Автор: Излишним будет вспоминать о центральном положении Христа в понимании верующих своей богослужебной жизни. Идея Христа как единственного посредника между Богом и людьми пронизывает всё новозаветное учение о богослужении и молитве. Среди прочего, апостол Павел, предлагая в послании к Римлянам описание собственной молитвы, говорит: «Прежде всего, благодарю Бога моего через Иисуса Христа за всех вас, что вера ваша возвещается во всем мире. Свидетель мне Бог, Которому служу духом моим в благовествовании Сына Его, что непрестанно воспоминаю о вас, всегда прося в моих молитвах» (Рим. 1. 8-9). Это онтологическое посредничество ещё чётче выражено в его первом послании к Тимофею: «Ибо един Бог, един и посредник между Богом и людьми — человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех» (Тим. 2. 5).
Ранняя Церковь сознавала своё призвание к участию в жизни Пресвятой Троицы, однако до Оригена никто серьёзно и систематически не рассматривал содержания христианских молитв. Конечно, во многих местах в славословиях случались упоминания о динамике литургического моления Церкви: молитва всегда была обращена к Отцу и её приносят через Сына. Ориген пытается пояснить это в своём труде: «О молитве». Каждая молитва верующего возносится к Отцу через Иисуса Христа в Святом Духе. Ориген был настолько убежден в правильности такого понимания, что даже отрицал молитвы к Сыну, поскольку считал, что этим разрушается динамический порядок внутритроичных отношений. «Сын есть Тот, Кто молится и потому не может быть Тем, Кто принимает молитву», — считал он.
В своём классическом труде на эту тему Юнгман перечисляет практически все известные в его время литургические источники ранней Церкви и последовательно показывает общераспространенную практику завершения литургических молитв так называемым «динамическим славословием»: Отцу через Сына в Святом Духе. Упоминание о Святом Духе не всегда присутствует, как, например, в большинстве литургических молитв Римской или в некоторых молитвах Александрийской традиции, но центральное значение Христа как посредника в литургических молитвах является неоспоримым.
Перемены в этой теме литургического богословия наступают с началом христологических споров в IV веке, и определяющими в них становятся соборы в Никее (325 г.) и Эфесе (431 г.). Хотя собор в Никее и провозгласил догмат о божественности Иисуса Христа, споры на эту тему ещё долго не утихали, и в некоторых случаях аргументами в дискуссиях становились именно литургические тексты. Сторонники Ария использовали динамические славословные формулы «Отцу через Сына в Святом Духе» как аргумент в пользу сомнений в божественности Иисуса Христа.
В дискуссиях против ариан Отцы Церкви нередко прибегали к смелым и решительным мерам, которые могли на долгие времена определить развитие литургического богословия, форм и текстов литургии. Примером такой борьбы может служить литургическая реформа св. Василия, который меняет славословия молитв с динамической формулы: «Отцу через Сына в Духе Святом» на статическую: «Отцу и Сыну и Святому Духу», пытаясь таким способом подчеркнуть равенство Божественных лиц. При его жизни эта реформа, скорее всего, не была внедрена повсеместно, но со временем большинство Церквей использовали её в своих славословиях. Например, византийская Церковь пошла так далеко, что внедрила статические тринитарные формулы в молитвы, которые чётко обращены только к Отцу.
Последствием этих перемен, на первый взгляд чисто внешних, стала смена богословского понимания Христа как молитвенно-литургического посредника. Литургия, которая была опытом внутретроичной жизни и нашим опытом участия в ней через Христа в Святом Духе, всё больше становилась похожей на ветхозаветное общение человека с Богом, пусть даже и в Святой Троице. Сознание необходимости в литургическом посреднике между Богом и человеком, с одной стороны, и перемещение акцента с Христа как посредника на Христа как адресата молитвы, с другой, побуждали к поиску новых посредников.
Поскольку почва для этого, как мы знаем, уже была (мученики защищали, роль святых мест возрастала, священство клерикализировалось, развивалось богословие жертвы и т. п.), роль молитвенных посредников переняли святые. В особенности после Эфесского и Халкидонского соборов выросла роль Богородицы, которая всё чаще выступала как «сильнейшая» защитница христиан и во многих случаях в литургических текстах появилась (сама или с другими святыми) там, где когда-то в качестве посредника был только Христос.
Василий Рудейко
Перевод с украинского: Александр Домбровский