Автор: Айя-София – здесь остановиться
Судил Господь народам и царям!
Ведь купол твой, по слову очевидца,
Как на цепи, подвешен к небесам.
И всем векам – пример Юстиниана,
Когда похитить для чужих богов
Позволила Эфесская Диана
Сто семь зеленых мраморных столбов.
Но что же думал твой строитель щедрый,
Когда, душой и помыслом высок,
Расположил апсиды и экседры,
Им указав на запад и восток?
Прекрасен храм, купающийся в мире,
И сорок окон – света торжество;
На парусах, под куполом, четыре
Архангела прекраснее всего.
И мудрое сферическое зданье
Народы и века переживет,
И серафимов гулкое рыданье
Не покоробит темных позолот.
О. Мандельштам, 1912
Собор Святой Софии в Константинополе – чудо инженерной мысли и строительного искусства, величайшее творение золотого века Византии. Одно из самых крупных сохранившихся сооружений византийской зодчества до сих пор поражает воображение грандиозностью замысла и блистательностью его исполнения. Являясь на протяжении тысячи лет важнейшей святыней христианского мира, а потом, в течение последующих пятисот лет, – мусульманского, этот храм превратился в настоящую историческую энциклопедию, в свидетельство многовековых духовных исканий человечества.
Первая базилика, посвященная Премудрости Божией (Святая София или Айя-София от греч. Αγία Σοφία), была заложена в городе на берегах пролива Босфор еще при Константине Великом в 324–327 годах. Об этом пишет византийский монах-летописец VIII века Феофан Исповедник в своей «Хронографии» [1]. По всей видимости, достраивал базилику уже сын Константина Констанций II во время своего правления в 340–350-е годы. Византийский историк начала V века Сократ Схоластик в «Церковной истории» указывает точную дату освящения церкви, посвященной Святой Софии, – 360 год: «по возведении Евдоксия [2] на епископский престол столицы, освящена была великая церковь, известная под именем Софии, что случилось в десятое консульство Констанция и третье кесаря Юлиана, в пятнадцатый день месяца февраля» [3]. Превосходя по своим размерам все существовавшие к этому времени в Константинополе храмы, эта базилика была известна как «Magna Ecclesia», что в переводе с латинского означает «Большая церковь» [4].
Наречение собора в честь Святой Софии следует понимать, как посвящение его Иисусу Христу, Богу-Слову. В эпоху раннего христианства представление о Софии – Премудрости Божией сближается с образом Иисуса как воплощенного Слова Божьего. Согласно Евангелию от Иоанна, Логос (Слово) – это единородный Сын Божий, который воплощается и рождается, становясь Богочеловеком Иисусом Христом: «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Ин. 1:14). В христианском догмате о Троице Логос (Слово) или Сын Божий – это вторая ипостась единого по существу Бога. Он вместе с Богом Отцом и Богом Духом Святым сотворил видимый и невидимый мир и является промыслителем и освятителем всего мира. Премудрость или София (от греч. «Σοφία» – мудрость) – существенное свойство Триединого Бога. Бог от вечности знает все Свои действия и результаты этих действий, все Свои цели и лучшие средства для достижения целей. Сын Божий, как ипостась Святой Троицы, вмещает в Себя все божественные свойства в той же полноте, как и Отец и Святой Дух. Апостол Павел в послании к Коринфянам прямо именует Христа «Божией Премудростью» (1 Кор. 1:24) и говорит: «от Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением» (1 Кор. 1:30).
В 404 году раннехристианский храм Святой Софии сгорел во время пожара. Император Феодосий II в 415 году повелел построить на том же самом месте, рядом с императорским дворцом [5] новую базилику. Этот собор простоял столетие и тоже погиб в пожаре в 532 году во время восстания «Ника» [6]. По отдельным фрагментам, найденным в результате археологических раскопок в 1936 году, можно судить лишь об огромных размерах, которые имела базилика Феодосия II, и о ее великолепном резном убранстве. По всей видимости, это было грандиозное пятинефное сооружение с двухъярусными галереями и деревянным перекрытием [7].
От него сохранились лишь части колонн, отдельные капители, сегменты арок, детали потолков, а также часть фриза с барельефом, на котором изображены двенадцать агнцев, символизирующих двенадцать апостолов. Эти ценные находки представлены в настоящее время в археологической зоне музея Айя-София.
На месте сгоревшего храма Юстиниан I в 532–537 годах возводит новую Софию. Для реализации своего амбициозного замысла по созданию грандиозного, доселе невиданного храма, византийский император приглашает лучших архитекторов своего времени – Исидора Милетского [8] и Анфимия Тралльского [9]. Это были не просто строители, а выдающиеся ученые, инженеры, прославившиеся изысканиями в области математики и физики.
На постройку храма доставляют лучший мрамор с островов Проконнес [10] и Эвбея, из города Иераполь (Малая Азия), из Северной Африки. Из Рима в Константинополь, по легенде, привозят восемь порфировых колонн, а из храма Артемиды в Эфесе – колонны из зеленого мрамора [11]. Знаменитый поэт VI века Павел Силенциарий в своей поэме 563 года «Экфрасис храма Святой Софии» говорит об удивительной полихромии в интерьере, упоминая о разном мраморе, использованном в отделке: фригийский – розовый с белыми прожилками, египетский – пурпурный, лаконский – зеленый, карийский – кроваво-красный и белый, лидийский – бледно-зеленый, ливийский – голубой, кельтский – черный с белым [12].
«Кто исчислил бы великолепие колонн и мраморов, которыми украшен храм? Можно было бы подумать, что находишься на роскошном лугу, покрытом цветами. В самом деле, как не удивляться то пурпурному их цвету, то изумрудному; одни показывают багряный цвет, у других, как солнце, сияет белый; а некоторые из них, сразу являясь разноцветными, показывают различные окраски, как будто бы природа была их художником» [13], – писал византийский историк, современник Юстиниана Прокопий Кесарийский, который в своем трактате «О Постройках» оставил достаточно подробное описание собора Святой Софии.
В украшении храма используются золото, слоновая кость, серебро, драгоценные камни. Собор поражал небывалым блеском и царской роскошью. «Чистым золотом выложен потолок, соединяя с красотой и великолепие; соревнуясь в блеске, его сияние побеждает блеск камней (и мраморов)» [14], – отмечал Прокопий Кесарийский.
Архиепископ Новгородский Антоний, побывав в Святой Софии Константинопольской до разграбления ее крестоносцами в 1204 году, в своей книге «Паломник» рассказывал о богатейшем убранстве храма, изобилующем золотом и серебром, в том числе упомянул о золотых лампадах, подвешенных к потолку, и об огромном золотом кресте в алтаре, украшенном драгоценными камнями и жемчугом [15].
Однако уникальным по воздействию на входящих в храм было не столько его убранство, сколько его необъятное пространство, над которым возносился на невероятную высоту гигантский купол. Залитый светом огромный храм вызывал ощущение грандиозности мироздания, созданного согласно великому Божественном замыслу. Это мощное визуально звучащее духовное пространство переносило верующих в неземные миры. Русские послы, прибывшие в 987 году в Константинополь, посетив Святую Софию, испытали настоящий восторг от разворачивающейся под ее сводами литургии. «Мы не знали – на небе или на земле мы: нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как рассказать об этом. Знаем только, что пребывает там Бог с людьми» [16], – сообщали они князю Владимиру, проводившему в это время «испытание вер». В итоге Владимир выбрал для Руси путь, предложенный Константинопольской Церковью.
Собор Святой Софии – блистательное инженерно-архитектурное воплощение идеи храма как образа Божественного мироздания. Грандиозная базилика, имевшая в плане длину 82 метра и ширину – 73 метра, сама по себе не являлась архитектурным новшеством. В IV–VI веках базилика была самым распространенным типом христианского храма. Новизна состояла в соединении огромной базилики с гигантским куполом. Попытки соединить тип базилики с купольным перекрытием делались уже в V веке. Достаточно вспомнить храм второй половины V века монастыря Алахан в Исаврии (Малая Азия). Собор Святой Софии, спроектированный гениальными византийскими архитекторами эпохи Юстиниана, стал феерическим завершением этих поисков.
Композиция храма совмещает в себе элементы трехнефной базилики и центрического купольного объема. Гигантский купол диаметром 31 метр перекрывает центральное пространство храма, возносясь на высоту 55 метров. Сфера купола подобна куполу небес, обнимающему все мироздание. Церковное богослужение соединяется с таинством, происходящим на небесах. И таким образом воплощается идея вселенской литургии. «И всякий раз как кто-нибудь входит в этот храм, чтобы молиться, он сразу понимает, что не человеческим могуществом или искусством, но божьим соизволением завершено такое дело; его разум, устремляясь к Богу, витает в небесах, полагая, что он находится недалеко» [17], – писал Прокопий Кесарийский.
В архитектуре Святой Софии, в отличие от раннехристианских базилик, заложена принципиально новая концепция. Горизонтальное движение, характерное для продольной пространственной композиции первых христианских храмов, уступает здесь место направлению вертикальному. Купол становится безусловным центром композиции, вызывая зримые ассоциации с темой единения всех в Боге. Архитектура развивается сверху вниз, согласно теории Небесной иерархии Псевдо-Дионисия Ареопагита [18]. Купол соединяется с несущими конструкциями храма посредством сферических треугольников – парусов, знаменовавших собой удивительную архитектурную находку византийских зодчих, которая во многом определила дальнейшее развитие церковного строительства [19]. В этом сооружении византийскими архитекторами был разработан и полностью осуществлен принцип распределения давления огромного купола при помощи системы полукуполов, арок, экседр, соединенных в единое целое. Тяжесть купола передается на четыре огромных столпа. При этом распор его, как это хорошо видно на плане собора, гасится за счет малых полукуполов, которые полукругом обрамляют большие полусферы, а также за счет сводов боковых нефов.
Четыре подкупольные арки возносятся на огромную высоту, создавая ощущения парения купола. Эффект кажущейся невесомости усиливается за счет сорока арочных окон, прорезанных в его основании. Благодаря этой сплошной ленте окон создается впечатление, будто купол, вознесенный на головокружительную высоту, свободно парит над храмом.
К подкупольному пространству с востока и запада примыкают две огромные ниши с полусферическими перекрытиями. Восточная ниша в свою очередь имеет еще три ниши, средняя из которых выполняла роль апсиды.
Если в раннехристианских базиликах пространство четко делилось на отдельные пластические объемы, в Святой Софии постоянное перетекание пространства из сферы в полусферы, открывающиеся сквозные перспективы воплощали идею всеобъемлющего, единого однородного пространства. Неделимое пространство храма предполагало аналогичное единство всех верующих, как монолитного тела Христова.
Кардинально переосмысляется привычная тектоника храма. Исчезает ощущение тяжести и материальности форм, будто растворенных в пространстве. Связь конструктивных элементов сооружения скрыта от глаз. Ритм криволинейных поверхностей, хитро замаскированные несущие опоры, ажурные колоннады аркад, огромное количество окон, прорезающих стены, хоры-галереи второго яруса – все создает впечатление иллюзорности оболочки, ограничивающей пространство, в котором, кажется, не действуют привычные физические законы. Человек должен был не разумом, а сердцем постигнуть чудо.
В византийской эстетике ключевым понятием является свет. Один из греческих отцов Церкви IV века Афанасий Великий полагал, что «свет есть Бог, а подобно свет есть и Сын; потому что и Он той же сущности истинного света» [20]. Архитекторы Исидор Милетский и Анфимий Тралльский разработали удивительную технологическую концепцию, в результате которой свет в архитектуре стал едва ли не важнейшим выразительным средством. Сплошная лента окон в нижней части купола и льющийся сквозь них свет создавали ощущение постоянно висящего под куполом светящегося облака, как воплощения образа Божьего [21]. В Святой Софии совсем иная световая драматургия, чем в раннехристианских базиликах. Здесь нет контрастных по свету зон. Храм полностью залит светом, проникающим внутрь сквозь систему многочисленных окон. «Можно было бы сказать, что место это не извне освещается солнцем, но что блеск рождается в нем самом: такое количество света распространяется в этом храме» [22], – отмечал Прокопий Кесарийский.
Ночью, по всей видимости, храм освещался огромным количеством светильников, многие из которых, согласно описанию Павла Силенциария, имели форму кораблей и деревьев. Освещенный храм, вероятно, давал такое зарево, что поэт образно сравнил его со знаменитым Фаросским маяком [23]. Вот как он описывал это явление:
«Все здесь дышит красой, всему подивится немало
око твое; но поведать, каким светозарным сияньем
храм по ночам освещен, и слово бессильно. Ты скажешь:
Некий ночной Фаэтон сей блеск излил на святыню!» [24]
«Этот блеск изгоняет всякий мрак из души, на него не только как на маяк,
но и в ожидании помощи от Господа Бога взирает моряк,
плывет ли он по Черному или по Эгейскому морю» [25].
О декоративном убранстве храма времени Юстиниана и его преемника Юстина II можно судить лишь по косвенным данным. По мнению многих исследователей, в том числе известного русского византиниста В. Н. Лазарева, Святая София была украшена мозаиками, которые носили в основном догматический иконный характер [26]. Однако это наследие VI века было полностью уничтожено в иконоборческий период (VIII – начало IX века). Сохранились лишь некоторые мозаичные фрагменты с элементами растительного орнамента.
В куполе Святой Софии первоначально находилось огромное изображение креста [27]. Однако и эта мозаика не дошла до нашего времени, поскольку в 989 году в результате сильного землетрясения рухнул купол, построенный зодчими эпохи Юстиниана. Реставрация купольного перекрытия была произведена в 994 году под руководством армянского архитектора Трдата.
Важнейшим источником, по которому можно составить некоторое представление об отдельных элементах убранства Святой Софии, является поэма «Экфрасис храма Святой Софии» Павла Силенциария. Так, например, поэт дает красочное описание находившегося в соборе тканного изображения Иисуса Христа, представлявшего собой иконографический тип Пантократора:
«Золотистое сияние, блещущее лучами розовоперстой Эос,
отразил плащ на божественных членах,
а хитон пламенеет пурпуром от раковин тирских морских.
Он правое рамо покрывает прекрасною тканью.
А там покрывало соскользнуло с одежды,
и, прекрасное, ниспадая с плеча,
растекается плавно под левой рукой, открывая
часть ладони и локоть. И как будто сам Христос
протянул к нам десницу, Свое вечное слово являя.
В левой же держит Он книгу божественных слов,
Возвестившую миру все, что волей Своей защитительной
Заповедовал Сам Царь нам, на земле стопу утверждая.
Вся одежда Его золотистым сияньем сверкает,
Ибо тонкое золото всюду вплетено между нитей» [28].
Главным украшением Святой Софии была алтарная преграда, подробное описание которой мы находим у того же Павла Силенциария [29]. Поэт отмечает, что на архитраве в медальонах были изображены Христос, архангелы, Святая Мария, апостолы и пророки, причем Христос в композиции занимал центральное положение. Павел Силенциарий не указывает, в какой технике были сделаны эти изображения. Но из его свидетельства о том, что колонны алтарной преграды были обложены серебром, можно сделать предположение, что и изображения были тоже вычеканены из серебра. Эта композиция, занимавшая центральное и самое почетное место в храме, и воплощавшая идею заступничества, представляла собой не что иное, как Деисус. По мнению В. Н. Лазарева, архитрав алтарной преграды Святой Софии стал прообразом всех будущих иконостасов [30].
Вторая половина IX века знаменуется концом иконоборческого периода. Византийская Церковь отныне начинает претендовать на вселенское значение, Константинополь становится культурным и художественным центром, влияние которого распространяется на огромные территории. С этого времени начинается воссоздание мозаик Софийского собора. Мозаики Святой Софии после иконоборческого периода представляют собой ярчайшие образцы классического византийского стиля, относящиеся к монументальному искусству разных эпох, включающих эпохи Македонской династии, династии Комнинов и династии Палеологов.
Македонский ренессанс [31] (конец IX – первая половина XI века) с его неоклассицизмом, характеризующимся возрождением традиций эллинистического искусства, явился фундаментом для развития византийского искусства в XI–XIII веках. Преемственная связь с античностью в искусстве Византии держалась весьма стойко. Эллинизм ассоциировался со славным прошлым ромеев, и в Константинополе связь с ним по сути никогда не прерывалась. Однако параллельно с неоклассицизмом развивалось и другое направление, воплощавшее строгие аскетические идеалы и тяготевшее к спиритуализации формы, символизму и абстракции.
Самый первый после иконоборческого периода мозаичный цикл был создан в 867 году. От него до наших дней дошли только два изображения: Богоматерь с младенцем на троне в конхе апсиды и архангел Гавриил справа от Богоматери на своде вимы [32].
Эти образы В. Н. Лазарев считал одними из самых прекрасных в византийском монументальном искусстве [33]. Их действительно отличают утонченная красота и высочайшее мастерство технического исполнения. В них четко прослеживается связь с античными традициями. Торжественные, монументальные фигуры, выполненные с великолепным чувством пропорций и масштабов, будто выступают из золотого фона. Святая Мария представлена в ракурсе, с выдвинутой вперед ногой. Эффектный разворот ее фигуры и перспективно уходящий в глубину трон создают ощущение присутствия Богоматери в реальном пространстве храма. В легком развороте изображен и Архангел Гавриил. Ритм движения скульптурно сформированных складок его одежд подчеркивают объем и пластическую форму фигуры. Античные реминисценции прочитываются и в тональной моделировке, превращающей мозаики в настоящие живописные образы. Тончайшие переходы цвета, отсутствие жестких линий и контуров, мягкая красочная лепка придают ликам земной чувственный характер. Но в то же время эти образы идеальной антропоморфной красоты наделены необыкновенным чувством одухотворенности. Большие глаза, исполненные печали, устремлены в неведомую даль. В торжественном спокойствии и неуязвимой самодостаточности образов прочитывается отстраненность от мира земных измерений.
В 878 году в северном тимпане собора появляются мозаики с изображением шестнадцати пророков и четырнадцати святителей. Из них сохранилось лишь несколько образов, среди которых образы Иоанна Златоуста, Василия Великого, Григория Богослова и Игнатия Богоносца.
Стиль этих мозаик тяготеет к спиритуализации формы и к большей абстрактности. Фронтальные, столпообразные фигуры святых кажутся словно пригвожденными к золотому фону. Усиливается ощущение плоскостности, что подчеркивается четко очерченным контуром. Формы утрачивают материальную тяжеловесность и объем. Лица приобретают строгий аскетический характер. А отдельные символические элементы преднамеренно увеличиваются в размерах: большие кресты на омофорах святителей, длани десниц.
В люнете над центральным входом в собор – необычная композиция с изображением императора Льва VI перед Иисусом Христом, датируемая периодом между 886 и 912 годами.
Христос в образе Пантократора торжественно восседает на троне с открытым Евангелием в руке, вещая Слово Божие. Сверху по сторонам от Христа представлены два медальона с полуфигурами Богоматери и Архангела Гавриила – своеобразный вариант Деисуса. Лев VI изображен слева от Иисуса в позе глубокого поклона проскинесиса [34], с протянутыми к Спасителю руками. Подобная иконография трактуется как иллюстрация торжественной религиозной церемонии, описанной сыном Льва VI Константином VII в трактате «О церемониях византийского двора». Согласно этому документу, византийский император, встречаемый патриархом в нартексе Святой Софии, трижды падал ниц перед входом в храм и лишь потом переступал порог собора [35]. В целом композицию можно рассматривать как сцену поклонения земного владыки Небесному Царю, который является воплощением Премудрости Божией, и одновременно как сцену молитвы о заступничестве, обращенной к Божьей Матери и Небесным Силам.
Заказывая мозаики с изображением сцен поклонения, а также вотивные мозаики со сценами принесения даров, византийские императоры тем самым обозначали свой статус в сакральном пространстве церкви и подчеркивали главенство духовной власти над светской. Воззрения византийцев на императора как на высшее должностное лицо, поставленное Богом для того, чтобы заботиться о подчиненном ему народе и вести его к высшему благу, раскрыты в трактате «Царская статуя» византийского богослова, ученого-энциклопедиста XIII века Никифора Влеммида [36]. Все подчиненные византийского государства, согласно этой концепции, – лишь исполнители Божьей воли. И император в данном случае не является исключением.
На вотивной мозаике, датируемой 950 годом и расположенной в люнете над дверью, ведущей из южного вестибюля в нартекс собора, изображены Богоматерь с младенцем на троне и императоры Константин и Юстиниан, подносящие в дар Царице Небесной град Константинополь и собор Святой Софии.
Это уникальное произведение, где два великих императора Константин и Юстиниан представлены в пространстве одной композиции. Речь, безусловно, не идет о портретных изображениях с индивидуальными чертами. Исторические персонажи определяются по дарам, которые они держат в руках, и надписям, обозначающим их имена. При всей символичности и иероглифичности эта мозаика отличается неожиданной пространственностью композиционного построения. Трон, на котором восседает Богоматерь, и его подножие представлены в ракурсе. Земля изображена с тональными переходами от светло-зеленого к темно-зеленому цвету, что еще более подчеркивает глубину пространства. И фигуры императоров таким образом не повисают в воздухе, а прочно стоят на земле.
К позднему периоду Македонского ренессанса относится другая мозаичная вотивная композиция южной галереи Святой Софии, датируемая 1044–1055 годами, – изображение императора Константина IX Мономаха и императрицы Зои Порфирородной, предстоящих перед Иисусом Христом.
императрица Зоя. Деталь мозаики. XI век. Собор Святой Софии, Константинополь
Символическая композиция представляет сцену возложения даров на престол Святой Софии императорской четой. Константин Мономах держит в руках мешочек с золотом, а его супруга – грамоту с перечислением даров. Они облачены в роскошные, усыпанные драгоценными камнями одеяния, а их головы увенчаны богато украшенными коронами. Их лица носят отвлеченно идеализированный характер. Перед нами, по сути, условные образы прекрасноликой, вечно юной императрицы и мужественного императора, которые застыли на веки веков в позе предстояния перед восседающим на престоле Спасителем.
Подобная композиция повторяется в еще одной вотивной мозаике южной галереи Святой Софии, которая уже относится к периоду династии Комнинов, датируется 1118 годом и изображает Иоанна II Комнина с супругой Ириной перед Богоматерью.
Строгая симметричная композиция, четко выверенные интервалы между фигурами, фронтальность и плоскостность, отличающие эту мозаику, еще более подчеркивают символичность изображенной сцены. Плоские, лишенные объема фигуры силуэтами рисуются на золотом фоне, который за счет очень мелких кубиков смальты превращается в сплошную ровную сияющую поверхность. В проработке лиц живописная трактовка уступает место линейно-графическому началу. Даже румянец на щеках обозначен тонкими штрихами. Однако это уже не отвлеченные условные образы. В лицах не только отражаются индивидуальные портретные черты комниновского типа: длинный тонкий нос, узкие глаза, архитектурные, четко очерченные брови, маленький рот. В них проявляется и определенный психологический оттенок внутреннего напряжения. И Богоматерь устремляет свой взор уже не в какую-то неведомую даль, а прямо на зрителя.
Безусловный шедевр собора Святой Софии – Деисус из южной галереи.
Эта мозаика относится к периоду Палеологовского ренессанса [37] и датируется 1261 годом. Во второй половине XIII века в Константинополе родилось утонченное, рафинированное искусство, которое почти не имеет аналогов, и которое удивительным образом соединило глубокую христианскую философию с традициями античного искусства. Главным художественно выразительным средством мозаики Деисус из Святой Софии является цвет. Благодаря тончайшим тональным переходам колористическая гамма приобретает необычайную мягкость и естественность.
Лик Иисуса Христа, выложенный мельчайшими кубиками смальты с чередованием темных и светлых оттенков, кажется живым, трепетным, светящимся изнутри. Это мерцающее внутреннее сияние в сочетании с ощущением воплощенной живой плоти передает суть слияния божественной природы с природой человеческой. Спаситель кажется бесконечно близким и одновременно бесконечно далеким. Его божественная сущность и удаленность от земного мира подчеркиваются самым мистическим в византийской живописи созвучием цветов – темно-синего цвета Его гиматия и золота хитона.
В образах Богоматери и Иоанна Крестителя, представленных в молитве заступничества перед Иисусом, отразились разные оттенки психологического состояния. Лик Марии исполнен нежной трогательной любви и смирения. В лике же Иоанна Предтечи, изборожденном морщинами, отпечатались следы духовных исканий и тяжелых внутренних борений.
Деисус собора Святой Софии – выдающееся произведение византийского искусства, в котором соединились высокое классическое благородство с лирической мягкостью, ощущение надмирности с удивительно живой камерной интонацией.
В 1453 году Константинополь был захвачен турками-османами. Падение Константинополя ознаменовало собой конец Византийской империи. Османский султан Мехмед II, торжественно войдя в столицу Восточной Римской империи 30 мая 1453 года и переступив порог собора Святой Софии, был настолько поражен красотой и совершенством этого сооружения, что повелел сохранить его и переделать в мечеть. Так закончилась христианская история главной святыни Константинополя.
Михраб, который должен был указывать направление на Мекку, разместили в юго-восточном углу сооружения. Мозаики с христианской тематикой были заделаны штукатуркой. В XVI веке вокруг Софии выросли минареты, а в интерьере появился мраморный резной минбар. Во второй половине XVI века для укрепления здания, в связи с угрозой нового обрушения купола, были пристроены грубые тяжеловесные контрфорсы, которые, к сожалению, навсегда изменили внешний облик шедевра византийского зодчества VI столетия.
В середине XIX века потребовалась срочная реставрация мечети. Реставрационные работы были осуществлены в 1847–1849 годах под руководством итальянского архитектора Гаспара Фоссати, служившего при русском посольстве в Константинополе. Гаспар Фоссати не только блестяще справился с поставленной задачей, но и выполнил в 1853 году целую серию рисунков с изображением Айя-Софии, которые могут служить историческим документом своей эпохи.
Во время реставрационных работ в Айя-Софии появились гигантские круглые медальоны диаметром в 7,5 метров с надписями, обозначающими имена Аллаха, пророка Мухаммеда и четырех первых халифов. Выполненные известным мастером Казаскер Мустафа Иззет Эфенди, они считаются самыми крупными по размеру произведениями искусства исламской каллиграфии.
В 1935 году, согласно декрету Ататюрка – основателя современного турецкого государства, первого президента Турецкой республики, Айя-София стала музеем. С мозаик были сняты слои штукатурок, и спустя пятьсот лет лики Христа, Богоматери и святых снова были явлены миру. Отныне они живут вместе с символами исламской культуры в одном пространстве. Так, спустя столетия Константинопольская Айя-София – грандиозное творение византийского зодчества – объединила под своим куполом две величайшие мировые религии.
Собор Святой Софии в Константинополе стал наиболее совершенным воплощением идеалов византийского христианского миропонимания и по-новому осознанной идеи Церкви как вселенской литургии, а храма – как образа мироздания. «Этот храм представлял чудесное зрелище, – для смотревших на него он казался исключительным, для слышавших о нем – совершенно невероятным, – свидетельствовал в VI веке Прокопий Кесарийский. – В высоту он поднимается как будто до неба и, как корабль на высоких волнах моря, он выделяется среди других строений, как бы склоняясь над остальным городом» [38].
Это произведение занимает исключительное положение не только в истории мирового искусства, но и в истории всех духовных исканий человечества. В нем отразилось в полной мере свойственное для ранней византийской архитектуры стремление воплотить в камне ускользающую красоту таинственного, непостижимого мира, созданного Божественной Премудростью. Святая София Константинопольская стала отправной точкой для дальнейшего развития церковного зодчества и явилась прообразом многих впоследствии созданных храмов. При этом она все же осталась уникальным явлением по заложенному в ней пафосу грандиозности и по воплощенной в ней идее космичности. Византийские храмы со временем уменьшатся в размерах, станут проще по замыслу, устойчивее по разработанной крестово-купольной композиции. Но все они, как правило, ведут свое происхождение от Софии Константинопольской, в которой впервые огромная базилика получила гигантское купольное завершение.
Примечания:
[1] Феофан Исповедник. Хронография. 5816. Р.Х. 316
[2] Евдоксий Антиохийский – Архиепископ Константинопольский в 360 – 369 годах.
[3] Сократ Схоластик. Церковная история. Кн. II. Гл. 43
[4] Janin. R. La Géographie ecclésiastique de l’Empire Byzantin. – Paris: Institut français d’études byzantines, 1953, p. 472.
[5] Большой императорский дворец в Константинополе – главная резиденция византийских императоров с 330 по 1081 год. Императоры династии Комнинов уже почти не жили в этом дворце, построив для себя новый – Влахернский. Во время династии Палеологов Большой дворец совсем пришел в запустение. Все его сооружения были постепенно снесены после падения Константинополя в 1453 году. Сейчас на его месте находится Голубая мечеть (XVII век).
[6] Восстание «Ника» («Ника» – «Побеждай! – лозунг восставших) – крупнейшее в истории Византии восстание против налогового гнета и притеснения властей. Произошло в 532 году, в период правления Юстиниана I. Во время бунта и его подавления погибло свыше 35 000 человек, а многие сооружения Константинополя существенным образом пострадали.
[7] Колпакова Г. С. Искусство Византии. Ранний и средний периоды. – М.: Азбука-классика, 2005. С. 77.
[8] Исидор Милетский (Исидор из Милета) – византийский математик и архитектор. Родился в Милете (Малая Азия). В 530-х годах преподавал в Александрии Египетской и в Константинополе.
[9] Анфимий Тралльский (Анфимий из Тралл) – византийский математик и архитектор. Родился в городе Траллы (Малая Азия). Известен трактатом о конических сечениях, легшим в основу проектирования собора Святой Софии.
[10] Проконнес (ныне Мармара) – остров в Мраморном море, знаменитый месторождением белого мрамора, давшего название острову и Мраморному морю.
[11] Успенский Ф. И. История Византийской империи VI – IX веков. – М.: Мысль, 1996. С. 331.
[12] Фрейберг Л. А. Византийская поэзия IV – X веков и античные традиции // В кн.: Византийская литература. Под ред. С. С. Аверинцева. – М.: Наука, 1974. С. 56.
[13] Прокопий Кесарийский. О постройках. Кн. I. Гл. 1:59–60
[14] Прокопий Кесарийский. О постройках. Кн. I. Гл. 1:54
[15] Путешествие Новгородского Архиепископа Антония в Царьград / С предисловием и примечаниями П. И. Савваитова. – СПб.: Издание археографической комиссии, 1872. С. 87.
[16] Повесть временных лет по Лаврентьевской летописи. Т. 1. – М., Ленинград: Наука, 1950. С. 274.
[17] Прокопий Кесарийский. О постройках. Кн. I. Гл. 1:61
[18] Псевдо-Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии
[19] Бартенев И. А., Батажкова В. Н. Очерки истории архитектурных стилей. – М.: Изобразительное искусство, 1983. С. 55.
[20] Афанасий Великий. О явлении во плоти Бога Слова, и против ариан.§ 15
[21] Подробнее о световой драматургии собора Святой Софии в Константинополе см.: Лидов А. М. Византийский храм устроен как мультимедийная инсталляция // Интервью, «Искусство», № 2, 2016; Иеротопия. Создание сакральных пространств в Византии и Древней Руси / Сб. статей под ред. А. М. Лидова. – М.: Индрик, 2006. 700 с.
[22] Прокопий Кесарийский. О постройках. Кн. I. Гл. 1:30
[23] Фрейберг Л. А. Византийская поэзия IV – X веков и античные традиции // В кн.: Византийская литература. Под ред. С. С. Аверинцева. – М.: Наука, 1974. С. 57.
[24] Павел Силенциарий. Экфрасис храма Святой Софии // В кн.: Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. – СПб.: Азбука-классика, 2004. С. 34.
[25] Friedländer. P. Johannes von Gaza und Paulus Silentiarius. Leipzig, Berlin: B. G. Teubner, 1912. P. 293; Лазарев В. Н. История византийской живописи. – М.: Искусство, 1986. С. 13.
[26] Лазарев В. Н. История византийской живописи. – М.: Искусство, 1986. С. 37.
[27] Лазарев В. Н. История византийской живописи. – М.: Искусство, 1986. С. 36.
[28] Павел Силенциарий. Экфрасис храма Святой Софии // В кн.: Бычков В. В. 2 000 лет христианской культуры. Т. 1. Раннее христианство. Византия. – М., СПб.: Университетская книга, 1999. С. 402.
[29] Paulus Silentiarius. Descriptio ecclesiae Sanctae Sophiae // Migne J. P. Patrologia Graeca. T. 86(2). Col. 2119–2264.; Лазарев В. Н. Византийская живопись. – М.: Наука, 1971. С. 116.
[30] Лазарев В. Н. Византийская живопись. – М.: Наука, 1971. С. 117.
[31] Македонский ренессанс – период в истории византийского искусства, совпадающий со временем правления Македонской династии (867 – 1056 годы), получившей свое название от родоначальника династии Василия I Македонянина, который родился в Македонии. В этот период возродился интерес к классическим искусствам и наукам. Император покровительствовал ученым, художникам, поэтам, историкам, архитекторам и врачам. В Константинополе работали мастерские по созданию копий античных рукописей.
[32] Вима – дополнительное членение между подкупольным пространством храма и алтарной частью.
[33] Лазарев В. Н. История византийской живописи. – М.: Искусство, 1986. С. 71.
[34] Проскинесис – персидский обычай оказывать почтение царям, повергаясь ниц, целуя землю и ноги чествуемой персоны.
[35] Costantini Porphyrogeniti. De Ceremonis Aulae Byzantinae. Lib. I, 1; Колпакова Г. С. Искусство Византии. Ранний и средний периоды. – М.: Азбука-классика, 2005. С. 321; Лазарев В. Н. История византийской живописи. – М.: Искусство, 1986. С. 73.
[36] Барвинок В. И. Никифор Влеммид и его сочинения. – Киев: Киевская Духовная Академия, 1911. С. 234.
[37] Палеологовский ренессанс – период в истории византийского искусства, совпадающий со временем правления династии Палеологов (1261 – 1453). Со времени изгнания Михаилом VIII Палеологом крестоносцев из Константинополя в 1261 году до взятия Константинополя турками в 1453 году.
[38] Прокопий Кесарийский. О постройках. Кн. I. Гл. 1:27