Автор: В воскресенье мое утро начинается примерно так:
07.30. Звонок будильника.
07.45. Второй звонок будильника. Нечленораздельное недовольное бурчание из-под одеяла.
08.00. Третий звонок будильника. Аааа!!!! Уже совсем пора! Господи, и нужно было Тебе воскресать именно в выходной? Не проще было бы сделать это в четверг, когда все равно вставать на работу?
08. 15. С чашкой кофе в руках, смотрю в окно. Пустая улица. Конечно, все нормальные неверующие люди мирно спят и атеистически посапывают. Истинно православных тоже не видно – они уже давно в храме на ранней Литургии. Господи, ну хоть на этом спасибо, что призвал меня в Католическую Церковь, а не туда, где аскетика. Теперь главное – не замечтаться о духовном, не забыть умыться и одеться и потопать в храм, желательно не опоздав. Потому что, если без священника Мессу не начнут, то вот без органиста – могут запросто.
Всю дорогу от дома и до дверей храма (ступеньки включительно) я честно и назло всем пытаюсь не выходить из состояния полусна. Нет, мир несправедлив ко мне, особенно в воскресенье утром.
Но вот ризница, где министранты уже вовсю стоят на голове, сестры урсулинки настраивают гитары, отец Рафал излучает солнечную энергию… Этот полностью проснувшийся поток захватывает меня. Начинается Месса. И вдруг оказывается, что жизнь не так уж плоха, даже в воскресенье утром!
«По воскресеньям христиане ходят в церковь». Эта фраза очень точно описывает явление извне, ничего не говоря о сути. Подобная постановка вопроса — «ходить в церковь» отчасти предполагает следующее: прийти туда, где все красиво обустроено, отметиться, принять участие, вернуться домой. Возможно, иная постановка вопроса поможет нам воспринимать воскресный день иначе, нежели «день совершения благочестивого обычая».
Что такое церковь? Конечно, это конкретное сооружение, стены, убранство, скамьи. Но пустое здание церкви без христиан – всего лишь стены. Церковь – это люди. Церковь – это мы. И в определенном смысле, собираясь приходской общиной по воскресеньям, мы не «приходим в церковь», а творим Церковь, делаем мистическое Тело Христово осязаемым, видимым, воплощенным. Какая великая миссия!
Целую неделю мы работаем, занимаемся семьей, общественной деятельностью, служим ближним, иногда – и даже часто – грешим, переживаем, отвлекаемся. Воскресенье же – время воскреснуть. Каждое воскресенье Иисус воскрешает нас вместе с Самим Собой – от нашей усталости и бессмысленности. Если мы собираемся как Его Тело, надо отдавать себе отчет в том, насколько это Тело живо и сильно, ему подвластна даже смерть. Ведь это Тело Христа!
Нередко от священников можно услышать фразу: «мы собираемся в церкви, чтобы молиться, а не обсуждать наряды и новости». Справедливости ради скажу, что во время богослужения обсуждать наряды действительно не время, но об этом чуть позже. С другой стороны, без общения невозможна община. Нас объединяет, в первую очередь, единая Чаша Причастия, но, в то же время, и обыкновенные человеческие дела: здоровье, дети, родители, прочитанные книги и впечатления о поездках, шутки, жалобы, и многое-многое другое. Как в теле неразрывно соединено духовное и телесное, так и в общине они должны присутствовать в равных, гармоничных пропорциях. Тело без духа – труп. Дух без тела – страшное привидение.
Кажется, что все вопросы, которые и священники, и сами прихожане задают друг другу в связи со служением Мессы и поведением во время богослужения, служат лишь прологом к более фундаментальному вопросу: действительно ли мы воспринимаем Христа в литургии как реально присутствующую Личность? Каждый человек воспринимает Господа своим неповторимым образом: как Друга или как Отца, как Вседержителя или как Утешителя, как Мужа брани или как кроткого Отрока. И вот именно этот Человек встречает меня в воскресенье.
Если присутствие Бога на литургии для меня – абстракция, тогда приход на Мессу без опоздания, сохранение тишины, коленопреклонение, окропление святой водой остаются всего лишь условными нормами поведения. Если же присутствие Бога переживается как встреча с Личностью, эти вопросы снимаются сами собой. Я стараюсь не опаздывать на встречи с дорогими мне людьми не потому, что страдаю переизбытком интеллигентности, и не потому, что жду благодарности, а лишь потому, что хочу с ними увидеться, ценю их и хочу провести с ними больше времени. Приходя на свидание, я не стану отвечать на сообщения в соцсетях не потому, что моя вторая половина имеет что-то против компьютеров, а просто потому, что могу сделать это в другое время. Насколько я хочу провести время с Богом? Насколько реально для меня Его присутствие здесь и сейчас? Есть ли сейчас что-то более важное, чем мой Друг и Возлюбленный, Который по совместительству оказался Господом всей вселенной?
Господь хочет, чтобы мы были святыми – и были собой. А значит, Он предусмотрел и мирное, гармоничное сосуществование в единой Церкви множества личностей, ставших собой во Христе. Поведение христианина в храме (равно как и вне его) должно быть естественным, а естественное состояние для христианина – святость.
Вопрос поведения в храме невозможно – и, по моему убеждению, чрезвычайно опасно – сводить к вульгарно понимаемой дисциплине. Это вопрос отношений. Вопрос подлинности и искренности отношений. Святость и любовь невозможно имитировать. А то, что ни один из нас пока не достиг ее полноты, Господь прощает – Он Сам назвал нас Своими друзьями, а друзей принимают и любят со всеми их странностями и недостатками.
Анастасия Паламарчук