Автор: Героиня очередной публикации из цикла «Церковь с человеческим лицом» – прихожанка сочинского прихода свв. Апостолов Фаддея и Симона, журналист Наталия Мюселимян. Историей своего детства на Украине, озаренного верой православной бабушки, пути в протестантской общине «Дом Евангелия», историей перехода в Католическую Церковь и паломничества в Рим на канонизацию св. Хосемарии Эскрива она поделилась с Ольгой Хруль.
Долгая дорога к храму
У меня нет такой «потомственной» католической истории, как у многих прекрасных героев проекта «Церковь с человеческим лицом». Я родилась в полтавском селе и выросла в окружении добрых и работящих людей, которые жили уже в атеистическом мире, но хранили хотя бы малый залог христианской веры, полученный от старшего поколения. Крестили меня в четырехмесячном возрасте в православной церкви. Она находилась в дальнем селе, но вскоре ее закрыли, и к моему отрочеству в ней уже находилось колхозное зернохранилище. А в последний мой приезд на Украину в 2011 году оказалось, что от храма того остались одни развалины.
Благодаря моей православной бабушке Ефросинии Тимофеевне, которая меня воспитывала, я знала о Боге, больше всего – из ее еженощных молитв «Отче наш», «Радуйся, Пресвятая Богородице», «Да воскреснет Бог…» В это время как раз Гагарин уже в космос летал и «Бога там не видел».
И о католиках я впервые узнала не из школьных учебников истории (мала еще была), а от бабушки. В начале 60-х годов она поехала навестить своего сына, который служил в литовском городе Таураге. Гуляя по городу, зашла в костел. И потом часто мне пересказывала, какое впечатление произвела на нее эта встреча с «другой верой». В храме было пусто, но играл орган. Сбоку бабушка увидела чашу, подумала, что она для пожертвований, бросила туда 10 копеек. Вдруг опознала в чаше кропильницу со святой водой, и ей стало неловко. Этот бесхитростный рассказ затерялся где-то на полках моей длинной уже памяти и вспомнился только недавно, как и то, что бабушка назвала божественными звуки того органа.
Вспоминая свои школьные годы, есть за что краснеть и раскаиваться. Атеистическое воспитание в школе вступало в конфликт с религиозным воспитанием дома. Как разобраться юному созданию, когда вокруг все явное, а Бог невидим и, казалось бы, никак Себя не проявляет? Как-то я поставила бабушке ультиматум – или я или эти твои иконы. Говорила ей: твой муж был коммунистом, а ты темная женщина. Бабушка молча убрала свои венчальные иконы из красного угла. А потом вообще отдала их дальней родне, которая отыскалась после войны и жила в другой стране. Ей хотелось, чтобы образа попали в хорошие руки. И как от сердца оторвала. Я до сих пор себе этот поступок простить не могу.
Со временем я закончила школу и поступила в Одесский государственный университет им. Мечникова. В Одессе я часто заходила в храмы, как будто сердце мое смягчилось. А на втором курсе филфака у нас появился второй иностранный, и я выбрала польский язык. Рядом с нашим факультетом был храм, который в городе называли польским костелом. Однажды зашла туда, чтобы послушать живую польскую речь. Шло богослужение, священник читал «Pan jest pasterzem moim» (Господь – пастырь мой). И это были первые слова из Священного Писания, которые я услышала.
Правда, потом на занятиях по старославянскому языку мы переводили много евангельских текстов, но почему-то все прошло мимо и не откликнулось в душе. Видимо, всему нужно свое время.
Я вышла замуж, у нас с мужем родилось четверо детей. Жизнь шла своим чередом. Она была простой, с радостями и заботами, но без потрясений. Кризис случился еще до падения СССР. В конце 80-х годов как-то особенно стала ощущаться внутренняя духота. Прежние нравственные маркеры перестали работать. Открылось много неправды, праздники перестали быть значимыми, а на каких идеалах воспитывать подрастающих детей, было непонятно. Появилась духовная жажда, а чем утолить? Тогда уже стали выпускать много мистической литературы, но все не то, не то, чего я искала. Однажды мне подарили Новый завет, маленькую книжицу, напечатанную на тонкой, почти прозрачной бумаге. Я стала читать, сначала довольно скептически, но дойдя до молитвы «Отче наш», расплакалась. Бабушкина молитва. И с этого момента все Евангелие как будто раскрылось передо мной, как будто раскрылась дверь, которую я давно искала. Весь Новый завет прочитала за три дня.
Хотелось делиться прочитанным, хотелось говорить о Христе. Я искала единомышленников в Православной Церкви, а нашла у евангельских христиан. И так осталась в их общине на целых 10 лет. Все 90-е годы прошли у меня в блаженной тени Благой вести. Я очень благодарна сочинской общине «Дом Евангелия» за то, что научили меня читать и понимать Библию, молиться, верить и исповедовать Христа. Это была хорошая школа. Мы до сих пор остаемся друзьями, несмотря на то, что моя жизнь круто изменилась.
Странный человек на Рождество
Каждый год в предрождественское время вспоминаю странного человека из Юрмалы по имени Виктор. И сама история с ним очень странная. Я тогда еще была в евангельской церкви, и работала там же в издательстве. В канун Рождества Христова зашел к нам статный мужчина лет пятидесяти, небритый, но элегантно одетый. Мы даже сразу не поняли его просьбу, с которой он обратился, насколько просьба не совпадала с его внешним видом. Он попросил черного хлеба и воды. Акцент выдавал в нем жителя Прибалтики. Оказалось, что мужчина приехал в Сочи по коммерческим делам, но него напали, и он лишился документов, денег, всего, что было у него с собой. Виктор обратился в милицию, но несколько дней ему пришлось жить буквально на улице, где-то у Зимнего театра. Как раз по пути от театра он и наткнулся на наше маленькое здание с крестом. И зашел.
В храме у нарядной елки стоял рождественский вертеп, носились дети, примеряя костюмы для спектакля-мистерии, собирались верующие на праздничное богослужение. И в этой суете человек из Юрмалы, улыбающийся от неловкости, казался еще более жалким и неприкаянным. Конечно, мы повели его в свою столовую, он совсем немного поел. Страдал диабетом, потому черного хлеба просил. Наш пастор разрешил сделать ему междугородний звонок. И Виктор, по его словам, позвонил жене. Говорил на латышском языке, очевидно, объяснял случившееся. Женский голос в трубке что-то пронзительно отвечал.
После праздника все как-то быстро разошлись. Был уже поздний вечер. Что делать-то с нашим нечаянным гостем? К себе пригласить не могла, мы ютились тогда в тесной малосемейке. И тут я вспомнила про нашу городскую католическую церковь, в которой никогда не была, но слышала много хорошего, и о настоятеле о. Богдане. Нашла в телефонной книге номер, позвонила.
— Можно о. Богдана? – спрашиваю.
— Это о. Дариуш. Давненько вы в церкви не были, о. Богдан уже давно уехал, — ответили мне на хорошем русском языке с легким польским акцентом.
Я сбивчиво рассказал о возникшей проблеме. Отец Дариуш внимательно выслушал, сказал, что в «Каритас» латышскому гостю окажут помощь. Пусть приходит к ним. Виктор поблагодарил и поехал по адресу, который я ему написала.
Возможно, это происшествие забылось бы, но где-то там наверху распорядились по-своему. И мое первое, телефонное, знакомство с католиками со временем переросло в реальное. Как теперь модно говорить, у нас возник совместный проект. Вернее, возник в нашем женском служении, но материалов было мало, а интернет только раскручивался. Касался проект защиты жизни и материнства. Я снова вспомнила о католиках, у которых, как я знала уже, эта тема едва ли не самая главная в социальной работе. И я снова позвонила о. Дариушу Ягодзинскому. А он познакомил меня с директором «Каритас» Александром Григорьевичем Минасяном. Я пришла в офис и первое, что увидела – его совместную фотографию с Папой Иоанном Павлом II (я еще не знала, что у меня будет такое же фото). Разговорились. Спросила, помнит ли он Виктора.
— Он умер, — грустно сказал Александр Григорьевич. — Вообще, какая-то странная история с тем человеком. Мы его устроили в одну семью, пока он будет ждать возобновления документов. И дали немного средств на жизнь и лекарств. Но после Нового года его нашли мертвым далеко от места временного проживания.
Сейчас, по прошествии многих лет, я думаю, что тот странный человек привел меня в Католическую Церковь. Возможно, где-то наверху так решили… В канун Рождества я всегда вспоминаю о нем и молюсь.
На Мессы я бегала тайком
Когда я поняла, что мой интерес к католичеству не праздный, стала приходить на богослужения. Много беседовала с о. Дариушем и несколько опасалась, что меня станут зазывать в Католическую Церковь, но ничего подобного не происходило. Настоятель был дружелюбен и терпелив к моим вопросам, прихожане приветливы, но они жили своей жизнью и никак не вторгались в мою. Никакого миссионерского энтузиазма я не заметила. Что за странные христиане, думала я, не зовут к себе в церковь. В те дни миссионерская деятельность в Сочи процветала, но католики не ходили по улицам, приглашая в свой храм, и не вручали прохожим буклеты и брошюрки.
Как-то я пришла на Мессу, а там в алтаре – 12 священников в белых ризах. Один из них во время приветствия мира вышел к прихожанам и каждому пожал руку. Он был невысокого роста, щупленький, а когда быстро передвигался по храму, крылья орната развевались, словно крылья ангела. И виделось в этой картине что-то неотмирное. Это был Дон Бернардо Антонини. По его книгам я потом училась понимать Святое Писание по-новому.
Мне стало уже привычным после работы бежать в католический храм на Мессу. Конечно, скрытно, так как еще никакого решения мною принято не было. И решиться было нелегко. Но я уже познакомилась с католическим учением и понимала, куда меня влечет неведомая, ласковая сила, сопротивляться которой означало упустить что-то ценное, жизненно важное. Но в евангельской общине у меня оставались муж и дети. Супруг сначала не понял меня и только спустя несколько лет он смог нас с детьми «отпустить», потом возить на Мессы и даже подружиться с нашим настоятелем, но так до конца жизни остался в протестантской общине.
В поисках Истины и Жизни
Однажды моя подруга, пастор евангельской общины, дала мне почитать журнал «Истина и Жизнь». Редактор – католический священник, сказала она. Видимо, что-то отразилось на моем лице, что она добавила: «Католические священники – очень хорошие отцы». И я, будучи в Москве, пошла по адресу редакции журнала. Так началось мое знакомство с о. Александром Хмельницким, можно сказать, судьбоносное. Мне нужен был совет со стороны, и я написала ему письмо:
«Когда пришло желание перейти в католичество, я испугалась. Стала придирчиво читать Катехизис и плакала над этой толстой книгой, потому что увидела, какие преграды разделяют наши учения, что, кажется, невозможно ни примирить, ни принять. И много молилась, ведь сердце не слушало голос разума, и меня снова тянуло слушать Мессу. Я даже не могу сказать, когда это произошло, что мне стало понятно и ваше учение, и смысл веры, хотя еще не до конца. Это чудесное богословие, которое вошло в душу, заполняя в ней какие-то пустоты. В нем я нашла то, что не доставало все эти годы. Пришло желание стать католичкой. У меня нет сомнений, хотя я еще не получила ответ от Господа. Я расстаюсь со своим протестантским прошлым без обид и сожаления, с благодарностью за этот путь, который привел меня ко Христу. Чувствую, что я там уже немного чужая, но и здесь еще не своя. И мне страшно сделать первый шаг».
Ответ от о. Александра пришел в тот же день:
«Дорогая Наталия! Судя по Вашему письму, принципиальное решение Вы уже приняли. Поэтому не буду сдерживать себя, советуя довериться Святому Духу. Ведь то, что с Вами происходит, безусловно ведет Вас к большему добру. А раз это к добру, значит, Вас ведет Святой Дух. То, что Вы сейчас «недопоняли», «недоприняли», со временем встанет на свои места. Не сомневайтесь в этом. Вы сейчас на таком этапе, когда, с молитвой, нужно внутренне принять все, все без исключения. Как мы говорим, дать Богу согласие, сказать Ему «да». А все остальное разъяснится со временем. Все ваши внутренние препоны исчезнут, и в душе наступит мир».
Я так и поступила. В марте 2002 года присоединилась к Католической Церкви и стала прихожанкой сочинского прихода свв. Симона и Фаддея.
Каритас – любовь в действии
С первых дней очень хотелось принимать деятельное участие в приходской жизни. Мне уже была близка францисканская духовность, но францисканцев близко не было. Зато появилась возможность ездить с сотрудниками «Каритас» и священниками в сухумский приход. После войны 1992-93 годов сухумскую католическую общину, из-за невозможности обслуживания священниками из Грузии, передали на попечение епархии св. Климента в Саратове (бывшая Тираспольская, к которой ранее сухумский приход принадлежал). В 1996 году уцелевший костёл был возвращен католической общине. Окормлять ее назначили настоятеля сочинского прихода свв. апп. Симона и Фаддея о. Богдана Северыника, а в дальнейшем – отцов Дариуша и Яцека Ягодзинских. Также маленькая община католиков собиралась и в Гагре. И было удивительным познакомиться там с женщиной, которую во младенчестве крестил последний католический священник в Абхазии. В тяжелые 90-е годы сочинские католики помогали сухумским выжить и возродить жизнь прихода – и гуманитарной помощью, и общением. Сухумские дети проводили «Каникулы с Богом» в сочинском приходе, где их принимали, как родных.
Большим событием стал приезд в сухумский приход апостольского нунция в Закавказье, Архиепископа Клаудио Гуджеротти. Это было первое посещение представителем Святого Престола католиков Абхазии в новое время. И конечно, это был настоящий праздник для общины.
Однажды я попросила о. Яцека на обратном пути из Сухума заехать в наше армянское село, родом из которого был мой муж. Мы не были там почти 10 лет. Ранее цветущее, зажиточное село было трудно узнать. Здесь не проходили военные действия, но многие дома стояли запустелые. Тогда немало сельчан уехали и больше не вернулись. Появление священника и монахини (с. Юлии) на улицах этого горного селения вызвало большой интерес. Подошел молодой парень с четками. Сказал, что сделал сам, такие, как были у его бабушки (благословенные наши бабушки), но не знает, как правильно молиться. Вышел из соседнего двора мужчина и пригласил в дом. Его жена тяжело болела, лекарств не было, просил помолиться. Помогли им и лекарствами, и молитвой. Потом пошли на кладбище, помолились у наших родных могил. На выходе из кладбища нас поджидала группа мужчин, хотели, чтобы священник освятил их автомобили – единственное средство к существованию. Отец Яцек, конечно, не отказал. Вспоминая ту поездку, я снова ощущаю непередаваемую атмосферу, когда люди говорили: «Вас сам Бог послал». Трудные времена делают нас ближе к вере.
Паломничество в Ватикан к св. Хосемарии Эскрива
Я много раз пыталась написать свои впечатления об этой поездке, но каждый раз они, впечатления, толпились и не могли поделить между собой главное. А мне главным казалось все – от первого знакомства с именем Эскрива до того дня, когда вместе со своими шестью спутниками и нашим настоятелем о. Дариушем Ягодзинским, я оказалась на площади св. Петра. Само событие сопровождалось такими чудесными обстоятельствами, что трудно было не увидеть руку Бога. Здесь нужно было бы описание, как я получила визу Ватикана, буквально за один день, хотя еще утром того же дня мне светила дорога из Москвы домой, а не в Италию. Скажу только, что приглашения на канонизацию я получила для всей нашей группы от Александра Дианина-Хаварда (Opus Dei), которому помогала в редактировании русского перевода книг Хосемарии Эскрива.
В Италии я оказалась впервые. Эта страна меня поразила прямо с порога, с границы, то есть. Она была, как родная. Не знаю, почему мне так тогда показалось. Может, природа, похожая на кавказскую, может, итальянцы, которые очень похожи на армян. По крайней мере, разговаривая друг с другом на расстоянии вытянутой руки, они кричат так, как будто между ними километр.
Ближе к Риму все дороги были запружены автобусами, большей частью испанскими, битком набитыми веселыми компаниями с флажками и портретами блаж. Хосемарии Эскрива. Они тоже ехали на его канонизацию. Ведь он был их знаменитым земляком, наверное, самым почитаемым в Испании. Вечный город встретил нас гостеприимно, и в лице братьев-миссионеров Святых Сердец Иисуса и Марии, поселил в свой монастырь.
В день канонизации, 6 октября 2002 года, мы рано собрались на площадь св. Петра, чтобы не потеряться в толпе паломников, стекающихся к месту нашей главной встречи. Надо было добраться до своего сектора согласно номеру, указанному в приглашениях. Там ответственные товарищи, синьоры, то бишь, ловко расфасовали нас по «загончикам», чтобы мы друг друга не задушили в нечаянных объятиях. Как я потом узнала, на площади и улице, ведущей к ней, поместилось 350 тысяч паломников. Так я впервые увидела зримое и многоликое единство Католической Церкви. И объятия тоже были. Хотя все мы говорили на разных языках, знакомились легко и непременно обнимались, как будто давно не виделись. Как только понимали друг друга, до сих пор удивляюсь – дети разных стран и народов, от мала (некоторые были в детских колясках) до велика. Не передать тот чудесный братский настрой между нами.
Сама Месса был величественной и совершенно потрясающей при таком стечении народа. Папа Иоанн Павел II, уже слабеющий от болезни, произносил проповедь, казалось, голосом пророка. Канонизация совершилась. И более 1000 священников в белых облачениях под белыми зонтиками разносили Святое Причастие по всей площади. Тот момент, когда ты среди огромной толпы остаешься наедине с Богом и своей совестью и сам решаешь, достоин ли принять Святые Дары.
Папа на своем «папамобиле» проехал между паломническими секторами, приветствуя всех собравшихся. Мы были далеко от него и еще не знали, что через день сможем пожать его руку лично.
После Мессы народ так же организованно распаковали, убрав перегородки, уже никто никуда не торопился. А у нас еще была запланирована встреча на площади возле обелиска. И тут я увидела тех, кого и не ожидала. И Алекса Дианина-Хаварда, с которым мы должны были встретиться в другое время и в другом месте, и нашего викария о. Яцека, и прихожанку Стеллу, которая своим ходом добралась в Рим. Но самое удивительное – редактора российской католической газеты «Свет Евангелия» (вспомним добрым словом) Виктора Хруля. Вид у него был усталый и разморенный под жарким римским солнцем. В руке держал увесистую стопку свежего номера газеты. А в ней моя статья о св. Хосемарии Эскрива. Вот так все чудесно совпало.
В том же году «Свет Евангелия» опубликовал мою небольшую статью-свидетельство о присоединении к Католической Церкви, в которой я написала: «Это было похоже на новое обращение. И это был ответ Бога на мои молитвы. Церковь стала моим госпиталем, исповедальней, моей пищей, моим покоем. Она также стала кладбищем для моих бед. Она стала для меня всем – моей жизнью».
Спустя 20 лет я могу снова подписаться под этими словами.
Наталия Мюселимян
Подготовила Ольга Хруль
Читайте также: