Автор: В этот день четыре года назад ушел в Дом Отца отец Генрих Богушевский, священник-салезианец, с 1997 года несший служение в разных городах России. В годовщину смерти воспоминаниями о нём делится Ольга Дубягина.
Я вспоминаю этот день: 23 февраля, телефонный звонок, вечер, за окном темно, и в этот момент тебе говорят, что отца Генриха не стало. Смысл слов доходит очень медленно. Сознание отказывается принимать сказанное. Я помню, как посмотрела в окно, где в ночи светили фонари, но в этот момент мне показалось, что на улице как-то слишком темно, и, может быть, впервые в жизни у меня в груди все сжалось, и ком подступил к горлу. Хотелось сказать, что это все неправда, что этого не может быть. Но вот новый звонок, и телефон уже не умолкал: звонки, сообщения, и в каждом из них – неподдельная скорбь. Каждый из нас почувствовал, что потерял очень близкого, почти родного человека, потеряли отца. Для нас, вне зависимости от возраста, отец Генрих был именно отцом, к которому можно было прийти в минуты радости и печали, который очень тактично мог указать на то, что ты делаешь что-то не совсем верно. Чувство такта, мудрость, доброта и бесконечная любовь к людям – таким мы его знали.
Удивительный человек, который умел слушать, мог найти то самое слово, в котором ты так нуждаешься именно сейчас. А как он умел молчать! Порой молчание может быть красноречивее и глубже тысячи слов, молчанием можно сказать и выразить куда больше.
Первая встреча
Помню свою первую встречу с отцом Генрихом. Я тогда только делала «первые шаги», приходя в храм, была обычной «захожанкой». В этот день я очень нуждалась в том, кто сможет понять и поддержать. Пришла в храм, села на одну из последних лавок, и просто сидела. Неожиданно рядом со мной присел уже немолодой мужчина в костюме. Что это священник я поняла, лишь увидев колоратку.
«Тяжело», — был ли это вопрос или констатация моего состояния, я не знаю, но то, как это было сказано, выразило его отношение ко мне, к тому состоянию, в котором я была.
Мы сидели абсолютно молча, но в этом молчании было все – участие, поддержка, понимание… Мы сидели и молчали, а мне казалось, что я высказала все, что у меня было сказать, потом отец улыбнулся.
Удивительно, он не спрашивал ни о чем, видимо, понимая, что я не готова к разговору. А напоследок он мне рассказал совсем короткую историю, она как нельзя лучше отражала мое состояние и всю ситуацию.
Потом я буду часто приходить к отцу за советом или просто поговорить, а иногда помолчать. И таких, как я, было очень много. Наверное, поэтому так часто можно было видеть отца Генриха прогуливающимся вокруг храма с кем-то, кто пришел к нему «на разговор», либо сидящим на лавочке во дворе или в храме. И для каждого у него находилось время и слово.
Любящий отец
А как он умел общаться с детьми! Они приглашали его в свои игры, делились новостями, а кто-то бежал навстречу, чтобы получить конфету.
Помню, как я стала свидетелем одной такой встречи. Отец уже раздал все припасенные конфеты, и вот к нему подходит мальчишечка лет пяти, смотрит на него в ожидании конфеты. Отец слегка смущено улыбается, разводит руками и говорит, что конфет не осталось, но в определенный день он лично для него принесет конфету.
Как часто мы забываем данные нами обещания! Но отец Генрих помнил и в указанный день, встретив мальчика, позвал его, чтобы отдать специально принесенную для него шоколадку. Сколько было радости у ребенка, просто не передать! Он похвастался всем, кого смог остановить на своем пути, а родители сказали, что мальчик так ждал этого дня, что разбудил их очень рано, боясь опоздать в храм.
Но отец Генрих мог быть и строим. Помню, как самый юный наш министрант, пятилетний Андрейка, которого крестил отец еще младенцем и которого он благословил на служение министранта, сильно расстроился, показывая свои чувства всем видом, и как обычный ребенок начал капризничать. И кто бы ни пытался поговорить с ним, никто не мог его успокоить. И вот пришел отец Генрих, слегка строго посмотрел на Андрейку, зная, в чем причина. Он что-то очень тихо, но строго сказал мальчику, и тот быстро утер слезы, успокоился, сказав: «Я же взрослый».
Что сказал ему отец, не знаю, но мальчик будто «повзрослел». И таких случаев было много. О чем-то я слышала в пересказе других лиц, чему-то была сама свидетелем, о чем-то рассказали и сами участники историй, в которых отец Генрих был одним из главных действующих лиц.
Вестник Евангелия
А проповеди отца Генриха… Всегда очень короткие, но очень емкие по содержанию, и всегда он показывал, что Евангелие написано для нас и про нас. Помню, как после очередной его проповеди одна женщина — в тот день она впервые пришла в Католическую Церковь — уже после Мессы, обращаясь ко мне, желая поделиться переполняющими ее чувствами и впечатлениями, сказала, что она даже не думала, что Евангелие можно «приложить к нашей жизни», и что, оказывается, сегодня она поняла, как можно разрешить ее давнюю проблему.
Его сердце всегда было открыто для других, о себе он говорил очень редко, а на вопрос «как здоровье?», который в последний год его жизни мы задавали очень часто, искренне переживая за него, отец с ласковой улыбкой отвечал: «Жить буду, пока не умру».
Отец Генрих продолжает жить в наших сердцах, незримо присутствуя в нашей жизни, его дела и слова, его советы помогают нам взглянуть на себя и свои действия как бы со стороны и вспомнить его напутствие.
В нашей памяти навсегда остались его улыбка, внимательный и добрый взгляд и его привычка держать правую руку на сердце, которое было полно любовью, которое болело за нас и радовалось вместе с нами.
Благодарение Господу, что отец Генрих был с нами, и за его служение. Вечный покой даруй ему, Господи!
Текст и фото: Ольга Дубягина