Автор: Зачастую нам приходится слышать, а иногда мы и сами употребляем следующие словосочетания: католическая или православная музыка, католические или православные напевы, католическое или православное звучание. И, как правило, имеются в виду не вопросы вероучения, а музыкальные традиции западных или восточных церквей. Давайте разберемся, насколько такие словосочетания соответствуют действительности.
Как мы знаем, в основе западной традиции лежит григорианское пение. Для большинства из нас оно ассоциируется со Средневековьем, и это совершенно справедливо. Но корни григорианики уходят во времена поздней Античности, когда на Ближнем Востоке появились первые христианские общины. Основы григорианского хорала складывались на протяжении II-VI веков под влиянием музыкального строя Античности (одические песнопения) и музыки стран Востока (древнеиудейская псалмодия, мелизматическая музыка Армении, Сирии, Египта). А свое название эта духовная музыка получила благодаря папе Григорию Великому (ок. 540-604 гг.), который систематизировал эти духовные песнопения.
Стоит также упомянуть о таком явлении, как «глаголическая григорианика». Глаголический обряд – это литургическая традиция в рамках латинского обряда Католической Церкви, отличающаяся от его римской формы тем, что вместо латыни в нём используется церковнославянский язык. Богослужебные книги для этой литургии издавались с использованием глаголицы (отсюда его название). Со времен Средневековья (первые упоминания относятся к X веку) и вплоть до реформ 1960-х гг., глаголический обряд был распространён в некоторых регионах Хорватии (преимущественно вдоль побережья и на северных островах) и Чехии.
Богослужебная музыка глаголического обряда – это синтез григорианского пения и местной народной музыкальной традиции. В XIX-XX веках были написаны музыкальные композиции романтического плана; пользуется известностью «Глаголическая Месса» чешского композитора Леоша Яначека.
В XX веке «глаголическую григорианику» исполнял Hortus Musicus (лат. Музыкальный сад) – эстонский музыкальный ансамбль, созданный в 1972 году по инициативе Андреса Мустонена.
Что касается Востока, то в византийском обряде одним из древнейших считается знаменное пение. Знаменное пение зародилось в Византийской империи. Источником для знаменной нотации послужила поздневизантийская нотация. На Русь знаменное пение пришло в X веке вместе с проникновением христианской культуры. То есть и григорианское, и знаменное пение оба имеют восточное происхождение.
Разберем их специфику. Для записи как григорианских, так и знаменных распевов использовалась невменная нотация (то есть мелодия записывалась знаками над текстом) в разных местных традициях. Мелодика обоих распевов отличается плавностью, уравновешенностью волнообразных линий. Схож и принцип организации музыкального материала (8 псаломных тонов в григорианике и система осьмогласия в византийском обряде).
Итак, помимо общего происхождения, и григорианское пение, и знаменное обладают множеством схожих особенностей. И с точки зрения музыканта, григорианская и знаменная мелодия вполне звучат как единое целое и могут исполняться вместе за одной и то же службой, будь то латинская Месса или византийская Литургия.
Что касается партеса, который в XVII веке вытеснил знаменное пение в Русской Православной Церкви, то эта духовная музыка имеет чисто западное происхождение и свое начало берет в песнопениях латинского обряда. Вначале местные одноголосные напевы подвергались специальной хоровой обработке по западноевропейской гармонической системе. В дальнейшем хоры целиком принимали в свою собственность польские католические песнопения почти без изменения их напева и текста, если они не противоречили православному вероучению. Но вскоре стали появляться и самостоятельные произведения в этом стиле.
Со второй половины XVIII века польское влияние на пение Русской Православной Церкви уступило место итальянскому. Это и был расцвет эпохи барокко. Здесь стоит упомянуть таких выдающихся православных композиторов, как Д. С. Бортнянский (кстати, сочинявший музыку и для латинского обряда), Н. П. Дилецкий, В. П. Титов, А.Л. Ведель, И. Турчанинов, А.Ф. Львов, Г.И. Ломакин, и многих других, написавших множество прекрасных партесных песнопений византийского обряда. Эти песнопения также воспринимаются и звучат как единое целое вместе с подобными им песнопениями латинского обряда.
Итак, песнопения латинского и византийского обрядов, как монодия, так и полифония, имеют одно и то же происхождение, много схожих черт и могут исполняться вместе за одним и тем же богослужением.
Как уже было сказано, многие выдающиеся композиторы использовали это сходство и родство. Отдельно хотелось бы поговорить о нашем выдающемся современнике, композиторе и переводчике, православном архиепископе Ионафане Елецких. Впервые в РПЦ он использовал для православной литургии попевки григорианских мелодий («Литургия Мира», «De Angelis»). Он является автором «Чернобыльской Литургии», посвященной памяти героев-ликвидаторов последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС и «Гласовой Литургии» («Литургии гласовых напевов») для общенародного пения, в основу которой положил обиходные напевы церковного осьмогласия.
Поговорим о «Литургии Мира» (прослушать отрывок по ссылке). Основой ее музыки стали григорианские напевы, которые, как мы помним, своим происхождением во многом обязаны грекам, жившим на территории так называемой Великой Эллады (вся современная южная материковая Италия, остров Сицилия) и находившейся в те времена (V – VII века) под юрисдикцией Константинопольского Патриарха. После более чем трёхвекового господства в отечественном богослужении концертной светской музыки, «Литургия Мира» воспринимается как нечто неожиданное. Её возвышенные интонации привносят в молящуюся душу покой и умиротворение. Поэтому не случайны её иные наименования: «Литургия Примирения», «Ангельская Литургия». Успешное хоровое воплощение «Литургии Мира» требует не только известного технического мастерства при работе над музыкальной фразой, но и глубокого понимания Святой Евхаристии, ощущения связи слова и его просодии с гласовой мелодией, понимания доминирующего влияния слова, характера, цели и ритма совершаемого священнодействия на ритм и характер исполняемых песнопений. Вся Литургия написана в фа-мажоре, что придает ей светлый и радостный характер.
Единообразные напевы заставляют воспринимать Литургию как единое целое. Несколько иная по своему характеру «Чернобыльская Литургия», написанная в стиле западного партеса. Это первый своего рода православный «Реквием», посвящённый памяти погибших героев-ликвидаторов чернобыльской атомной аварии 1986 года. Она содержит специальные заупокойные песнопения (сугубая ектения – только заупокойная, после нее идут песнопения литии (краткого богослужебного последования об усопших): кондак «Со святыми упокой», а также песнопение, которое поется по традиции в конце литии: «Вечная память»). «Чернобыльская Литургия» — это напоминание о моральном долге оберегать среду обитания человека — живую природу, созданную Богом, как общий и единственный дом для всех нас. Чтения Апостола и Евангелия за этой Литургией, изложенные в нотном виде, напоминают древнюю традицию чтения погласицей. В заупокойную ектению включены особые прошения о жертвах аварии. Вся «Чернобыльская Литургия» минорная до слов «Благословен Грядый во Имя Господне» (момент причащения мирян), где минор сменяется жизнеутверждающим соль-мажором. Музыка «Чернобыльской Литургии», тёплая и искренняя, естественно вписывается в порядок и обряды заупокойной Божественной Литургии — Таинства Единения «всех и вся», живых и умерших в вечной памяти и любви Божией. Богослужебной певческой жемчужиной являются степенные антифоны древних распевов восьми гласов в обработке архиепископа Ионафана. Они отличаются ясной гармонией, строгим стилем и лаконичностью. Величественны и торжественны и его прокимены Божественной Литургии (краткие стихи из Псалтири и других богослужебных книг, предваряющие чтение из Священного Писания).
Творчество композитора отличается сосредоточенной молитвенной торжественностью, в сочетании с простотой и безыскусственностью. Представляется возможным использование сочинений и обработок композитора и в латинском обряде. Например, его прокименов, которым в латинском традиции соответствуют антифоны псалмов. Они могли бы украсить торжественную вечерню или утреню или праздничную Мессу, если есть возможность как-то их исполнить общенародно.
Интересны были бы для исполнения и его обработки григорианских хоралов и западного партеса, как торжественные «вставки» в праздничное богослужение. Таким же образом можно использовать и прочие песнопения других композиторов, относящиеся к партесу из обихода церквей византийского обряда.
Также представляется возможным брать напевы из византийского обряда, использовать их ходы и гармонизацию, делать их обработки или же на основе подобного материала писать музыку для латинского обряда.
Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод, что музыка, сама по себе, не относится ни к православной конфессии, ни к католической, да и музыкальные составляющие византийского и латинского обрядов имеют много общего и отличаются только местными особенностями, по сути своей имеющими второстепенное значение. То есть музыка – вне конфессий и обрядов и призвана объединять их.