Автор: Раннее зябкое утро. Бледный рассвет, пришедший на смену бессоннице. Размытый горизонт. Невнятные тени. Сомнамбулический спуск с горы в сонную долину. Медленно, шаг за шагом, рука в руке… Молчание, исполненное глубокого смысла, красноречивее любых слов…
Скрипучий деревянный переход над железной дорогой. Ржавые перила. Указатель с обыденной надписью «Santiago». Строгая арка с барельефами великих пилигримов. Уродливые и безликие нагромождения городских окраин, минуя которые испытываешь облегчение от долгожданной встречи со старым средневековым городом.
Узкие улицы, карабкающиеся к площади Эль‑Обрадейро (ElObradoiro). Истоптанная тысячами каблуков гранитная мостовая. Петляющие арочные галереи, прихотливые изгибы балконов, ступенчатые перепады крыш. Дома, спящие в тумане собственных воспоминаний. Дремотный перезвон колоколов. Бредущие рассеянной вереницей паломники.
Вскоре начинает накрапывать дождь, оставляя на дороге ртутные шарики следов. Через минуту они сливаются во влажные пятна, дрожащие лужи и серебристые змейки ручейков. К Собору Святого Иакова мы выходим под меланхоличный аккомпанемент струй, ударяющих в жестяные желоба, слепые окна и потемневший гранит.
Величественная громада Собора, будто выросшая из-под земли, привычно и молчаливо принимает на себя хлесткие удары дождя. Ее мрачные камни расцвечены мшистой ржавчиной. Вздымающиеся ввысь многоярусные башни, увенчанные строгими крестами, блестят от влаги. Сонмы каменных святых — в нишах и арках, возле колонн и ворот — сложив молитвенно руки, истекают дождевыми слезами. Западный фасад в барочном экстазе устремлен к статуе Святого Иакова, взирающего с недосягаемой высоты на толпы мокнущих у ворот пилигримов. Гербы и тайные символы, узоры и геральдические знаки вековечной вышивкой заполняют каменную ткань стен. Чугунное кружево оторачивает лестницы и балконы, растворяясь в перламутровой пелене дождя. И все это монументальное великолепие согрето изнутри дыханием тысяч паломников, звучит гулкими ударами колоколов и людских сердец…
Дождь кончился. Мы идем на Руа де Вилар, где расположен офис пилигримов. За длинной стойкой сидят несколько служащих, свободно говорящих на многих языках, кроме русского. Я выбираю старшего среди них и на вид самого строгого. Водрузив очки в толстой роговой оправе на рыхлый бугристый нос, пожилой сеньор тщательно изучает мой потрепанный, истертый в дороге креденсиаль и, убедившись в достоверности пройденного маршрута, вписывает мое имя в грамоту, после чего торжественно вручает ее мне. При этом несколько раз подчеркивает, как приятно ему видеть среди паломников русских пилигримов и прочувствованно жмет мне руку. В этот момент он похож на важного атташе во время высокого дипломатического раута. Компостела (Compostella) — специальная бумага на латыни – свидетельствует о завершении Пути Сантьяго и отпущении мне всех грехов. Я принимаю из рук сеньора ценную реликвию, заверенную алтарной печатью, и чувствую себя абсолютно свободной, безгрешной и чистой, как младенец!
Между тем звон колоколов созывает пилигримов на торжественную вечернюю Мессу в их честь. Прежде чем войти внутрь, я снова, запрокинув голову, рассматриваю башни-близнецы, упершиеся в небесный купол островерхими пинаклями. Определенно, после дождя они подросли еще на десяток метров. Парадная лестница, совершив несколько размашистых бросков влево-вправо, упирается в глухие ворота, за которыми меня ждет сюрприз: вместо ожидаемого барочного изобилия – сдержанный романский интерьер, темный и мрачный, как и в большинстве испанских церквей.
Портик Славы (PorticodelaGloria) населен сонмом каменных фигур, среди которых Адам и Ева, Иисус Христос и апостолы: Матфей, Марк, Лука, Иоанн и, конечно, Иаков, восседающий на почетном месте у ног Учителя. Кроме узнаваемых библейских персонажей в «прихожей» Собора столпились цари и пророки, ангелы и старцы с музыкальными инструментами, символические животные, страдающие грешники, блаженные праведники и только ждущие своей участи смертные.
Позади центральной колонны, увитой густыми лианами ветвистого генеалогического древа Иессея, — неприметная фигура со свитком в руках. На свитке едва различимая надпись — «архитектор». Считается, что это автопортрет самого мастера Матео – гениального создателя этого шедевра, подражать которому пытались многие, но повторить не смог никто. Раньше пилигримы, вошедшие в Собор, прикладывали пальцы к колонне, в результате чего за восемь веков коллективной дактилоскопии в камне остался довольно глубокий след. Сейчас колонна огорожена, однако это не защищает ее от тайных прикосновений особо ретивых пилигримов.
В мягко освещенных боковых капеллах, соперничающих друг с другом за внимание прихожан, служатся камерные Мессы, проводятся обряды и исповеди на разных языках. Приглушенное бормотание священника время от времени прерывается одиночным ударом колокола и хоровым «Amen». Я медленно иду к главному алтарю – самому сакральному месту Собора, возведенному непосредственно над чудесными мощами. Там, среди пышной резьбы, мрамора и позолоты, восседает Апостол Иаков с паломническим посохом в руке. В остальном он мало похож на пилигрима: облаченный в золотые и серебряные одежды, инкрустированные драгоценными камнями, с сияющим блюдечком нимба вокруг чела – скорее царь, чем бродячий странник…
Я пристраиваюсь в хвост очереди желающих обнять Святого Иакова и вскоре, поднявшись по лестнице, оказываюсь по другую сторону алтаря. Из-за плеч Сантьяго я вижу колышущееся людское море, многоголосо и многоязычно шумящее под сводами собора. Положив руки на плащ Апостола, прикасаюсь щекой к истонченной раковине и мысленно благодарю его и Бога, и судьбу, и всех людей, которых повстречала в Пути, и тех, кто ждет меня дома… Загадать желание? Их слишком много, они разные, и так сложно выделить главное, что я ограничиваюсь общей просьбой помогать мне впредь в исполнении каждого из них (если, конечно, это не идет вразрез с планами Всевышнего).
Лестница спускается вниз и еще ниже, в подземелье под алтарем, где находится серебряный саркофаг с мощами Святого Иакова – реликвия, ради встречи с которой и совершается опасное, полное испытаний паломничество. Ей обязан своим существованием Звездный Путь Сантьяго. И пусть скептики в очередной раз усомнятся в подлинности хранимых в крипте мощей, а ревностные католики снова обопрутся на буллу Папы Льва XIII, официально подтверждающую принадлежность останков апостолу Иакову, пусть ученые и богословы будут ломать копья о деталях далекой истории и подлинности древних документов, — так ли уж это важно? Так ли существенно, где и благодаря чему происходит встреча человека с Богом? И с самим собой?
…В это краткое мгновение наедине с духом Сантьяго я остро ощущаю быстротечное торжество момента и одновременно осознаю непостижимую вечность жизни, состоящую из бесценных минут, таких как эта… Замыкается круг. Завершается виток. Переворачивается лист моей истории. И я смело и бесстрашно делаю этот шаг – переход от себя прошлой к себе будущей через неуловимый миг настоящего.
Текст и фото: Алёна Даль
* * *
Из книги «Хождение по Млечному пути».
Другие материалы автора на сайте «Своя дорога«.