Автор: Итак, я Риме. Самый главный шаг сделан. Теперь мне предстояло познакомиться с удивительным и колоритным миром, который называется Григориана. Я подозревала, что Университет Папский должен отличаться от Государственного, но то, что я увидела, превзошло все мои ожидания.
На одной из центральных площадей города, неподалеку от Пантеона и знаменитого Фонтана Треви, стояло внушительных размеров, но вместе с тем изящное здание, над главной дверью которого развевался папский флаг с перекрещенными ключами. Робко шагаю по высоким ступеням и замираю….огромный мраморный холл, лестницы как во дворцах, парадные портреты кардиналов и конечно Игнатия Лойлолы.
Григориана была основана иезуитами и в течении истории находилась под их покровительством. Иезуиты занимали эти кафедры в течении столетий, с перерывом на роспуск ордена, и продолжают это делать сейчас. В подтверждение этому мне предстояло идти на лекцию к иезуиту и папскому советнику-правоведу.
Распахиваю дверь и тут же ее закрываю. Огромная аудитория полна людьми в белых воротничках. Их там около ста. Сама мысль о том, чтобы туда зайти, кажется невозможной. Однако профессор уже все понял. Он выныривает из-за двери и обнаруживает меня, тщетно пытающуюся слиться с портретом Папы Григория.
— Номер предмета? — спрашивает он строго.
Я называю.
Он удивленно смотрит на меня:
— Это мой предмет. Ты что, сквозь стену будешь слушать? Я могу вынести стул, — с коварной улыбкой он впихивает меня в аудиторию, и я занимаю свое место среди доброй сотни священников, монахов и семинаристов, которые учат церковное право.
В этих стенах веками готовили и готовят элиту Церкви, это своеобразная «кузница мозгов», откуда вышли несколько пап и бесчисленное множество кардиналов и епископов. Многие из этих молодых людей, беспечно смеющихся сегодня, завтра шагнут в закрытые для посторонних глаз ватиканские кабинеты или уедут в миссии. Едва ли не добрая половина выпускников этого вуза бесстрашно пролила кровь за свою Церковь. Григориана известна не только высоким уровнем образования, но и высокой духовностью. Мне же оставалось только смотреть на все широко открытыми, да что там, круглыми от удивления глазами.
Будущие кардиналы или мученики сначала восприняли меня настороженно, но, видимо, их так рассмешил мой обалделый вид, что в первую же перемену они потащили меня пить кофе в местный бар. Я, девочка из Сибири, не верила своим глазам: священники как обыкновенные люди ели и пили, смеялись, шутили, обсуждали профессоров и списывали друг у друга. Узнав мою историю, они пришли в изумление и заставили повторить ее всем остальным, прибавляя к этому свои собственные подробности, так что в конце мне пришлось успокаивать каких-то французских монахов, что меня никогда не садили в лагерь за веру и что у нас вообще нет больше лагерей. Слово «лагеря» наполнило моих новых однокурсников какой-то особой печалью: оказалось несколько выпускников Григорианы были расстреляны в СССР за религиозную пропаганду, а еще несколько оказались как раз таки в лагере.
Еще я узнала что этот закрытый церковный мирок только около 20 лет назад открыл свои двери женщинам, поэтому их по-прежнему здесь меньшинство. Я думала, что не смогу привыкнуть и влиться в этот самый мирок. Однако все оказалось гораздо проще. Назло всякой логике, молодые клирики с удовольствием приняли меня в свою среду, а я, сперва держа между нами дистанцию в 5 метров и называя всех чуть ли не «преподобиями», научилась давать «преподобиям» при случае списывать, выучила названия всех их орденов и конгрегаций, и, когда нам срочно приходилось бежать за книжкой в Ватиканский книжный магазин, прохожие с удивлением провожали взглядом толпу людей в сутанах, во главе которых шла маленькая девочка.
Размышляя об этом странном феномене, я пришла к простому выводу, что их подкупил мой возраст и моя полная противоположность этому сформированному уже мирку. Некоторые признавались мне в последствии, что я напоминаю им младших сестер, оставленных далеко дома, от других, постарше, я вообще слышала что они видят во мне дочь, которой у них никогда не будет.
Все прекрасно осознают, что пара лет беззаботной учебы пролетит как один миг. Куда отправят этих мальчиков? Перед лицом неопределенности, в скрытом волнении перед грозным словом «Миссия», перед отъездом в неведомые земли Африки или Китая, где священников еще продолжают убивать, сердце этих молодых людей не могло быть черствым и сухим. Здесь, в этом мирке, о котором слагают легенды, в котором якобы царствуют интриги и лицемерие, все чувства делаются настоящими, чистыми и искренними.
Текст: Анастасия Подлиняева
Иллюстрация: Александра Петрухина