Автор: Начался ноябрь – месяц, когда можно вдруг обнаружить своих друзей усатыми и бородатыми, даже если раньше им это было не свойственно. Возможно, они решили изменить свой имидж, а может быть, они вовлечены в челлендж в соцсетях под названием «Movember» и «No Shave November» (в русскоязычном сегменте интернета переводится как «небритябрь, усябырь, усатый ноябрь»). Николай Чирков, SDB использует этот феномен, чтобы поговорить о внимании Церкви к бороде, а оно, уж поверьте, всегда было пристальным.
Что же это за движение? Мовембер (от англ. Moustache – усы и November – ноябрь) – это вид сбора пожертвований (фандрайзинга), зародившегося более 20 лет назад в Австралии, при котором можно целый месяц ходить с небритым лицом под предлогом участия в благотворительной акции. Для бородачей и усачей со стажем это месяц триумфа.
Начиная с 2010 года, эти движения начали распространяться в России, благодаря влиянию социальных сетей. Сами движения направлены на борьбу с мужскими видами раками и привлечение общественности к проблематике мужских заболеваний, а также поиска их лечения (помимо рака простаты, основатели занимаются проблемами депрессии и биполярного аффективного расстройства). По сути это два разных фонда и правила каждого немного различаются: Movember предлагает весь месяц отращивать усы, а No Shave November – и вовсе не бриться. В остальном, принцип един: нужно зарегистрироваться на сайтах акций, в первый день побриться и последующие 30 дней не трогать растительность на своем лице, регулярно отчитываться о результатах и главное – помогать другим. То есть на сэкономленные деньги (по своему желанию) отчислять пожертвования фонду-организатору акции и привлекать через внешний вид внимание к проблеме мужского рака, например, на вопрос своих друзей «ты чего небритый?» или «что так зарос?» отвечать подробно и в деталях.
На первоначальной фазе роста бороды и усов они воспринимаются окружающими довольно неоднозначно. То есть все участники акции на 30 дней становятся ходячей пропагандой здоровья, смысл которой – заставить мужчин задуматься о своем интимном здоровье. Это, пожалуй, самая веселая в мире пропаганда самых невеселых болезней. Если кого-то заинтересует такой вид благотворительности, вот координаты: www.no-shave.org и www.movember.com.
В России (да и не только) обе акции давно слились в единое «небритябрь», и о проблеме рака и о других мужских заболеваниях вспоминают нечасто, зато это стало поводом для всяческой «бородатой движухи»: вечеринки, концерты, конкурсы и многое другое, посвященное отращиванию бороды и усов, иначе говоря, полная коммерциализация тренда. Если вы раньше не предавали этому значение, понаблюдайте в этом ноябре: вы увидите удивительные бороды вокруг себя (интересный феномен с точки зрения социологии и социальной психологии).
Однако в этой статье я бы хотел обратится к вопросам, с которыми мне часто приходилось встречаться в Церкви насчет бороды. Что символизирует собой борода? Что говорится о ней в Священном Писании? Действительно ли Библия запрещает бриться и действительно ли борода является символом мудрости? Должен ли священник носить бороду? Прибавляет ли борода заслуги в вечной жизни? И месяц ноябрь как нельзя лучше подходит для того, чтобы разобраться в этих вопросах.
Несомненно, стоит начать с того, что говорится о бороде в тестах Священного Писания. Действительно ли Библия запрещает бриться? В Ветхом Завете есть много упоминаний относительно бороды, даже законы, которые регламентируют ее ношение, в частности, запреты на любые манипуляции с бородой. Дело в том, что среди евреев, как и среди большинства восточных народов, борода рассматривалась как символ мужественности. Отрезать или сбрить бороду другому человеку считалось обесчещиванием. Во 2 Цар. 10:4 описывается случай, когда аммонитский царь обрил послов царя Давида: «и взял Аннон слуг Давидовых, и обрил каждому из них половину бороды, и обрезал одежды их наполовину, до чресл, и отпустил их». Здесь напрямую описывается данное действие как великое бесчестие и позор для народа. То есть борода являлась атрибутом мужественности и силы. Лишить ее – означало лишить мужественности, унизить. Бритье или выщипывание собственной бороды являлось знаком траура, так в Иер. 41:5 описан эпизод, когда из Сихема, Силома и Самарии пришли восемьдесят человек с обритыми головами и в разорванных одеждах в знак траура после поражения в Годолии. Также в Иер. 48:37 описан эпизод траура по жителям Кирхареса, когда у каждого была голова и борода обрита. Мы видим, что борода являлась индикатором, важным атрибутом чести мужского населения. Поэтому любое осквернение собственной бороды считалось признаком безумия, как, например, это описано в 1Цар. 21:13: «и изменил лицо свое перед ними, и притворился безумным в их глазах, и чертил на дверях, и пускал слюну по бороде своей».
Однако следует также сказать, что в Ветхом Завете имело место и ритуальное остригание бороды, например, в книге Левит описаны жертвы за очищение от проказы. В 14 главе, в 9 стихе мы находим четкое указание: «В седьмой день обреет все волосы свои, голову свою, бороду свою, брови глаз своих, все волосы свои обреет, и омоет одежды свои, и омоет тело свое водою, и будет чист». Все эти обычаи, указанные в текстах Ветхого Завета, подтверждаются артефактами сохранившихся памятников, прежде всего, египетскими и ассирийскими, на которых евреи неизменно изображаются бородатыми. Однако сами египтяне брились. Если вспомнить рассказ про Иосифа, перед тем, как предстать перед фараоном, его заставили побриться: «и послал фараон и позвал Иосифа. И поспешно вывели его из темницы. Он остригся и переменил одежду свою и пришел к фараону» (Быт. 41:14).
А вот в тестах Нового Завета мы не находим подробных строгостей. Связано это с учением Христа, который приходит не с тем, чтобы нарушить древние традиции и закон, но чтобы сказать, что есть что-то более сильное – это вера, любовь к Богу (и ближнему) и следование за Христом подобно ученику на пути в Царствие Небесное: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить…» (Мф. 5:17). Борода – всего лишь элемент внешнего вида, от которого не зависит спасение. Пожалуй, единственное место, в котором мы находим указание на внешний вид христиан – это Первое послание апостола Павла к Коринфянам, в котором он говорит, что женщинам следует отращивать волосы на голове, а мужчинам нет: «Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него, но если жена растит волосы, для нее это честь, так как волосы даны ей вместо покрывала» (1Кор 11:14-15). О бороде же не сказано ничего.
Если обратиться к истории древнего мира, то в Греции и в Риме еще незадолго до Христа была мода на бритье, но с момента восшествия на трон Адриана (правление с 117 по 138 гг.), как можно видеть из сохранившихся статуй римских императоров, бороды снова стали в тренде.
Если же посмотреть на первых христиан, то насчет христианского духовенства в первые века отсутствуют четкие доказательства или регламентации относительно бороды. Практически единственными визуальными источниками, сохранившимися до наших дней, по которым мы можем судить о наличии бороды, являются уцелевшие изображения, фрески или, как в случае с Иисусом Христом, – туринское полотно, на котором запечатлен отпечаток бороды. Так, например, на самых ранних памятниках по большей части апостолы представлены бородатыми, но не одинаково. Определенную традицию ношения бород в раннехристианский период отражают «Апостольские постановления» (лат. Constitutiones apostolicae) – апокриф, приписываемый Папе Клименту I, составленный около 380 г. в Сирии. В первой книге имеется четвертый пункт, в котором говорится: «не должно также на бороде портить волосы и изменять образ человека вопреки природе». Однако это не было безусловной регламентацией к действию для всех христиан первых веков, так как многие из них принадлежали к разным культурам и традициям. Для восточной культуры, например, для евреев было принято носить бороды, а вот для греческой и римской культуры, где выбритое лицо воспринималось за эталон красоты, бородатыми оставались только философы и мудрецы (реже – чудаки), что их и отличало от остальной части мужского населения.
С начала формирования мужских монашествующих институтов появляется новое восприятие бороды. Так борода стала отождествляться прежде всего с качествами и благочестием носившего её человека, в частности, со святыми. Также она часто отождествлялась с мудростью, послушанием и целомудрием. Отцы Церкви были активными сторонниками бороды как знака мужественности. Борода христианина означала его приверженность естественному порядку вещей, установленных Богом. Часто можно было встретить мнение, что благочестивый человек – это бородатый человек: мирянин или священнослужитель.
Первым автором, написавшим замечание относительно бороды был Климент Александрийский (150-215 гг.). В книге «Педагог» в третьей главе он интересно описывает роль бороды в жизни мужчины: «Бог захотел, чтобы женщина имела кожу гладкую и чтобы только голова ее украшена была самородным и роскошным нарядом волос… Мужчину же, как и львов, Творец бородой украсил и ему вид мужественный сообщил в груди волосатой, служащей знаком силы и господства… Характерной принадлежность мужчины, борода, обнаруживающая в нем мужа, древнее Евы, и является символом природы сравнительно более сильной». И далее он утверждал, что, поскольку волосатость мужчины – это знак Божьего порядка, поэтому «нечестиво осквернять символ мужественности – волосатость». Кроме этого, в тексте сильно подчеркивается роль доминирования мужчины только из-за наличия бороды, но это другая тема и мы не будем на ней останавливаться.
Другой отец Церкви – Тертуллиан также выступал в защиту бороды как знака естественной иерархии полов, заложенной Богом. В трактате «О женской одежде», в котором он прежде всего пишет о женщинах, он также вскользь упоминает мужчин, которые подстригают бороду и подбривают вокруг рта, сравнивания мужское бритье с легкомысленностью: «…правда, что в мужчинах, ради женщин, по недостатку природы заложено желание нравиться; и если этот пол признает за собой обманчивые уловки формы, свойственные только ему – например, слишком сильно подстригать бороду, выщипывать ее то тут, то там, брить вокруг рта… все это отвергается как легкомысленное, как враждебное скромности».
То есть как у Климента, так и у Тертуллиана мы видим учение о том, что скромность предполагает принятие тела таким, каким его создал Бог. Для мужчины сбривать волосы на лице, данные ему Богом, было признаком самообольщения и беспорядочных желаний, а также оскорбления Божьей иерархии в обществе, поскольку борода символизировала власть человека, данную ему Богом.
Если же борода была частью естественного порядка, были ли (или будут ли) у мужчин бороды на небесах? Может показаться абсурдным, но эта важная богословская тема занимала умы отцов Церкви. Дело в том, что в Священном Писании сказано, что «ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах» Мф 22:30. Если ангелы не имеют пола, следует ли из этого, что на небесах у людей будет отсутствовать половая дифференциация? Если да, то в таком случае будут ли мужчины безбородыми, поскольку святые отцы, следую греческой традиции, обозначали бороду одним из наиболее ярких символов мужественности? В этом вопросе особо выделился св. Августин, который в толковании на 133 псалом писал: «борода обозначает мужественность; борода отличает взрослых, серьезных, деятельных, энергичных. Поэтому, описывая такого человека, мы говорим: он бородат». Он описывает совершеннейшие черты, присущие мужчине. Исходя из того, что борода является знаком Божьего порядка и духовной власти человека, то совершенный человек после воскресения обязательно будет бородатым. Согласно ему, борода – украшение истинно мужской души, знак красоты, а не практической необходимости. Как таковая она указывала на грядущую жизнь, когда в воскресении будет реализовано все великолепие мужественности. В этом его поддерживал св. Иероним, утверждавший, что на небесах мужчины будут оставаться мужчинами, а женщины – женщинами, вместе с их физическими отличиями, включая бороду.
Интересно, что эти богословские размышления также послужили обоснованием для «бородатого Иисуса Христа». Сегодня мы представляем Иисуса Христа как мужчину с длинными волосами и бородой, однако, до IV-V вв. изображение Иисуса Христа было типичным в виде безбородого греко-римского юноши. Вот, например фрагмент мозаики из Равенны (около 550 г.), на котором изображен Иисус.
Что мы видим? Чисто выбритое лицо, которое символизировало вечную молодость, обусловленную Его божественностью. Это связано с тем, что фиксация образа Христа произошла лишь в конце IV-V вв.. Если во времена Юстиниана нередко встречались «безбородые» изображения Христа, особенно когда подчеркивалась его божественность, то единодушное воззрение отцов Церкви в отношении мужской бороды как знака совершеннейшей мужественности поспособствовала переходу к «бородатому» изображению Христа, которое к 400-м годам становилось все более распространённым, а к 600-м годам и вовсе стало повсеместным.
Постепенно такие воззрения включались в различного рода теологические диспуты и постепенно официально оформлялись в виде конституций и других регламентирующих документов. Например, Апостольская конституция IV века поддерживает общий запрет на бритье, апеллируя к ветхозаветной книге Левит, однако рассматривая его как contra naturam – действие против естественного порядка, установленного Богом.
На четвертом Карфагенском соборе (397 г.) был установлен сорок четвертый канон «Clericus nec comam nutriat nec barbam» (священник не должен ухаживать за волосами, ни брить бороду), который по сути являлся законодательным актом. Этот канон стал так часто цитироваться, что был включен в «Corpus juris» и оказал большое влияние на дальнейшее развитие этой темы. Все меняется началом Средневековья.
В эпоху Средневековья отращивание бороды для клириков стало считаться не каноничным. В то время одним из главных упреков со стороны Греческой Церкви, начиная со времен патриарха Фотия, было то, что римское духовенство систематически «отрезало бороды». Римская Церковь сместила фокус на тему спасения, а борода не играла в этом ключевой роли. Законодательство, предписывающие бритье бороды, оставалось действительным на протяжении всего Средневековья, это подтверждает еще один документ – постановление Тулузского собора в 1119 г., согласно которому клирикам грозило отлучение, если они «подобно мирянам, позволяли расти волосам и бороде», а Папа Александр III и вовсе установил правило, что клирики, отращивающие волосы и бороду, должны быть обриты своим настоятелем, в случае сопротивления – даже насильно. Кстати, это постановление в конечном итоге было включено в текст канонического права (Декреталии Григория IX, III). На Пятом Латеранском соборе (1512 г.) была упомянута фраза «barbam nutrire» (выращивать бороду), которая интерпретировалась двусмысленно. То есть нужно бриться, однако, похоже, эта фраза строго не запрещала носить короткую бороду. То есть в этом законе был некоторый пробел, который интерпретировался как позволяющий короткие, ухоженные бороды. Это послужило тому, что в XVI в. в обиходе этот закон стали трактовать как не противоречащий короткой бороде. Этому служат многочисленные подтверждения, сохранившиеся в рамках портретов, на которых так или иначе отражено католическое духовенство.
Однако были и практические причины бритья бороды и связаны они были с Литургией. Существуют различные постановления епископских синодов посвященные этому вопросу, в которых основной упор делается на то, что духовенству надлежит стараться, чтобы волосы верхней губы (усы) не мешали пить из чаши в момент Причащения.
Еще очень интересным взглядом в Средневековье на необходимость брить бороды клирикам является интерпретация связи бороды и греховности человека. Удивительно, прошло несколько веков и точка зрения в Церкви поменялась на 180 градусов: от позитивного символа мужественности и красоты, созданной Богом, до отрицательного символа, связывающего бороду с греховностью. Дело в том, что начали появляется различного мистического толка размышления, связывающие длину волос с множеством грехов (важная заметка: не пытайтесь сегодня анализировать мужскую часть вашего окружения о степени их греховности, опираясь на волосяной покров, возможно, это обусловлено генетикой). Однако клирикам предписывалось брить бороды, ведь волос на бороде, «как говорят, питается излишками желудка», и означает, что должно отсекать пороки и грехи, которые в нас излишне разрастаются. По этой причине нужно брить бороды, чтобы казаться очищенными и стать смиренными, чтобы «быть похожими на ангелов, которые всегда остаются в расцвете юности» (Rationale, II, lib. XXXII.). То есть, чем длиннее борода, тем больше грехов, поэтому бритье символически под собой подразумевало «отрезание» грехов, страстей и пороков, которые излишни духовенству. Именно в этот момент акт пострига в Католической Церкви стал означать акт смирения и невинности, чтобы монашествующие походили на ангелов.
С началом эпохи Возрождения, когда в итальянском обществе вновь появляется мода на бороду, это оказывает влияние и на Католическую Церковь. В XVI в. тезис «Clericus nec comam nutriat nec barbam» стали понимать более пространно. Некоторые видели в нем не призыв сбривать бороду полностью, но рекомендацию следить за своей бородой, чтобы она не была слишком длинной. Новая интерпретация привела к тому, что восемь Римских Пап XVI в. носили бороду: Юлий II, Климент VII, Павел III, Юлий III, Марцел II, Павел IV, Пий IV, Пий V. Если судить по портретам римских Понтификов, то отчетливо выраженную бороду стали носить при Папе Клименте VII (1523 г.), а многие его преемники, например, Павел III, позволяли себе отращивать бороды вполне значительной длинны. Кстати, св. Карло Борромео попытался остановить распространение новой моды (тренда того времени) и в 1576 г. обратился к духовенству Церкви с пастырским посланием «De barba radenda», призывая соблюдать надлежащие каноны. В течение XVII в. длина бород священнослужителей сократилась, и только в конце столетия, поддавшись примеру французского двора и влиянию кардинала Пьетро Франческо Орсини (в последующем — Папа Бенедикт XIII), тренд на бороду снова вернулся в Церковь.
В последующие 200 лет существенных изменений относительно бороды не происходило. После эпохи Возрождения популярность бороды продолжала колебаться, но споры о ней утратили свой религиозный подтекст. Что касается Церкви, то священнослужители продолжали носить бороды до тех пор, пока в конце XVII в. это не вышло из моды, вернувшись к гладко выбритому лицу. К тому времени в Церкви уже не спорили о том, насколько волосы на лице угодны Богу, а перешли лишь к обсуждению практической и эстетической части бороды. Например, во время широкого развития миссионерской деятельности в странах Азии и Африки в силу практических трудностей, прежде всего гигиенических, миссионеры были вынуждены носить бороду.
На протяжении истории во множестве мужских монашеских орденов борода являлась отличительным знаком посвященной Богу жизни, а в некоторых это сохранилось и вплоть до сегодняшнего дня. Более того, в некоторых орденах ношение бороды также предписывалось монашеским уставом как видимого знака аскетизма и покаяния (бывали прецеденты, когда некоторым монахам по медицинским или иным причинам нельзя было отращивать бороду – они должны были просить разрешения от своего настоятеля об освобождении от этого правила). Иногда борода также считалась видимым знаком подражания Христу не только внутренней жизнью, но и внешним видом.
Подводя итог такого длинного экскурса в тему бороды в Церкви, можно отметить, что отношение Церкви к бороде колебалось между двумя позициями, в значительной мере обусловленными социальными условиями в светском мире, на которые Церковь реагировала по-разному: начиная от связывания бороды с естественным правом, в котором она отражала власть и главенство мужчины, порядок, установленный Богом в человеческом обществе, а также естественной красоты Бога, — вплоть до ригористичного отождествления бороды с похотью, страстями и греховность человека, где сбривание бороды считалось символом чистоты и отказа от греха.
В современной католической среде отсутствуют какие-либо требования относительно ношения бороды. Сегодня в Церкви можно встретить как священнослужителей, так и мирян, которые носят бороды. Ведь это вопрос личного вкуса и стиля. Нравится бриться – брейтесь, нравится ходить с бородой – ходите (но не забывайте за ней ухаживать, ведь она должна свидетельствовать о красоте, но при этом не становиться центральным элементом в вашей религиозной жизни и тем более отвлекать вас от нее). И самое главное, помните: благочестие, мудрость, добродетели или же наоборот порочность не зависят от растительности на лице. Она не является ни атрибутом святости, ни атрибутом греховности. Единственным индикатором является сердце и душа человека, ведь Бог «не смотрит так, как смотрит человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце» (1Цар 16:7).
Николай Чирков, SDB
Фото обложки: Pinterest