Автор: На многих российских католиков, формировавшихся в вере в 80-90-е гг. 20 века, да и в последующие годы, большое влияние оказал православный священник, проповедник и просветитель отец Александр Мень, трагически погибший во время покушения в 1990 году. В день его рождения воспоминаниями об отце Александре делится историк-византинист и православный публицист, диакон Александр Занемонец.
22 января – день рождения о. Александра Меня (1935-1990). Впервые я оказался у него в 1979 г., в три года, когда моя мама стала православной и меня тоже привезла в Новую Деревню под Москвой, где о. Александр служил. Так, о. Александр Мень стал первым священником, которого я в своей жизни близко увидел. И, возможно, поэтому он остается для меня одним из самых близких примеров того, что такое священник, каким он может быть.
Хотя о. Александр был крещен в детстве (его мама и тетя были верующими и относились к «катакомбной» церкви), для подростка сталинского времени – к тому же из еврейской семьи – выбор христианства и потом священства был именно выбором. Не то, что переходит из поколения в поколение и воспринимается обществом как родное и естественное, а то, что ты выбираешь, потому что это истина, потому что это – про Бога. Для большинства людей, с которыми о. Александр встречался за почти тридцать лет своего служения, это было как раз очень понятно: вера и христианство было для всех совершенно новым, после десятилетий «вытоптанной почвы». В этом смысле отцу Александру было проще понять своих прихожан, чем нам понимать своих детей, которые выросли уже совершенно в другом мире, где «быть православным» еще недавно даже приветствовалось.
Отец Александр был не только приходским священником, но и христианским писателем. Сейчас это трудно представить, но в 60-е – начале 80-х гг. не было не только никакой информации о христианстве (ну, разве что из антирелигиозных брошюр и книг), но было невозможно достать «базовый текст» — Библию. Она и не переиздавалась, и не была доступна в обычных библиотеках. Отец Александр писал то, о чем он рассказывал людям и при личных встречах: введение в евангельскую историю («Сын Человеческий»), объяснение происходящего в храме («Небо на Земле»), затем – шеститомник об истории религий («В поисках Пути, Истины и Жизни»). Все это не было ученым исследованием, но – миссионерством, объяснением советскому (интеллигентному) читателю основ христианской веры и истории. Будучи по образованию биологом, о. Александр историю религий видел тоже в ее развитии, в ее эволюции. Если говорить об «ученом» интересе к какой-либо теме, то это была в первую очередь библеистика. Этот интерес превратился в «Библейский словарь» и в учебник по библеистике («Исагогика»).
Помню, что книги о. Александра иногда воспринимались верующими как какое-то новшество. Так оно и было. Но не в смысле «обновленчества», а в том смысле, что не было другого. Отец Александр действительно пытался отвечать на те вопросы, которые были актуальны для его времени. Насколько его ответы, его книги актуальны для тех вопросов, которые есть сегодня? Поскольку многие из его книг являются именно введением – в Евангелие, в историю религий, в жизнь Церкви – то, возможно, в этом качестве они и сегодня актуальны для тех, кто ко всему этому только приближается. При всем том море информации, которая доступна сегодня. Помню, что в Костромской семинарии, которую я оканчивал экстерном в начале 2000-х, первым чтением студентов по Ветхому Завету была «Исагогика» о. Александра. А первая книга, которую некогда получил от своего духовника нынешний ректор Свято-Тихоновского Православного Университета, было уже упоминавшееся «Небо на Земле».
Среди многих своих современников о. Александр выделялся интересом к христианам других конфессий. Конечно, в Советском Союзе вроде как было не до этого (поэтому многие об этом даже не думали), хотя православные на Западе еще в 1920-е гг. были во главе того, что будет названо экуменическим движением. Из других христианских конфессий о. Александру в первую очередь была интересна Католическая Церковь, и это роднило его с одним из самых выдающихся «советских» архиереев его времени – митрополитом Ленинградским Никодимом (Ротовым, 1929-1978), учителем как нынешнего патриарха Кирилла, так и митр. Ювеналия, который был епархиальным епископом о. Александра в Подмосковье. Но если митр. Никодим в католичестве видел в первую очередь огромную работающую систему, отлаженный механизм, с которым вынуждены считаться целые государства, то для о. Александра оно было интересно как традиционная конфессия, ищущая при этом новые ответы на новые вопросы, в вопросах образования, проповеди, приходской жизни.
Если говорить о людях в приходе о. Александра, то меня, как ребенка, а потом подростка, поражало большое количество интересных людей. Интеллигентной молодежи. Ищущей, творческой и жизнерадостной. Жизнь в Церкви представлялась куда более интересной, полноценной и свободной, чем вне ее.
Христианство о. Александра было открытым. Что это значит? Для него оно не ограничивалось пределами храма (как того требовало советское законодательство) или просто «религиозной жизнью». Не ограничивалось оно и рамками одной лишь Православной Церкви. Все прекрасное, что есть в других конфессиях, что есть в культуре – все это для о. Александра было «своим». А проверяется все это, в конце концов, одним – соответствием евангельскому благовестию.
«И если мы еще раз зададим себе вопрос, — говорил о. Александр на своей последней лекции накануне гибели, — в чем же заключается сущность христианства? — мы должны будем ответить: это Богочеловечество – соединение ограниченного и временного человеческого духа с бесконечным Божественным.
Это освящение плоти, ибо с того момента, когда Сын Человеческий принял наши радости и страдания, наше созидание, нашу любовь, наш труд, — природа, мир, все, в чем Он находился, в чем Он родился, как Человек и Богочеловек, — не отброшено, не унижено, а возведено на новую ступень, освящено.
В христианстве есть освящение мира, победа над злом, над тьмой, над грехом. Но это победа Бога. Она началась в ночь Воскресения, и она продолжается, пока стоит мир.
На этом я закончу…».
Для о. Александра христианство действительно «еще только начинается». Как оно «только начиналось» для людей позднего советского времени, впервые бравших в руки Библию. Или, очень часто, – сначала даже «Сына Человеческого», написанного о. Александром и разошедшегося огромными тиражами уже после его гибели.
Характерно, что о. Александр погиб именно в 1990 году: у порога новой эпохи в жизни России и Русской Церкви. Успел потрудиться для этого, в том числе уже и в тех масштабах, которые открывались для проповеди и церковного служения в конце 80-х. Так, он был первым священником в России, оказавшимся на телевидении и на Олимпийском стадионе. Хотя начинал он свое служение как раз в те годы, когда Н.С. Хрущёв обещал показать по телевизору «последнего попа».
Помню, для большинства прихожан о. Александра было даже не так важно узнать, кто именно его убил ударом топора по дороге на воскресную литургию. Как мы обычно не знаем имен тех, от чьих рук погибли христианские мученики первых веков или новомученики 20 столетия. А их свидетельство о Христе, вплоть до смерти, — остается.
диакон Александр Занемонец