Автор: Святой покровитель экологов Франциск деятельно проповедовал Евангелие, чтобы мир изменился. Из этого служения Христова выросла его любовь к природе. Но как он её любил? Ясно, что любовью глубоко духовной. Рискну сказать, любил в природе не что-то, а кого-то. У меня такое впечатление, что Франциск любил не природу вообще, всю в целом – как экосистему, — а любое конкретное живое существо в его индивидуальной неповторимости, его уникальной связи с Богом. Любовь Франциска соединилась со своеобразным мистическим чувством квазиличностного достоинства нечеловеческой твари. С точки зрения чисто экологической Франциск как бы не замечал за деревьями леса, не обращал внимания на сложную многоплановую «сеть жизни», охватывающую всю биосферу. «Экосистема» предстала великим «хором» тварей, воспевающих Творца: «На каждом шагу он слышал тысячи голосов, исходивших от природы, исполняющих его познанием и любовью к Богу и призывающих его прославлять Творца»1.
К примеру, вода, ветер, цветы, дерево (креста), звёзды, ягнята – это соучастники жизненного пути Христа на земле, и именно поэтому он их почитал, не думаю об их экологическом значении, как это делают сейчас. Франциск благословлял тварь, но не то чтобы всю вообще, а конкретно птиц, животных, цветы, рыб, пчёл, даже камни. Он называл их «братьями и сёстрами», проповедовал им Слово Божие, как затем и св. Антоний Падуанский. Усыновлённый Богом, он примирял с другими людьми диких животных, выявляя экологическую и более чем экологическую сторону в словах «блаженны миротворцы» (Мф 5, 9). Рассказ о губбийском волке («Цветочки святого Франциска, 21) свидетельствуют о заключении договора между Франциском, волком и населением тех мест, о Завете примирения. Благословляя все живые существа, Франциск призвал их благодарить и благословлять Бога, служить Ему.
Франциск помогает и нам поверить, что нечеловеческая тварь способна не только услышать призыв, но и отозваться на него. Он воспринимал природу над-экологически, и это очень хорошо. Экологические ценности не должны быть высшими, иначе откроется дорога к идолопоклонству в отношении к природе. Сама же природа открыта к Богу, она побуждает человека обратить взор к Высшему, и ей нужен человек, примирившийся с Богом, чтобы искупление Христово охватило всё живущее на Земле. Апостол Павел это прекрасно понимал (ср. Рим 8, 9-22).
Иногда говорят, что в своём духовном опыте Франциск увидел, как все тварные существа предстояли перед Богом в первый момент творения, прежде чем они разошлись по своим путям. Но можно сказать и иначе. Франциск заранее провидел так же и финал путей тварных существ, когда они соберутся перед лицеем Божиим по завершении истории нашего мира. Тварь в целом будет Божией семьёй, состоящей из огромного числа живых существ. По словам о. Цециллиана Незгоды, это «мистическая семья, потому что она воздаёт хвалу своему Отцу».2
Разумеется, здесь речь идёт не о «демократии всех тварей», рассуждая о которой иногда привлекают имя св. Франциска без достаточных на то оснований. Франциск так полюбил природу, что и она в ответ полюбила его и стала послушной ему. Демократия как таковая к Богу не открыта и любви к Богу не предполагает, считая себя самодостаточной. Экологически это, может быть, и приемлемо, но она принижает (а по Бердяеву – полностью отрицает) иерархичность бытия и высшее достоинство человека. Поэтому не она ведёт мир к переходу в жизнь будущего века.
Там, где хвала, там и литургичность. Демократия совсем не литургична. Отношение человека к природе, если оно духовно, должно не ограничиваться одной «экологичностью», а выражаться в том, что человек воздаёт Богу честь, хвалу, славу и благодарение в единстве со всем живыми существами Земли. Теологи предполагали, что Адам не просто жил и трудился в Эдеме, но ещё и священствовал, что все его труды посвящались Богу и соединялись с поклонением и благодарением. Основания для этого есть, пусть даже в Книге Бытия это прямо и не сказано. «Гимн Солнцу» св. Франциска литургичен, он воспет из глубин мира и вместе со всей тварью, его рефрен – «Хвала Господу моему» (за всех и за всё, в том числе, заметим, и «за мать нашу Землю»), а конец звучит так: «Славьте и хвалите Господа моего, величайте Его, и да служит Ему всякое дыхание с великим смирением!»3
«На каждом шагу он слышал, – пишет о. Цицилиан, — тысячекратное sursum corda («вознесём сердца!»), звучащее среди всей твари и наполняющее её познанием и милостью Божией. И он отвечал на это своим сознательным человеческим sursum corda, направляя его не только к Вездесущему Отцу, но и ко всем тварям»4.
Это родственно духовным устремления православного Востока, для которого космичность Литургии – постоянно возобновляемое духовное переживание. Собирание твари вокруг святого человека, предстоящего перед Богом, — такова созидательная задача христианства вопреки всему безобразию в нашем мире. В древности о собирании (рекапитуляции) свидетельствовал св. Ириней Лионский. Её мы видим в жизни русских святых и в иконе. В начале нашего века о созидании нового мира как космоса выразительно писал русский философ кн. Евгений Трубецкой. Он настаивал на том, что мир в конце концов должен стать храмом, вопреки словам тургеневского Базарова – «природа не храм, а мастерская», — словам, столь близким создателям современной цивилизации. Трубецкой любил Преображение Христово, и его душа тянулась к грядущему преображению мира. Христианство, писал он, даёт новую жизнь тому «старому райскому отношению человека к твари», которое «частично восстановляется в жизни святых и должно во всей своей полноте восстановиться в грядущей новой земле»5.
Л.И. Василенко
Примечания:
1 Павловский Я. (О. Андрей, францисканец-капуцин) «Святой Франциск Ассизский», Liepaiae, 1993, с. 183.
2 O. CecylianNiezgodaOFMConv. «S’ladamiFranciszka: Wybo’rpism», Krako’w, 1995, s. 89.
3 Перевод С.С. Аверинцева. См.: «Св. Франциск Ассизский». Сочинения, М., 1995, с. 234.
4 O. CecylianNiezgoda, s. 87.
5 Трубецкой Е.Н. «Смысл жизни», М.: Республика, 1994, с. 55.
Источник: Журнал «Твой Благовестник», №1-2, 2000
Иллюстрация: www.qumran2.net