Автор: Ив Ташнет — писатель из Вашингтона, открытая лесбиянка и католичка, избравшая путь посвященной Богу жизни. Она родилась в 1978 году, а в 1998 году, во время учебы в Йельском университете, стала католичкой. Её первая книга «Геи и католики» отражает её путь от либерального атеизма к жизни в вере в Католической Церкви, а также ищет ответ на вопрос, как католики нетрадиционной сексуальной ориентации могут любить и быть любимы, не вступая в противоречие с учительством Церкви. Также Ив пишет статьи — преимущественно о религии и сексуальности — для известных американских изданий, таких как First Things, Patheos, The Atlantic и Washington Post. О своём жизненном пути, призвании и о вечном споре ЛГБТ-сообщества и Церкви она рассказала Николаю Сырову.
Николай Сыров: Привет, Ив!
Ив Ташнет: Привет!
НС: Давай начнем с небольшого блица?
ИТ: Ок, давай.
НС: Последняя книга, которую ты читала?
ИТ: «Дом» Мэрилин Робинсон.
НС: Самая длинная поездка на машине?
ИТ: Наверное, из Вашингтона в Коннектикут.
НС: Последняя молитва?
ИТ: Перед едой, вчера за ужином.
НС: Точка на карте, где ты никогда не была, но очень хотела бы побывать?
ИТ: О, очень много… Мехико, Барселона, Санкт-Петербург.
НС: Супер, спасибо! Давай перейдет к вопросам посерьезней. Какое у тебя первое воспоминание о католичестве? И что послужило твоему приходу в Церковь?
ИТ: Наверное, первое знакомство было посредством детских книг. Причем, многие из этих книг показались мне именно католическими, когда я уже была взрослой. Я подумала, вау, оказывается, в этих детских книгах так много католического… А если говорить уже о серьезном толчке, то, наверное, это произошло в колледже и через людей, которые меня окружали и познакомили с Церковью.
НС: А когда ты начала писать о религии и почему?
ИТ: Наверное, после того, как закончила свое образование. В 2001. Да, точно. В 2000 я начала работать в NCR (National Catholic Register), и это была, в основном, журналистская работа.
НС: А если говорить о призвании… И если выбрать одно слово, чтобы описать то, чем ты занимаешься, что это будет за слово? И оно соответствует твоему призванию?
ИТ: Думаю, что это писательская деятельность. Это то, что я люблю делать и делаю хорошо. Плюс, исследовательская работа. В том плане, что я люблю копаться в прошлом и изучать историю католичества, не только в сфере сексуальности, но и в других сферах; находить факты и аспекты, которые кажутся сегодня уже забытыми. Потому что во многом те проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, являются причиной именно этого самого забытья, отсутствия базы знаний о нашем прошлом.
НС: В 2014 ты опубликовала свою известную книгу «Геи и католики». Как появилась идея?
ИТ: Я раздумывала об этом довольно долго, почти десять лет. И, изучая вопрос, столкнулась с тем, что есть аспекты, о которых никто вообще ничего не писал и не говорил. Я обнаружила, что есть набор вопросов, о которых вообще нет никаких книг. Были книги, полные споров об учении Церкви. Были книги о персональном опыте, о том, как это трудно. Но не было — от слова совсем — книг о том, что с этим делать и какие возможности обретения любви есть для гей-сообщества в Католической Церкви. И я решила написать такую книгу. Так что идея была у меня задолго до того, как я реально села за стол писать ее. Была одна проблема, из-за которой я долго не могла приступить – алкоголь. Лишь когда я бросила пить, все встало на свои места. Через три месяца я начала писать. Это было в 2012. И, что важно, это произошло именно потому, что никто вокруг меня не говорил о том, как может выглядеть мое будущее в Церкви.
НС: Думаю, никто не станет спорить, что, когда заходит речь о взаимоотношении Католической Церкви и ЛГБТ-сообщества, у людей (особенно у тех, кто вне Церкви) возникает негативная картинка Церкви. Ее воспринимают весьма репрессивной в вопросах тела. Что, с твоей точки зрения, может сделать Церковь для тех, кто пытается найти себя и свой путь в этих вопросах?
ИТ: Во-первых, я пришла в Церковь, потому что я испытывала страстное стремление соединяться со Христом, потребность в Евхаристии. И это то, о чем нельзя забывать. Но в то же время, есть моменты, о которых у нас не говорят или просто не знают. И это моменты, описанные в Писании. Я говорю о дружбе, которая основана на любви. И эта любовь не знает разграничений по половому признаку. Эта любовь не имеет сексуального контекста. Но это любовь, она основана на служении, жертвенности, интимности.
И я думаю, что такие примеры, прекрасные примеры дружеской любви, очень трудно найти в современном мире. Хотя так было далеко не всегда. Или вот еще, посмотрите на монашествующих. Это же бесконечно прекрасный пример любви. Будь то женский или мужской монастырь, это всегда интимность, дружба, взаимная поддержка, жертвенность. Это семья. И всё это примеры отношения людей одного пола. Просто речь не идет о сексуальном контексте.
Вот такие примеры интимных дружеских отношений могли бы стать серьезным подспорьем для того, чтобы многие люди могли почувствовать поддержку Церкви. Когда человек понимает, что он гей, и спрашивает себя, видит ли Бог во мне и моих стремлениях хоть что-то прекрасное, или только греховность, очень часто его рассматривают только как грешника. Но это не правда во многих случаях. Бог призывает этих людей к любви, но в благочестивых проявлениях, вне сексуального контекста.
НС: Должны ли целибат и девство рассматривать как некий героический акт? Или же это просто другой путь, другой равнозначный выбор, как брак?
ИТ: Думаю, что и то, и то – героический акт. Нетрудно сегодня найти браки, в которых мы видим проявления героической жертвенности. И те, кто выбирает целибат, и те, кто выбирает брак, сталкиваются каждый со своим особым набором проблем и трудностей. Да, наверное, брак многим кажется более предпочтительным. Во многом это связано и с финансовыми аспектами. Медицинская страховка в США – тот еще зверь. Плюс появляются мысли: а кто будет заботиться обо мне, когда я состарюсь? Но, так или иначе, это призвание. И каждое призвание имеет свои трудности.
НС: ЛГБТ-сообщество и Церковь исторически казались (да и сейчас многим продолжают казаться) двумя противоборствующими лагерями, пребывающими в антагонизме. Но, как мне кажется, сейчас эта парадигма начинает меняться. И возникает проблема, когда многие бросаются страстно строить мосты между этими двумя лагерями. И мне непонятно, хорошо ли это. Ведь, кажется, что лучше было бы не строить мосты между лагерями, а сделать так, чтобы представители этих лагерей в принципе не чувствовали себя разделенными? Разве нет? Или я не прав?
ИТ: Я очень часто чувствовала нечто общее с представителями ЛГБТ-сообщества вне Церкви. Но также нужно признать, что в самой Церкви тоже очень много геев, которые живут полной христианской жизнью, те, кто пришел в Церковь в определенный момент. И есть нечто очень важное в наведении моста между теми и другими. Потому что само признание трудностей и печального исторического опыта должно стать основанием сосуществования и взаимной любви и уважения.
И нельзя сказать, что нет никаких «мы» и «они». Это была бы неправда. Когда ты открытый гей и приходишь в Церковь, к тебе относятся с большим подозрением. А если ты еще приходишь с другом, люди сразу думают: о, они, наверное, гей-пара… Так что, волей-неволей, геи чувствуют себя, как «они», даже в Церкви. Но это просто нужно признавать и двигаться дальше. Это часть жизни.
НС: Спасибо большое, Ив! Последний вопрос. В нашей переписке, предварявшей это интервью, ты упомянула, что учишь русский и рассказала, зачем. Это так круто, что я не могу не попросить тебя повторить эту историю.
ИТ: Ну, слушай, у меня есть «публичное» объяснение, что-то вроде того, что я стала учить русский, чтобы изучать православных теологов. Ну, и чтобы читать Достоевского в оригинале…
НС: Терпеть не могу Достоевского.
ИВ: Да? Я слышала, что это почти клише, но американцы, правда, очень любят Достоевского.
НС: Нет-нет, это не клише. В России Достоевский тоже очень популярен. Это просто я его терпеть не могу. Не понимаю его вообще…
ИТ: Ну, его довольно трудно читать! Так или иначе, это мое «официальное» объяснение. Но на самом деле, я стала изучать русский, потому что я обожаю фигурное катание. И я очень хотела слушать и понимать русских дикторов и комментаторов, когда смотрю фигурное катание! И, должна сказать, что с этим у меня прогресс гораздо лучше, чем с Достоевским!
НС: Это супер-крутая история! Спасибо, Ив!
ИТ: Спасибо тебе! Пока!
Беседовал Николай Сыров
Фото: www.owningourfaith.com