Автор: Цветите, как лилия, распространяйте благовоние и пойте песнь.
Сир 39, 18
В жизни нашей семьи, несмотря на явное действие молитвы исцеления, долгое время не разрешались финансовые проблемы – то был наш бич. Я верила и надеялась, искала работу, которую можно было бы совмещать с уходом за детьми и которая при этом не шла бы вразрез с моими ценностями, молилась о лучшей работе для мужа, открывала свою нужду Господу и просила Его помощи. Но мне казалось, что я кручу педали не велосипеда, а велотренажера, который упрямо стоит на месте, несмотря на мои усилия.
В начале своего обращения и прихода в Церковь я жила духовным (по крайней мере, думала так) и в глубине души презирала материальное. Я рожала детей, одного за другим, без страха об их обеспечении, так как отвергала саму мысль о том, что материальное, которое я считала низменным и второсортным, может помешать осуществлению прекрасной идеи о большой семье. Но после четвертого ребенка эти мои представления потерпели крах, разбившись о молчание Бога (опять-таки, мне так казалось) относительно моих просьб о финансовом благополучии нашей семьи.
Выбраться из горечи и непонимания мне помогла притча о блудном сыне и ее проживание в своей внутренней жизни. Первым делом Господь дал благодать примерить на себя роль старшего сына и понять, что во мне есть множество его качеств. Это осознание далеко не обрадовало меня, но отрезвило и направило на путь дальнейших размышлений. Я увидела в себе, что завидовала тем, кто получил что-либо, на мой взгляд, незаслуженно, и конкурировала с ними. Я не доверяла Отцу, не чувствовала себя родной возлюбленной дочерью, наследницей, не верила Его словам «все Мое – твое». Я замыкалась в своем узком мирке суждений, основанных на идее справедливости, а не благодати и любви.
«Хочу получить вот это и вот таким способом», — говорила я Господу, хотя и облекала это свое навязчивое желание в другие слова, а не получив, начинала обижаться и роптать. Я привязывалась к средству (материальным благам), как к цели, ставила условия и предъявляла претензии Самому Создателю мира. Я зацикливалась на том, чего нет, но что я хотела получить, и, прикрывая эту свою привязанность красивыми словами о заботе о своих детях, я пряталась под ней, как под зонтиком, и не видела солнце – Господа и Его совершенную волю обо мне, о нас.
Господь же стоял на пороге Своего уютного и простого дома, окруженного зеленью и покоем. Он был Отец, Которого я жаждала всей своею жизнью, но Которому медлила отдать всю себя, держась за зонтик своих привязанностей, при этом не замечая их определяющего и отравляющего воздействия на мою душу. Но стоило мне только осознать, только понять краешком сердца, что я привязана ко многому, хотя и отрицаю это перед самой собой, стоило только появиться в окружающем дом парке с волнением и странным чувством, что сейчас произойдет нечто важное, как Отец быстро пошел, побежал мне навстречу. Увидев это, побежала и я и пока бежала, с удивлением видела, как меняется мое тело, как из зародыша размером в миллиметр я превращаюсь в младенца, девочку, подростка, девушку, женщину. Это преображение заняло, наверное, несколько секунд – и все это время я стремительно бежала к Отцу, и Он тоже быстро шел навстречу, раскинув руки, и звал меня по имени. И вот я уже в Его объятиях, я прижимаюсь к его пронзенным рукам, падаю к Его ногам, залпом пью Отцовскую любовь, но моя жажда так огромна, что я не могу насытиться. «Папа, Папочка, прости меня, прими меня», — только и могу прошептать сквозь слезы и понимаю, что всю свою жизнь жила, как сирота в приюте за решетчатыми окнами, несмотря на то, что у меня есть самый лучший, самый совершенный любящий Отец.
Потом я, ставшая уже младшим сыном, сижу у Его ног в доме, в котором пахнет деревом, в котором каждая вещь прекрасна и на своем месте, в камине потрескивают дрова, а в воздухе разлит блаженный покой. Впрочем, все это уже не имеет значения. Я смотрю только на Него, моего Отца, Друга, Господа, и удивляюсь тому, как я могла променять Его на что-то другое, на отчаянную борьбу за выживание, на законы жестокого мира, на попытки доказать себе и другим, что я могу все сама, что я не хуже остальных, на «рожки, которые ели свиньи» (Мф 15, 16).
Он смотрит на меня, и из Его любящих глаз в мое сердце льются мысли без слов, но я слышу и принимаю их, и, кажется, прекрасней этого в моей жизни еще не было момента. Я обретаю себя настоящую и трезвый, одухотворенный взгляд на вещи, на материю. Перед любящим ликом Отца я начинаю понимать, что материя нейтральна сама по себе и может наполниться любым содержанием, любым Духом, может стать грубой и греховной, а может — благословенной и живой, несмотря на то, что физическим зрением разницы не увидишь. Но разница ощущается сердцем. «Лучшая одежда» и «откормленный теленок» из притчи о блудном сыне – символы вовсе не роскоши и богатства, но величайшей благодати, способной преобразить любую материю, если отдаешь ее в руки Господа. Простой хлеб может быть большим даром, насыщать и радовать не менее, чем праздничные угощения, если он принят с благодарностью, с пониманием того, что все от Бога и во благо человека, во благо каждого из нас. И также разительно, как отличается разлагающаяся мертвая плоть от благоухания нетленного святого тела, отличаются деньги, возведенные в ранг цели, а не средства, от денег, воспринимаемых как благословенный дар Господень, как способ прославить Его и послужить Ему.
Затем все так же без слов, душою, я спросила у Господа, что мне делать, чтобы лучше послужить Ему, что изменить в моей жизни для Его славы? И ответ был удивительно простой, но такой проникновенный и реалистичный, что тихий свет заструился в моем сердце, и его нельзя было спутать ни с беспокойным мерцанием страсти, ни с уводящими от реальности опьяняющими огнями искушения. Он был такой: расставь иначе акценты, сделай приоритетом своей жизни служение семье, вспомни, что это твое призвание. Одухотворяй мужа, детей и всю материальную реальность вокруг себя через Меня, неси Меня своей семье и, затем, другим людям. Учись жить настоящим, тем, что есть здесь и сейчас, как будто каждый день – твой последний день на земле. Будь подобна женщине из Вифании, возлившей драгоценное миро на Меня, пусть этим миром станет твоя любовь, с которой ты делаешь все, что должна делать в своей семье и, затем, в Церкви. Будь подобна другой святой женщине, имя которой носишь, – через ее любовь ко Мне я одухотворил материю в ее руках и вдохнул в нее Жизнь. Не привязывайся к своим «хотелкам», отпускай зонтики в небо, как воздушные шары, обо всем этом позабочусь Я.
Ни малейшего укора не было в словах Отца, но я вспомнила, что в последнее время выполняю все свои обязанности по отношению к семье с невообразимой скукой внутри, живя преимущественно своими личными интересами, от молитвы до пустого времяпрепровождения, но лишь бы скорее сделать все необходимое и лишь бы меня оставили в покое. Я требую благодарности за свой труд, я ропщу на то, что мне приходится вставать раньше всех, обслуживать всех и в награду получать гору грязной посуды и детские капризы, я постоянно говорю о своей усталости и, кажется, если моя жизнь вот сейчас оборвется, мои дети запомнят меня эдакой недовольной домохозяйкой, которая оживает только тогда, когда идет в храм или на встречу с другими людьми, не родными по плоти.
Я спрашивала Господа конкретно, земными понятиями: что мне сделать для Тебя? А Он отвечал, отсылая Свой ответ к моей сути, моей идентичности: вспомни, кто ты и каково твое призвание. Как ты относишься к нему? Ни слова о материальном, о том, что еще несколько мгновений назад я считала важным. Но я многое поняла тогда, сидя рядом с моим истинным Отцом, ведь Он Сам был Истиной: я должна научиться омывать ноги моим близким и тем, кого Господь посылает мне здесь и сейчас, в настоящем, с любовью и достоинством, совершенно не думая о вознаграждении. Я должна вставать рано и делать свои обязанности с такой любовью, которую могу вместить в себя, одухотворяя материю, придавая ей смысл и тем самым «приручая» ее.
Все остальное действительно не имело никакого значения рядом с бескрайностью благой, милосердной и совершенной Божьей воли, простирающейся над нами огромным шатром. И я должна всей своей жизнью свидетельствовать о том, что услышала и поняла здесь, у ног моего Небесного Отца, а также о том, что буду слышать и понимать потом.
«Ищите же прежде Царства Божьего и правды его, и это все приложится вам» (Мф 6, 33). Марфа, Марфа, «одно только нужно» (Лк 10, 42)… «Согласна ли ты идти этим путем? Готова ли жить для Меня, а не для мира, и больше не стремиться соединить несоединимое? Ты так нужна Мне!» — «Да, Господи, я согласна, я готова быть Твоим маленьким лучиком, я отдаю Тебе все свои привязанности, свои порабощения, чтобы стать прозрачной и чистой в Твоих руках, владей мною и направляй туда, куда хочешь, пожалуйста, но прежде всего, по слову Твоему, на мою семью. Научи меня любить, а все остальное действительно не имеет значения».
Фото: m.fonwall.ru