Что не так с этим миром?

Традиционно в каждую пятницу Великого поста во всех католических храмах совершается богослужение Крестного пути. О чём вы подумаете, глядя на крест, сегодня? Отец Дэн Пэтти размышляет о том, что Крест Христов говорит этому миру.

Говорят, однажды газета The London Times обратилась к читателям с вопросом: «Что не так с этим миром?» По легенде, Г. К. Честертон смиренно ответил: «Я». Позже он написал книгу под названием «Что не так с миром», но сегодня этот вопрос чаще всего обходят стороной.

Современный католический и христианский ум склонен скорее защищать мир, пронизанный трансцендентными началами — истиной, добром и красотой, и это верно. Эти начала универсальны, а значит, присутствуют повсюду и в той или иной мере присущи всему сущему. Мир прекрасен и добр, но порой возникает тонкое давление, заставляющее избегать размышлений о том, что в нём может быть не так. Негласное требование оптимизма вместо пессимизма заставляет обходить такие темы, как грех, которые могут казаться слишком мрачными, даже вредными для самооценки.

Но пессимизм, оптимизм и самооценка — понятия психологические. Христианская же антропология, укоренённая в Библии, смотрит на мужчину и женщину в горизонте живой связи с Богом, требующей веры, надежды и любви, чтобы оставаться живыми.

Эти дары, полученные в Крещении, укореняют нас в богословских добродетелях, таких как надежда, а не в психологических состояниях, будь то пессимизм или оптимизм. Надежда сосредоточена в Боге, тогда как психологические реакции — лишь отражение изменчивых обстоятельств. Добродетель надежды неизменна: именно поэтому Максимилиан Кольбе, вопреки отчаянию, царившему в Освенциме, не бросился на электрический забор, как многие другие, а отдал свою жизнь за другого узника.

Так на что же мы надеемся? Поскольку надежда устремлена к Богу, она связана с тем, что Он совершит, но не обязательно с тем, что мы увидим. Как говорит апостол Павел: «Ибо кто надеется на то, что видит? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении» (Рим. 8:24–25). Чего мы ждём и что терпим? Ответ находим у Петра: «Мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли» (2 Пет. 3:13). А пока мы терпим то же, что и Христос, когда ходил по земле. И то, и другое — не самые утешительные размышления.

«Новая земля» может представляться чем-то пугающим, даже катастрофическим, испытывающим нашу веру во всеблагого Бога посреди страданий. Но сама идея «новой земли» мягко возвращает нас к главному вопросу: «Что не так с этим миром?» Почему Бог считает необходимым создать «новую землю», если нынешняя полна истины, добра и красоты? Ответ Честертона намекает: в нас и в нашем мире есть нечто, требующее обновления. Но что именно Бог не может принять, предрекая новую землю?

Крест Христов даёт ответ. Он свидетельствует: любовь Божья, явленная в Иисусе Христе, столкнулась со злобой. Что-то не так с миром, который отвечает злобой на предложенную любовь. Более того, в таком мире нет места Богу, Который сам есть Любовь.

Вот что не так с миром и чего Бог не потерпит — мира без Себя. Он хочет жить с нами не на расстоянии и даже не рядом, а в нас, создав в нас Свою обитель. Мы ждём мира, в котором предлагаемая любовь будет встречена любовью. Это будет по-настоящему «ново». И в этих словах нет пессимизма — только верность Слову Божьему и смыслу Креста.

Иисус сокрушался: «Лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнёзда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Лк. 9:58).

Христос, приходящий к нам — это «Эммануил», «Бог с нами» в глубоко личном и интимном смысле. Будучи нежеланным, Бог не спрашивал нас и не просил нашего разрешения прийти. Отец «в полноту времени» (Гал. 4:4) послал Архангела Гавриила к смиренной Деве Марии, и, приняв её любящее «да», Дух Святой зародил Иисуса в её утробе.

Христос не ворвался в мир с шумом. Он смиренно и милосердно приблизился к нашим предкам, начав с 30 лет скрытой жизни в Назарете. Бог во Христе жаждал вкусить с нами Пасху (см. Лк. 22:15), но был терпелив и ненавязчив: «И увлеку её… и буду говорить к сердцу её» (Ос. 2:14).

Смирение Бога на Кресте столь поразительно, что может привести нас к тому, чтобы отвергнуть Его как нечто несущественное, не более чем коврик, по которому люди ходят, даже не замечая. Но мы забываем: распятый Христос — знак Божьего суда над миром. Павел провозглашает, что Отец «всё покорил под ноги Его», и Христос должен «царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои. Последний же враг истребится — смерть» (1 Кор. 15:25–26).

Общение святых на небесах — это новое сообщество, созидаемое во Христе для «новой земли», где не будет смерти, а на предложенную любовь ответят не злобой или равнодушием, а любовью.

Христос — первенец нового творения, но прежде Он прошёл долиной смертной тени, чтобы «всех привлечь к Себе» (Ин. 12:32), говоря: «Чтобы и вы могли быть там, где Я» (Ин. 14:3). В ожидании нового мира Христос предлагает любовь, обретая жилище внутри нас через Святого Духа, которого мы получаем в Крещении, Миропомазании и Евхаристии.

Так что же не так с миром? Вот что: предложенная в Иисусе Христе, Сыне Божьем, любовь столкнулась со злобой и в итоге — с распятием. Крест Христов открывает не только любовь Бога, но и навсегда остаётся возвышаться над землей, напоминая каждому поколению, что не так с миром. В мире, где на любовь отвечают злобой, нет места Богу, Который есть Любовь. И сколько бы истины, добра и красоты ни было вокруг, предложенная любовь всё ещё может встретить злобу и равнодушие — и это то, с чем Бог не примирится, какие бы мы ни строили иллюзии.

Этой истине Иисус хотел научить фарисея Симона. Увидев, как женщина омывает Его ноги слезами, Симон подумал: «Если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница» (Лк. 7:39). Но Христос, зная его мысли, сказал: «Прощаются грехи её многие за то, что она возлюбила много; а кому мало прощается, тот мало любит» (Лк. 7:47).