Автор: Игорь Лужецкий продолжает рассказ о педагогических воззрениях Яна Коменского.
В обыденном сознании великий Коменский предстает пред нами, как некий гуманист. Еще бы, он был против физического насилия над детьми и книжки для них писал. Куда уж гуманнее. Но по содержанию своих трудов, особенно «Великой дидактики», Коменский спорит с гуманистами.
В конце шестнадцатого века маятник качнулся в другую сторону. И представление о человеке, как о владыке мира меняется на строго противоположенное. Человек более не гордость и венец творения, но единственное из творений Создателя, которое выбивается из Его четкого плана. Возникновению этого миропонимания мы обязаны развитию наук, особенно наук точных: математики, астрономии, механики. Мир в глазах интеллектуалов — как небесный, так и земной — представляет из себя идеально отстроенный механизм, у которого барахлит ровно одна деталь – человек. Только он, как будто специально, живет и действует против плана Творца, не желая встраиваться в этот механизм.
Так вот, в эпоху конца шестнадцатого–семнадцатого столетий точные науки во многом определили парадигму наук социальных (говоря условно, так как социальных наук в сегодняшнем понимании еще не существовало). То есть интеллектуалы Запада стали мыслить о человеческом обществе как о неисправном механизме, который нужно исправить и заставить работать, как должно. Собственно, современник Коменского, Гоббс, механисцист и натурфилософ первым об этом заговорил в своей версии общественного договора. Но вообще он был не один — была целая плеяда великих, таких как Ньютон, Мерсенн и Декарт.
И Коменский не был исключением. Вот его слова: «Есть надежда, что должна быть изобретена организация школ, похожая на часы. Искусство обучения не требует ничего иного, кроме искусства распределения времени, предмета и метода». Также он пишет о том, что, как природа тщательно предуготовляет необходимый ей материал, так и учитель должен тщательно предуготовить все необходимое для учения, точно рассчитать время, подготовить книги и прочее. Давать ученику материал постепенно, в силу его возрастания, предпосылать предметам теоретическим и умозрительным предметы практические и чувственно постигаемые. Не смешивать предметы ни в коем случае, и пусть у каждого ученика по одному предмету будет только один учитель.
Что здесь видится мне? Если общество есть некий идеальный механизм и школа должна быть, как часы, значит, она должны выпускать детали для этого механизма. Для этого она дисциплинирует ум ребенка четким распорядком дня, временем учения и отдыха, четким его местом среди других учащихся: как его положением между старшими и младшими классами, так и его положением внутри класса, ближе и дальше от учительского стола. Иначе говоря, эта система сама по себе не дает человеку свободного произрастания, но самим своим устройством ставит ученика на место, ему предуготованное.
Но что, если он не хочет встраиваться в эту систему? Об этом поговорим в следующий раз.
Игорь Лужецкий
Блог автора: Специально огороженный