Автор: В начале было Слово
После этих слов из Евангелия от Иоанна мне было захотелось сразу перейти к одному из самых бесполезных и занимательных занятий на свете – рассуждению о разнообразных греческих и латинских словах и терминах. Однако к счастью продолжение первого евангельского стиха напрашивается само собой:
И Слово было у Бога, и Слово было Бог.
Итак, первое Слово – всегда за Богом.
(Впрочем, последнее слово, как показывает практика, обычно тоже остается за Ним).
Своим Словом Бог сотворил мир из ничего. И с тех пор Он не перестает «многократно и многообразно» обращаться к Своему творению, вести с человеком непрекращающийся диалог. Его слово, звучащее в душе, приводит нас к обращению. Его слово мы пытаемся услышать в молитве. Его слово читаем на страницах Священного Писания и слушаем на Мессе. Его воплотившееся Слово – Сын – дает нам жизнь вечную.
Поэтому разговор о терминах и определениях – вовсе не такая пустая вещь, как полагают некоторые ученые: даже через них Бог может рассказать о Себе – да и о нас тоже — массу интересного. Он же, в конце концов, всемогущий!
Когда нас спрашивают, зачем мы каждое воскресенье идем в церковь, мы чаще всего говорим: на Мессу, на литургию, на богослужение, на Евхаристию, на службу. И каждое из этих слов сообщает нечто особенное о событии, совершающемся в храме.
Самое широкое по значению слово в этом ряду – литургия.
В переводе с греческого leiturgia означает «общее дело» или «дело, совершаемое для народа». В античном мире так называли, например, публичные игры или празднества, которые организовывали власти, а также разного рода общественные работы (например, возведение стен или строительство дороги); термин «литургия» подчеркивал, что действие совершается публично, совместно и для блага всей общины. Позднее возникло еще одно значение этого слова, более привычное нам: публичное богослужение, поклонение, молитва.
«Для блага народа» и «общее дело»: о сочетании этих двух моментов хочется не забыть по пути в храм. Ни одно «общее» дело – работа, путешествие, учеба или просто приятный досуг немыслимы без общения, без диалога. Влюбленным часто не нужны слова: для того, чтобы сказать главное, им хватает взглядов, жестов, улыбки. Для того, чтобы ученик убрал шпаргалку в карман, не обязательно кричать на него: обычно хватает выразительного взгляда. И все-таки, если с любовью подобрать нужные, правильные слова, общение станет еще более интересным и богатым. На такие слова непременно захочется ответить.
В литургии Бог обращается к нам с приглашением к общению, к взаимному познанию, к совершению общего с Ним дела – просто-напросто к жизни с Ним. Литургия – всегда диалог по Божией инициативе, притом диалог для блага всех нас, «ради нас людей и ради нашего спасения», как читаем в Символе Веры.
Настоящее общение невозможно на расстоянии. Те, кто испытал разлуку с любимыми, знают, что ни письма, ни телефонные разговоры, ни фотографии не заменят живое прикосновение руки. И так как Господь хочет дать нам полное и совершенное общение с Собой, в литургии Бог-Троица приходит к человеку Сам, присутствует близко и лично, позволяет пережить настоящую общность с Ним, прежде всего через причащение Тела и Крови Сына.
Приглашая нас к общению, Бог не только нисходит к нам – вот в этот сотворенный мир, вот в эту самую церковь, в эту самую общину, но и призывает нас подняться в Его дом, открывает нам Свою жизнь в вечности. Через земную литургию Он дает нам возможность уже сейчас стать частью литургии небесной, совершая «общее дело» любви и хвалы с сонмами ангелов и святых на Небе. Это Его чудесный дар, Его дело для нашего блага: дать нашим глазам увидеть отблеск того величия, которое ждет нас в полноте общения с Ним: «Вы приступили к горе Сиону, и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму и тьмам ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах» (Евр. 12: 22-23).
Однажды в разговоре о вечной небесной литургии мой собеседник слегка разочарованно произнес: «Да, на Небе, значит, будет вечная литургия? То есть вечное пение гимнов, чтения, а потом… а потом проповедь? А вдруг она будет скучной? И ведь это — НАВСЕГДА!»
К счастью, никто не знает, как на самом деле выглядит небесная литургия, но можно поручиться: скучно не будет точно. Вам бывает скучно с Иисусом? Мне – никогда. А так как именно Иисус Христос – вечный священник завета вечного, Тот, через Которого мы можем иметь общение с Отцом, на Небе будет… ну, в общем, думаю, замечательно.
Сама земная жизнь Иисуса Христа была в полном смысле литургией – то есть жизнью в полном единстве с Отцом, жизнью ради блага и спасения человека (в таком смысле и наша жизнь может стать «отблеском» литургии Христа – если мы живем в единстве с Богом и ради любви к ближнему). А если посмотреть на события земной жизни Господа, то они напомнят нам о структуре нынешнего богослужения: Его проповедь и служение – первая Литургия Слова, события после входа в Иерусалим и вплоть до смерти и Воскресения – Литургия Евхаристии.
И здесь, размышляя о Христе, мы подходим ко второму важному слову: Евхаристия. В центре всякой литургии, в центре самой нашей жизни находится совершенная Христом Евхаристия. Точнее, только благодаря Ему возможна и литургия, и жизнь. Называя наши сегодняшние действия в храме Евхаристией, мы напоминаем себе, что действительно участвуем в той самой единственной Христовой Евхаристии, ставшей залогом нашего спасения. Евхаристия, как вы знаете, по-гречески означает «благодарение». На последней Вечере (вечеря Господня – еще одно из обозначений нашей литургической молитвы) Иисус, «взяв хлеб и, благодарив, преломил, и подал им, говоря: сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22:19). Эти слова, о благодарении и преломлении хлеба, несчетное число раз повторенные за последние две тысячи лет – центр всего богослужения. В Евхаристии мы благодарим Отца за дивный дар Его Сына, принесшего Себя в жертву.
Благодарение за жизнь неотделимо от воспоминания Смерти, от жертвы Иисуса на Кресте. Когда мы называем богослужение «евхаристической жертвой», то говорим прежде всего о том, что в Евхаристии Иисус жертвует Самого Себя как искупительного Агнца. Мы веруем, что «всякий раз, когда творится воспоминание Христовой жертвы, совершается дело нашего искупления» (Sacram. Veron. n.93). Только благодаря Его жертве приобретают смысл все наши человеческие жертвы и благодарения, духовные и материальные, большие и скромные. То, что происходит на Евхаристии, «является одновременно жертвой хвалы, благодарения, умилостивления и удовлетворения» (Наст. к Рим. Миссалу, с.6), которую сначала принес Отцу Иисус , а мы лишь идем по Его стопам.
Тем не менее, «Евхаристией» мы привыкли называть вполне определенный момент богослужения, а всю службу целиком обычно именуем «Мессой». Это уже латинское слово, о происхождении которого до сих пор ведутся споры. Самое простое объяснение говорит, что слово «месса» происходит от глагола «mittere» — расходиться, отпускать. Восклицая «Ite, missa est» священник просто-напросто призывал народ Божий наконец разойтись … Но разойтись не просто так, подсказывает вторая трактовка слова. Mittere – означает посылать с каким-либо служением, с миссией. Конечно же, с миссией провозглашать Благую Весть, жить согласно этой Вести и стремиться к святости. То есть, в конечном счете, всей своей жизнью призывать своих ближних к участию во всеобщей литургии – спасительном диалоге, общении с Богом.
Анастасия Паламарчук