Автор: В преддверии престольного праздника прихода Лурдской Божией Матери в Санкт-Петербурге (11 февраля) публикуем историю этого храма, рассказанную её многолетним прихожанином Александром Константиновичем (Каетановичем) Шикером (06.10.1946 — 03.01.2024), который c 12 лет был министрантом, а затем – ризничим в храме в Ковенском переулке и многие годы занимался историей католичества в Санкт-Петербурге.
Образование французской католической общины
Город Святого Петра по своему этническому составу всегда отличался от других городов Российской Империи. Первая католическая община города, сформировавшаяся к 1710 г., в основном состояла из немцев, французов, поляков и итальянцев. Каждая национальная группа имела своих старост (синдиков), своих проповедников, но молились все в одном храме. В городе изначально не было какого-то обособленного, огражденного высоким забором района, где разрешалось селиться иностранцам и иноверцам, как это было, например, в Москве, в Немецкой слободе. Хотя в Санкт-Петербурге существовала Французская слобода, Финская, Немецкая и другие, почти 30 лет католическая церковь находилась в Греческой слободе.
Открытие в 1783 г. новой, вместительной церкви св. Екатерины на Невском проспекте стало благом для растущей католической общины, на долгие годы создав условия для удовлетворения духовных нужд. Даже значительный приток французов-католиков после революционных событий 1789 г. не вызвал необходимости в строительстве нового храма.
В 1825 г. католики-французы учредили в городе благотворительное общество, которое возглавила супруга посла, а в 1887 г. на Васильевском острове были построены и освящены здания приюта и богадельни с часовней, в которой служил французский священник. Вплоть до 1905 г. приют расширяли и достраивали, а рядом была построена двухэтажная больница для неимущих. Президенты Франции Эмиль Лубе и Феликс Фор во время своих визитов посещали и приют, и больницу.
К началу XX века произошли значительные изменения в численности отдельных национальных групп католической общины Санкт-Петербурга. Польская диаспора стала самой многочисленной (около 40 тыс.); в основном это были крестьяне, выходцы из западных земель. Французов к тому времени насчитывалось уже около 3 тыс., немцев — около 2 тыс. Кроме них, были также католики-литовцы, латыши, белорусы, итальянцы. Церковь св. Екатерины во время богослужений по воскресным и праздничным дням уже не могла вместить всех верующих.
Французская община решила организовать свой приход и на свои средства построить в городе новую церковь. Но правительство всегда неохотно соглашалось на строительство новых иноверческих храмов. Большую помощь общине оказал посол Франции в России маркиз де Монтебелло. В своем обращении в МВД посол обосновал необходимость строительства в Петербурге католической церкви для французов тем, что еще Петр I при основании города разрешил строительство инославных храмов, а также тем, что храм св. Екатерины не вмещает верующих.
МВД в ответ на просьбу верующих выдвинуло следующие условия: храм будет в подчинении Митрополита Могилевской Архиепархии; кандидатуры настоятеля и викария будут предварительно согласованы с МВД; метрические книги должны вестись на русском языке; синдики избираются из числа прихожан.
Положительный отклик дал на просьбу французов и митрополит Могилевской Архиепархии Симон Козловский, поставив условие финансовой самостоятельности церкви, начиная с момента строительства, и что новый французский приход не будет претендовать на имущество храма св. Екатерины.
Условия были приняты и 14 октября 1898 г. МВД выдало разрешение на строительство французской церкви в Санкт-Петербурге, а 19 октября прошение подписал и сам император.
Новый храм
24 ноября 1900 г. в конторе Петербургского нотариуса Владимира Петровича Бабичева на ул. Гороховой была официально оформлена купчая, согласно которой купец 1 гильдии В. Т. Максимов продал свой дом со всеми прилегающими к нему строениями Обществу французских граждан. Продаваемая земля находилась по адресу: Литейная часть, второй участок по Ковенскому пер. под номерами (по табелям 1900 г.) — 299, и полицейским — 7. При оформлении купчей присутствовали также: настоятель нового храма, священник ордена доминиканцев о. Амвросий Кюни, синдики той же церкви французские граждане профессор Август Гютине и Георгий Ложье. Эти господа объявили Бабичеву, что совершают купчую крепость на следующих условиях: «Государь император Высочайшим повелением, данным 3 августа сего года, соизволил разрешить жительствующим в Санкт-Петербурге французским гражданам, образующим новый приход, приобрести у купца Максимова участок земли под строительство католической церкви». Итак, французская община получила в собственность участок площадью 270,2 кв. саженей. Максимов получил за свое имущество 67 тыс. руб. Расходы по оформлению купчей взяли на себя покупатели.
Это было первое приобретение французской общины, которое было совершено ее первым настоятелем, служившим ранее в храме св. Екатерины (до 1896 г.), и первыми избранными синдиками. Ковенский переулок (Хлебный – до 1858 г.) находился в одном из центральных районов столицы и получил свое название от уездного города Ковно – ныне Каунас. Переулок был тихий, спокойный и малоизвестный среди горожан, хотя пересекает известные всем улицы – нынешнюю ул. Восстания и Лиговский проспект. Участок представлял собой почти правильный квадрат, слева от него возвышался только что построенный пятиэтажный доходный дом (Ковенский, 9), а справа (Ковенский, 5) была Экипажная фабрика Карла Крюммеля с большим открытым двором и постройками, выходившими на улицу. Используя одну из построек, находящуюся на купленной земле, французы устроили в ней временную часовню. Настоятель о. Амвросий Кюни сам ее освятил во имя Пресвятой Девы Марии. К 1 января 1901 г. Могилевская католическая консистория выдала настоятелю метрическую книгу. С того момента в столице начал существовать еще один католический приход.
На протяжении всех этапов строительства верующие испытывали существенные материальные трудности, поскольку французы не смогли заплатить сразу Максимову за участок требуемую сумму – 67 тыс. В 1900 г. они заплатили 25 тыс., а остальные 42 тыс. оформили как закладные на 1 год с предоставлением приходу права заложить недвижимость в том случае, если не смогут выплатить ему деньги в срок.
Для составления проекта настоятель храма решил обратиться к профессору архитектуры Леонтию Николаевичу Бенуа (1856-1928). Леонтий (в крещении – Людвиг) происходил из знаменитого рода Бенуа. Отец Леонтия Бенуа – Николай Леонтьевич – тоже был архитектором. Именно он построил в Санкт-Петербурге храм Посещения Пресвятой Девы Марии на католическом кладбище. Николай Леонтьевич Бенуа был также синдиком храма св. Екатерины на Невском проспекте. Именно к его сыну, обрусевшему французу, крещеному в лоне Католической Церкви, и обратился настоятель храма о. Кюни со своей просьбой. Сам архитектор впоследствии вспоминал об этом так: «Тогдашний настоятель новой французской церкви приехал ко мне спросить, нет ли у нас проекта моего отца, который тот делал для французов в конце 60-х годов».
«Я помнил, что этот проект делали в греческом стиле. Просмотрев все старые отцовские папки, нашел лишь небольшой набросок. Я сделал эскиз базилики в романском стиле, в три нефа с трансептом, но очень небольших размеров, с башней, затейливым входом и небольшим домиком сбоку – жильем для священника, вроде кельи. Эскиз понравился, и меня просили сделать проект, что я исполнил, приложив еще перспективный вид, с которого была исполнена почтовая открытка. Средства были весьма небольшие, если не сказать никаких. Решено было построить лишь крипту и перекрыть временно, чтобы сразу служить».
28 декабря 1902 г. заложен и освящен Архиепископом Могилевским Болеславом Иеронимом Клопотовским (1848-1903 гг.) фундамент строящегося храма французской католической общины, именуемый в Петербурге «Notre Dame de France». В течение всего периода строительства в храме велось служение. На должность инженера был приглашен Оскар Иосифович Тибо-Бриньоль (1850-1903 гг.).
К концу года нижний этаж храма был закончен и там стали проводить богослужения. Зал площадью около 300 кв. м. занимал полуподвальное помещение, снаружи облицованное кирпичом. Он имел два входа со стороны Ковенского переулка, а внутри все помещение было разделено двумя рядами мощных столбов, поддерживающих своды. Столбы должны были служить опорами для колонн верхнего трехнефного зала. В дневное время зал освещался светом, проникавшим сквозь окна. На стекла была нанесена специальная бумага, с помощью которой имитировались витражные стекла. Пол был покрыт красно-черной керамической плиткой. По центру зала у южной стены возвышался на трех ступенях алтарь. За алтарной стеной находились ризница и классы воскресной школы, имеющие отдельные входы со двора церковного участка. В одноэтажном кирпичном доме, оставшемся от купца Максимова, поселились настоятель, органист и сторож. В таком виде французская церковь Девы Марии в Санкт-Петербурге просуществовала почти шесть лет.
Окончание строительства (1907-1909 гг.)
Прошло около 4 лет после того, как был построен нижний этаж церкви. К тому времени умер Архиепископ Клопотовский, освятивший закладной камень церкви; уехал из России посол Франции маркиз де Монтебелло, не стало и архитектора Тибо-Бриньоля, наблюдавшего за строительством. В начале 1907 г. во Францию, на родину, уезжает на лечение и уже не возвращается настоятель храма.
Французская община в лице своих синдиков (старост) обращается к Леонтию Бенуа с просьбой переработать свой первоначальный проект церкви с целью удешевления, несмотря на то, что по этому проекту уже сооружен нижний этаж здания. Известный архитектор, имея в то время множество заказов, решил привлечь для разработки нового проекта своего ученика по Академии художеств, выпускника 1906 г., поляка по национальности, католика Мариана Перетятковича (1872-1916).
За 10 лет профессиональной деятельности он осуществил 11 проектов, в числе которых – деревянный храм св. Казимира за Нарвской заставой и «французский» храм. Сложную конструкцию Бенуа Перетяткович заменил на единое пространство с железобетонным сводом. Товарищество «Железобетон» пожертвовало значительную часть цемента и само взялось за изготовление сложных железобетонных конструкций. Надо сказать, что после открытия церкви почтовое ведомство России выпустило еще одну открытку, посвященную новой церкви. На ней изображено чердачное помещение храма, где хорошо видны мощные железобетонные стропила, поддерживающие свод церкви.
Фасад здания, в целях экономии, предполагалось декорировать обычным красным кирпичом, но община вновь получила дар, причем на этот раз от своих земляков-французов. Дело в том, что в 1903 г. отметивший свое двухсотлетие Петербург получил от французского строительного общества «Батиньоль» своеобразный подарок – Троицкий мост, один из красивейших мостов через Неву. Уже в процессе строительства по желанию городских властей в его конструкцию были внесены некоторые изменения, в результате чего большое количество валдайского гранита осталось неиспользованным. Руководство строительной фирмы «Батиньоль» предоставило церкви оставшийся гранит, которого было немало. Использование гранита для облицовки здания придало церкви совершенно иной образ. Талантливый молодой архитектор М. Перетяткович, оставив при изменении проекта своего учителя некоторые детали, свойственные романскому стилю, сумел органично привнести в него господствующий в то время в Петербурге стиль «северный модерн».
Во время второго этапа строительства, с ноября 1907 г., на место уехавшего на родину настоятеля о. Амвросия Кюни был назначен француз, священник доминиканского ордена 29-летний о. Жан Амудрю (1878-1961 гг.). Причем вначале его назначение было временным, до прибытия постоянного настоятеля.
Итак, к концу 1907 г. полностью сменилась «команда», занимавшаяся сооружением храма – как заказчик-настоятель и синдики церкви, так и исполнитель-архитектор. В разгар строительства (1908-1909 гг.) работами руководил инженер Н. В. Смирнов.
Энтузиазм строителей был так велик, что они и сами «не заметили», как возвели стены здания под кровлю. И тут произошел неожиданный конфуз. По воспоминаниям Л. Бенуа: «Изменив весь фасад с облицовкою небольшими гранитными камнями, начали строить. Проект одновременно нужно было подать на переутверждение. С этим делом французы замешкались, а мы тем временем фасад вывели, получился скандал чуть не до мирового. Таскали к градоначальнику, в строительное отделение Министерства Внутренних Дел. Французы обратились к послу и в конце концов через П. А. Столыпина получили утверждение, чем дело было ликвидировано».
За два строительных сезона была построена не только церковь, но и значительно перестроен существующий кирпичный дом. Из одноэтажного он превратился в двухэтажный и значительно увеличился в глубину церковного участка. Здесь были квартиры для настоятеля, викария, органиста, сторожа и хозяйки.
Итак, для французских католиков, проживающих вдали от родины, наступил долгожданный день – день освящения новой церкви. Это событие состоялось 22 ноября 1909 г., в воскресенье, в день памяти св. Цецилии. В ноябре этого года Могилевская Архиепархия с центром в Петербурге существовала без митрополита – предыдущий, Апполинарий Внуковский, умер в мае того же года, а новый, Викентий Ключинский, был назначен только в 1910 г. Поэтому на освящение храма приехал епископ-суффраган Архиепархии, председатель Духовной Коллегии епископ Ян Цепляк (1857-1926). Встречал высокого гостя молодой настоятель – о. Жан Амудрю. Именно он, призванный для временного исполнения должности настоятеля, сумел за эти два года не просто духовно окормлять общину, но стать организатором этого строительства. Отец Жан Амудрю (мирское имя – Морис-Мария Феликс) родился в 1878 г. в небольшом французском городке Дол, в семье адвоката. Вступил в орден доминиканцев, учился в монастыре ордена в Иерусалиме. По окончании учебы получил степень доктора теологии. После рукоположения (1901 г.) был профессором апологетики в Иерусалиме, а затем – теологии в Оттаве, в Канаде (1903-1907 гг.).
Епископ Ян Цепляк освятил новую церковь и во время торжественной Мессы произнес проповедь на французском языке. На освящении храма присутствовало много гостей, в том числе представители французского посольства. В последнем за 1909 г. номере (№ 52) популярного в России журнала «Нива» была помещена фотография нового храма с коротким комментарием к ней.
Интерьер храма и его внутреннее убранство
В пятигранной апсиде находится пресвитерий, где на возвышении (2 ступени) расположен главный алтарь храма, на котором свершается ежедневная Месса. Как и весь храм, алтарь выполнен строго и без излишеств. Оштукатуренный и раскрашенный под мрамор, трехметровый алтарь выделяется средней частью с двумя пилонами из грубо сколотого гранита и темным греческим крестом в овальном медальоне посредине. Столешница алтаря выполнена из белого полированного мрамора, в ее центре, у дарохранительницы, вставлена реликвия св. Креста Господня, и это место обозначено квадратом темного мрамора. Над алтарем расположенные боковые полки для больших алтарных свечей, а в центре – чуть выступающая дарохранительница, отделанная, так же, как и алтарь, под искусственный мрамор.
Запрестольный образ небольшой, почти квадратный. И хотя на фотографии 1910 г. он почти не различим, изображение легко угадывается по видимому силуэту. Это фрагмент всем известной иконы Рафаэля Санти «Сикстинская мадонна». Несоразмерность большой алтарной стены и относительно малой по размерам иконы говорит о том, что она здесь временно, и, возможно, перенесена из нижней церкви. Слева, в пресвитерии виден деревянный «недостроенный» амвон. У него еще не хватает верхней части – акустического «козырька». В алтарной части можно еще разглядеть висящую слева лампаду, по-видимому, такая же висела и справа.
Слева, перед входом в ризницу, на постаменте возвышается статуя Воскресшего Христа (чуть больше человеческого роста), гипсовая, раскрашенная. В левой руке Спасителя деревянный крест. На фотографии не видно, но на горизонтальной перекладине имеется надпись на латинском языке «IN HOC VINCES» — «с этим знаком победим». Крест, который в дохристианское время был символом позора и физической смерти, в руках Христа стал символом вечной жизни и победы над смертью. Перед статуей можно разглядеть большой напольный подсвечник, так знакомый по православным церквам, в который вкладываются зажженные тонкие свечи, лежащие тут же на лотке. Здесь же молится коленопреклоненный священник.
Рассмотрев эту часть храма, «спустимся» с балкона и «войдем» в молитвенный зал. При входе обращаем внимание на большие морские раковины по углам, наполненные освященной водой. На воскресных и праздничных богослужениях, когда собиралось значительное количество прихожан, входящих встречал швейцар. Одет он был в красочную ливрею, на голове – треуголка, а в руке – бутафорская алебарда (из всей этой амуниции на сегодня осталась только алебарда). В холодную и мокрую погоду, что для Петербурга было обычным, он приглашал пройти в швейцарскую, которая находилась тут же, при входе справа, (именно поэтому чаще пользовались правым входом). Там можно было снять калоши и оставить просушить верхнюю одежду. Следить за чистотой обуви особенно было необходимо, ибо пол в церкви был покрыт дубовым паркетом, всегда блестел и требовал тщательного ухода. На этом обязанности швейцара не оканчивались. Во время богослужения он находился в центре зала. Если кто-то из прихожан во время службы начинал громко разговаривать или какими-то своими действиями мешал окружающим, швейцар подходил к «нарушителю», вставал рядом и трижды стучал древком алебарды в деревянный пол. Этого условного знака было достаточно для восстановления тишины в храме.
Привычных всем церковных деревянных лавок в храме не было. Стояли венские стулья в комплекте с мягкими подколенниками. На спинках стульев были укреплены латунные, начищенные до блеска таблички, на которых были выгравированы имена, фамилии или инициалы владельцев этих мест. Удивительно, что до сегодняшнего дня сохранились почти все эти таблички – около 190 штук. Примерно такое же количество сидячих мест и сегодня. Причем некоторые надписи, быть может, удивят читателей своей фривольностью – мадам Натали, мадам и мсье Ложье и т.д. Надо, во-первых, учесть, что это была самая маленькая община в Петербурге – 1200 человек в 1910 г. (для сравнения, в церкви св. Екатерины в то время было около 20 тысяч., в Успенском храме – 10 тысяч., в храме св. Станислава – 8 тысяч прихожан). Кроме того, здесь наблюдаем традиции и обычаи западных стран. Дело в том, что за пользование этими именными местами владельцы вносили определенную плату на содержание храма – своего рода «гарантированное пожертвование».
Подойдя ближе к алтарной части храма, мы увидим слева и справа боковые приделы с алтарями, которые слегка углублены относительно основного зала. Левый, восточный придел был посвящен легендарной героине Франции и всех французов, живущих вдали от родины – Жанне д’Арк, над этим алтарем возвышалась статуя Орлеанской Девы. Она была беатифицирована как раз в 1909 г., канонизирована в 1920.
Западный придел, у входа в часовню, был посвящен святому Иосифу. Его скульптура тоже возвышалась над алтарем. Сами алтари были простые, из крашеного дерева.
Вторым немолитвенным помещением (кроме швейцарской) в новой церкви была ризница. Достаточно просторная (ок. 30 кв. м.), с высоким потолком, имеющая три двери – в алтарь, в молитвенный зал и через винтовую лестницу в церковный двор. Ризницу освещает большое арочное окно, выходящее в церковный двор. Там имеется масса встроенных шкафов, антресолей и кладовок для хранения литургической одежды, церковной утвари для пасхальных и рождественских праздников. Сохранился большой, во всю стену деревянный шкаф и стол с массой больших и малых ящиков, полок для литургических книг. Ризница служила не только для подготовки священников к богослужениям, но и церковной канцелярией, где священник принимал мирян по вопросам исполнения различных треб.
Вот такой получилась новая французская церковь – просторной и светлой. Обилие дерева в интерьере каменного храма придавало ей особый, домашний уют, а отличная акустика помогала священнику и хору торжественно проводить богослужения.
«Церквулька вышла живописною, и когда будут средства, можно будет добавить убранства, особенно внутри, чем достигнем большей камерности», — так писал о своем детище академик архитектуры Леонтий Бенуа.
Итак, в Петербурге стала действовать шестая приходская католическая церковь. Причем это был первый «не польский» храм. В России еще в трех населенных пунктах находились французские приходы, имеющие свои церкви: в Москве (храм св. Людовика), в Одессе и в Макеевке (Донбасс). В начале 1914 года в Петербурге была освящена первая немецкая католическая церковь во имя св. Бонифация, но с началом I Мировой войны немецкий приход перестал существовать, а храм отошел к польскому приходу. Судьба французской церкви в Петербурге сложилась удачней, хотя события 1917 г. существенно «потрепали» общину.
Храм после революции 1917 года
После пролетарской революции большинство французов вернулось к себе на родину. К 1920 г. приход насчитывал около 100 человек. В 1922 г. все католические церкви в Петрограде и пригородах были закрыты и опечатаны представителями новой власти. Причина – не подписание договоров, по которым государству переходило в собственность все церковное имущество. Правда, французской церкви несколько «повезло» в отличие от остальных петроградских – она была закрыта не в канун Рождества, а в середине января 1923 года. 7 июня того же года договор был подписан и храм был «распечатан».
В августе 1926 г. настоятеля храма посетил высокий гость из Рима. Француз, иезуит, епископ Мишель д’Эрбини легально прибыл в Ленинград из Москвы, чтобы совершить тайное рукоположение в епископский сан Ленинградского прелата Антония Малецкого, а общая задача д’Эрбини состояла в том, чтобы создать новые церковные структуры на территории Советской России. Тайная хиротония произошла в храме в Ковенском переулке – 12 августа в часовне Лурдской Богоматери. Одновременно Антоний Малецкий был назначен Апостольским Администратором для Ленинграда.
Позднее, когда А. Малецкий после ссылок был вынужден уехать в Польшу, Ж. Амудрю в Москве также тайно был хиротонисан во епископы и назначен Апостольским Администратором. Соответствующие органы довольно быстро догадались о тайном рукоположении и Ж. Амудрю – епископ в августе 1935 г. был вынужден покинуть Советский Союз.
Третьим настоятелем храма стал 33-летний отец Мишель Флоран. Время служения этого священника совпало с особо тяжелым положением Церкви в Ленинграде. Аресты, слежка, расстрелы достигли своего апогея к 1937 г.. Ленинградские приходы, которые приходилось обслуживать единственному священнику, таяли на глазах. Только иностранное подданство ограждало настоятеля на Ковенском от опасностей советской действительности.
К концу 1938 г. храм на Ковенском остался единственным в городе. Через полтора месяца после начала Отечественной войны Правительство Виши во Франции прервало дипломатические отношения с СССР, и гражданин Франции о. М. Флоран был вынужден покинуть Страну Советов. Вдогонку власти успели обвинить его в шпионаже. Ключи от храма, церковную утварь, свои личные вещи он оставил на хранение проживавшей в приходском доме семидесятилетней Розе Ивановне Сушаль.
Французская подданная, в прошлом гувернантка, учительница французского языка, она была и председателем двадцатки, и органисткой, и комендантом жилого дома при церкви. Именно она сохранила храм в тяжелые военные годы от разграбления, пожаров. По воскресеньям она открывала храм, и люди приходили и молились. Умерла Роза Сушаль после войны, в 1947 г., и похоронена на Большеохтинском кладбище. К сожалению, могилу ее найти не удалось.
С 1947 г. в храме возобновились ежедневные богослужения. Рижским митрополитом А. Спринговичем, по согласованию с государственными органами, был назначен новый настоятель – отец Иосиф Казлас. Несмотря на пенсионный возраст (60 лет), отец Иосиф Казлас энергично взялся за работу. В церкви были выбиты все стекла, повреждена снарядом колокольня, предстояло выполнить большой объем штукатурных, кровельных и малярных работ. В условиях острого дефицита стройматериалов был произведен первый послевоенный ремонт. Почти с первых дней своей деятельности в Ленинграде отец Иосиф постоянно ставил перед государственной властью вопрос о назначении в Ленинград второго священника и возможности приезда из Риги епископа для совершения таинства миропомазания.
Шесть лет надо было терпеливо ждать исполнения этих просьб. Весной 1953 г. ушел из жизни его тезка – Иосиф Виссарионович Сталин. И уже с 18 по 24 июня в Ленинград с визитацией прибыл епископ Петр Стродс – ректор Рижской Духовной Семинарии. На исповедь к епископу пришло около 5 тысяч человек, а таинство миропомазания приняли около 500 человек.
В этом же году приехал и помощник настоятеля двадцатишестилетний отец Ян Буткевич. К концу того же года был поставлен своеобразный рекорд, который не превзойден и по сегодняшний день – за 1953 год Таинство Крещения приняло 276 человек. С этого года визитации епископа стали ежегодными вплоть до 1959 г..
Новый викарий, помощник настоятеля, с первых же месяцев своего служения в Ленинграде активно влился в религиозную жизнь. Коренастый, небольшого роста, обладающий крепким здоровьем хорошего спортсмена (в последствии он проявил себя хорошим лыжником), энергичный и общительный – качества, которые не всегда присущи священнику, он обладал сильным приятным голосом и хорошим музыкальным вкусом. Пению также способствовала прекрасная акустика нашей церкви. Отец Ян совершал богослужения, полностью погружаясь в молитву. Росло число прихожан, в алтаре и в праздничных процессиях, проходивших внутри храма, появилось много молодежи.
В 1957 г. город с четырехгодичным опозданием торжественно отмечал свое 250-летие, в нашем храме впервые зазвучал орган. Из бывшей церкви при евангелической больнице (Лиговский проспект, 4) был приобретен орган немецкой фирмы Валкер. Инструмент был в нерабочем состоянии: отсутствовала часть труб, неисправна была клавиатура. Был сделан капитальный ремонт и вместо старой, но достаточно крупной фисгармонии зазвучали трубы органа.
В феврале 1958 г. на очередном собрании церковного комитета было решено заменить алтарную икону «Богоматерь и французские святые», а уже в июне епископ П. Стродс приезжал освятить новую икону в золоченой резной раме. Художник Захаров прямо в храме написал икону размером 3х5 метров под названием «Вручение Иисусом Христом ключей от Церкви Христовой апостолу св. Петру».
Надо признать, что пятидесятые годы для католического прихода в Ленинграде за советское время были самыми продуктивными. В кабинете у уполномоченного по делам религий в эти годы даже вставал вопрос о возвращении одного из католических храмов Ленинграда: св. Екатерины на Невском или св. Станислава. В 1955 г. митрополит Спрингович даже назначал настоятелем церкви Святого Станислава отца Яна Буткевича.
В начале шестидесятых «послесталинскую оттепель» сменили хрущевские «заморозки», и они коснулись, прежде всего, церкви. С 1963 г. категорически запрещалось молодежи до 16 лет (а это были мальчики-министранты и девочки-процессианки) участвовать в богослужениях.
Настоятель отец Иосиф в 1963 г. отмечал свой «золотой» (50 лет) юбилей священства. Специально из Риги поздравить юбиляра приехал управляющий Рижской митрополией прелат Ю. Вайводс. 76-летний настоятель считался алтаристом при храме, и приход ожидал нового настоятеля. Соответствующие государственные органы не хотели допускать повторной ошибки, когда в Ленинград приехал молодой Буткевич, а на этот раз выбирали уже они.
Согласована была кандидатура 53-летнего о. Франца Сидарса. Всего два года он прослужил в храме. И к концу этого срока даже власти вынуждены были признать (это был исключительный для них случай), что о. Франц не совсем подходящий священник для почти столичного Ленинграда.
В сентябре 1965 г. после тяжелой болезни умер бывший настоятель отец Иосиф Казлас. Были торжественные похороны – гроб с любимым священником из его квартиры через улицу в храм внесли министранты. Приехали священники из Прибалтики. Были венки от хористов, министрантов, процессии. Родственники из Литвы решили похоронить отца Иосифа на родине, в Литве. Для прихожан, желающих проводить старого настоятеля в последний путь, приход заказал два автобуса.
В мае 1966 г. в Ленинград прибыл новый настоятель отец Иосиф Павилонис. Приход единодушно просил Уполномоченного назначить настоятелем отца Буткевича. Но это предложение органами власти даже не обсуждалось. Отец Ян оставался таким же энергичным и преданным Церкви. Ежегодно, как правило, летом, в церкви проходили какие-то преобразования: приехавшие мастера из Латвии (они имели опыт по ремонту церквей) расписали стены и своды церкви и алтарной части, колонны отделали искусственным мрамором, в отличном состоянии содержался орган. Отец Я. Буткевич всегда находил время для общения как с активом церкви (служащие церкви, хористы, процессия, министранты), так и с обычными прихожанами.
В последнее воскресенье июня 1966 г. в бывшей Французской церкви молился и причащался необычный гость. Страну посетил Президент Франции, генерал Шарль де Голль. Его с женой и сыном встречали на ступенях храма настоятель И. Павилонис и викарий церкви Я. Буткевич.
Так совпало, что на той же воскресной Мессе, среди прочих прихожан, молился неприметный студент третьего курса Политехнического института Тадеуш Кондрусевич. На другой день у него был экзамен, и поэтому он пришел не на дневную службу, как обычно, а на утреннюю. Так у алтаря одновременно молились президент большой страны и будущий Архиепископ. Визит президента в церковь прошел «без сучка и задоринки» и викарий – отец Я. Буткевич получил устную благодарность от сотрудников службы Госбезопасности, поскольку именно он проходил «инструктаж» по приему высокого гостя.
Уехал президент Франции, студент Политеха сдал экзамен, а отец Ян почувствовал, что за ним началась слежка. В стране по отношению к церкви наступила очередная «оттепель», но энергичный Ян Буткевич не давал покоя сыщикам с Литейного, 4. Особенно их беспокоило то, что отец Ян не принял предложение о сотрудничестве. В марте 1967 г. он был арестован и осужден на 7 лет лагерей усиленного режима.
Настоятель о. Иосиф Павилонис остался один на долгие 25 лет. Он не требовал и даже не просил помощника, за эти годы в приход ни разу не приезжал епископ из Риги, чтобы совершить таинство миропомазания. Резко повысился средний возраст министрантов и прихожан. Священник перестал сопровождать усопших на кладбища. Ухудшились отношения между настоятелем и церковным комитетом. Пожертвований едва хватало на содержание храма и мелкие текущие ремонты.
В 1975 г. приход отправил настоятеля в далекое путешествие. По приглашению епископов из Рима, которые когда-то гостили в Ленинграде, настоятель ехал в столицу Италии. Особых проблем с визой не было. В Риме была организована аудиенция у Папы Павла VI.
Шли годы. Часть прихожан смирилась с существующим положением дел или просто забыла, как может быть иначе. Некоторые, отчаявшись, переехали в Прибалтику, а другая часть ежегодно ездила туда, чтобы исповедоваться, венчаться, крестить детей, готовить их к Первому Причастию. С ответным визитом приезжали некоторые священники посмотреть город, исповедовать в Великий Пост и даже похоронить умерших. Исповедь, Святые Мессы совершались прямо на квартирах. В 1981 г. церковному комитету с большим трудом удалось отреставрировать интерьер часовни Лурдской Богоматери.
Возрождение
Конец восьмидесятых в корне стал менять ситуацию в стране и в нашей церкви. 75-летний настоятель был очень осмотрительным и никаких изменений с его стороны ожидать не приходилось. Он ждал новых указаний, законов о месте Церкви в обществе. Вновь избранный церковный комитет ждать не стал, а энергично взялся за работу. И хотя «надзиратели» за церковью еще получали свою зарплату, комитетчики почувствовали, что, слушая их назидания, можно смело делать свое дело. В первую очередь наша церковь вновь обрела пусть и не громкий, но свой голос – установили колокол. Колокольный звон можно было слышать от улицы Жуковского до улицы Некрасова.
Бывшие складские помещения и нижний зал храма, как и квартира викарного священника, были расчищены и отремонтированы. Покрашены стены притвора церкви. Но главное – была организована воскресная школа с прекрасными преподавателями Надеждой Мартынович и Ядвигой Шиманской.
К этому времени приехали первые монахини – сестры Матери Терезы, которые занимались самыми маленькими детьми. Рождество, Пасха, Праздник Первого Причастия – праздники, которые стали отмечаться не только в молитвенном зале, но и в нижнем зале с активным участием детей. Там прихожане могли посмотреть лучшие художественные религиозные фильмы и видеорепортажи о праздничных богослужениях в соборе св. Петра с участием Папы.
В 1990 г. появились помощники у настоятеля – отец Евгений Гейнрихс и отец Людвиг Вишневский из Польши.
Незадолго до возвращения городу исторического имени св. Петра, 29 июня 1991 г. прихожане нашего храма впервые встретились со своим Архиепископом, администратором для католиков латинского обряда Тадеушем Кондрусевичем.
В город своей студенческой юности он приехал не один. Во время богослужения, поблагодарив за служение о. Иосифа Павилониса, Архиепископ представил нового настоятеля о. Павла Одиньша, OFM и викарного священника, выпускника Рижской Духовной семинарии о. Стефана Катинеля.
Несмотря на экономический кризис в стране, новый настоятель взялся за преображение внутреннего убранства церкви. Стулья, стоявшие в молитвенном зале, были заменены на церковные лавки. Был установлен новый, так называемый послесоборный алтарь, приобретена новая звукоусилительная аппаратура. А главное, наконец-то проведен косметический ремонт в храме, которого не было 25 лет.
В 1993 г. настоятель П. Одиньш организовал паломничество на автобусах в Латвию на встречу с Папой Иоанном Павлом ІІ. Могли записаться все желающие. 180 человек в возрасте от 8 до 80 лет воочию смогли увидеть Папу и молиться вместе с ним. В 1997 г. в храме завершились работы по созданию мозаично-расписных витражей. Работа велась около трех лет. Авторы витражей – Изабелла и Михаил Байковы. В 1998 г. стараниями настоятелями и на средства благотворительной организации «Kirche in not» был произведен капительный ремонт приходского жилого дома. Изменена планировка, заменены трубы отопления и водоснабжения, снаружи дом облицован красным кирпичом. В том же 1998 г. в приходе начал свою работу о. Дмитрий Мишенев, который в 2001 г. был назначен администратором прихода, а в 2002 г. – его настоятелем.
Возрождение структур католической церкви в России и создание епархий во главе с митрополитом Т. Кондрусевичем открывало новую страницу жизни старинного прихода.
Александр Константинович (Каетанович) Шикер
Материал публикуется с разрешения автора, полученного незадолго до его ухода. Часть его впервые была опубликована в российской католической газете «Cвет Евангелия» (№28-29 за 1999 год) и часть — в Санкт-Петербургской газете «Наш край» (N°16, март 2005 год).
Настоятели и администраторы Храма Лурдской Богоматери:
о. Амвросий Кюни, ОР (1901—1903)
о. Жан Амодрю, ОР (1903—1935, с 1935 г. епископ)
о. Мишель Флоран, ОР (1935—1941)
о. Иосиф Казлас (1945—1963)
о. Франц Сидарс (1963—1966)
о. Иосиф Павилонис (1966—1991)
о. Павел Одиньш, ОFM (1991—2002)
о. Дмитрий Мишенев (2001—2002 администратор, прихода, с 2002 по 2007 — настоятель)
о. Игорь Чабанов (с января по август 2007 администратор прихода)
о. Сергей Альхимёнок (2007—2018)
о. Стефан Катинель (с сентября 2018 по 4 сентября 2022), настоятель
о. Константин Передерий (с 4 сентября 2022), настоятель
Контакты
Адрес: Ковенский переулок, 7, Санкт-Петербург
Cтраница прихода ВКонтакте: Католический приход Матери Божьей Лурдской
Читайте также:
А.К. Шикер: воспоминания о детстве и жизни католического Петербурга
Столетие храма Матери Божией Лурдской в Санкт-Петербурге
М.В. Шкаровский. Католики в блокаду
Материал подготовила Ольга Хруль