Автор: Эту историю несколько лет назад рассказала мне наша приходская органистка Барбара Бублис – и с тех пор она не выходит у меня из памяти. По приглашению директора Каритас Сочи Александра Минасяна, Барбара принимала участие в традиционном вечере встречи с ветеранами Великой Отечественной войны, которую проводили в городском социальном центре. Все, как обычно: приветствия, цветы, концерт. После популярных и близких сердцу ветеранов песен, Барбара и Светлана, также же прихожанка сочинского храма свв. апп. Фаддея и Симона, спели «Черную Мадонну». Среди зрителей Барбара заметила внезапно взволновавшуюся седовласую женщину, которая после концерта подошла к ней, и сказала, что эту песню она слышала в концлагере Освенцим. Женщины познакомились, и услышали совершенно потрясающую историю.
Ольга Михайловна Морозова 10-летней девочкой стала узницей фабрики смерти под непонятным ей тогда названием «Освенцим». Да и все тогда было оглушающе непонятным и страшным. Ольгу вместе с младшей сестрой мама отправила поездом из Ленинграда в Брест, где служил на границе их отец. Они были в предвкушении веселых каникул в живописных местах Белоруссии, о которых так много рассказывал папа. Но на перроне их встретил не отец, а немецкие солдаты. Это был первый день войны. И дети попали в пугающую другую реальность, которая казалась им кошмарным сном.
Далее их гнали по этапу в Польшу – женщин, стариков, детей. Путь был тяжелым и голодным. Сопротивляющихся фашисты расстреливали на месте. Поляки под страхом смерти бросали в колонну куски хлеба, чтобы поддержать несчастных пленных. В Освенциме Оля Морозова попала в блок, обреченные обитатели которого подвергались экспериментам «доктора смерти» Менгеле. У девочек для преступных исследований брали костный мозг. После одной такой зверской процедуры Оля потеряла сознание. Ее сочли мертвой и бросили на гору трупов, предназначенных для лагерного крематория. Но стон очнувшейся девочки услышала польская женщина Ядвига, которая работала на лагерной кухне. Она подкармливала маленьких узников сверх положенного скудного пайка, а Оле Ядвига приносила еще бумагу и карандаш, потому что девочка тайком по ночам сочиняла стихи.
В это время у одной из узниц концлагеря, латышки Марты, умерла дочка, примерно одного с Олей возраста. Ядвига упросила убитую горем мать подменить тело дочери на спасенную русскую девочку, и та согласилась.
Ядвигу выдал провокатор, который знал, что она помогает заключенным. Смелую польскую женщину, сумевшую спасти около 30-и детей, повесили. А Олю прятали до самого прихода советских войск.
Младшая сестра Ольги Морозовой навечно осталась на польской земле. Когда после войны Оля, наконец, встретилась с мамой, то не решилась рассказать о гибели сестры, и до конца дней своих та была уверена, что ее меньшая дочь когда-то найдется.
Именно от Ядвиги Оля не раз слышала тихий напев на польском языке известной католикам песни «Черная Мадонна». Она и спасла ребенка. Хотя правильнее сказать, они обе спасали детей-узников. Ядвига с молитвой о помощи к Божьей Матери, и Матерь Господа нашего, один из образов которой мы знаем как Матерь Божью Лоретанскую, с ликом, почерневшим от скорби и сострадания.
Наталия Мюселимян