Автор: Работавший в Риме с 2020 по 2024 год в качестве корреспондента газеты La Croix, журналист Лу Бесмон де Сенневиль рассказал i.Media о своем взгляде на роль папской дипломатии в мире после смерти Папы Франциска и избрания Льва XIV.
Он вспоминает о времени, проведенном в качестве ватиканского корреспондента, и предлагает оригинальный анализ сложного административно-дипломатического аппарата Ватикана с его сильными и слабыми сторонами.
— Означает ли глобальный медийный ажиотаж вокруг похорон Папы Франциска и избрания Льва XIV, что институт папства, некогда считавшийся устаревшим и неэффективным, по-прежнему вызывает восхищение и является носителем определенной мудрости, превосходящей политическую конъюнктуру?
— У Ватикана иные отношения со временем, чем у большинства других государств: он существует в долгосрочной, даже сверхдолгосрочной перспективе. Россия и Китай, например, также существуют в долгосрочном измерении, но совершенно в ином ключе – с имперским взглядом на мир. Однако папство воплощает собой нечто уникальное, отличное от всех других властей.
Массовое присутствие глав государств на похоронах Франциска и интронизации Льва продемонстрировало символическую силу Ватикана и фигуры Папы, той формы власти, которую он олицетворяет. Эта сила не обязательно функциональна или оперативна, но она остается моральным авторитетом, символической силой, которая по-прежнему впечатляет.
Ватиканское посредничество: предмет пристрастных интерпретаций
— Позиция Папы Франциска по такому чувствительному вопросу, как конфликт в Украине, встретила непонимание. Но разве встреча Трампа и Зеленского на его похоронах не доказывает, что Ватикан остается в центре событий и ценным собеседником?
— Ватикан остается одним из немногих мест потенциальной нейтральности, способных играть посредническую роль без скрытых мотивов. Другие страны, например Турция, также позиционируют себя как посредники, но очевидно, что они делают это, исходя из собственных интересов в регионе. У Ватикана же нет скрытых интересов.
Однако следует признать, что в последнее время политического посредничества было мало. Нынешняя невозможность медиации между Украиной и Россией или между Израилем и Палестиной скорее связана с образом, который воюющие стороны проецируют на Ватикан, считая его либо слишком католическим (с российской точки зрения), либо слишком пророссийским (с украинской), либо слишком произраильским или пропалестинским – в зависимости от позиции… Но это не основано на реальном конфликте интересов.
Церковь как голос мира
— Первые недели Понтификата Льва XIV были отмечены как его неустанными призывами к миру, так и ухудшением глобальной геополитической ситуации, включая расширение войны на Ближнем Востоке. Можно ли расценивать это как признак провала Папы… или, наоборот, радикально пророческой природы его послания?
— Я не думаю, что можно винить Папу в неудаче его призывов к миру. Его работа — взывать к миру, вовремя и не вовремя… Это постоянная линия как минимум со времен Бенедикта XV, и мы видели это у всех Пап современной эпохи. С другой стороны, действительно приходится констатировать неэффективность этих призывов. Но предназначены ли они быть «эффективными»? Не уверен. У них символическая роль — постоянно напоминать, что мир все еще желателен. Нельзя требовать от Папы каждое утро решать все мировые проблемы.
Но с другой стороны, сам факт существования института — Католической Церкви, — верящей в мир, в мир и справедливость, посылает очень сильный сигнал. И этот голос необходим нам сегодня даже больше, чем раньше.
Сила в слабости
— Святой Престол сочетает мощную «мягкую силу» с ограниченными ресурсами. Вы сопровождали Папу Франциска в поездках между 2021 и 2024 годами, когда физически ослабленный Понтифик тем не менее входил в очень сложные ситуации, особенно в Ираке. Показало ли это, что хрупкость тоже может стать инструментом «безоружной и разоружающей» дипломатии, если использовать слова Льва XIV?
— Действительно, у папской дипломатии мало ресурсов, и интересно, что Папа Лев XIV выразил в своей первой речи стремление к «безоружному и разоружающему» миру. Святой Престол практикует «безоружную» дипломатию в буквальном смысле, поскольку у него нет военного аппарата. Если дипломатия терпит неудачу, у Ватикана ничего не остается: дипломатия — его единственный инструмент.
Меня, однако, поражает контраст между огромным опытом ватиканских дипломатов — наличие стольких аккредитованных при Святом Престоле послов доказывает, что это важное и стратегическое место — и одновременно их ограниченными ресурсами. В Риме работает всего несколько десятков чиновников, а нунции во многих странах мира трудятся в очень сложных условиях. Таким образом, Ватикан сочетает большой символический авторитет и влияние с хрупкостью, которая превосходит все ожидания с точки зрения человеческих и финансовых ресурсов.
Папская дипломатия, институциональная и личная
— Противоречила ли чувствительность Франциска как рупора глобального Юга традициям папской дипломатии или его фундаментальные принципы, особенно в области разоружения, в конечном итоге соответствовали древней дипломатической традиции?
— Дипломатия Папы всегда формируется сочетанием многовековой ватиканской дипломатической традиции и личных убеждений. Это касается не только дипломатии, но и всех сфер жизни.
Во время Понтификата Франциска его призывы к разоружению и миру согласовывались с дипломатической традицией Святого Престола со времен Бенедикта XV, Папы времен Первой мировой войны, а также с обращениями Пия XII, Иоанна XXIII и знаменитой фразой Павла VI «Никогда больше да не будет войны». Что касается израильско-палестинского конфликта, признание Папой Франциском государства Палестина стало значительным жестом, но полностью соответствующим традиционной позиции Ватикана в пользу двух государств.
Его оригинальность проявилась в значительной дистанции от США, если не сказать в определенном антиамериканизме, а также в более радикальном пацифизме, чем у его предшественников, с очень четким осуждением не только использования ядерного оружия, но и обладания им, что морально дискредитирует саму идею сдерживания. В плане пацифизма он, таким образом, позиционировал себя как человек глобального Юга.
Куриальные реформы Папы Франциска
— Ослабил ли «радикализм» Папы Франциска, особенно в отношении перестройки финансов Ватикана, административный аппарат? Или, напротив, вернул Святому Престолу статус уважаемого и надежного партнера на международной арене?
— У меня сложилось впечатление, что стремление Папы Франциска навести чистоту в Авгиевых конюшнях и тем самым восстановить стабильность, вывести Ватикан из черных списков и сотрудничать с Moneyval, было довольно хорошо воспринято в дипломатических кругах.
Но некоторые дипломаты не всегда понимали метод Франциска в реформировании Курии. Они часто говорили мне: «Все-таки он заходит слишком далеко». Чувствовалось, что эти дипломаты жалели своих коллег из Святого Престола… Им также было трудно разобраться в деталях процесса над кардиналом Беччу, который касается крайне запутанного дела.
Но в целом они считают, что весь этот процесс показал: Папа Франциск был намерен восстановить финансовую репутацию Ватикана.
В 2025 году во Франции вышла книга Лу Бесмона де Сенневиля «Vatican secret – Quatre années au cœur du plus petit État du monde» («Тайный Ватикан: четыре года в сердце самого маленького государства мира»), посвященная его опыту работы в качестве ватиканского корреспондента.
Источник (англ.): Aleteia
Фото: L’Osservatore Romano