Автор: Перевод Константина Чарухина. Впервые на русском языке!
Анонимный автор XIII (?) в.
Пер. с лат. по Tertia vita // Acta Sanctorum, Maii, T. II, pp. 884
СКАЧАТЬ КНИГУ ЦЕЛИКОМ:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЖИЗНЬ СВ. АНГЕЛА В ПАЛЕСТИНЕ
[1] Блаженный Ангел ведёт своё происхождение от колена Иуды; его отца звали Иессеем, а мать – Марией. Жили они, как сообщает Енох Иерусалимский (явно одно лицо с упоминаемым ниже Никодимом Иерусалимским, которого, однако, не надо путать с тезоименным тогдашним патриархом. – согл. прим. изд.), в Иерусалиме и в страхе Божием до буквы соблюдали закон Моисеев. Они часто постились, носили одежды грубые на нагое тело и усердствовали в непрестанной молитве. И хотя они стойко придерживались такового образа жизни, в сердце их порой закрадывалось сомнение: не пришёл ли уже Тот, кто обещан в Законе, или грядет. И по этому поводу они часто хаживали к епископу Никодиму, ибо сей муж был чрезвычайно сведущ в Священных Писаниях. Однако они не принимали на веру слова Никодима о том, что их Мессия уже пришёл и то был Иисус Христос, но и не вполне придерживались утверждений Закона иудейского об этом.
Итак, не довольствуясь никакими человеческими доводами, они прибегли к Богу и настойчиво просили Его исторгнуть тревогу эту из сердец их. И проведя долгое время в таковой неуверенности, они при приближении дня иудейской Пасхи молились дома, пав на лица свои, и дали обет никуда не двигаться с места того и не вкушать пищи, доколе Божией силой не будут развеяны их сомнения.
[2] А поскольку в слёзных молитвах они проводили день и ночь, то [явилась им] зримым образом всемилостивая Матерь Божия в сопровождении сонма ангельского и, озарив их сиянием, молвила таковое слово: «Мужайтесь духом, потомки Давидовы, ибо Я – Мария, также из рода Давидова, Которая произвела на свет и молоком своим вскормила истинного Мессию, обещанного в Законе – Иисуса, Спасителя мира, о Коем вам столь часто говорил Никодим. Примите же Его с несомненной верой». Подняв головы свои на Её голос, они воскликнули едиными устами, сказав: «Ох! Матерь милости, что нам стоит делать, чтобы спастись?» (ср. Деян. 16:30) И, отвечая, Дева им молвила: «С рассветом завтрашнего дня ступайте в храм, где при жертвеннике служит божественный первосвященник (pontifex) Никодим, и возвестите ему то, что видели и слышали, и просите возрождения во святом крещении».
Когда, встав рано утром на следующий день, они отправились к вратам храма и пожелали войти, сторож сурово отогнал их. Но уразумев, что они пришли просить святого крещения, отвёл обоих к первосвященнику. И пав ему в ноги, они рассказали всё по порядку, что предыдущей ночью слышали и видели.
[3] Выслушав их, первосвященник возблагодарил Бога, огласил их и повелел стать дальше от алтаря, чем прочие верные, но таким образом, чтобы, хоть и стоя вдалеке, могли видеть священнодействия служителей. Когда же Никодим принял Тело Господне, как обычно делает любой священник, над чашей, тогда в человеческом облике явился ему и некоторым из поколебавшихся в вере христиан Господь Иисус, дабы укрепить их в ней. После того по распоряжению Никодима Иессей поселился у отшельников-кармелитов, которые жили по соседству с Золотыми воротами в обители имени блаженной Анны, а жена его Мария – у девиц, подвизавшихся на горе Сион по уставу блаженного Василия, где каждый из них пребывал на своём месте и где они, размышляя о благодеяниях, кои им оказала благодать Божия, встретили канун Пятидесятницы и в оный день приняли возрождающее омовение.
По завершении празднеств они возвратились к себе домой и стали увещевать соседей к приятию света веры, из чего вышло то, что в течение четырёх лет они сто тридцать иудеев вывели из тьмы неверия к истинному свету веры.
[4] Между тем Мария зачала и родила двойню: Ангела и Иоанна, коих она с ранних лет успешно обучала порядку, добронравию и основам (lacte) спасительного вероучения.
[Супруги] прожили ещё почти семь лет, пока не почувствовали, что близок их уход из сего жалкого света, и, горячо желая обрести небеса, стали упрашивать первосвященника Никодима покорными мольбами, дабы он, [во-первых], не воспретил похоронить оба их тела вместе в обители братьев-отшельников, а во-вторых, взял по кончине родителей детей под свою защиту и занялся их воспитанием. Итак, вверившись Богу, муж с женой в один и тот же час предали ему дух, и их, так любивших друг друга при жизни, не разлучила и смерть.
Первосвященник же вышеупомянутый, почтив родителей достойным погребением, принял детей с родительской заботливостью и украсил их приличным воспитанием и познанием наук. А когда они уже подросли и были лет примерно восемнадцати, Никодим, почувствовав, что силы его телесные убывают и покидают его, призвал их к себе и, воздав великую похвалу иноческой жизни, стал, наконец, усердно увещевать их к принятию оной. Юноши, отличавшиеся пылкой набожностью, отвечали, что сами об этом давно мечтают, и молили, дабы позволено было им служить Богу в том самом месте, где погребены тела их родителей.
[5] Тогда Никодим, призвав монастырского авву, именуемого приором, весьма благоприятно представил ему юношей и передал их ему на воспитание в иноческом духе. По истечении годового искуса они стали смиренно добиваться пострига и постарались сделать всё, что было в их силах, чтобы их направили к приору, сиречь настоятелю, Горы Кармель, коему им предстояло принести обеты и послушание, и когда он согласился принять их, со всей поспешностью к нему прибыли. Он с радостью согласился на их просьбу, поскольку жизнь их далеко продвинулась на пути к святости. И немедля возгласив монашеские обеты, они приступили к исполнению Устава с чрезвычайным усердием.
Ибо же с праздника Воздвижения Креста и до Пасхи они по три дня в неделю довольствовались одним хлебом и чистой водой, а в прочее время пищей их были овощи с растительным маслом и солью. К вину они относились, как к яду; спали в одежде на досках, малость подстелив соломы; приводя всех прочих кармелитов в изумление своей воздержанностью.
Когда им исполнилось от рождения двадцать восемь лет, приор Горы Кармель пожелал направить их в Иерусалим для принятия священного сана. Они долго противились, по смирению своему считая себя недостойными такового служения, но в конце концов, когда авва [к пожеланию] присоединил приказание, они, смиряясь перед принуждающей силой своего обета, приняли письменное приказание (litteras obedientiales), а преемник уже почившего Никодима рукоположил их с великим радованием духовным.
[6] Кроме того он, будучи наслышан о неумолчной славе их выдающегося подвижничества, попросил приора, от коего они приняли монашеское облачение, удержать их вблизи Иерусалима и не отпускать в кармелитскую пустынь; из-за чего они ни какое-то время были разлучены со своими братьями.
Но когда приблизился день Рождества Господня, оба единодушно постановили отправиться в Вифлеем, дабы отпраздновать сие торжество в том месте, где Его родила Непорочная Дева. Едва они прибыли туда, некая женщина, у которой сын терпел предсмертные муки, подбежав, пала в ноги блаженному Ангелу и его брату и с плачем и завыванием воскликнула: «Отче Ангеле, друг Христов, верую, что если ты во имя Того, Кто родился от Девы, прострёшь плащ свой над сыном моим, то здоровье его может поправиться», ибо по каким-то слухам оная мать знала о сих мужах Божиих. На это блаженный Ангел ответил ей: «Ох женщина! Что я – Бог? Поистине, человек и грешник. Почему же ты у меня просишь того, чего порой удостаивались лишь особые друзья Божии? Ступай с небесным благословением и мне позволь пройти!» А она снова: «Никогда от тебя не отстану, будь уверен, пока ты хотя бы не прикроешь плащом своим сына моего и не помолишься за него Богу!» И вот, муж святой, видя веру женщины, [возложив] мантию свою на мальчика, который был уже готов испустить последний вздох, молился таким образом: «Всемогущ и дивен Ты, Боже, во всех делах Твоих! Ты сына царедворца, бывшего при смерти, исцелил (Ин. 4:46-54); Ты сына вдовы воскресил (3 Цар. 17:17-23; Лк. 7:11-17) и четырёхдневного Лазаря, уже смердящего, вывел живого из гроба (Ин. 11:39-44); воззри же на слёзы сей одинокой женщины и воззови её сына к жизни!» Когда он завершил молитву, мальчик тут же встал живой и невредимый, а мать и все присутствовавшие восславили Бога, и с тех пор молва о блаженном Ангеле начала широко распространяться. А к сказанному празднику съезжались многочисленные церковные иерархи, среди коих был также Онуфрий, преемник Никодима на должности патриарха иерусалимского, Иоанн, архиепископ назаретский, и Пётр, первосвященник вифлеемский, многие греческие и армянские пастыри Церкви Божией.
[7] Следующей ночью Божий человек Ангел, дабы избежать народного почитания, получив позволение у приора Горы, удалился в засушливую пустыню, где провёл пять лет. Той порой испустил дух Онуфрий Иерусалимский, которого мы упоминали выше, а его преемником, по милости небес, стал Иоанн, родной брат блаженного Ангела. А во время пребывания в пустыни, Ангел получил много небесных откровений, среди коих [было следующее]: когда он с ревностным усердием молился, явился ему Господь Иисус и сказал: «Ангел, приятием пальмы мученичества ты приобщишься лику ангельскому, а посему отправляйся в путь на Сицилию, ибо на сем острове, в городе, что называется Ликата, в епархии Агридженто проживает муж по имени Белингарий. Он хоть и знатен, но нечестивый еретик, ибо уже двенадцать лет он творит с сестрой гнусный блуд, который поначалу внешне таил, но затем утратил стыд и уже ни Бога не боится, ни людей не робеет. А друзей, которые его в том упрекают, он заверяет, что творит отнюдь не нечестие, а, скорее, дело милосердия, ибо муж сестры холоден и бессилен. И (как он утверждает) никакой природный закон не запрещает в этом случае мужского и женского [соединения], ведь кровосмешение наблюдается и у птиц, и у четвероногих, и у всяческих гадов. В сердечном ожесточении он не устрашился даже утверждать, что Святая Церковь не должна воспрещать этого. Причём с сестрой своей он прижил троих сыновей.
Ты их обоих будешь увещевать втайне, дабы, покаявшись, они прекратили нечестивое дело. Когда после долгих уговоров они тебя не послушаются, ты обличишь таковую гнусность принародной речью и властью Христовой подтвердишь постановление Церкви. Притом, говорю тебе, женщина в итоге раскается в гнусности своей и наследует милость, а Белингарий, закоснев в ереси своей, равно как и в гнусной извращённости, тебя умертвит. И так ты, подобно новому Иоанну Крестителю, ради веры церковной и добродетели целомудрия [убиенный], удостоишься славы небесной».
Услыхав сие, блаженный Ангел ответил: «Господи, Иисусе Христе, всё находится в Твоей власти и воле Твоей противостоять не подобает (ср. Вульг. Есф. 13:9)». И получил он многочисленные откровения о злосчастных гонениях, кои в будущие времена предстоит принять христолюбцам.
После того, как Ангел вернулся в Иерусалим, он – из-за той грязи, которой покрылся в пустыни, едва был узнан первосвященником – своим родным братом. Ему и многим другим он поведал о видении и о том поручении, с коим он направлен на Сицилию. Там же он по настоянию брата произнёс проповедь на Семидесятницу (3-е воскресенье перед Великим Постом или 9 воскресение перед Пасхой. – прим. пер.), послушать которую сошлось множество людей, сравнимое c ещё одной «семидесятницей тысяч» (ср. Вульг. 2 Пар. 2:18), изумлявшихся его учению и премудрости. Из пришедших же иудеев восемьдесят обратилось ко крещению.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДЕЯНИЯ СВ. АНГЕЛА В ЕВРОПЕ И ЕГО СМЕРТЬ В ЛИКАТЕ
[8] Ну а оный Ангел затем с братьями Иосифом Эммаусским, и Петром Вифлеемским, и Никодимом Иерусалимским, сев на корабль в краю Генуэзском (автор опускает предыдущую часть путешествия – по прим. лат. изд.) и в 15-й день майских календ отправился на Сицилию. А когда они были недалеко от сицилийского порта, на корабль вдруг напали четыре чужеземные галеры. После краткого боя, сломив сопротивление, чужеземцы захватили судно и, набросившись на христолюбцев, стали побивать их то рукой, то ногой. Блаженный Ангел воззвал к ним: «Ах! Не бейте так слуг Христовых!» Но один из них, сильнее прочих разозлённый словами его, нанёс сильный удар человеку Божию в лицо, а затем, схватив палку, стал бешено его колотить. А человек Божий, возведя очи к небесам и простерев руки, молился: «Избави нас, Боже, из рук вражеских и дай славу имени Твоему (ср. Пс. 113:9), дабы нам хвалиться Твоею славою (ср. Пс. 105:47), чтобы избавились возлюбленные Твои! (Пс. 59:7)» На эти слова с небес тотчас ударила молния и обильным огнём попалила шестьдесят чужеземцев и более, а из христолюбцев не поразила совсем никого. А те из неверных, кто выжил, оказались лишены света очей. И блаженный Ангел слал увещевать их воззвать к Божию милосердию: «Кто поверит Господу Иисусу Христу, Сыну Божию, Который просвещает всякого человека, приходящего в сей мир (Ин. 1:9), тот может быть уверен, что обретёт свет». И вот, к двумстам и более из них возвратилось зрение, и затем их отвезли в сицилийский город Мессину. А в этом городе некий немой, представший блаженному Ангелу, по молитве его обрёл способность говорить.
[9] Немного позже он отправился в Рим, где, посещая пороги святых, встретил в Латеранском храме блаженных Франциска и Доминика; и как раз тогда Франциск, возжегшись пламенем любви, громко сказал в пророческом вдохновении блаженному Доминику: «Се Ангел Иерусалимский, муж как бы ангельский, в скором будущем – мученик Христов!» И в непревзойдённом смирении, пав наземь, он целовал Ангелу ноги. А Ангел святого Франциска тоже никогда прежде не видал, однако молвил ему: «Здравствуй, образец смирения, удостоившийся носить на теле небывалые знаки Господа Иисуса!» А блаженный Доминик, слушая слова речей их, молча изумлялся.
[10] Потом Ангел, возвратившись на Сицилию, прибыл в Палермо и был там с почётом принят в монастыре устава св. Василия, где когда-то впервые принял чин иноческого жития блаженный Афанасий, патриарх Александрийский (вероятно, местное предание – прим. пер.). Четыре дня он возвещал там слово Божие. Проповедь его была настолько действенна, что обратила к свету правой (orthodoxae) веры множество иудеев. Затем он направился в Агридженто, где проповедовал много дней, и его слушали с величайшим вниманием; а Бог придал словам его силу, так что, с содействием Божиим, сотворил он много чудес. После того в сопровождении палермского епископа Ангел прибыл в Ликату.
По прошествии нескольких дней святой муж частным образом пригласил к себе еретика Белингария, упомянутого нами выше, по порядку рассказал ему о причине своего приезда и семь, а то и десять дней всячески его увещевал. Белингарий же оправдывал свою гнусность и, исполненный ярости, заявлял, что он не благой ангел, а сатанин, и лицемер, и лжепроповедник. А святой ему возражал: «Если ты не покаешься, то твёрдо знай, что твои друзья, родственники и близкие, всем сердцем воспламенившись отвращением к твоей до поры до времени скрываемой гнусности, вот-вот её с Божией помощью откроют всему миру». А Белингарий, не поверив, что его родня держится такого же мнения, заявил, как обычно, что это соответствует законам природы, которых и Церковь не в силах сдерживать своими постановлениями. На что блаженный Ангел отвечал: «Одна природа у зверей, другая – у разумных существ, которым Бог пророческим словом вещает: «Не будьте, как конь и мул, у которых нет разума» (Пс. 31:8, пер. П. Юнгерова)». Когда же Белингарий добавил, что это было предписано детям Адама; Ангел отвечал: «Что тогда для исполнения предписания («плодитесь и размножайтесь» (Быт. 1:28). – прим. пер.) было позволено, то по умножении человеческого рода Господь запретил ещё через Моисея, сказавшего: «Наготы сестры твоей… не открывай» (Лев. 18:9)»». А против заявления его, что, мол, Церковь не может давать постановления, Ангел выставил возражением евангельские слова, сказанные Христом апостолам: «Слушающий вас Меня слушает» и проч. (Лк. 10:16), так что постановления Церкви, когда они явно не против Бога, следует принимать так, словно они исходят из уст Божиих: «Ибо, – глаголет Спаситель, – не вы будете говорить, но Дух Отца» (Лк. 10:20).
[11] Такого рода спор между ним длился долгое время, но по итогам его упрямый защитник заблуждения своего не усовестился. Однако сестра его, чьё имя было Маргарита, послушав проповедь человека Божия, через несколько дней подошла к нему с сыновьями, зачатыми от брата, и с горькой скорбью при всём народе сказала: «Ангел, посланный ради нашего спасения Господом Иисусом Христом! Умоляю, изволь принять душу сей несчастной грешницы, вверяющейся тебе, и твоими молитвами удостой стяжать для неё прощения! 12 и более лет я, уловленная в тенета диавольские, вела с братом моим Белингарием беспутную жизнь, зачала от него и родила троих сыновей». А муж святой и молвит ей: «Тот, Кто по безмерному Своему милосердию пришел спасти грешников (ср. 1 Тим. 1:15), может удостоить тебя прощения, коли ты беззаконие своё сознаёшь».
После того как сия гнусность была прилюдно открыта, и Белингарий увидел, что его сестра более не ищет услады в его объятиях, но полностью избегает общения с ним, был наущён злобным духом умертвить святого мужа. Которому следующей ночью было явлено небесное откровение о том, что в первый день мая на него набросится Белингарий, враг истины и добродетели, и нанесёт ему смертельные удары, но, было ещё сказано, проживёт он аж до пятого дня мая. Когда он наутро поведал братьям Иосифу, Петру и Еноху что видел и слышал, они принялись его убеждать уехать из Ликаты, ибо, если он себе не печётся, то пускай, мол, хотя бы ко спутникам своим возымеет сострадание. В итоге, не тронутый никакими мольбами, он ответил: «Божией воли отвергать нельзя. Так что вы не меня просите, а уразумейте, что Бог так постановил, а поэтому мольбы ваши ко мне отношения не имеют». Итак, спутники положили конец своим упрашиваниям.
[12] Когда ж наступил день убийства, блаженный Ангел, отслужив торжественную Мессу, проповедовал на берегу моря близ храма апостолов Филиппа и Иакова, куда собралось почти пять тысяч человек. Тогда вышесказанный нечестивый Белингарий вместе с сатанинскими пособниками, обнажив мечи, ринулись посреди толпы на человека Божия и нанесли ему пять смертельных ран. И хотя сей человекоубийца в том краю был самым могущественным и союзников имел более всех, однако народ не смог сдержаться, видя беззаконие, творимое против человека Божия, и даже напали на Белингария, намереваясь лишить его жизни. Но блаженный Ангел запретил им это, сказав: «Заклинаю вас Иисусом Христом, да не причинит никто другу моему никакого вреда, ибо благодаря ему я скорее преселяюсь к Создателю моему. Предоставьте месть Тому, Кто сказал: «Мне отмщение, Я воздам» (Рим. 12:19). Умоляю же вас, бегите поскорее к обиталищу сестры его, и уведите её подальше, чтобы не заявился к ней распалённый яростью враг целомудрия». И запел оный святой муж псалом: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных» (Пс. 1:1). Тогда благочестный народ, дивясь терпению Ангела, перенёс его в дом, где он обыкновенно отдыхал; и он непрерывно до самой смерти наставлял людей в терпении и стойкости, молясь за врагов.
[13] С приближением пятого дня он ближе к полуночи запел псалом: «Господи! кто может пребывать в жилище Твоем?» (Пс. 14:1) И наконец: «На Тебя, Господи, уповаю» (Пс. 30:2). Когда ж дошёл до стиха «В Твою руку предаю дух мой» (Пс. 30:6), глас небесный донёсся до слуха столпившегося народа, глаголющий: «Ангел, приди, прими венец вечной славы!» И он тут же предал дух свой Богу, и послышались голоса и напевы ангелов, сопровождавших его душу на небо.
А Белингарий, подбежав к жилищу сестры, не нашёл там её и, вернувшись к себе домой, повесился.
Тело блаженного Ангела озарял свет, и благоухание от него исходило нежнейшее, а тело Белингария смердело, как навозная куча.
[14] Душа же блаженного Ангела явилась архиепископу палермскому и сказала: «Брат и друг, се, я гряду в славу, ступайте и погребите тело моё». И архиепископ немедля отправился к телу святого; повелел, чтобы в течение восьми дней его хранили непогребённым; и почтил его затем великими похоронами, достойными святого мученика. В то же время, как все сообщают, свершались чудеса: ибо глухие обретали слух, хромые – способность ходить, слепые – зрение.
На восьмой день тело предали погребению. Вышесказанное предали письму спутники блаженного Ангела: Пётр Вифлеемский, Иосиф Эммаусский и Енох Иерусалимский. Скончался он в год Господень 1220-й, в 3-й день до майских нон. Нотариус того города показывает целые тома записей о чудесах, которые Бог ежедневно творит на его могиле, так что перечислить их нелегко.
Перевод: Константин Чарухин