Автор: Когда я была маленькой девочкой, я очень любила 9 мая. Потому что в этот день не надо было идти в школу, зато можно было пойти в парк смотреть праздничный концерт, есть мороженое, а потом смотреть салют. Это был день праздника, и я не думала о том, что он означает.
В школе про Великую Отечественную Войну нам рассказывали сухие цифры, фамилии, даты, названия городов. Мальчишкам нравилось обсуждать боевые достоинства советских танков и истребителей. А мне, в основном, было скучно, потому что то, что нам рассказывали, ни на йоту не приближало к осмыслению самого явления – войны.
Моё поколение знает войну именно такой: состоящей из цифр в учебнике, из праздничного салюта и из торжественного парада на Красной площади, по которой проходят многотонные орудия убийства. В последние годы я смотрю на них с содроганием, не столько перед ними самими, сколько перед теми, кто с восторгом их фотографирует.
Пару лет назад мы с друзьями были проездом в Вюрцбурге. Один брат-францисканец показывал нам город и завёл нас в местный военный музей. Под стеклянным куполом в нём помещался макет города, восстановленный по послевоенным снимкам. На самом деле, это были одни сплошные руины: полуразрушенные остовы домов, а в большинстве, и вовсе, один фундамент. Город был почти полностью уничтожен. Наш гид сказал, что Вюрцбург хотели оставить таким, не восстанавливать после войны, а оставить город-призрак, чтобы он напоминал будущим поколениям об ужасе фашизма и ужасе войны. В итоге, от этой идеи отказались, город был восстановлен, но макет остался. Глядя на него, я думала, что хочу, чтобы моим детям на 9 мая показали не салют и не торжественный проход бронетехники через исторический центр Москвы, а такой вот макет мёртвого города.
Война не бывает ни торжественной, ни красивой. Война – это смерть, разрушения, голод, отчаянье. Война разделяет семьи, уничтожает целые города, ожесточает сердца и лишает нас человеческого облика и достоинства.
9 мая мы говорим о победе, а я хотела бы, чтобы моим детям сказали: на войне не бывает победителей – бывают только мёртвые или выжившие физически, но уничтоженные морально. Я бы хотела, чтобы моим детям в руки дали солдатские дневники вроде «Воспоминаний о войне» Николая Никулина, где нет высокопарных фраз, а одна только чудовищная реальность:
«Штабеля трупов у железной дороги выглядели пока как заснеженные холмы, и были видны лишь тела, лежащие сверху. Позже, весной, когда снег стаял, открылось все, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем обмундировании — в гимнастерках и ботинках. Это были жертвы осенних боев 1941 года. На них рядами громоздились морские пехотинцы в бушлатах и широких черных брюках («клешах»). Выше — сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе-феврале сорок второго. Еще выше — политбойцы в ватниках и тряпичных шапках (такие шапки давали в блокадном Ленинграде). На них — тела в шинелях, маскхалатах, с касками на головах и без них. Здесь смешались трупы солдат многих дивизий, атаковавших железнодорожное полотно в первые месяцы 1942 года. Страшная диаграмма наших «успехов»! Но все это обнажилось лишь весной, а сейчас разглядывать поле боя было некогда. Мы спешили дальше. И все же мимолетные, страшные картины запечатлелись в сознании навсегда, а в подсознании — еще крепче: я приобрел здесь повторяющийся постоянно сон — горы трупов у железнодорожной насыпи».
Почему нам не читали этого в школе?
Я бы хотела, чтобы моим детям показали фотографии, на которых – горы трупов и руины стёртых с лица земли городов. Чтобы это настолько глубоко отпечаталось в их памяти, что они никогда бы не смогли призывать к насилию или восхищаться войной, чтобы они поняли: война не может быть поводом для гордости. Единственной радостью 9 мая может быть радость оттого, что весь ужас войны закончился, и надежда на то, что этого больше не повторится.
«Победа 1945 года! – пишет Никулин. – Чего ты стоила России? По официальным данным — 20 миллионов убитых, по данным недругов — 40 и даже более. Это невозможно даже представить! Если положить всех плечом к плечу рядом, то они будут лежать от Москвы до Владивостока! Миллионы и десятки миллионов — звучит достаточно абстрактно, а когда видишь сто или тысячу трупов, искромсанных, втоптанных в грязь, — это впечатляет. Сейчас мы склоняем и спрягаем в печати и по радио цифру 20 миллионов, даже вроде кокетничаем ею и хвастаемся, упрекая западных союзников в том, что они потеряли меньше. А когда речь заходит о конкретных событиях, о Погостье, Синявино и тысячах других мест на других фронтах, мы замолкаем. Конкретные факты ошеломляют».
Сегодня я думаю, что 9 мая – это ещё один повод для молитвы о мире, ещё один повод вспомнить, что каждый из нас – образ и подобие Господа, что все мы созданы для счастья и для любви. И что война – это самое противоестественное состояние для человека, искажение Божьего замысла и торжество неприкрытого, чудовищного зла. 9 мая – самый подходящий день, чтобы задуматься о том, как легко мы идём у него на поводу, наполняя свои сердца ожесточением и злобой. Я бы хотела, чтобы мои дети 9 мая пришли не на Красную площадь, чтобы сфотографировать бронетехнику и людей в военной форме, а в храм – помолиться, чтобы больше никогда не было войны.
Анастасия Орлова