Автор: Прямо перед Рождеством 1943 года Чарльз Браун, пилот американского бомбардировщика Б-17, был уверен, что ему суждено погибнуть. Однако Господь послал ему немецкого пилота Франца Штиглера, чтобы совершить чудо для них обоих.
Чарли Брауну был 21 год, и он, простой парень с фермы в Западной Вирджинии, выполнял свой первый боевой вылет. Всё пошло из рук вон плохо… Вражеский огонь изрешетил весь самолёт и почти его уничтожил. Люди на борту были в ещё худшем состоянии, чем машина: половина его экипажа была тяжело ранена, хвостовой стрелок – мёртв, и его кровь сосульками застыла на стволе пулемёта. Сильно повреждённый самолёт не мог следовать за своим звеном и остался далеко позади, над территорией Германии. Стараясь несмотря ни на что вернуться к своим, Браун заметил то, что могло сделать его и без того отчаянную ситуацию ещё хуже. К его искалеченной крылатой машине приближался немецкий истребитель «Мессершмитт».
«О, Боже! Какой кошмар», – в ужасе выдохнул его второй пилот Люк Спенсер по прозвищу Пинки.
«Он собирается нас добить», — сказал Браун. Ситуация выглядела совершенно безнадёжной.
Решающий момент
Они не могли знать, что Франц Штиглер, управлявший этим истребителем, происходил из семьи с открытыми антифашистскими взглядами. К тому же Штиглер был католиком и до войны учился на священника. Штиглер не хотел становиться лётчиком-истребителем и сначала согласился только обучать других пилотов. Когда же на войне погиб его любимый брат Август, тоже летчик, Франц, движимый обидой и гневом, наконец согласился отправиться на фронт.
Но в тот день какое-то иное чувство пробилось из глубин его души. Он взглянул в полные ужаса глаза молодого Чарли Брауна и понял, что не может сбить его самолёт.
Хотя Штиглер воевал на стороне нацистов, в глубине души он верил в те принципы военного времени, которые некоторые называют «моральным кодексом воина»: «Есть нечто, что хуже смерти, — полностью утратить человечность».
Штиглер видел, что люди в самолете были абсолютно уязвимы и никак не могли себя защитить. Застрелить их было бы не боевым столкновением, а простым убийством. Позже он сказал об этом случае: «Для меня это было так, будто они летели на парашюте безо всякой защиты. Я видел их и не смог их сбить».
Рыцарский акт милосердия
Пока Штиглер перебирал пальцами розарий, который был у него в кармане, ему в голову пришёл совершенно другой план, и он сделал всё, чтобы спасти людей в повреждённом самолёте.
Оставшись один на один с искалеченным бомбардировщиком, Штиглер изменил свою цель. Он кивнул американскому пилоту и начал сопровождать его машину в полёте, чтобы немецкие зенитчики не сбили тихоходный бомбардировщик (У Люфтваффе были собственные бомбардировщики Б-17, сбитые и восстановленные для тренировок и выполнения секретных заданий). Штиглер провёл бомбардировщик над Северным морем, бросил последний взгляд на американского пилота, отдал ему честь, развернул свой истребитель и взял обратный курс на Германию. «Удачи тебе», — сказал он про себя, — «ты в Божьих руках».
Этот акт милосердия стоил Штиглеру продвижения по службе и угрозы его безопасности. Как пилоту-асу ему нужно было сбить всего один самолёт, чтобы получить Рыцарский Крест, высшую немецкую воинскую награду. И более того, он подверг себя серьёзной опасности: если бы хоть кто-нибудь узнал о случившемся, он попал бы под военный трибунал. Поэтому Штиглер много лет никому не рассказывал об этом эпизоде.
В поисках Франца Штиглера
После войны оба лётчика вернулись к гражданской жизни, оба женились и обзавелись детьми. И всё же память об этом необычном случае никогда их не покидала. Десятилетия спустя у Брауна начались ночные кошмары, в которых он снова и снова переживал этот эпизод. Они настолько его измучили, что он решил найти этого лётчика и спросить, почему тот сохранил ему жизнь.
Когда поиски в архивах и рассказы на встречах с воевавшими пилотами не привели ни к чему, Браун сменил тактику. Он разместил объявление в немецком бюллетене для бывших лётчиков Люфтваффе, рассказав свою историю и попросив поделиться любой информацией об этом пилоте.
18 января 1990 года Браун наконец получил письмо, которое начиналось словами: «Дорогой Чарльз, все эти годы мне очень хотелось узнать, что случилось с тем бомбардировщиком Б-17: выбрался он или нет?»
После войны Штиглер переехал в Канаду и хотел встретиться с Брауном, чтобы поговорить об их встрече, произошедшей много лет назад. Мужчины договорились встретиться в вестибюле отеля во Флориде, спустя почти 50 лет после инцидента, изменившего их жизни.
«Братья»
Когда они наконец встретились, история приобрела ещё более необычайный оборот. Мужчины стали настолько близкими друзьями, что до конца жизни называли друг друга «братьями». Они вместе ездили рыбачить, летали друг к другу в гости через всю страну и вместе посещали школы и встречи ветеранов, чтобы поделиться своей историей. Они разговаривали друг с другом не реже раза в неделю и регулярно справлялись о здоровье друг друга. Их жёны тоже стали подругами. И ночные кошмары Брауна совершенно его оставили.
Их тесная дружба продолжалась 18 лет, до самой смерти – оба умерли в 2008 году. Когда их история стала широко известна, два историка – Адам Макос и Ларри Александер – взялись написать о них книгу и назвали её «Высший зов».
Дарственная надпись
Макос гостил в доме Брауна незадолго до его смерти, и в его личной библиотеке он обнаружил книгу о немецком истребителе, которую ему подарил Штиглер. На ней была такая памятная надпись:
«В 1940 году я потерял единственного брата, погибшего в ночном воздушном бою. 20 декабря 1943 года, за 4 дня до Рождества, мне выпала возможность спасти от гибели бомбардировщик Б-17, повреждённый настолько сильно, что он летел только чудом. Пилот этой машины, Чарли Браун, мне так же дорог, как мой родной брат. Спасибо, Чарли! Твой брат Франц».
Вторая мировая война забрала у Штиглера брата, но через 50 лет дала ему другого таким образом, которого никто не мог себе и представить. Несмотря на весь связанный с этим риск, Штиглер прожил жизнь с глубокой благодарностью за то, что ему был дан шанс проявить милосердие и благородство.
Тереза Сивантос Барбер
Источник (англ.): Aleteia
Перевод: Наталья Проскурина
Фото: Wikimedia