Автор: Закон о декриминализации побоев в семье вызвал волну обсуждения проблемы семейного насилия. Как часто бывает в последнее время, большинство из высказываемых мнений быстро поляризовались в две крайние позиции. Поэтому хотелось бы обсудить не закон, а саму проблему. Этот текст – мысли вслух, приглашение к размышлению.
Поговорим сперва об отношениях между родителями и детьми. С позицией «а как же иначе воспитывать, без ремня-то» спорить легко. Но убедительнее всего – кейс, реальная история. Просто прочитайте исповедь взрослого психотерапевта, которого мать-одиночка воспитывала ремнём. Судьба человека оказалась искалечена, и жизнь окружающих – тоже.
Но противоположная позиция высказывается в столь крайнем виде: «любой шлепок – недопустимое насилие», что хочется разобраться, проговорить проблему с учётом христианского взгляда на природу человека. Человек – единство души и тела, точнее – духа (разума и воли), души (психики, эмоциональной сферы личности) и тела. Эти три стороны личности находятся во взаимном влиянии. Мы призваны не к «духовной жизни», а к мудрой целостности нашей личности (это, собственно, и называется целомудрием), когда не чувства и не тело определяют наш выбор, а разум и воля. Это требует долгого взросления, и не всем взрослым удаётся этого достичь. Ребёнок же только растёт, он ещё не умеет управлять собой. Кто воспитывал детей, знает, что бывают ситуации, когда ребёнок идёт вразнос или впадает в истерику, и остановить её можно только резким внешним воздействием — например, (о ужас!) шлепком. Порой только так можно «переключить регистр», который иначе в маленьких мозгах просто не переключается – ну не созрели они ещё.
Помимо того, что маленький ребёнок не научился управлять собой и подчас его приходится «переключать вручную», есть другая обычная проблема взросления – поиск границ. Границы допустимого ребёнок нащупывает путём проб и ошибок, пробуя окружающий мир (и родителей) на прочность. Но наша природа, хорошая в своей основе, повреждена последствиями первородного греха. Поэтому существует такая вещь, как детская жестокость. Она чаще всего бывает неосознанной, но это не делает её менее реальной. И опять же — порой это происходит в том возрасте, когда словесные объяснения ещё не воспринимаются. Здесь мне вспоминается древняя японская (кажется) мудрость, что в детях нужно воспитывать хорошие привычки раньше, чем хорошие принципы. Просто потому, что привычки можно начать закладывать в том возрасте, когда до осознания принципов ребёнок ещё не созрел. Жёстко пресечь первые признаки детской жестокости, дав ребёнку понять, что такое боль, объяснив, что другим тоже больно, — это нормально. Реагировать на жестокость нравоучениями эффективно не во всяком возрасте.
Я, разумеется, не призываю воспитывать детей сплошь шлепками и побоями. Просто лучше проговорить проблемы вслух, чем делать вид, что их не бывает. В реальном мире, повреждённом грехом, не существует идеальных детей и идеальных родителей в сферическом вакууме. И, разумеется, отшлёпать, поставить в угол – это те наказания, которые должны обязательно сами собой отмирать с взрослением ребёнка. Чем больше он понимает, тем эффективнее объяснять, разговаривать, обращаться к разуму, воспитывать чувства добрые. Наказание может быть обидным; оно никогда не должно быть унизительным. Как найти грань? Постараться сохранять трезвость ума и сердца, быть в состоянии поставить себя на место ребёнка. Это трудно и не всегда удаётся – знаю по себе; но будем хотя бы помнить об этой задаче…
То, что человек, взрослея, учится управлять собой, не означает, что ему удаётся избавиться от последствий первородного греха. Родителям и воспитателям – христианам стоит помнить о том, что их природа тоже повреждена, и особенно это важно помнить, наказывая. Порой ребёнок косячит так, что наказание необходимо, — но ты при этом переживаешь не меньше его, сочувствуя и жалея. Это – нормально. А вот если в тебе сильнее всего раздражение, или обида, гнев, злость… наверняка переборщишь с наказанием уже сам, и потом будешь жалеть.
Взрослые на то и взрослые, чтобы управлять своими порывами, вести себя разумно, решать всё на словах. Отшлёпать взрослого? поставить в угол? — смешно. Вопрос закрыт? И да, и нет. Помимо физического насилия, существует моральное. Человека можно унизить, уронить его самооценку ниже плинтуса, оскорбить, предать… А можно «просто» вести разговор, который попросили прекратить; или обнародовать то, чем с тобой поделились наедине… Моральное насилие бывает ничуть не менее болезненным и не менее травматичным по последствиям, чем физическое; но подчас – более изощрённым. Я знаю судьбы, надломленные или просто сломанные предательством самых близких и любимых людей; подчас – повторным предательством. Наверняка знаете их и вы. Но помните ещё одну важную вещь: как и все прочие вещи, абсолютно и безусловно – только Божье прощение. Человеку бывает трудно, практически невозможно абстрагироваться от некоторых вещей. Можно искренне простить другого, но как после любой серьёзной раны, шрамы останутся; и отношения могут никогда уже не стать прежними. Так Крещение смывает все грехи и восстанавливает прерванное первородным грехом общение с Богом, но не переносит нас в мир до грехопадения. Если мы будем помнить о своей слабости и способности согрешить, накосячить, и в воспитании детей, и в отношениях со взрослыми, сможем «мести перед собой дорожку», как размышляющие над природой добра и зла герои дудинцевских «Белых одежд».
Иисус кроткий и смиренный сердцем, сотвори сердца наши подобными Сердцу Твоему.
Фото: kvedomosti.com