Автор: Отношения Католической Церкви и нацизма, роль в них Пия XII, ставшего Папой за полгода до начала Второй мировой войны. Споры на эту тему не утихают уже более полувека. Спорят историки, спорят политические и религиозные лидеры, журналисты и пользователи соцсетей.
Постоянный автор Рускатолика, историк Церкви Евгений Розенблюм, отвечает на наиболее часто задаваемые вопросы, посвященные данной теме. В первой статье он рассматривает вопросы, затрагивающие период от зарождения нацизма до начала Второй мировой войны. Вторая часть будет посвящена военному периоду. В комментариях к этой статье читатели могут задавать дополнительные вопросы, на которые Евгений Розенблюм постарается ответить во второй или, если потребуется, специальной третьей части.
Вопрос: Как относились к христианству нацисты? Что они заявляли в своих публичных выступлениях, прессе и публикациях?
Ответ: Уже в 1920-е гг. среди нацистов можно было выделить два разных подхода к христианству, но ни один из них нельзя назвать приемлемым для христианина. Первый подход состоял в полном отвержении христианства, объявленного еврейской придумкой, подрывающей «мораль и дух немецкой расы», и стремлении возродить древнее германское язычество. Второй подход предполагал «очищение» христианства от всего, что несовместимо с «моралью и духом немецкой расы», и принятие «немецкого христианства», поклоняющегося «немецкому Богу». Оба подхода объединяло то, что нацисты не могли принять интернациональный характер христианства и признать равенство перед Богом всех людей, единый моральный закон для представителей всех рас.
После прихода нацистов к власти это идейное разногласие стало орудием аппаратной борьбы между Розенбергом и Геббельсом, наиболее видными представителями первого и второго подходов. Сам Гитлер не становился на ту или другую сторону, сохраняя для себя тем самым роль арбитра между своими подчиненными.
В.: Разве нацисты не провозглашали себя защитниками христианской цивилизации и не включили в свою программу пункт о приверженности «позитивному христианству»?
О.: Напротив, нацисты считали христианство, по крайней мере, в его исторических формах, проявлением отхода от подлинной европейской цивилизации, которую они и хотели вернуть. Несколько более двойственным было отношение к личности Лютера и, шире, к протестантизму, который они считали немецкой верой. Но католичество, подчиняющее немецких христиан духовному авторитету находящегося за пределами Германии Римского Папы, было для них полностью неприемлемо. Что касается «позитивного христианства», то таковым нацисты считали такое христианское вероисповедание, которое не угрожает интересам Германии и морали арийской расы. При этом, разумеется, право решать, в чем состоят эти интересы и эта мораль, они оставляли исключительно за собой. Именно поэтому многие немецкие епископы указывали в проповедях и пастырских посланиях на неприемлемость для католиков концепции «позитивного христианства».
В.: Почему же тогда Гитлера не отлучили от Церкви?
О.: Запрет католикам вступать в национал-социалистическую немецкую рабочую партию (НСДАП), отказ в Таинствах тем католикам, кто все же вступил в партию или поддерживает нацизм, запрет на участие в богослужениях в нацистской партийной униформе или с нацистской символикой, — все это объявил епископ Майнца Людвиг Мария Гуго уже в первые дни после выборов в Рейхстаг в сентябре 1930 г.. Именно на этих выборах НСДАП из маргинальной силы с небольшим и к тому же постепенно снижающимся рейтингом неожиданно превратилась во вторую по популярности партию Германии. Епископ публично заявил о несовместимости нацизма и христианства. После этого в течение нескольких месяцев епископы добивались от лидеров НСДАП публичного осуждения несовместимых с христианством положений нацистской идеологии. Когда же стало ясно, что добиться этого не удастся, в последние дни 1930 г. глава немецкого епископата кардинал Адольф Бертрам опубликовал письмо к пастве, названное им: «Открытое слово в серьезный час». В нем он, среди прочего, писал: «Мы, христиане-католики не знаем никакой расовой религии, а только господствующее во всем мире откровение Христа, которое принесло всем народам одно сокровище веры, одни заповеди и одно исцеление. <…> Ни один верный католик не будет доволен разговорами о некоем «позитивном христианстве». <…> Наше позитивное христианство – это католическое христианство». В первые месяцы 1931 г. все немецкие епископы, с большей или меньшей строгостью, запретили католикам поддерживать и состоять в НСДАП, а нацистам – участвовать в католических богослужениях. Для многих рядовых нацистов это имело значение, хотя Гитлер, Геббельс, Гиммлер и другие лидеры нацизма, крещенные и воспитанные в католичестве, и так уже много лет не приступали к Таинствам, не ходили в храмы и никак не проявляли себя в качестве католиков.
Архивные документы свидетельствуют, что подобное единодушное решение немецких епископов было принято потому, что к этому их активно побуждал Госсекретарь Ватикана, кардинал Эудженио Пачелли (будущий Папа Пий XII). А вот отмена этого решения в марте 1933 г., после прихода Гитлера к власти, наоборот, стала для кардинала Пачелли полной неожиданностью. Он узнал о ней лишь post factum.
В.: Что такое конкордат? Зачем Ватикан заключил его с Третьим Рейхом?
О.: Для начала ответим, чем конкордат не является. Конкордат не означает одобрения Папой властей или политики конкретного государства. Конкордат не означает, что католики в этом государстве становятся над законом. Конкордат – это, по форме, межгосударственный договор, одной из сторон которого является Святой Престол, а по сути – урегулирование спорных вопросов между государственными и церковными властями, предполагающее взаимные уступки. Согласно конкордату между Святым Престолом и Германией, который подписали в 1933 г. кардинал Эудженио Пачелии от имени Пия XI и вице-канцлер Франц фон Папен от имени президента Гинденбурга, Святой Престол брал на себя обязательство не менять границы немецких епархий без согласования со светскими властями и не назначать на руководящие церковные должности в Германии (епископов, провинциалов монашеских конгрегаций, ректоров семинарий, настоятелей приходов и т.д.) иностранцев, соглашался с тем, что новые епископы будут приносить клятву не действовать против интересов Германии, а клирики не будут участвовать в политических партиях и поддерживать их. При этом последняя уступка была чисто формальной, поскольку к моменту подписания конкордата в Германии уже была запрещена деятельность всех партий, кроме НСДАП.
В обмен на эти уступки немецкая сторона брала на себя обязательства сохранить регулярные богослужения и Таинства, сохранить католические школы и теологические факультеты в университетах, признать за епископами право контролировать в них содержание учебных программ и назначение преподавателей, не вмешиваться в процедуру назначения епископов, не препятствовать переписке епископов с Римом, уважать тайну исповеди наравне с адвокатской тайной, не препятствовать деятельности католической прессы, признать за церковными учреждениями статус юридического лица и уважать их право собственности на церковное имущество, включая здания, не препятствовать членам государственных спортивных и молодежных организаций по воскресеньям участвовать в Мессе и не обязывать их участвовать в несовместимой с их религиозными убеждениями деятельности.
Конечно, большинство этих обязательств нацисты многократно нарушили. Церковные газеты были закрыты с началом войны под предлогом нехватки бумаги, здания многих монастырей были реквизированы, переписка епископов с Римом перлюстрировалась, но самое главное – Церковь не смогла обеспечить то, что во все века было для нее на первом месте: заботу о душах. С 1938 г. повсеместно были закрыты католические школы, а в государственных школах учителя, в том числе закона Божьего, назначались и снимались нацистским руководством вопреки протестам епископов. Известен ряд случаев, когда преподавать закон Божий поручалось партийным активистам, известным своим антирелигиозным настроем. В гитлерюгенде детей заставляли разучивать богохульные песни, подвергали нацистской пропаганде, во многих случаях поощряли разврат.
Более того, как следует из высказываний кардинала Пачелли, сделанных им летом 1933 г., он уже тогда прекрасно понимал, что Гитлер не станет исполнять условия конкордата. Однако, других инструментов для защиты Католической Церкви в Германии, даже таких несовершенных, у него не было. Лучше всего ход мысли высших церковных иерархов того времени выразил кардинал Фаульхабер, архиепископ Мюнхена и один из наиболее доверенных советников Пачелли по немецким делам: «С конкордатом нас повесят. Без конкордата нас бы повесили, выпотрошили и четвертовали».
В.: Но не дал ли конкордат со Святым Престолом Гитлеру моральную легитимацию? Ведь это был первый международный договор, подписанный Германией после прихода нацистов к власти?
О.: Нет, конкордат не был первым международным договором, подписанным Германией после прихода нацистов к власти. Первым таким договором стал «Пакт четырех», подписанный Германией, Италией, Францией и Великобританией. Он был парафирован незадолго до начала переговоров о заключении рейхсконкордата и подписан за несколько дней до него. Этот пакт, по которому четыре крупных европейских страны фактически договорились решать совместно вопросы европейской безопасности и европейских границ без учета мнения остальных стран, был гораздо более значимым для укрепления власти Гитлера. Что же касается рейхсконкордата, то практически сразу после его заключения кардинал Пачелли опубликовал в «Оссерваторе Романо» две статьи, в которых прямо заявлял: конкордат не означает одобрения установившегося в Германии режима или поддержки немецкой политики.
В.: Почему после 1933 г. Ватикан не выступал против нацистов? Не было ли это связано с тем, что Папа ценил Гитлера как борца против коммунизма?
О.: Сам Гитлер очень хотел, чтобы Папа и другие церковные иерархи перестали выступать против нацизма, и немецкие дипломаты нередко «напоминали» Святому Престолу, что при Гитлере Германия встала на путь решительной борьбы с врагами Церкви, коммунистами. Но это не приносило успеха: и Папа Пий XI, и кардинал Пачелли многократно выступали с публичной критикой нацизма. Так, последний публично называл нацистов «восстающими в люциферовой гордыне лжепророками, претендующими быть носителями новой веры и нового евангелия, которое не является Евангелием Христа». В «Оссерваторе Романо» публиковались статьи, утверждающие, что НСДАП больше достойно называться бандой, чем партией. Вершиной публичной критики нацизма стала энциклика «Mit brennender Sorge” («Со жгучей тревогой» или, согласно другому переводу, «С глубочайшим беспокойством»), тайно переправленная в Германию и прочитанная с амвонов всех немецких католических храмов в Вербное воскресенье 1937 г.
В.: Но почему тогда во время войны Ватикан строго придерживался политики нейтралитета и прекратил любые публичные нападки на нацистов?
О.: «На этом Шахерезада заканчивает дозволенные речи». Ответы на наиболее часто задаваемые вопросы, связанные с периодом Второй мировой войны, я постараюсь дать в следующей статье цикла.
Евгений Розенблюм
Продолжение следует…
Фото: The Guardian / Hulton Getty