Автор: Когда мне случается бывать в Иерусалиме, люблю приходить сюда ранним утром или уже вечером, перед закрытием храма. Туристов почти нет. Храм почти пуст. Каждый твой шаг гулко отдается в священном пространстве. И забываешь, что эта святыня, как пирог, поделена между разными конфессиями. Суетливая многоголосая, многоязыкая и многоликая толпа не мешает вглядываться в пространство, где поразительна каждая деталь, каждая мелочь.
Справа от входа в святыню — ступени, ведущие вверх, к Голгофе. Чуть дальше — часовня Адама: рядом с алтарем видна часть расколотой скалы. Несколько метров вперед, и справа — ступени, но уже ведущие вниз, в крипту, часто и ошибочно называемую часовней святой Елены. (Впрочем, об этом потом.) Нельзя сказать, чтобы это место пустовало, но даже в самые людные часы большинство паломников‑туристов проходят мимо. Не лишайте себя возможности сделать удивительные открытия. Сделайте шаг в сторону от проторенных израильскими гидами маршрутов.
В полутьме тускло светящих лампочек, спускаясь по 29 отполированным веками ступеням, легко не заметить рисунки на стенах. Впрочем, это и не рисунки вовсе, а выбитые на каменных боках подземелья кресты. По самым скромным подсчетам, их здесь около двух с половиной тысяч. Есть среди них современные, но большинство относится к Средневековью, их легко отличить — они самые аккуратные и глубокие. Существует предание, что это крестоносцы, отбившие из рук мусульман Храм Гроба Господня, спускаясь вниз, к месту обретения Креста, в восторге оставляли знаки на память об этом событии. Это не так. Скорее всего, в те времена спуск в крипту имел совсем иной вид. Нынешний облик его сложился лишь в середине XII века. Кресты, вероятнее всего, вырезали позднейшие паломники, хотя, может быть, их выбивали средневековые строители во время ремонтных работ. Ученые до сих пор бьются над загадкой о том, как именно были выбиты эти кресты. Специальными зубилами, клинками из прочной стали, алмазными резцами? Нет ответа. Да и не это главное.
На этих стенах нет ни одной надписи, ни одного имени. Лишь восьмиконечные кресты, которые у нас называют мальтийскими. Тысячи крестов, сопровождающих путь к месту обретения Креста Господня. Что они значат? Четыре луча — это добродетели (благоразумие, справедливость, умеренность и мужество), а их раздвоенные концы олицетворяли для рыцарей восемь заповедей блаженства из Нагорной проповеди. Может быть, только так, забывая свое имя, свое «я», вооружившись этим «запасом» из добродетелей и блаженств, мы и можем дойти до цели, обрести суть нашей веры?
Проходя сквозь строй благочестивых знаков древних паломников, мы спускаемся в удивительную часовню святого Григория Просветителя. Обычно экскурсоводы, да и многие путеводители тоже, называют ее часовней святой Елены: с XI века считается, что именно здесь мать императора Константина нашла Древо Креста, на котором был распят Спаситель. Однако с XV века этой частью базилики владеют представители Армянской Апостольской Церкви, и уже тогда престол часовни был освящен ими во имя святого Григория Просветителя, который, согласно преданию, в IV веке жил в этой самой пещере и удостоился лицезреть схождение Благодатного Огня.
Впрочем, во времена крестоносцев, когда была построена часовня, центральный придел был посвящен Честному Кресту и святой Елене, один из соседних алтарей — Благоразумному разбойнику, покаявшемуся на кресте, а еще один — еврею Иуде, который, согласно преданию, показал царице место захоронения крестов, а впоследствии стал епископом Иерусалима. Но это было давно. Уже долгие века часовня носит имя святого Григория. Во второй половине ХХ века в крипте был сделан ремонт — стены увешаны картинами, а на полу выложена мозаика в византийском стиле. Сплошной «новодел», увы. Однако есть в ней интересное место.
С древних времен ходит поверье, что в этой часовне сокрыт вход в преисподнюю. Еще в XIX веке архимандрит Леонид (Кавелин), опровергая этот домысел, писал: «В левой стене есть выемка, замечательная по своему акустическому устройству. Как бы тихо при ней не было произнесено слово, — идет страшный гул. Это подало повод к суеверным рассказам, что под этим местом кроется ад, куда сходил Спаситель по воскресении из мертвых». Русский монах считал, что рядом с выемкой находится колодезь. Но во время ремонтных работ, в конце прошлого века, оказалось, что за выемкой есть еще одна крипта, превращенная затем в часовню святого Вардана. Попасть в нее нелегко: надо договориться об этом со служителями Армянской Церкви. А посмотреть есть на что. И это не богатые убранства, часовня бедна. Однако именно здесь исследователи обнаружили фрагменты каменоломни, которой пользовались до того, как на этом месте были построены языческий храм императора Адриана и христианская базилика императора Константина.
Что это значит? Согласно Евангелиям, Христос был погребен в новом гробе, вырубленном в скале, то есть на месте каменоломен. Мы видим очередное подтверждение того, что Храм возведен именно на том самом месте, где был погребен Господь. На одном из каменных блоков в этой крипте было обнаружено изображение парусно-весельного суденышка с надписью на латыни, которую некоторые исследователи расшифровывают как фрагмент фразы «Пойдем в дом Господень» и относят изображение к первой половине IV века. А другие ученые относят этот рисунок, выцарапанный на иерусалимском известняке, даже ко II веку. Вот тебе и «вход в преисподнюю»!
Но давайте продолжим наше путешествие. Из часовни святого Григория около двух десятков ступеней ведут еще ниже. Это место издревле называется местом обретения Креста Господня. Рядом со ступенями видно окно, прорубленное в стене. Паломническая традиция гласит, что тут стояла святая Елена во время раскопок. Стоит ли говорить, что это не так и что нынешний вид часовня приобрела лишь во времена крестоносцев?
Итак, спустившись вниз, мы попадаем в часовню Обретения Креста, разделенную на два придела. Ближайший ко входу — католический, а тот, что поодаль, — православный. У латинян стоит алтарь и скульптурное изображение царицы Елены с крестом. Православный придел паломническая традиция связывает с местом обретения Креста. Место это выложено разноцветным мрамором с изображением креста посередине. И снова мы видим здесь часть скалы, составляющей одно целое с Голгофой. Между двумя приделами, под стеклом, можно рассмотреть блеклый фрагмент фрески XI века, изображающий Распятие.
Пожалуй, и хорошо, что сюда не заглядывает массовый турист, «пробегающий» Храм в рамках обзорных экскурсий. Здесь редко увидишь зевак. Чаще тут безлюдно. И в гулкой тишине средневековых сводов вдруг начинаешь понимать что-то такое, что сложно выразить словами… Вернее, нет, — выразить можно, губы сами начинают шептать: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое воскресение Твое славим».
Михаил Фатеев