Автор: Если ты хочешь затеять сетевой холивар, на выбор есть несколько беспроигрышных тем. Одна из таких бесконечных дискуссий снова разгорелась после сообщения о том, что 26 тайных любовниц католических священников направили письмо Папе Франциску, чтобы испросить отмену обязательного безбрачия для клира. «Все мы состоим, состояли или желаем состоять в любовной связи с каким-нибудь священником и терпим сокрушительные страдания из-за секретности этой связи», — пишут женщины, добавляя, что «священник, не отрекающийся от своего призвания ради женитьбы и супружеской любви, получающий поддержку от жены и детей, гораздо лучше послужит Иисусу и общине».
В тысячный раз мы заговорили про отмену целибата, про права и свободы человека и т.д. Но мне хотелось бы взглянуть на проблему с другой стороны. Потому что у меня острое ощущение, что мы дискутируем НЕ О ТОМ. Ведь разговоры про целибат – это, по сути, вечный спор о том, что такое человеческое счастье. А счастье – это то, что человечество испокон веков ищет и никак не может найти. Даже точной формулировки для этого понятия за всю историю цивилизации так и не появилось.
Сторонники отмены целибата транслируют в массы, в сущности, довольно однобокую и лубочную картину. Мол, счастье человека – это жизнь в браке. Все одинокие (не состоящие в браке) люди представляются ущербными и несчастливыми, а живущие в браке – наоборот. Между тем, реальность далеко не такая красочная. В современной европейской цивилизации (к счастью или к несчастью) умерла традиция подбирать супруга для своих детей – родители процесс не контролируют. Большинство заключаемых сегодня браков – это именно браки «по великой любви», заключаемые свободно и добровольно. Никто не препятствует и не осуждает. Сегодня можешь познакомиться с парнем (девушкой), а завтра заявить, что это любовь на всю жизнь и отправиться в ЗАГС и в Церковь. Полная свобода! Но… Какова при этом статистика разводов? Какой процент заключаемых браков сохраняется дольше 3-5 лет? Какова статистика «плохих разводов» (когда шантажируют детьми, делят имущество со скандалами, насилием и т.п.)? Кто знает о количестве жертв так называемого семейного насилия? А кто может подсчитать количество браков, по сути, не состоявшихся, разложившихся на корню, хоть и формально поддерживаемых? Когда люди живут на одной жилплощади, ведут общее хозяйство, но, по сути, совершенно чужие друг другу: сохраняют брачный статус из-за общей ипотеки, «чтобы дети выросли в семье» и по другим причинам, никак не связанным с любовью и счастьем?
Что-то сыплется красивый пейзаж. И, откровенно говоря, самых счастливых людей, с сияющими глазами, со свободным дыханием, излучающих вокруг себя любовь и доброту, я видела… в строгих созерцательных монастырях. В Кармеле, например. Одинокие немолодые женщины в хабитах, живущие взаперти, показались мне в тысячу раз счастливее всех тех замужних дам, которых я встречала за всю свою жизнь… Мда, не складывается картина под названием «Счастье только в браке».
Ну, хорошо. Давайте отбросим занудные рассуждения и на минуту представим, что целибат все-таки отменили и семинаристам разрешили жениться. (Тут нужно напомнить, что человек, уже принявший сан, не может жениться. Даже в Восточных Церквах таинство брака допускается только ДО таинства священства, и никогда после). Итак, свобода. Семинаристы нашли себе невест и вступили в брак. А что дальше?
Мы твердо помним, что католический брак нерасторжим и заключается пожизненно. Кроме того, мы держим в памяти информацию о глобальном кризисе института семьи. И какова будет общая картина? Неужели процент удачных браков среди священнослужителей будет намного выше, чем «в среднем по больнице». Да, будет некоторое количество тех, кому повезло – они подойдут к вопросу ответственно, со здравым смыслом выберут себе спутниц и обретут семейное счастье. У остальных, когда страсти улягутся и выветрится угар медового месяца, брак начнет медленно и мучительно разрушаться. Вместо вожделенного счастья они получат пожизненный приговор жить с женой, которая надоест через 2 года. Семья из надежного тыла и прекрасной гавани превратится в ловушку. В чугунный балласт на ногах. До самой смерти, повторюсь. Ибо какой же пример подаст своей пастве священник, который живет раздельно с женой и детьми? Что же это за проповедь евангельских ценностей, если в его доме будет раздор и скандалы? Если жена регулярно будет «уходить к маме» на глазах у всего прихода? Или еще хуже: на публику демонстрировать благополучие, а втихаря изменять? Увы, нет статистики по количеству счастливых браков там, где священству разрешено жениться. В принципе нет никакой статистики по количеству подлинно счастливых браков (из тех, которые заключены и не расторгнуты официально). Но здравый смысл и жизненный опыт заставляет усомниться в том, что все они поголовно счастливы в супружестве.
И тут начнется вторая часть пьесы: мы начнем глобально бороться за развод! Потому как несчастный священник, которого днем и ночью пилит жена-мегера и изводят маленькие дети, никакой пользы Церкви принести не может. И снова главным аргументом будет право человека на счастье, да.
Вообще, мне кажется, что люди снова и снова будут наступать на эти грабли, пока не поймут, что счастье надо искать в каком-то другом месте. Не там, где они его ищут сейчас. Современная цивилизация с завидным упорством продвигает идею о том, что человеческое счастье – свободный секс, ничем не ограниченный и никакой ответственностью и последствиями не обремененный. Сексуальная революция, легализация всего того, что было под запретом раньше, полная свобода нравов… Однако надо признать, что счастья в мире не прибавилось. Что Всемирная организация здравоохранения называет клиническую депрессию – пандемией XXI века. Что статистика самоубийств в мире чудовищная – ежегодно счеты с жизнью сводит 1 100 000 человек и показатель этот растет!
Мне всегда хочется спросить: неужели мы так рьяно боремся именно за это? Неужели мы вот ЭТО называем «человеческим счастьем»? Неужели так трудно честно признать, что со своим культом полового влечения мы зашли в тупик? Может, вместо того, чтобы упрямо биться головой о стену, стоит развернуться и поискать счастье где-то в другом месте? Риторический вопрос, я понимаю.
С вопросом счастья более-менее все понятно. Но у женатого священства есть еще сугубо экономическое измерение! Причем, проблема эта очень серьезная!
Мы твердо помним, что супружеский союз священника – это своего рода пример христианского брака. Олицетворение христианского идеала семьи. Т. е. все строго по катехизису: никакой контрацепции, никакого воинствующего феминизма. Таким образом, жена священника – это домохозяйка с кучей детей. Куда возьмут работать женщину, которая беременеет каждые 2 года, вы и сами прекрасно знаете. Никуда. Сейчас священник находится под опекой Церкви. Священник не может полноценно выполнять свои обязанности отца и главы семьи. Жена у него занимается домом и детьми. Вопрос простой: кто будет снабжать, обеспечивать, лечить и учить этих детей? Церковь? А на каком основании? Семью обычно кормят родители, мама и папа. А не посторонний богатенький спонсор. Т. е. вместе с разрешением жениться священнику нужно выдавать разрешение полноценно работать на заводе (в шахте, в офисе, нужное вставить), чтобы обеспечивать семью (ибо какой он пример христианского брака, какой же он мужчина, глава семьи и отец, если не заботится о жене и детях?). Бедность – это приговор любой многодетной семье, в которой один родитель находится на иждивении у другого. А если этот другой – священник, целиком на довольствии от приходской общины? Собственно, церковной службой священник будет заниматься в свободное от работы время (а работать ему придется очень тяжко, чтобы прокормить многочисленное потомство и вечно беременную жену). Церковью он будет заниматься так же, как другие занимаются садоводством, перебирают железки в гараже или ходят в спортзал. Примерно один час в день – перед сном. Ну, и в воскресенье, разумеется. Месса как воскресное хобби. Церковь как глобальный кружок кройки и шитья. И снова задам свой каверзный риторический вопрос: мы действительно боремся за ЭТО?
Кроме того, священник – это человек, целиком зависящий от воли епископа. Сегодня он служит здесь, завтра – там. Есть опыт Русской Православной Церкви, причем опыт далеко не всегда положительный (советую почитать «Записки попадьи» Юлии Сысоевой, после нее рассеиваются очень многие иллюзии, относительно жизни женатого священства). Люди только-только обжились на одном месте, нашли жилье, школы, поликлиники, детские сады, работу, как нужно снова срываться с места и ехать туда, куда пошлет начальство. Из города – в деревню (в разваленный дом с сыростью в подвале и дырявой крышей). В нашем случае – из страны в страну. Разный язык, разный климат, разные условия… Да, некоторые источники утверждают, что у апостолов были жены. Но эти женщины жили отдельно от мужей большую часть своей жизни. Апостолы не возили за собой свои семьи. И их жены были такими «соломенными вдовами». Замужние, но при этом постоянно в одиночестве. Их мужья всегда были вне семьи – где-то за тридевять земель, с риском для жизни. То тюрьмы, то побои, то преследования. В конечном счете, все апостолы «плохо закончили»: их всех постигла мученическая кончина… Много желающих разделить судьбу апостольских жен? Думаю, ответ очевиден.
Важно понять, что счастье и удовольствие – все-таки разные вещи. Легкий и бесплатный сыр предлагается только в мышеловке. Счастье человек может обрести везде – и в одиночестве, и в браке. И в закрытом монастыре и в открытом поле за рулем комбайна. И глотая библиотечную пыль, и с трудом переводя дыхание на прекрасной горной вершине. Потому что счастье – это, прежде всего, гармония творения с Творцом. Жизнь в согласии с Создателем, исполнение Его воли относительно твоей жизни, а не самостийный поиск приключений на свою голову. Конечно, голос Бога нужно учиться слушать. Конечно, нужно познавать глубины собственного «я», чтобы впустить в темные подвалы и задворки Свет Христов. Разумеется, все это очень трудно, болезненно, тяжело. Не обходится без ошибок и падений. Неизбежны кризисы и периоды полной тьмы. А кто обещал, что путь будет легким? Где вы видели непринужденное восхождение на высокую гору? «Кто взойдет на гору Господню?» (самую высокую гору в мироздании!). И разве игра не стоит свеч? И разве Христос не держит за руку каждое Свое дитя? И разве отказ от супружеской жизни – это отказ от счастья? Разве не счастье – быть со Христом и целиком посвятить себя Ему?
Ольга Лехтонен