Автор: Лиса, замечательный персонаж, известный каждому из нас с детства. Ничего эта рыжая плутовка не делает в простоте душевной. Всегда прячет что-то за пазухой. То зайчика из его избушки выгонит, то бедного волка оставит в проруби замерзать. Надо сказать, что люди с древних времен заметили особенности характера лисиц. И уже в Библии мы читаем замечания по поводу их нрава и поведения.
Библия упоминает лис более десяти раз. Надо сказать, что каждый раз в этих упоминаниях есть некий негатив. Не зря же слово «циим» (םייצ) встречается и в кумранских текстах, где обозначает неких злых духов, внезапно нападающих на человека.
Слово «циим» обозначает не только лисиц, но и множество других зверьков, обитающих в пустынных землях. Это и мангусты, и хорьки, и куницы… Так это слово используется в пророчестве Исайи относительно судьбы Вавилона: «И будут там обитать лишь дикие звери пустыни (циим), не люди будут жить в домах Вавилона, а совы и птицы, дикие козлы будут скакать в домах» (Ис 13,21).
Второе слово, которым Библия обозначает «лисиц» — «шуаль» или «суаль» (לעוש). Оно тоже может переведено по-разному. «Суаль» — это еще и шакалы, животные несколько отличающиеся от лисиц внешностью, характером и поведением. Например, лисы не являются падальщиками, в отличии от шакалов. Так в Книге Судей рассказывается печальная история жены Самсона, филистимлянки. Горя гневом, «Самсон пошёл и поймал триста лисиц, связал их парами хвост к хвосту, а между хвостами привязал по факелу. Он зажёг факелы и пустил лисиц на поле филистимлян, и так выжег копны и несжатый хлеб, виноградники и оливковые деревья. Филистимляне спросили: „Кто это сделал?». Им ответили: „Самсон, зять человека из Фимнафа, сделал это, ибо тот взял его жену и отдал другому». Тогда филистимляне пошли и сожгли жену Самсона и отца её» (Суд 15,4-6). В этом отрывке, скорее всего, упоминаются именно шакалы, поскольку для них характерно было большими стаями приходить вечерами, когда работники уже уходили домой, на поля и рыскать в поисках добычи, оглашая округу страшными подвываниями и хохотом. Лисы же живут парами и их трудно изловить в таких количествах, да еще и заставить бежать в сторону человеческого жилья.
В Палестине до сих пор обитает две разновидности лис. Средиземноморская лиса с тонкой блестящей шерстью и большими ушками имеет много сходства с сирийским шакалом, также широко распространенным в этих местах. Поэтому не удивительно, что возникала некоторая путаница. Вторая разновидность — египетская или нильская лиса. Она меньше размером, приходит из пустыни и отличается более ярким окрасом.
Для библейского писателя лисица – это образ пустыни, как ничейной земли и места запустения. У пророка Иеремии читаем: «Гора Сион пустынной стала, лисицы бегают по ней» (Плач Иерм 5,18). А пророк Иезекииль пишет: «Вот что говорит Господь Всемогущий: Горе случится с вами, глупые пророки, потому что вы следуете за своими духами. Вы ничего не видите в своих видениях. Пророки твои, Израиль, были словно лисицы, бегающие среди развалин» (Иез 13,3-4).
Красивая шерсть лисицы не могла скрыть ее отрицательных качеств. Так в Песне Песней находим такие слова: «Поймайте для нас лисиц, маленьких лисят, портящих виноградник, наш виноградник в цвету» (ПесПесн2,15). Эти лисицы со своим потомством возникают в тексте совсем не случайно. Дело в том, что среди виноградных корней всегда прятались мыши, которые являются основной едой для лис. Лисы приходят в виноградник и подкапывают корни растений, чтобы вытащить оттуда маленьких серых грызунов. Приходят вместе с лисятами, чтобы научить их охотиться. Но появляются они в самый неудачный период, в момент цветения. Виноград цветет всего пару дней, именно в это время определяется, каким будет последующий урожай. Подкапывающие лозы лисы становятся самыми злейшими врагами виноградаря, поскольку могут нанести непоправимый урон. Поэтому автором Песни Песней они рассматриваются как существа, могущие нанести урон расцветающей любви Жениха и Невесты.
Ярче же всего образ лисицы представлен в Новом Завете. Пожалуй, самое известное упоминание о лисах мы находим в Евангелии от Матфея. Некий учитель Закона подходит к Иисусу, выражая желание последовать за Ним. На что Спаситель отвечает: «У лис есть норы, у птиц есть гнёзда, а Сыну Человеческому негде преклонить голову» (Мф 8,20). Почему же Господь использует именно образ лисы? Причин может быть сразу несколько. Во-первых, в то время слово «лиса» была нарицательным. Речь шла о ком-то хитром и изворотливом, но презираемом всеми. Не зря же в другом месте Иисус говорит: «Идите и передайте этой лисе: «Я изгоняю бесов и исцеляю сегодня и завтра, на третий же день закончу» (Лк 13,32). В данном случае речь идет об Ироде, к которому, как известно, никто в Иудее не испытывал уважения. Во-вторых, лисами называли и самых обездоленных, тех, кто добывал себе на хлеб случайной работой. Они словно совершали своего рода набеги на городки и селения в период полевых работ, жатвы или сбора урожая, стараясь заработать как можно больше. В этом смысле они уподоблялись лисам, внезапно появляющимся на территории человека и уносящим хорошую добычу. И, наконец, третий аспект восприятия лис. Эти животные живут в глубоких норах, пряча там своих детенышей. Они избирают пустынные места. Как об этом уже говорилось выше, лисы предпочитают занимать ничейные территории и присваивать их себе. В этом смысле их и уподобляли демонам, которые захватывают опустошенную человеческую душу. И, конечно, учитель Закона не мог не знать, что лисами называли псевдопророков.
Что было делать бедному законнику? Ведь даже у самых презираемых, нищих и убогих, даже у тех, кто берет на себя наглость говорить от имени Бога, не следуя при этом Его воле, есть свое место в это мире, есть свой дом, а у этого Учителя нет такого места. Как следовать за Ним? Как идти, куда бы Он не пошел? (Мф 8,19)
Лисица – очень коварный зверь. В средневековых бестиариях она нередко предстает лежащей на земле и притворяющейся мертвой. Когда птицы слетаются, чтобы начать клевать мертвое тело, лиса внезапно вскакивает и ловит зазевавшуюся добычу. Так и дьявол, подчеркивают средневековые авторы, только претворяется отступившим и сдавшимся, словно умершим, чтобы потом наброситься на грешника с новой силой.
Анна Гольдина
Изображение: bestiary.ca