Автор: 1. Во время наших последних размышлений мы сказали, что слова Христа в Нагорной проповеди – прямая отсылка к «вожделению», немедленно рождающемуся в сердце человека; косвенно же эти слова направляют нас к пониманию универсально важной истины о человеке.
Эта истина об «историческом» человеке, обладающая универсальной важностью и на которую нам указывает Христос согласно Евангелию от Матфея 5:27-28, кажется, выражена в библейском учении в трех примерах, связанных с вожделением.
Здесь мы обратимся к лаконичному высказыванию первого послания Иоанна: «Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек» (1Ин 2:16-17). Очевидно, что для того, чтобы понять эти слова, необходимо учитывать контекст, в который они включены, т.е. контекст всей «теологии Иоанна», о которой так много написано. И все же эти слова одновременно включены в контекст всей Библии: они принадлежат к совокупности истины о человеке и важны для теологии тела. Они не объясняют вожделение в его тройственной форме, поскольку предполагают, что «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» являются некоторым образом ясным и знакомым понятием. Наоборот, они объясняют возникновение трех вожделений, указывая на то, что они исходят не «от Отца», но «от мира».
2. Похоть плоти, а также похоть очей и гордость житейская «присутствует в мире» и в то же время «исходит от мира» не как плод таинства сотворения, но как плод древа познания добра и зла (см. Быт 2:17) в сердце человека. То, что приносит плод трех похотей, не есть «мир», созданный Богом для человека, о важнейшем благе которого мы неоднократно читали в 1 главе книги Бытия: «И увидел Бог, что это хорошо». Три похоти же приносят плод разрушения первого союза с Богом, с Богом-Элохим, с Богом-Яхве. Этот союз был разрушен в сердце человека. Теперь необходимо проделать тщательный анализ событий, описанных в Бытии 3:1-6. Тем не менее, мы обратимся лишь в общем к тайне греха в начале человеческой истории.
Действительно, только как следствие греха, как результат разрушения союза с Богом в сердце человека (в душе человека) «мир» книги Бытия стал «миром», о котором говорит св. Иоанн (1Ин 2:15-16): местом нахождения и источником похоти.
Так, высказывание, согласно которому похоть «не есть от Отца, но от мира сего», кажется, вновь направляет нас к библейскому «началу». Возникновение трех похотей, представленных Иоанном, находит в этом начале свое первое и основное истолкование, пояснение, существенное для теологии тела. Чтобы понять эту истину универсальной важности об «историческом» человеке, содержащуюся в словах Христа во время Нагорной проповеди (Мф 5:27-28), мы должны снова вернуться к книге Бытия, вновь остановиться «на пороге» откровения об «историческом» человеке. Это необходимо, поскольку этот предел истории спасения в то же время оказывается пределом подлинного опыта человека, как мы это увидим позднее. Там оживут те же основные значения, которые мы получили в предшествующем анализе; их элементы входят в состав адекватной антропологии и лежат в основании теологии тела.
3. Еще может возникнуть вопрос: допустимо ли переносить содержание, характерное для «теологии Иоанна», заключенное во всем первом послании (1 Ин 2: 15-16) в плоскость Нагорной проповеди в Евангелии от Матфея, а именно на утверждение Христа, процитированное Матфеем в стихах 5:27-28: «Вы слышали, что сказано древним: «не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». Обратимся к этому аргументу вновь: несмотря на него, сошлемся теперь на общий библейский контекст, на всю совокупность истины о человеке, открытую и выраженную в нем. Как раз во имя этой истины постараемся как следует понять человека, о котором говорит Христос в Евангелии от Матфея 5:27-28: т.е. человека, который «смотрит» на женщину «с вожделением». Подобный взгляд, в конечном счете, не объясняется же тем, что этот человек является «вожделеющим человеком» в том смысле, который содержится в первом послании Иоанна; даже если оба, т.е. мужчина, который смотрит с вожделением, и женщина, объект этого взгляда, находятся в пространстве трех похотей, которые «не есть от Отца, но от мира сего»? Значит, нужно понять, чем является эта похоть или, скорее, кем является тот библейский «вожделеющий человек», чтобы раскрыть глубину слов Христа согласно Евангелию от Матфея 5:27-28 и чтобы объяснить что означает их отсылка к сердцу человека, столь важная для теологии тела.
4. Вернемся вновь к рассказу книги Бытия, в котором человек, мужчина и женщина, появляются вначале как изначально невинные (до грехопадения), а затем как те, кто утратил невинность, разрушив союз со своим Создателем. Мы не собираемся проделывать сейчас полный анализ искушения и греха согласно тексту книги Бытия 3:1-5, являющийся доктриной Церкви и теологии. Следует лишь заметить, что то же библейское описание, кажется, особенным образом отмечает ключевой момент, когда человек в сердце своем усомнился в Даре.
Человек, сорвавший плод с древа познания добра и зла, совершил в то же мгновенье фундаментальный выбор, он совершил его против воли Создателя, Бога Яхве, соглашаясь с объяснением, которое ему подсказал искуситель: «Нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как Бог, знающий добро и зло»; согласно старым переводам: «Будете как боги, знающие добро и зло». В этом объяснении, очевидно, содержится начало сомнения в Даре и Любви, из которых берет свое начало сотворение как дар. Что касается человека, он получает в дар «мир» и в то же время «образ Бога», т.е. саму человеческую природу во всей истине двух его начал: мужского и женского. Достаточно внимательно прочесть весь отрывок книги Бытия 3:1-5, чтобы обнаружить тайну человека, повернувшегося спиной к «Отцу» (даже если мы не находим в рассказе подобного нарицательного имени Бога). Ставя в сердце своем под сомнение глубинное значение дара, т.е. любви как особого повода к сотворению и изначальному союзу (см. Быт 3:5), человек поворачивается спиной к Богу-Любви, к «Отцу».
В некотором смысле он Его изгоняет из своего сердца. Следовательно, он в то же время удаляет свое сердце и практически отрезает его от того, что «исходит от Отца»: так, в нем остается то, что «от мира».
5. «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (Быт 3:7). Это первая фраза библейского рассказа, которая касается «положения» человека после грехопадения и демонстрирует новое состояние человеческой природы. Не указывает ли также и эта фраза на появление «вожделения» в сердце человека?
Чтобы дать более основательный ответ на подобный вопрос, мы не можем остановиться на этой первой фразе. Необходимо перечитать текст целиком. Тем не менее, стоит помнить то, что в предшествующем анализе было сказано о стыде как опыте «перехода рубежа». Книга Бытия ссылается на этот опыт, чтобы показать «границу», существующую между состоянием изначальной невинности (см. особенно Быт 2:25, которому мы уделили большое внимание в предыдущих беседах) и состоянием греховности человека в том же «начале».
В то время как стих книги Бытия 2:25 подчеркивает, что «были наги… и не стыдились», Бытие 3:7 ясно говорит о появлении стыда из-за греха. Этот стыд – почти первый источник, открыто проявившийся в человеке (и мужчине, и женщине) того, что «не есть от Отца, но от мира».
Источник (ит.): www.careware.it
Перевод: Мария Кедрова
Изображение: Иероним Босх, «Сад земных наслаждений» (фрагмент)