Автор: Когда на мобильных телефонах ещё не было камер, о планшетах никто не слышал, а компьютер гордо называли персональным, я был маленьким и очень любил читать два вида книг. Во-первых, разные красочные издания про животных, где под миллионом картинок подробно расписывалось, как кто называется, с какой скоростью бежит и кем питается из числа бегавших помедленнее. Все очень умилялись. А вот с «во-вторых» дело было сложнее. Сюда относились такие не очень длинные истории про разные православные чудеса, издававшиеся тогда тучами. Причём от книги к книге набор персонажей менялся не сильно. Там встречались богобоязненные жёны с непутёвыми мужьями, богобоязненные мужья с непутёвыми жёнами (намного реже), чёрт с рогами, ангелы, колдуны, батюшки (они, как правило, давали советы, которые очень зря не слушали) и святые. Святые всегда приходили под видом старичка или старушки и исчезали за секунду до того, как главный герой понимал, что у дедушки подозрительное сходство с Николой-угодником.
Если мы посмотрим на текущие рейтинги продаж крупнейших московских магазинов, то обнаружим там одну зелёненькую книжечку, которая держится в первой двадцатке уже года полтора, разойдясь тиражом в пару миллионов. Когда архимандрит Тихон (Шевкунов) писал своих «Несвятых святых», то вряд ли мог рассчитывать на такой успех. Личность автора довольно неоднозначна. С одной стороны, он, без сомнения, талантливый режиссёр с кинематографическим образованием, стал монастырским послушником в годы, когда это, мягко говоря, ещё не приветствовалось, и прошёл путь до архимандрита, наместника Сретенского монастыря и ректора одноимённого училища. С другой – его вышедший четыре года назад фильм «Гибель империи. Византийский урок» выглядел в глазах общественности гимном действующей власти и выделялся антизападной риторикой и сомнительными историческими суждениями. К тому же, идея описать свой опыт церковной жизни в коротких историях не кажется такой уж свежей и связана с риском скатиться либо к густо расписанному яркими красками лубку, либо наоборот – выходит что-то малопонятное, адресованное немногим избранным. Но вот здесь как-то всё сошлось, почему же?
Для того чтобы получилась хорошая книга подобного рода, думаю, в ней должны присутствовать следующие темы. Во-первых, неофитство. Всем так или иначе знаком этот одновременно чудесный и тяжёлый период, когда от поисков себя в разных духовностях, движениях, сектах, общинах, просто жизненных занятиях мы приходим на один из, казалось бы, многих путей. И понимаем: больше уже ничего не нужно, мы дома. Иногда требуется толчок, которым могут стать самые неожиданные вещи. Так, чуть ли не первый раз автор пришёл в храм, прося совета после жуткого диалога с вызванным на спиритическом сеансе «духом Гоголя». А кто не помнит того короткого времени накануне и после Крещения или перехода в сознательном возрасте, когда Церковь кажется даже не вторым, а первым домом? Но пора двигаться от мягонького хлеба к более основательной духовной пище, а при этом сложно избежать и периодов уныния, и ощущения оставленности, и сомнений в правильности самой веры. Тем не менее, время неофитства остаётся в воспоминаниях как пора самого простого, самого близкого общения с Богом. Пройдёт несколько месяцев, может, год, и становится понятно, что нужно возвращаться в обычную жизнь, нести Бога в мир, нельзя обсуждать снова и снова в узком кругу «посвящённых» литургику, богословие, Библию, посты, нового священника. Кстати, о священниках, именно они – вторая составляющая книги.
В начале церковной жизни очень важно встретить и человека, который станет духовником, и какого-то общепризнанного ориентира, «старца». Причём функция последнего, наверное, больше заключается в том, чтобы смотреть на него и понимать: да, можно жить так, как говорят, можно приблизиться к святости, это не легенды. Молодому Георгию Шевкунову повезло: он застал в Псково-Печёрском монастыре одного из самых известных православных исповедников конца прошлого века – архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Конечно, далеко не все могут заявить, что общались с удивительно прозорливыми монахами, но встречаются иногда такие священники, чаще преклонного возраста, про которых нет-нет да и скажут: «А ведь отец такой-то, наверное, святой». Да что там говорить, помню такой случай. Полгода я ждал одного события, но оно мало того, что никак не происходило, так ещё и становилось всё более маловероятным. В какой-то момент духовник предложил «плотно» помолиться, совместив это с мини-паломничеством в монастырь. И менее чем через сутки надежда стала реальностью. Уж поверьте, в книге таких случаев множество.
Далее, если мы говорим про церковную жизнь в целом, то обычно наиболее интересны её крайности: либо проявления каких-то высоких качеств, либо, наоборот, что-то тёмное, запомнившееся особенно отчётливо. В книге эту роль играет советский период истории Русской Православной Церкви. В нём действительно обнаруживаются многочисленные примеры мученичества за веру, полной отдачи себя Богу даже в наиболее тяжёлых ситуациях: тот же эпизод про монахов, лентяев и пьяниц, которые дали порубить себя шашками, но крест топтать не стали. Немало написано и о борьбе против закрытия почти последнего в СССР действующего монастыря. Однако, что характерно, тема сотрудничества с советской властью, молчания остатков Церкви перед лицом антихристианской, античеловеческой политики государства практически отсутствует. Можно встретить только короткий рассказ о дочери и жене «митрополита» обновленцев Введенского.
Конечно, не бывает книги совсем без юмора, иначе начинают расплываться контуры живых людей, они превращаются в какие-то полупропагандистские образы, действующие исключительно верно с исключительно хмурыми лицами. А это обычно больше отпугивает новообращённых, чем привлекает в храм. Автор же постарался даже самым суровым персонажам дать немного весёлости в грозном взгляде из-под кустистых бровей. И если привратник заставил уполномоченного по делам религии прочитать Символ Веры прежде, чем открыть ворота в монастырь, то наместник его для виду перед советским чиновником вдрызг разругает, зато потом подарит бутылочку коньяка. Конечно, встречаются и редкие, довольно странные моменты, как глава, где «спасение» от случайного второго за день служения на одном престоле представляется как благодеяние свыше. Хотя хорошо известно, что эта благочестивая восточная традиция не является чем-то, прямо указанным в Библии или Предании. Есть в книге и мистические сны монахов, отчасти напоминающие опыт некоторых западных святых, тот же сон отца Мелхисидека с кучей скамеек, и рассказы почти столетних монахинь из Дивеева, переживших все гонения и закрытие обители. Тут и редкие воспоминания о личностях, которые малоизвестны широкому кругу читателей – о том же «покойном», как он сам себя называл (вполне при жизни) епископе Василии (Родзянко), и отце-лихаче Рафаиле на чёрном «Запорожце». В общем, каждый может найти своё на шести сотнях страниц «Несвятых святых». Наверное, в этом секрет её успеха.
Если же посмотреть на книгу с католической точки зрения, то, конечно, в первую очередь бросается в глаза наличие огромного духовного опыта, иногда даже почти одинаковые типажи монахов Псково-Печёрского монастыря со вполне современными священниками, похожие маленькие чудеса, происходящие, когда молитва особенна сильна. Читавшим о гонениях на Католическую Церковь в России, Испании, Мексике, Франции, покажутся знакомыми истории о всё новых представителях советской власти, волнами накатывавших на монастырь, который, тем не менее, эту власть пережил. Надеюсь, что пройдёт ещё немного времени и среди русскоязычного католического духовенства найдётся автор, который тоже сможет написать о своём церковном опыте так, чтобы это захотели прочитать люди далеко за пределами его храма, страны, Церкви в целом, так сказать, urbi et orbi.