Автор: Если спросить московских католиков, какой из наших храмов был построен первым, большинство назовет храм св. Людовика Французского. Однако начинается история Католической Церкви в Москве с маленькой деревянной часовенки Пресвятой Троицы. О ней мало что известно, поскольку многие архивные документы тех лет сгорели в огне пожаров 1812 года, но сохранились письма отцов-иезуитов, в которых подробно описана жизнь маленького московского прихода.
Часовня была построена в конце XVII в. (точная дата постройки неизвестна) в Немецкой слободе (ныне Басманный район), где селились в основном иностранцы. Изначально католическая община была небольшой и не имела не только храма, но и священника. Возвели часовню в Старокирочном переулке, который был назван так в честь первой кирхи свв. Петра и Павла, построенной в Слободе. В 1687 г. ее освятили во имя Пресвятой Троицы. Под строительство был выделен земельный участок, купленный итальянским купцом Франциском Гваскони.
Первое упоминание о храме Пресвятой Троицы встречается в дневниках генерала Патрика Гордона, который показывал его своим гостям, князьям П. А. Голицыну и Б. Ф. Долгорукому. «Мы праздновали день Всех Святых с вокальною и инструментальною музыкой», — гласит запись в дневнике генерала от 1 ноября 1688 г.
На долгое время община оставалась без священника, пока около 1690 г. не прибыл доминиканец о. Коблиц, а его в 1692 г. сменили Франциск Леффлер и Павел Ярош.
Дальнейшие сведения о часовне содержатся в записях отца-иезуита Франциска Эмилиана (Милана), прибывшего в 1698 г. с посольством австрийского императора. Вместе с о. Франциском приехал в Москву и еще один пражский иезуит – о. Иоанн Берула. Отец Эмилиан регулярно писал в Прагу письма, в которых рассказывал о жизни московского прихода.
«Мы нашли здесь деревянную часовенку, в длину 18 шагов, а вышина ее в той части, где стоит народ, была такова, что можно было достать до потолка рукою». Благодаря поддержке генерала и состоятельных прихожан, часовня «получила вид небольшого храма, так что теперь имеет в длину 36 шагов, а в вышину везде поднята на 10 локтей, украшена двойным рядом окон с большими стеклами и сверх того имеет удобные и как бы тройные хоры. Кроме большого алтаря во имя Пресвятой Троицы — так называется церковь — здесь имеется еще престол во имя Св. Креста и Пресвятой Девы; делается еще престол в честь Св. Ангелов».
В письмах иезуита упоминается и о святыне храма – списке с иконы Пресвятой Девы из Мариопоча, почитаемой в Венгрии.
В «Письмах и донесениях иезуитов» первое упоминание о храме св. Троицы содержится в письме папского миссионера Геральда от 23 сентября 1698 г. Повествуя о своем приезде в Москву, он рассказывает, что поначалу москвичи настороженно отнеслись к миссии, подозревая в них иезуитов, что в России с ненавистью относятся к Обществу Иисуса. Эти настроения разжигали еще и кальвинисты, выпустив перевод сочинения иезуита Авриля, в котором он нелицеприятно отзывается о России и царе. Поэтому миссионеры-иезуиты прибыли в Москву тайно, под видом простых священников.
Но, несмотря на все трудности, иезуитской миссии удалось прибыть в Москву и заняться восстановлением прихода в Немецкой Слободе.
Целью миссии было не только поддерживать московских католиков, в том числе, оказывая материальную помощь нуждающимся, а также добиться разрешения на свободное совершение ими таинств, но и помогать католикам, живущим за пределами Москвы.
© www.archnadzor.ru
Католиков в Слободе набралось порядка 400 человек, в основном из приезжавших на российскую службу иностранцев. Основную часть прихожан составляли офицеры и лекари, состоявшие на военной службе. Их число постоянно менялось, поскольку иностранцы то приезжали, то уезжали.
Значительную поддержку общине оказывала госпожа Лефорт, католичка, несмотря на то, что ее муж был настроен против иезуитов и с подозрением отнесся к прибывшим священникам. Жившие в Слободе кальвинистские и лютеранские проповедники относились к католической общине с интересом, были частыми гостями, хотя поначалу отнеслись к миссионерам с презрением.
Церковь постепенно обогащалась, появлялись все новые украшения, послы католических стран и императорский посол подарили храму богатые церковные облачения и алтарный покров. Помимо органа, на трубах и литаврах играли музыканты посла, а по праздникам – великолепный оркестр из числа католиков – оркестровое сопровождение служб было довольно необычным для Москвы. Помимо того, что обучение музыке шло за счет духовенства, церковь оказывала поддержку неимущим католикам. По мере сил и средств миссия занималась лечением бедняков.
При поддержке генерала Гордона рядом с храмом была построена латинская школа, где дети русской знати изучали латынь, немецкий и математику. Имелась еще и библиотека, тоже подарок генерала Гордона, старательно оберегаемая миссионерами от московских пожаров. Рядом с храмом был устроен сад европейской планировки, там росли плодовые деревья и лекарственные травы. Когда школу попытались закрыть, царь встал на ее защиту. В 1705 г. царь сказал в присутствии польского короля Августа, что весьма любит и уважает римских католиков. И что у него в Москве есть два иезуита, которые хотя и приехали без его разрешения, но заслужили уважение окружающих и успешно обучают юношество. Император Австрии Иосиф I также писал к российскому императору с просьбой оказать поддержку московской католической миссии.
После смерти генерала Гордона миссию покинуло значительное количество прихожан, многие были убиты на войне со шведами или взяты в плен, часть (в основном старики) умерла, и сама община лишилась поддержки. Отец Франциск, вернувшись из Азова, снова взял на себя заботу о приходе. Все средства уходили на помощь оставшимся в Москве католикам. Семья Гордон продолжала поддерживать миссию.
В 1705 г. деревянный храм сгорел (неизвестно, из-за чьей-то небрежности или по злому умыслу), и прихожане начали собирать деньги на постройку уже каменного здания (разрешение на строительство каменной церкви было получено от царя в 1704 г.). Средства на строительство давали католики со всех концов Российской Империи, и 5 мая 1706 г. приступили к возведению нового храма. 10 августа строительство было завершено. Работы по внутренней отделке шли до 1708 г.
Церковь выстроили в барочном стиле, работа над интерьерами продолжалась и в 1707 г., алтарь из гипса был украшен изображением Пресвятой Троицы и статуями св. Игнатия Лойолы и св. Франциска Ксаверия (дар архитектора в благодарность Богу за благополучные роды супруги), имелась чаша для святой воды – каменная, в виде раковины, поддерживаемая скульптурными изображениями гениев. Над алтарем находился образ Мельхиседека, на парусах – четырех евангелистов. Кроме того, в храме имелись образ св. Петра – покровителя российского императора, портрет императора Леопольда, «спонсировавшего» московскую католическую общину, и небольшой орган.
Отцы Эмилиан и Берула находились в Москве до 1709 г., оставив подробные письма и отчеты о жизни прихода.
Иезуитов сменили капуцины из Италии, приглашенные российским правительством, а сам храм поменял название и в дальнейших текстах упоминается, как храм свв. Апостолов Петра и Павла. Здание сильно пострадало во время пожара 1812 г., но в нем какое-то время совершались богослужения, пока не был выстроен новый храм Петра и Павла в Милютинском переулке. В 1849 г. новую церковь освятили, и община «переехала» туда. Старое здание храма разобрали, и освободившуюся территорию купили фабриканты.
К сожалению, ни сам храм, построенный на месте часовни, ни приходские строения не дошли до наших дней, но цело здание, с ним соседствовавшее – дом доктора Ван дер Гульста. Этот дом и фабричные корпуса, построенные на месте храма, находятся на территории уже закрытого завода точных приборов, вход туда закрыт.
Мария Андреева