого, но не до основания) мира: «искать Бога во всём».
Современные иезуиты начинают духовные упражнения, разделённые св. Игнатием на 4 недельных цикла, с «нулевой недели» — размышления о любви Бога к нам, описанного Лойолой как «начало и основание». Сама методика игнатианских духовных упражнений — плод невероятного доверия святого Игнатия Богу и собственному опыту. Это тот евангельский реализм, который заставлял свидетельствовать исцелённого слепорождённого: «знаю, что я был слеп, а теперь вижу». Причём это доверие сочетало рискованную (а другой она не бывает) свободу (Игнатий начал давать духовные упражнения ещё будучи малообразованным мирянином, до Сорбонны и рукоположения) и полное послушание Церкви, выразившееся не в пассивности, но в готовности действовать, объяснять и доказывать, без малейших попыток к скандалу, демонстративности, разделению.
Во-вторых, Игнатий нисколько не забывает о первородном грехе, но то самое исходное доверие Богу приводит его к активному использованию двух важных инструментов. Игнатий даёт своим последователям правила различения духов, подробно описывая способ действия доброго и злого духа в разных ситуациях. И превращает ежевечернее испытание совести из подсчёта грехов в целостный просмотр дня, начинающийся с обязательной благодарности Богу за конкретные дары в течение дня, и лишь затем, на фоне даров Божьей любви, требующий отчёта у души за грехи. При таком подходе христианин не увязает в мыслях о грехах, но ищет, как стать совершеннее в ответе на Божью любовь, и тем самым — свободнее.
Лойола со своим призывом к постоянному поиску наилучшего, «бо́льшего» (magis) удивительно отвечает динамизму Нового времени, но направляет его от привязанностей — к творению, к максимальной свободе перед лицом Творца ради Его любви.
Баск Иниго, изменивший имя в честь Игнатия Антиохийского, действует прямо и радикально: вводит (если бы не естественность и мягкость, я бы сказал — вталкивает) своих последователей в Евангелие, предлагая увидеть себя участником событий и тем самым — увидеть в свете Евангелия свою жизнь. При этом молчание создаёт пространство для действия самого Бога, помогает услышать Его. Игнатий описывает это как внутреннее прозрение, не образы и виде́ния.
«Я сидел, читал, и между началом первой и началом третьей глав Евангелия от Марка, которое я читал медленно, … вдруг почувствовал, что по ту сторону стола, тут, стоит Христос… И это было настолько разительное чувство, что мне пришлось остановиться, перестать читать и посмотреть. Я долго смотрел; я ничего не видел, не слышал, чувствами ничего не ощущал. Но даже когда я смотрел прямо перед собой на то место, где никого не было, у меня было то же самое яркое сознание, что тут стоит Христос, несомненно. Помню, что я тогда откинулся и подумал: если Христос живой стоит тут — значит, это воскресший Христос. Значит, я знаю достоверно и лично, в пределах моего личного, собственного опыта, что Христос воскрес, и значит, все, что о Нем говорят, — правда. Это того же рода логика, как у ранних христиан, которые обнаруживали Христа и приобретали веру не через рассказ о том, что было от начала, а через встречу с Христом живым, из чего следовало, что распятый Христос был тем, что говорится о Нем, и что весь предшествующий рассказ тоже имеет смысл».
Нет, это не рассказ святого Игнатия об одном из озарений в Манресе. Это свидетельство о юношеском обращении Андрея Блума.
И прямой аналог игнатианского метода — совет уже ставшего православным монахом и священником Антония Блума (будущего митрополита Сурожского) и его результаты: «Меня послали в старческий дом. Там, между прочими, жила старушка ста одного года, которая после первого моего там богослужения подошла ко мне и говорит: «Отец Антоний, я от вас хочу совета. Я уже много-много лет постоянно повторяю молитву Иисусову и никогда не ощутила присутствия Божия. Скажите, что мне делать». — «Как вы думаете — когда может Бог успеть что-нибудь вам сказать или проявить Своё присутствие, если вы всё время говорите?» — «А что же делать?» — «А вот что сделайте. Завтра утром встанете, уберётесь, уберите свою комнату, затеплите лампаду перед иконами, затем сядьте так, чтобы видеть иконы и лампаду, и открытое окно (дело было летом), и фотографии любимых людей на камине; возьмите спицы и шерсть и вяжите молча перед лицом Божиим, и не смейте ни одной молитвы говорить, сидите смирно и вяжите». Она на меня посмотрела, я бы сказал, больше с недоверием, чем с надеждой, и ушла. На следующей неделе я должен был там снова служить, и огляделся, надеясь, что её нет, а то мне от неё достанется. Она была! После службы она подошла и говорит: «Отец Антоний, а знаете — получается!» Я спросил: «Чтó получается?» — «Я сделала то, что вы сказали. Села молча вязать, вокруг было тихо; потом я стала слышать звяканье спиц, и этот звук как бы углубил чувство молчания вокруг меня. И чем больше я ощущала молчание, тем больше ощущала, что оно — не просто отсутствие шума, а что в нём есть нечто иное, что в сердцевине этого молчания какое-то присутствие. И вдруг я почувствовала, что в сердцевине этого молчания — Сам Господь. И тогда я поняла, что могу молиться словами или не молиться — всё равно: я с Ним. Он на меня глядит, я гляжу на Него, и так хорошо нам вместе». Здесь её опыт совпал с опытом того простого крестьянина из французской деревушки, о котором рассказывал святой Жан-Мари Вианней. Воистину, наши перегородки не доходят до Неба!»
Ещё один актуальный урок Лойолы — доброжелательность: «всегда исходить из предположения о наличии благоприятного для человека толкования его слов и поступков»; «скорее поддерживать высказывания ближнего, нежели осуждать их; а если поддержать невозможно, узнать, какое значение тот придаёт своим словам…» Умеем ли мы поступать так?
«Господи Боже, неустанно посылающий Церкви Твоей святых, внемли нам, дабы всякое наше деяние послужило вящей славе Твоей», как говорит сегодняшняя молитва верных.