Автор: Герой очередной публикации из авторского цикла Ольги Хруль «Церковь с человеческим лицом» — президент благотворительного фонда социальной защиты молодёжи и малоимущих «Ораториум» имени Иоанна Боско, директор детско-юношеского воспитательного центра «Дом Боско», монсеньор Петрос Петросян. О детстве в Грузии, об открытии призвания к священству, формации в Польше и Италии, а также об истории салезианского приюта для детей в Москве он рассказал Ольге Хруль.
— Отец Петрос, где вы родились и выросли?
— Я родился 16 декабря 1975 года в армянской семье в большом селе Цхалтбила (Тёплая вода) в Ахалцихском районе Грузии. Я был третьим, младшим ребёнком в семье. И когда я должен был родиться, врачи сказали моей маме, что у них нет выбора — выживет или ребёнок, или мама. Мама захотела, чтобы спасли ребёнка. А семья настаивала: должна жить мама! Cпорили до тех пор, пока мама не увидела сон: Мария взяла маму под свой покров, положила руку на голову и сказала: «Рожай ребёнка и не переживай — всё будет хорошо!» Проснувшись, мама рассказала этот сон всем. Тогда все поверили, что мы оба выживем. Так и случилось: и я появился на свет, и мама осталась жива.
Я рос в очень религиозной семье. Наши предки – из Эрзрума, которые из-за геноцида вынуждены были покинуть свою Родину, чтобы выжить. Они эмигрировали в 1830-м году из сёл Норшен и Рабат, которые находятся в Восточной Армении, в 75 км к северо-востоку от города Эрзрум (Карин) — сейчас это территории Турции.
— А в чём проявлялась религиозность вашей семьи?
— У моего дедушки была твёрдая вера, во времена коммунизма он оборудовал у себя в подвале большую часовню и собирал людей на молитву. Церковь в селе была открыта до 1938 года, последнего священника арестовали, когда он служил Мессу. Когда за ним пришли, он попросил: «Дайте мне завершить Мессу, и забирайте меня». Ему позволили дослужить, забрали и увезли неизвестно куда.
Потом храм закрыли и сделали из него склад. Прихожане успели вынести из храма иконы на сохранение в свои дома. И если кто-то боялся молиться у себя дома, дед звал к себе: «Приходите к нам молиться!» Дважды нам угрожали, что семью вышлют в Сибирь. На что дедушка отвечал так: «Если Бог хочет, чтобы мы были в Сибири — мы поедем туда». И продолжал молиться сам и собирать односельчан у нас в доме. Однажды утром в селе пропало три семьи – их просто вывезли втихую и всё! Они были обычные люди, и мы не знали, почему забрали именно их… Видимо кто-то «настучал» — и всё, их нет! Мой отец был военным и предупреждал деда, чтобы тот был осторожнее, на что дедушка говорил: «Смотри, забрали обычных людей, которые даже не молились».
Мне с раннего детства запомнилось, как дедушка в большие праздники (Пасху, Рождество) собирал всех, и постоянно меня с собой брал: «Сиди и слушай». В нашей семье молились постоянно и соблюдали пост – так и были заложены основы моей духовной жизни.
Дедушка молился каждый день по два-три часа утром и два-три часа вечером и каждый день Розарий. Он и Мессу читал сам наизусть, потому что книг мало было в то время. Он даже всю Библию рассказывал нам по памяти, а память у него была великолепная, это была такая традиция. Было три-четыре таких же дедушки-аксакала, которые, зная текст по памяти, передавали его детям и внукам. Зимой многие приходили слушать дедушку, это были невероятные рассказы, библейские истории, которые звучали как сказки! Потом, уже будучи семинаристом и читая Библию сам, я вспоминал эти тексты и не нашел ни одной ошибки!
Дедушка предчувствовал свой уход из жизни. Он позвал всех в дом, попросил о нём помолиться и умер. Было ему 77 лет.
— А когда вы решили стать священником?
— Жизнь в селе шла своим чередом, я рос, храм был закрыт, священника не было. И вот наступило время перестройки — 90-е годы. Отец Августин Дзендзель приехал в 1989 году как делегат из Рима узнать, есть ли католики в нашем районе.
Во время коммунизма (1980-е годы) в Тбилиси был единственный священник-салезианец отец Ян, который крестил (и меня в том числе) и венчал многих армян-католиков. Потом недалеко от нашего села (8 километров) приехал другой священник, отец Иосиф, у которого я принял Первое Причастие. Потом был отец Андрей (SDB). Отец Августин тогда приехал, посмотрел – храм закрыт. У него был с собой кожаный мешочек с маленькими медальонами Девы Марии, которые он нам раздал. Как мы радовались им! Когда он дошёл до меня, посмотрел мне в глаза и спросил: «Ты хочешь быть священником?» Мне было лет пятнадцать, молодой совсем, я отнекивался. Он дал мне в руки медальон и сказал: «Молись! Если это воля Божия – станешь священником».
Позже приехал отец Анатолий, которого прислал отец Августин в 1990 году, тоже из ордена салезианцев, он открыл храм, уже было время свободы, никто не преследовал… Храм заново освятили, чтобы совершать литургию, и я начал в него ходить. Священник меня спросил: «Не хочешь ли быть министрантом?» А я ответил: «Нет-нет, я люблю свободу! Когда хочу — иду в храм, когда не хочу — не иду. А быть министрантом — это же большая ответственность!»
Однажды этот салезианский священник предложил мне поехать с ним на недельные духовные упражнения в Белоруссию. Конечно, я захотел покататься на машине и посмотреть Белоруссию, я же не видел ничего. Так и получилось: сначала — Белоруссия, потом — Москва всего на один день. Там я впервые познакомился с отцом Иосифом Заневским в квартире у метро Белорусская. Храм на Малой Грузинской ещё был закрыт, Мессы были перед храмом и в подвале.
После этой поездки меня спросили: «Хочешь стать священником?» Я опять отвечал: «Нет, ну что вы говорите…» А потом, месяц спустя, в голову пришла мысль: «А может, и хочу? и могу? и достоин?»
Но даже в верующей семье решение стать священником — не самое лёгкое. Я решил посоветоваться с мамой. Мама сказала: «Да ты что, сынок, нам дедушки такого религиозного хватит. Ты лучше создай нормальную семью!» Я спросил маму: «А может, попробовать?» А мама ответила: «Если ты решил, то надо к этому относиться серьёзно. А если просто пробовать — так не надо и браться!»
Я пошёл к священнику, и тот дал мне время на раздумья, посоветовав почитать книги дона Боско. Наступил 1991 год — год паломничества святого папы Иоанна Павла II в Ченстохову, где проходил Всемирный День Молодёжи. Мне предложили поехать, и я с радостью согласился. И я там был, Папу Иоанна Павла II видел только издалека, но само ощущение, сама аура этих дней не покидает меня до сих пор…
— А почему вы выбрали орден салезианцев?
— В 1991 году я закончил школу, надо было решать, куда идти. Мы все очень хорошо учились в школе, мой брат поступил в университет в Томске, и я хотел ехать в Россию, чтобы получить хорошее образование. Но священник предложил мне поехать на учёбу в Польшу, на целый год. Сделали визу, поехали в Тбилиси, посадили в самолёт в Белоруссию. Оттуда отец Мацкевич отвёз меня на машине в Варшаву, а потом — в Кутно, в предсеминарию, где начался путь распознавания моего призвания, познание салезианской духовности.
Но я же армянин! И армяно-католик! И армянский епископ, конечно же, хотел меня сохранить для этого обряда и направить на учёбу в Италию. Как мне было радостно это слышать! Италия! Как это звучало в те годы: Польша, Италия!
Однако я просто хотел понять: призвание к священству – моё или нет? Но насколько я знал, армянский католический орден мхитаристов – очень аскетичный орден. А здесь у салезианцев, в отличие от мхитаристов, — больше свободы, здесь более открытая и более контактная жизнь. И ещё один большой плюс: салезианцы занимаются пастырской работой с молодёжью. Я был немного первопроходцем, единственным новицием из Грузии. В 1992 году принёс первые обеты, а через десять лет, 27 апреля 2002 был рукоположен во священники в Анконе, в Италии, а ещё через 10 лет, в 2012 — стал монсеньором. Cейчас мне 45 и в следующем году буду праздновать 20 лет священства, 16 лет из которых я служил нашей армяно-католической общине.
— Как начинался ваш путь в ордене?
— Целый год в польском городе Кутно я изучал салезианскую духовность. Там, в первые дни, было очень нелегко и мне захотелось покинуть это место и уехать к брату в Россию, в город Томск, чтобы поступить и учиться в Университете. И только благодаря мудрости ректора, который оттянул мой отъезд, сославшись на то, что он занят, я немного остыл и передумал покидать предсеминарию.
Потом — новициат, философия, потом — стажировка в Италии, а там – небольшая община армян-католиков и возможность многому научиться.
Затем — теология, лиценциат. Я в равной степени изучал и латинский, и армянский обряды. Бог меня чётко и ясно ведёт, несмотря ни на какие препятствия. И я очень благодарен Богу за этот путь. После рукоположения я работал в Грузии три года у отца Андрея Яницкого, после чего инспектор предложил поехать в Россию, где община армян-католиков была очень большой. Так получилось, что в Москву я попал через Самару. В 2007 году стал викарием священника армянского обряда отца Георга Норатунгяна, который служил после отца Михаэля Басале. Вместе с ним мы весь год ездили по России и служили в армянских общинах.
— А как возник в Москве салезианский приют для детей?
— Мы жили на Расторгуевском переулке, где тогда был инспекторат салезианцев. Там же был и детский приют, созданный отцами Августином Дзензелем, Иосифом Заневским и Казимиром Шиделко.
В нём 10 детей проживали постоянно и еще около 40 посещали его днём. Мы могли заботиться о детях «амбулаторно»: обучали, заботились и, если это необходимо, давали одежду. 12-ти детям мы смогли даже на долгое время предоставить крышу над головой. Чтобы была возможность официально и беспрепятственно принимать беспризорных детей с улиц, еще в 1996 году был создан Благотворительный фонд социальной защиты молодежи и малоимущих «Ораториум» имени Иоанна Боско.
С помощью многих энтузиастов в 1999 году нам удалось получить в Филях территорию бывшего детского сада. На этом участке был образован приют для детей, у которых нет дома или которые в любой момент могут его лишиться. Приют открылся 9 ноября 2001 года и в этом году будет праздновать своё 25-летие.
Структура дома такова: наш центр рассчитан на проживание сорока детей в возрасте от 7 до 18 лет. Он поделён на четыре семьи. Раньше мы принимала беспризорных детей — детей с вокзалов, сейчас же время меняется, и мы принимаем всех детей, которые в данный момент находятся в жизненно трудной ситуации (одинокие мамы, чтобы не находиться в детском доме без родителей, мигранты).
Цель дома: помочь детям достойно стать членами общества, с нашей помощью дать им нормальное воспитание и образование, что и было целью Дона Боско. В своей работе мы руководствуемся воспитательной системой Иоанна Боско, направленной на предупреждение асоциального поведения подростков и молодежи.
Помимо отца Иосифа Заневского, отца Августина Дзендзеля (наш фундамент!) и отца Казимира Шиделко, важно вспомнить отца Евгения Юрченко, отца Станислава Бухты, отца Арка Микуцкого и четвёртый столп, на котором держался приют – это отец Кшиштоф Цабала. Он 13 лет служил этому делу верой и правдой.
В 2008 году я был назначен в приют экономом, ситуации были всегда разные, тяжёлые. Дом большой, и, чтобы всё держать в порядке, нужны средства, и немалые. Все сотрудники дома — женщины, которые заботятся о детях, как мамы, находят контакт с каждым из подопечных. В основном это православные (волонтёры).
— А как помогают католики?
— Постоянно в Рождество и Пасху в кафедральном соборе проходит сбор пожертвований для нашего центра, и мы благодарны за пожертвования. Однако самое главное в педагогике дона Боско — это просто БЫТЬ с детьми. Ты просто пришёл, а у них в глазах уже радость!
Но, надо признать, Москва нелёгкий город. Минимум полдня потеряешь, пока к нам доедешь… Только одна дорога чего стоит! Мы понимаем, что нелегко, но кто хочет — приходит. Жизнь состоит из мелочей, а не каких-то великих дел!
В нашей традиции Грузии или Армении вообще-то приютов не существует. Даже если что-то случается, родные или близкие забирают ребёнка к себе в дом, и он не потерян. После землетрясения в Ленинакане сёстры-салезианки рассказывали, что был создан детский приют. Народы в Грузии и Армении живут в бедности, но очень много помогают друг другу – это традиция. А вот в таком большом мегаполисе как Москва, наверное, другой менталитет: cильный идёт вперёд, а слабый остаётся на обочине…
— Вы довольны тем, что вам доверили приют?
— Я не только доволен — я горжусь этим! Я горжусь, что я салезианец дона Боско и хочу распространять знание о нём!
— Вы любите ходить в паломничества?
— Я каждый год устраивал два или три паломничества. Важно набрать в группу людей, которых ты знаешь, понимаешь, единомышленников, которым можно доверять. Это очень хороший опыт христианской жизни, помогающий углублять веру. Сейчас, конечно, ничего планировать невозможно и, когда кончится пандемия, буду рад продолжить такой способ евангелизации.
— Что вам больше всего запомнилось из вашего служения священником?
— Лица! Запоминаются радостные лица людей, когда я вижу, что смог им донести Иисуса!
Два года назад была золотая свадьба моих родителей — 50-летие их венчания. И я написал письмо с просьбой о папской аудиенции, чтобы получить благословение. И случилось чудо: 19 мая 2017 года мы с мамой были там, на папской аудиенции! (Папа, к сожалению, по состоянию здоровья не смог поехать.) Мама была очень рада и хотела Папу Франциска обнять. Она спросила меня об этом на армянском. Папа услышал, что мы говорим, и спросил, о чём. «Да вот, Ваше Святейшество, мама хочет вас обнять». – «Конечно», — ответил Папа.
— Чего вы ожидаете от 2021 года?
— В 2021 году будем отмечать 80-летний юбилей отца Иосифа Заневского (10 мая) и директора нашего центра Елизаветы Фёдоровны (8 мая) — они оказались ровесниками.
Кроме того, самому центру в этом году будет 25 лет. Конечно, если не помешает пандемия или ещё какие-то неожиданности, хотелось бы достойно это отпраздновать…
Мы благодарим всех жертвователей, которые помогали нам во всё время существования фонда. Каждый день мы молимся о каждом из них на Святой Мессе.
Если вы хотите помочь нашему дому, мне всегда можно позвонить, я всегда на связи: 89269049149.
Беседовала Ольга Хруль