Автор: Рисовать можно. Даже карикатуры.
Убивать нельзя. «Даже» карикатуристов.
Заповедь на то и заповедь, нравственный императив, чтобы не знать никаких «но»: ни «они богохульствовали», ни «они сами нарвались», ни «они оскорбляли Троицу», ни разность культур, ни непонимание цивилизаций не оправдывают убийства. То, что об этом в нашем обществе вообще стала возможна дискуссия, то, что реакция российского совета муфтиев оказалась жёстче, чем главы ливанской «Хизбалла», показывает ещё раз: в России ненормально высок градус нетерпимости и агрессии; и, к сожалению, многие, относящие себя к христианской Церкви, этот градус в последние пару лет повышали.
Характерны и попытки оправдать убийство реакцией на богохульство. Заповедь о почитании Бога христианам известна в последней редакции: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим». Единственное настоящее (и самое страшное) наказание за отсутствие любви – само отсутствие любви. У меня же часто возникает впечатление, что многие соотечественники скорее готовы принять религию закона, чем религию любви.
О невозможности человеку оскорбить Бога я уже писал. Что же до «чувств верующих», то нужно понимать и помнить: свобода слова, свобода совести – это наша плата за нашу веру. Христиане, которые требуют ограничить государственными актами свободу для кого бы то ни было – даже сектантов, даже богохульников – забывают, что наша вера – «для иудеев соблазн, для эллинов безумие»; её легко представить странной, подозрительной, опасной… и сотни лет не прошло с поры, когда так и было в нашей стране; и по сей день именно так думают многие из поколения наших бабушек-дедушек и даже родителей.
Но и сверх любых внешних ограничений или их отсутствия, вера возможна только в свободе. Бог ждёт от нас любви, а любви по принуждению не бывает. И ради свободного ответа человека на любовь Бога Он готов терпеть не только глупые и гнусные карикатуры, но и убийство Своего Сына. В распятии Иисуса ведь тоже проявилась свобода человека, и Он это подчеркнул: «неужели думаете, что Я не могу умолить Отца, и Он пошлет Мне двенадцать легионов ангелов?» Но Христос принимает эту крайнюю степень злоупотребления свободой человека – распятие Сына Божьего – чтобы на Кресте искупить человеческую свободу. Таково уважение Бога к человеческой свободе: Крест – вот цена, которую Он сам готов за неё заплатить.
Да и смысл карикатур можно считывать по-разному. Мне то, что услужливо донесла френдлента, показалось откровенно глупым. Глупость же оскорбляет только сказавшего её (или нарисовавшего). А вот мудрая Татьяна Краснова в одном из рисунков увидела верно понятую суть христианства: ради того, чтобы привести к Господу людей, можно побыть и смешным, и странным, и нелепым; можно и голым на морозе побегать, как Василий Блаженный.
Осуждая убийство без всяких «но», я оставляю за собой одно «но», не касающееся самого убийства: я НЕ «Шарли Эбдо». Осуждая убийство безусловно, я буду при этом оставаться самим собой; тем, кого убитые тоже пытались оскорбить (да, не смогли – но это достоинство моей веры, а не недостаток старания карикатуристов).
У меня ощущение, что лозунг «я тоже Шарли» пытается загнать людей в единообразие и единомыслие. Однако здесь редкий случай, когда многие (кажется, большинство) готовы объединиться против, а не за, и редкий случай, когда это правильно. Против убийств, но не за «Шарли». А известная формулировка, по-моему, передергивает и подменяет суть. Тут я вижу ещё один важный нюанс. Можно вспомнить, как датский король Кристиан X сказал в 1942 году: «если евреев Дании [германские оккупационные власти] заставят носить символ [жёлтую звезду], что отличает их от других сограждан, то я и моя семья тоже будем носить этот символ»; после теракта 9/11 многие говорили: «Нью-йоркец – это я». Однако быть жителем Нью-Йорка или быть евреем — это дело не личного выбора, а рождения. «Шарли» — это личный, сознательный выбор. Убивать за него нельзя. Но и поддерживать его никто не обязан. «Убивать нехорошо, но они сами нарвались» и «я тоже Шарли и буду размножать их глупость» — очередной ложный выбор. Я не приемлю никаких оправданий убийству; и я не собираюсь при этом присоединяться к чужой глупости. По-моему, просто, да? Рисовать — можно. Убивать — нельзя. Быть собой — можно и нужно.
Прими погибших, Господи, в свет лица Твоего.